Цитата сообщения Sergey1958 Киев. Подол. Меж двух монастырей (часть 2).

Итак, гуляем дальше по Подолу.
Напомню, что начали мы свою прогулку от улицы Сковороды, прошлись мимо Киево-Могилянской академии, и я рассказал вам о Братском монастыре. Теперь мы пересечем Контрактовую площадь и направимся в сторону Флоровского монастыря.







Восстановленный храм Богородицы Пирогощи, оригинал которой был возведен в 30-х годах 12 века , восстановленный в 90-х.


Закладка храма Богородицы Пирогощи, миниатюра Радзивилловской летописи, 15 век.


Нередко посещение монастырей, особенно женских, связано с некоторыми сложностями – вам могут предложить надеть косынку или специальную юбку, могут запретить фотографировать на территории. Бывает, когда монастырь вообще был закрыт для посещений большую часть времени – как Свято-Георгиевский монастырь в Даневке, под Козельцем (Черниговская область). Во Флоровском монастыре я ничего подобного не заметил. Более того, нередко вижу возле него экскурсионные автобусы.


"Домик Петра Первого" на Константиновской. Построен, предположительно, в начале 18 века. Поговаривают, что никакой Петр здесь, на самом деле, не жил. Ну, во всяком случае, Петр Первый.


Церковь Николы Чудотворца Притиска (1707), неподалеку от монастыря. Вокруг названия много легенд - скорее всего, оно произошло от слова "притык" - пристань. Городская легенда приписывает другое - якобы в храме некогда была икона, которая "притиснула" - прижала руку вора, забравшегося ночью в церковь. Так воришку поймали.





Церковь Николы Притиска.


Колокольня Флоровского монастыря. Колокольню возвели в 1740-х годов стараниями игуменьи Анастасии Первисской. До этого она была деревянной.


Гора (на самом деле относительно невысокий холм) издревле называлась Замковой, второе, более распространенное название – Киселевка. Сейчас, говорят, на горе мало что изменилось, это по-прежнему излюбленное место для любителей диковатой романтики. Вроде бы там теперь какие-то «новодельные» алтари для отправления странных обрядов, утверждать не буду – сама я туда лезть не решусь. А когда-то, еще при власти Княжества Литовского, на горе находилась крепость («замок»), деревянная и, по свидетельствам очевидцев, не очень ладно устроенная ("Большой, но плохой постройки, из дерева, обмазанный глиной", кон. 16 века, Мартин Груневерг).


Вид Замковой горы (Киселевки) в 17 веке.


Со временем она совсем обветшала и то ли сгорела, то ли была разобрана, да и гора регулярно оползала, так, что площадь ее вершины значительно уменьшилась со времен Литовской поры.

А в самом монастыре сейчас тихо, уютно и чистенько. Посреди монастырского двора разбит роскошный розарий, огражденный литой решеткой, саму решетку украшают литые же виноградные грозди.


Петро-Павловский мужской монастырь, основанный на месте католического монастыря бернардинцев, находился прямо через дорогу от Флоровского, там, где сейчас расположена воинская часть.





Во время пожара в 1811 году 23 монахини погибли (по некоторым другим источникам – 40), задохнувшись в клубах дыма, попытавшись укрыться от огня в храме Вознесения. Это был не первый пожар в монастыре.
Деревянный Подол горел регулярно, огонь буквально слизывал все постройки на низком берегу Днепра. Местность эта поистине многострадальна – то пожары, то наводнения!


Никольско-Тихвинская трапезная церковь (17-18 век).


Первые монастыри на Руси были княжескими, появились почти сразу после принятия Киевскими славянами крещения. Уклад в них не был общежитийным, каждый монах сам вел свое хозяйство, владел определенной собственностью, некоторые даже имели прислугу. По сути, это были богадельни, куда уходили пожилые князья и бояре, желающие удалиться от мира. Феодосий и Антоний Печерские в свое время вынуждены были основать свою обитель, так как их не приняли ни в один из киевских монастырей – у них не было собственности.





