Дикий пчелка.
Прошло уже лет семь после этих событий. С течением времени история вышла
за рамки узкого круга посвященных и пару раз я слышал ее от людей, не
имеющих к тому никакого отношения. В тех вариантах присутствовали
неизвестные мне люди, а сами рассказчики беспардонно претендовали на
соучастие. И что самое печальное, все они непременно искажали суть
произошедшего. Поэтому для пресечения плагиата и восстановления
справедливости по отношению к главному герою, я предаю эту историю
гласности.
Главным исполнителем, без которого бы не состоялось шоу, был маленький
азербайджанский хлопец Ахмед. Он приехал в Ленинград в конце 80-х из
глухого горного аула поступать в институт по программе обучения
национальных меньшинств. Собирали его всем миром, как невесту на
выданье. Горцы не поскупились на приданное и обрученный с Ахмедом
институт пять лет исправно поглощал жертвенных баранов. Пошло ли
обучение на пользу Ахмеду, не известно, но совершенно точно, что и через
пять лет, на русском языке он говорил весьма и весьма условно. Зато
общавшиеся с ним преподаватели быстро освоили кавказский акцент и,
отбросив интеллигентские замашки, с удовольствием торговались на рынках,
легко откликаясь на общее имя «земляк» призывно звучавшее от южных
торговцев.
По истечении положенного времени, беременность института разрешилась
тяжелыми родами молодого кавказского специалиста, и Ахмед получил
окропленный слезами профессуры диплом, а альма-матер потеряла кормильца
и штатного клоуна.
Завоевывать Питер Ахмед начал с покупки поношенного малинового пиджака,
только-только входившего в моду и еще не преданного анафеме. Потом он
арендовал в центре города ларек и целыми днями сидел в железном ящике,
торгуя всякой дребеденью.
Жил Ахмед у молодой разведенной женщины Ирины, моей институтской
подруги. Она одна воспитывала двоих детей и изо всех сил стремилась
обеспечить сносное существование своей маленькой семье. Днем Ирина
высиживала рабочие часы в умирающем конструкторском бюро, а вечерами за
деньги мыла полы в соседней школе. Сначала Ахмед снимал у Ирины комнату,
а потом расчетливая хозяйка затащила его в постель. Отношения обязывали,
и Ахмед стал основным добытчиком корма для Ирининых детей и главной
рабочей силой по дому. Ирина быстро освоилась с новым положением вещей и
умудрялась использовать Ахмеда как мужика во всех смыслах этого слова,
не забывая сдирать с него оплату за аренду комнаты.
Парочка из них получилась на редкость буйная и скандальная - Иринин
свободолюбивый характер схлестнулся с горским пониманием места женщины в
доме. Как правило, ссора начиналась с какой-нибудь мелочи, вроде
выяснения причины и виновника поноса у канарейки. Затем перепалка
стремительно возносилась к кульминации, а исчерпавшиеся словесные
аргументы подкреплялись ударной силой различных бытовых предметов. По
квартире летали тарелки, пепельницы и прочая мелочевка. Заканчивалось
все после какой-нибудь легкой травмы или разбитой «особенно ценной
вазочки». Тогда сожители успокаивались и уже к вечеру начинали тискаться
по углам, а потом всю ночь скрипели раздолбанным диваном, мешая детям
спать. С течением времени ссоры приобретали все более агрессивный
характер, в них стали вовлекаться окружающие, а характер травм
становился уголовно наказуемым. Вот здесь то и началась та самая
история...
Ахмед мечтал стать настоящим хозяином.
Таким, какими были его земляки, суетившиеся целыми днями возле своих
ларьков. Эти ребята были не чета Ахмеду, уверенные в себе, одетые по
последней моде толкучки в Апраксином Дворе, они каждое утро и под вечер,
звонко громыхали связками ключей у складских подвалов, вызывая зависть
своей состоятельностью. На таких как Ахмед они поглядывали свысока,
потому, что если ты настоящий «хазаин», то должен иметь не только
красный пиджак, но и наемных работников, чтобы по утрам, открывая
«ларок», можно было, покрикивая на нетрезвого грузчика, с гордостью
озираться по сторонам, видят ли соседи, как ты сегодня грозен. Днем,
«хазаева» собирались большими группами возле своих ларьков и палаток,
пили пиво, вели громкие разговоры на гортанном южном наречии и Ахмед рыл
копытами землю в надежде стать своим в этой компании.
Еще в институте, краем уха, Ахмед слышал, что когда-то жили два
бородатых чудака, обиженные на всех ларечников. Эти парни, что-то с ними
не поделили и в отместку написали огромную книгу, в которой раскрыли
хищническую суть своих недругов, стремящихся путем жестокой эксплуатации
нажить огромный капитал. Экономическая подкованность, страстное желание
стать «хазаином», и где-то слышанная фраза, что кадры могут все за него
решить, подвели Ахмеда к мысли, что пора становится эксплуататором. Он
поделился мечтой с Ириной. Та была девушкой прагматичной и, прикинув,
что денег в семье не уменьшиться, а времени для работы по дому у Ахмеда
прибавится, тем же вечером обзвонила бывших однокашников.
Продавцом в ларьке стал Виталик. Ранее он работал начальником цеха
крупного завода и необычайно походил на очкастого Умного Кролика,
приятеля Винни-Пуха. Слегка торчащие вперед зубы добавляли сходства, а
легкая шепелявость доводила его до портретного. За «умный» внешний вид,
он пользовался чрезвычайным доверием и иначе, как «Профэссор» Ахмед к
нему не обращался.
Грузчиком посчастливилось устроиться мне. После пяти лет работы на
секретных военных заказах в маленьком, но очень гордом НИИ, я вполне
комфортно чувствовал себя в ларьке. Теперь никто не морочил мне голову
со сдачей кандидатского минимума и не компостировал мозги, на предмет
внеплановой сдачи отчета, из-за того, что у всего института горит
квартальная премия. И вообще как научный сотрудник, пусть даже бывший, я
очень быстро уяснил, что самый тяжелый ящик с пивом в три раза легче
шлейфового осциллографа Н-115, который мы таскали за собой по бескрайним
просторам. Давайте для простоты в общении, обзовем меня «Автор».
Далее, я постараюсь сохранить хронологию повествования, но в большинстве
случаев ей придется пренебречь, в силу того, что события были растянуты
во времени, и не каждому участнику посчастливилось присутствовать при
всех эпизодах. Общая картина воссоздавалась впоследствии по
свидетельству очевидцев, поэтому предоставим им слово.
От Автора: Однажды ссора Ирины и Ахмеда закончилась немножко
нетрадиционно, чего впрочем, и следовало рано или поздно ожидать - Ирина
слишком сильно приложилась какой-то кухонной утварью к голове своего
оппонента, от чего у нее через мгновение сломалась переносица. Я отвез
пострадавших в травмпункт. Там Ахмеда немного подштопали, а Ирине
наложили на нос гипс и предупредили обоих о возможности уголовной
ответственности. Я не рискнул оставить этих помешанных одних и заявил,
что
пару дней поживу в квартире у Ирины. Тем же вечером я предложил отметить
примирение небольшой пирушкой. Примирения не получалось - Ирина в упор
не замечала Ахмеда. И ее можно было понять - от травмы переносицы под
глазами образовался «очковый эффект». Это означает, что под каждым
глазом светилось по сочному фингалу. И что самое неприятное, на
следующий день Ирина должна была пройти собеседование на новой работе. К
сожалению, моя подруга имела собственное представление о том, как должен
выглядеть кассир-операционист в серьезном банке и это мнение входило в
явное противоречие с гипсовым носом и синюшными на пол-лица разводами.
Убедить ее, что белая нашлепка на переносице смотрится весьма пикантно,
а черные очки скроют блядовитость в глазах, мне не удалось. Похоже, что
особое расстройство вызывало именно последнее обстоятельство, поскольку
выбивало у Ирины главный козырь, предназначенный для демонстрации
молодому управляющему.
Я старался развеять напряженность любыми доступными мне средствами и
даже пару раз за свой счет слетал в магазин. Мы немного выпили и для
поднятия настроения пострадавших, и я без умолку рассказывал анекдоты.
Лишь некоторое оживление у Ахмеда вызвал анекдот, в котором мужик, чтобы
срочно занять денег на машину, переспал с соседкой, предварительно
усилив свою половую мощь укусом пчелы в причинное место. А жена,
благословившая это безобразие, испробовав новые сексуальные возможности
супруга, предложила отказаться от покупки машины, в пользу приобретения
пасеки. Конечно, знай, я особенности горского менталитета и способность
к самопожертвованию ради любимой женщины, возможно обратил бы внимание
на нездоровый блеск в глазах Ахмеда, и не исключено, что предотвратил бы
дальнейшие события.
Ирину на этот раз проняло всерьез и утром Ахмед, не допущенный против
обыкновения телу, в печали побрел вместе с Виталиком открывать ларек.
Виталик: - Сижу я в ларьке, жарко. Люди лимонад покупают, бутылки пустые
сдают. От сладкого, осы в ларьке чувствуют себя вольготно как в улье.