Казанская церковь. Как видите, идет ремонт. Была построена в 1841-44 годах, как "теплый" храм. Проект архитектора П.И.Спарро. Во время строительства храма он жил на территории монастыря.


По предположениям, женские монастыри появились практически одновременно с мужскими. Женские обители всегда оставались в тени мужских, не оставляя сколь значимого следа в истории. Строгая аскеза, книжная мудрость и духовные подвиги были уделом мужчин-монахов, монашки же довольствовались скромной уединенной жизнью и молитвой. Долгое время наряду с раздельными обителями существовали и обители-общины, в которых жили и монахи, и монахини. Известно, что родители Сергия Радонежского в преклонном возрасте ушли в один монастырь, правда, это уже более поздний период, во время татаро-монгольского ига.


Келейный корпус.


Первый же упомянутый в летописях женский монастырь – Ирининский, Киевский, «домонгольский». Его основал князь Ярослав в 1037 году, как известно, Ириной звали его жену. Находился он, предположительно, возле Золотых ворот, неподалеку от храма Софии. Следующим был Николаевский (возле Николаевского мужского монастыря, который находился на месте гостиницы «Салют» (колокольня) и Дворца Пионеров (собор)). Был еще Андреевский, неподалеку от нынешней Андреевской церкви. Все эти монастыри были, скорее всего, разрушены Батыем. Потом происходит странное – женские монастыри не упоминаются в документах целых триста лет. И вот как раз первым, который всплывает в летописях в 16 веке, становится именно Флоровский монастырь.


Ворота в арочном проходе колокольни.


Позже на всей территории Руси появляются женские обители, как и на территориях, занятых Литвой, так и на землях, со временем ставших княжеством Московским, а потом и Российской империей. В основном эти монастыри были своекоштными, а не общежитийными. Меня долго удивляло название: почему «Флоровский», а не «Фроловский»? Ан нет, оказалось, именно «Флоровский», в честь святых строителей Флора и Лавра. Этих двух раннехристианских мучеников засыпали землей в колодце язычники за то, что вместо заказанного им языческого храма они возвели христианский. После обретения их мощей прекратился падеж скота, поэтому на иконах их чаще всего изображают с лошадьми и считают покровителем животноводства.


Вознесенская церковь возведена в 1722-32 году при игуменье Марии-Магдалине Мокиевской, племяннице матери Мазепы. На месте этого храма стояла сгоревшая в 1718 году деревянная церковь Флора и Лавра.


После Флоровскогов Киеве появляется Печерский Вознесенский, Иорданский, Богословский и другие. Обители были разные по социальному статусу и иногда существенно различались по уставу. В сохранившихся документах Флоровский впервые упоминается в 1566 году, как ранее существовавший, но пришедший в упадок. Именно в 1566 году его восстанавливает киевский протоирей Яков Гулькевич на свои средства. Таким образом, монастырь был ктиторским, можно сказать – частным. Он полностью зависел от содержания, выделявшегося патроном.


Флоровский монастырь с окрестностями на чертеже И.Ушакова.


Зависимость от средств семьи Гулькевичей со временем привела к тому, что монастырь к началу 17 века пришел в значительный упадок, не получая достаточного содержания от потомков его основателей. Этому могли способствовать притеснения со стороны католического духовенства, главенствовавшего в те времена в Киеве и постоянные земельные тяжбы. В 1642 году Иоанн Гулькевич отказался от прав владения монастырем, что было подтверждено грамотой польского короля Владислава Четвертого (того самого, которого во время московской Смуты бояре в 1610 году признали русским царем и звали к себе править).

Энергичность и щедрость игуменьи Агафьи Гуменицкой, происходившей из знатного рода, позволили привести обитель в порядок за относительно короткий срок. Так, на средства игуменьи была отстроена новая монастырская церковь, ее хлопотами и щедротами богатых родственников настоятельницы в состав монастырских земель вошли несколько селений – монастырь процветал. Благоденствие закончился во время казачьих воин – войска Януша Радзивила, выбившие из Киева казачьи войска, разорили и подожгли город. За два дня, 16 и 17 августа 1651 года выгорел весь Подол. К слову, постройки монастыря еще неоднократно уничтожались огнем – сильные пожары были в 1718 и 1811 годах.