Заходит Ахмед, мрачный как туча и говорит, что с Иркой поссорился. Тоже
мне невидаль! Как ты думаешь, что я ему посоветовал? Правильно! Вот
только говорит он, что не дает ему Ирка теперь. Покурили мы, о бабах
немножко потрепались. Смотрю, в бутылку оса залетела и жужжит, вылететь
не может. Ахмед бутылку перевернул горлышком вниз, и к прилавку
прижимает. А потом до-о-о-олго так, внимательно разглядывает осу, и
говорит, а правда ли, что если пчелка за член укусит, то он станет
толстый и красивый, и стоять долго будет. Ну и что бы ты на это ответил?
Во-во, я тоже… Я ему целую теорию задвинул, полчаса рассказывал. Начал с
того, что пчелами радикулит лечат, а потом так плавно на потенцию
перешел. И как стоять будет рассказал, и сколько времени. А то, что
женщины на владельца такого сокровища как пчелы на мед слетаться будут,
подкрепил примером знакомого пасечника. Типа, он только для этого пчел и
разводит, даже мед выбрасывает. Смотрю, а он к осе все пристальней
приглядывается, вроде как изучает. А потом еще раз так задумчиво
посмотрел на нее, и спрашивает, чем отличается «пчелка» от «дикой
пчелки» по лечебному эффекту. Я сказал, что «дикая» даже получше будет -
осы, они реже в руки попадаются, а значит ноги у них более чистые. А
потом я пошел пить пиво, жарко очень было.
Опять Виталик: - Прикинь, попил я пивка, захожу в ларек, а Ахмед сидит
на ящике, скорчился весь. Ну, думаю, опять язва у мужика разыгралась.
Трясу за плечи, что делать не знаю. А он не реагирует и только башкой из
стороны в сторону мотает, да жалобно так мычит, будто корова стельная.
Испугался я, скорую хотел вызвать, как бы не помер «хазаин» - то наш. А
он, сипло так, просит в туалет отвести. Ну, подхватил я Ахмеда под
микитки и волоку в сортир. Он, как только умывальник увидел, так
скрючившись к нему и поковылял. Снял штаны, пристроился к раковине и
член под кран засунул. Откуда я знаю, может так язвенный приступ
снимается. Сам то я пошел в кабинку, пиво, понимаешь, подошло. Тут
слышу, что бабка, которая на входе деньги собирает, орать начала. Мол,
понаехало черных, житья от них нету, совсем обнаглели, в раковины ссут,
унитазов им мало. И еще что-то о ценах на помидоры на рынке. А как она
его шваброй огрела, я, к сожалению не видел.
Ирина: - У меня переносица болит, сил нет. А тут это козел ночью в койку
лезет. Я отворачиваюсь, а он член свой тычет. Ну, думаю, хрен с тобой,
раз пришел, будем мириться. А сама смотрю, что-то не то с членом-то.
Вроде, какой то он толще, что ли, чем обычно. И стоит не как всегда. Я
начинаю его нежно так щупать. А этот придурок сопит, будто кончит
вот-вот. Чувствую, что-то надето у него, что ли? И сбоку такая пупырышка
точит. Ну, думаю, скотина, гандон с усами купил. И как дерну, там где
пупырышек. Снять хотела. А он хрюкнул так негромко и на бок завалился.
Тут меня такое зло взяло……. - не для меня он оказывается эти «пупырышки»
надел, а чтобы самому кайфу получить больше. Ужас как обидно было……
Автор: - Часа в два ночи, угомонились уже. Вроде как засыпаю, пока
кроватью скрипеть не начали. Вдруг слышу Иркин дикий вопль. Влетаю к ним
в комнату, смотрю, голая Ирина сидит на кровати и орет как недорезанная,
а рядом Ахмед без признаков жизни лежит. Ну, думаю, все, доигрались,
придурки, не уберег. Начинаю Ирку трясти, на предмет, что она с Ахмедом
сотворила. А она говорит, что это он так кончил неудачно. Водичкой его
поливали, по щекам били. Не фига, мычит только. Легенда о супероргазме
меня не очень устроила, впрочем, фельдшера со «скорой» кажется тоже.
Однако он что-то вколол Ахмеду и взгляд у того прояснился. А потом
фельдшер увидел его член. Глаза у него как первомайские шарики стали -
большие, красные с пимпочкой зрачка посредине. Сначала Ахмед что-то
невнятное блеял про то, что ударился об писсуар в туалете, а потом,
когда его прижали, сказал, что когда писал на улице, его «дикий пчелка
укусил». Ну, фельдшер ему еще и антиаллергенное вколол. Оказывается,
аллергический шок у Ахмеда случился.