Фрагмент ограды и ворота 19 века.


Смутное время продолжалось почти десятилетие, за этот период совершилось несколько поползновений на монастырские земли. Права монастыря на все эти вотчины были подтверждены уже русским царем Алексеем Михайловичем в 1660 году специальной грамотой. Известно, что племянница настоятельницы Александры игуменья Серафима посещала Москву и лично виделась с царем Алексеем в 1665 году, прося милостыни для обители, и получила от него «40 соболей и 30 рублев» - средства немалые для того времени, но и недостаточные для возрождения монастыря. Такую же сумму она получила при повторном визите в Москву в 1670 году, и еще раз такая милостыня была получена в 1687 году от двух государей-соправителей, царей Ионна и Петра Алексеевичей.


Храм построен на месте сгоревшего в 1811 году на средства графини А.Р.Чернышевой.


Напасти и бедствия для монастыря прекратились, когда в 1773 его взял под свою опеку гетман Иван Самойлович. В это же время началось строительство второй монастырской церкви, в источниках она упоминается уже с 1682 года. В 1690 году казана обители пополнилась сотней злотых, оставленных в наследство митрополитом Гедеоном Святополком (Четвертинским), тогда же инокиня из богатого рода Паисия Четвертинская подарила монастырю свои земли возле Выгуровщины.

Значительным событием для Флоровского монастыря стало его объединение в 1711 году с Вознесенским Печерским женским монастырем – на месте его построек на Печерске по указу Петра Первого со временем возвели оборонные сооружения и Арсенал. Печерская обитель была богата землями, большую часть которых составляли бывшие угодья матери Ивана Мазепы Марины (Марии-Магдалины в иночестве), бывшей игуменьи Вознесенского монастыря, совместное объединившееся хозяйство стало быстро расцветать.


Еще раз трапезная церковь.


Важным и памятным событием стал визит в обитель очень набожной императрицы Елизаветы Петровны в 1744 году. В то время игуменьей была настоятельница Елена, бывшая баронесса де-Жантьи. Вообще же монастырь считался «элитным», как сказали бы сейчас; в него уходили, в основном, представительницы знатных фамилий и богатых родов. Разрешенным для пострига возрастом был 50-60 лет, с 1832 в монастырь можно было уйти с 40. Надо сказать, то время ознаменовалось чередой бесконечных земельных тяжб, сведения о которых долгое время хранились в архивах монастыря. «Казенные крестьяне», приписанные к землям обители, по разрешению правительства могли переходить в «новоуписанные казаки». Естественно, освобожденные от оброков и повинностей, крестьяне пытались присвоить себе и земли, на которых жили. В планы инокинь такой оборот дела не входил совершенно. Бесконечные суды продолжались до самого правления Екатерины, кода был издан указ о секуляризации монастырских земель. Надо сказать, что монахини судились не только с мирянами, но и со своими настоятельницами (с Анастасией Первисской и Еленой де-Жантьи) из-за якобы притеснений и скудного содержания.


Роспись на одном из фронтонов Вознесенского собора.


Как с огорчением пишет Малиженовский: «…В течение этого времени преобладало экономико-хозяйственное направление, сказавшееся, главным образом, в тех бесчисленных поземельных спорах, которые тянутся беспрерывной цепью… Понятно, что это хозяйственное направление, которым не в меру увлеклись монастыри, чем дальше, тем больше входило в противоречие с истинным характером иноческой жизни». Секуляризация Екатерины положила этому конец – земли отобрали, судиться стало не за что. Многие монастыри обнищали, часть обителей закрылась вообще. Правда, многие женщины, желающие удалиться от мира, самовольно собирались в религиозные общины и принимали тайный постриг. В крестьянском классе это даже иногда приводило к определенным проблемам – девушки бежали в монастыри, не желая выходить замуж и пытаясь укрыться таким образом от тяжкого крестьянского труда. Правда, теперь монастырю было не так легко получить официальный статус.





Со временем правительство Российской империи стало еще более требовательно относиться к монастырям, в том числе, женским. Высочайшим указом от 28 февраля 1870 года непременным условием возникновения монастыря стало его обязательное общественное служение: «согласно высочайшей воле, открытие новых обителей допускается исключительно под непременным условием устройства при оных учебного или благотворительного заведения». Первые попытки заставить монастыри приносить пользу государству осуществлял еще Петр Первый – он выписал мастериц из Брабанта с тем, чтобы научить российских монахинь особым видам рукоделия и низанию жемчуга. Монастырские школы для сирот давали возможность бесприютным детям со временем овладеть ремеслом и получить хорошую работу в приличном доме. Привлекали инокинь и для оказания медицинской помощи больным и увечным при богадельнях и больницах. Известно, что при Покровском женском монастыре, открытом на средства императорской семьи, существовала больница для неимущих, оснащенная на то время самой современной и дорогой техникой.

Не отставала и Флоровская обитель: в конце 19 века здесь существовала богадельня и больница на 10 коек. Небольшая церковь-ротонда у подножья горы Киселевки – как раз больничная церковь. Инокиня Филарета из богатого рода баронов Шлиппенбахов приняла во Флоровской обители постриг в 1848 году. Позднее она переехала в одесскую обитель Михаила Архангела, где организовала школу для девочек, а еще позже – стала настоятельницей Лебединского монастыря на Черкассщине, тоже открыв там подобную школу. Государство теперь лишь частично поддерживало обитель, выделяя на ее содержание средства не такие уж малые, но недостаточные.


Так выглядела кладбищенская Троицкая церковь, украшавшая в свое время вершину Киселевки.


В 1895 году Малиженовский сообщал, что ежегодно на монастырь из государственной казны выделяется около 3100 рублей, кроме того, у монастыря есть капитал боле 50 000 рублей, от которого идет процент. В середине 19 века в монастыре проживало около 50 штатных монахинь. Оказывается, были еще и внешлтатные, числом до 65, плюс около сотни «указанных» послушниц и целая толпа «неуказанных» - итого более 800 женщин! Учитывая относительно небольшую площадь, представить себе это довольно сложно. Конечно, тех средств, которые выделяло государство было недостаточно. Монахини частично содержали себя сами, зарабатывая золотошвейным мастерством, вышиванием и другими видами рукоделия. Инокини и послушницы теперь жили своими трудами, на пожертвования и те милости, которыми одаривали их состоятельные родственники.

Некоторый доход монастырю приносила и продажа участков под погребения на монастырском кладбище. Могилы располагались на террасах, сделанных на склонах Киселевки. Продажа земли для погребений в некоторые годы приносила монастырю до 3000 рублей, а это были очень большие деньги. Кладбище, как и кладбище возле Аскольдовой могилы, предназначалось для состоятельных и уважаемых жителей города. Оно было закрыто в 1921 году – по распоряжению большевиков в центре города теперь хоронить было запрещено. Теперь хоронили на Байковом (тут помимо православных хоронили католиков и протестантов), Лукьяновском (православные, евреи, караимы и мусульмане), Зверинецком, Шулявском, Соломенском, Иорданском, Щекавицком (православные и старообрядцы), Куреневско- Копылевском и Демиевском.












В 1929 году монастырь был вообще закрыт, но открылся опять при немцах в 1941. После войны его закрывать не стали, но большинство построек отобрали. На территории обители работала протезная мастерская, пошивочный цех (в Казанской церкви) и лаборатория Укрреставрации. Сейчас все храмы вернули обители. Устав монастыря, как и прежде, своекоштный (с правом личной собственности). На территории действует источник, возле которого всегда можно застать небольшую очередь посетителей с бутылочками. Я заходила сюда еще раз, уже с сыном. Ему здесь понравилось, потому что на территории масса сытых и нахальных кошек, которых насельницы подкармливают прямо из окон первого этажа келейного корпуса. В палатке можно купить нехитрые монастырские поделки – крестики, разноцветное мыло ручной работы, мед.

Вот такая прогулка. Кто почитал - молодец! Спасибо!

(с) http://interesniy-kiev.livejournal.com/3972186.html