При этом, хочу заметить, что никакой связи с моими россказнями я не
видел, да и забыл про анекдот к тому времени. А что Ахмеда за член оса
укусила, так это я отнес на счет общей его невезучести, мне и в голову
не приходило, что это было умышленное членовредительство.
Днем Ахмед меня прижал меня в углу комнаты и говорит: - Зачем ты мэна
все врэма абманываешь? Я тэбэ всэ твой глупый шутка прощу! Но этот и в
могила не забуду.
Ахмед начинает горячиться, нервно крутит в руках тупой кухонный нож,
которым хлеб только что резал и продолжает: - Мамой клянус, хлэбом
клянусь, зарэжу я тэбя, если вэчером эще стоять будет.
Я тупо смотрю на Ахмеда и еще не все понимаю, но в голове начинают
мелькать события предыдущей ночи. Ахмед все больше распаляется:
- Зачэм ты мне говорил, что пчелка за член укусит, савсэм хорошо будэт!
Мнэ савсэм нэ хорошо! Ты гаварыл, что твой знакомый пчелка на член
положил. Ты пробовал? Зачем говорыл, если не знаешь?!!
Когда до меня окончательно дошло, о чем говорил Ахмед, я уже не мог
сдерживаться и с трудом дышал от смеха. Пока я корчился на диване, надо
мной носился покусанный горец и сыпал проклятиями вперемежку со своими
переживаниями: - Ты видэл, какой член?! Куда я его засуну тэпер. Я штаны
застегнуть не могу! И сбоку пизирек такой! Что тэпэрь дэлат? Мнэ с Ирка
мирится надо, а член из штанов достават стыдно.
Понятное дело, что каждая фраза добивала меня пуще предыдущей, и я
осознал, что выражение «умереть от смеха» вполне обосновано
физиологически. Уже задыхаясь, от спазмов в груди, я наконец узнал, что
же произошло на самом деле.
Ахмед: - Гад он, этот Профэссор. Я его как человека спрасыл. Зачэм мэна
обманул? Очки надэл... , рожа такой серьезный. Так хорошо рассказал!
Гаварыл, что всэ женшина мой будут. Зачэм мнэ всэ женшина?! Мнэ толко
Ирка нада. Я сказал Профэссору, пусть пайдет пагулает, пива попьет.
Покупатэл вэсь ушел, я штаны расстегнул... , член достал. Знаэшь, как
этот пчелка не хотел на член ходить. Я ее так за крылишки взял... Думаю,
куда поставить. Профэссор говорил, что свэрху, на кончик, нада. Нэ-э-т,
думаю, наврал. Я то хитрый, я сбоку посадил. Зачэм мне кончик толстый,
надо, чтобы вездэ одынаково стало. Уй-юй, как болно было. Са-авсэм
нэхорошо стала. Живот, внызу балыт, разогнутса нэ магу. Хорошо Профэсор
в туалэт привел, я члэн под кран поставил, харашо стало - вода холодный,
туалэт никого нэту. Толко бабка этот зачэм то все врэмя кричал. Чего
кричал, сама, дура нэ знает. Потом по спине мне тряпка стал тэрэть. Она
туалет этот тряпка моет, а потом моя спина терла, савсэм с ума сошла. Я
этот рубашка выкинул.
Еще через месяц, мы сидели с Ахмедом попивая пиво и он сам вернулся к
этой истории: - Вот ты думаэшь савсэм дурак Ахмэд, да? Пчелка на члэн
посадыл...
Я не стал обижать Ахмеда возражениями, и он продолжал: - Нэ-э-э-т, Ахмэт
хытрий, Ирка машина хатэл. Савсэм прыстал, у тэбя гаварыт дэньги многа,
пакупай, пажалуста. Дэти будэм бабкина дача вазыть. А аткуда у мэна
дэньги, - Ахмед начинает по обыкновению горячиться и перечислять всех
кому должен за товар и аренду: - Ирка дура, нычего бизнес не панимает.
Зато тэпэрь она савсэм машина нэ хочет. Тэпэрь савсэм мала хочет....
А фразу: -Неужели пасеку? - я произнес уже с трудом пытаясь подавить
рвущуюся изнутри истерику. И честное слово, совсем не хотел его обидеть.
В качестве постскриптума, добавлю следующее: мужики, я хочу сразу
упредить вопросы, которые могут у вас возникнуть, вроде того, а сколько
дней у Ахмеда простоял, где поймать ту пчелу, и чем ее кормить перед
этим надо. Не экспериментируйте со своим организмом. Я вас уверяю, что
даже если повезет и вы перенесете болевой шок, то воспользоваться
хозяйством все равно не сможете, уж слишком его раздувает. А впрочем…..
Минздрав вас предупреждал. Удачи.
Naughty_Wave
