Этой миниатюрой хочу я хочу обратить ваше драгоценное внимание на то, что я не безразлична к проблемам группы O-zone, что я не являюсь убежденной фанатичной девицей, записывающих всех молодых парней в геи. Я слышу, вижу, понимаю…Я тоже человек…

… и солнце радостным потоком лилось в окна, шаловливыми солнечными зайчиками играло на блестящих предметах, на стенах. Было хорошо, уютно и радостно.
Раду, растрепанный, еще несколько сонный, забравшись с ногами на диван, лениво читал утреннюю газету. По его полуприкрытым глазам было видно, что он ни слова не понимает. Из коридора доносился приглушенный голос Дана, изредка его счастливый смех и милый ласковый шепот.
Не прошло и пяти минут, как в дверь позвонили. Послышался радостный возглас, быстрое неразборчивое бормотание девушки, в комнату медленно вплывал аромат ее духов… Они прошли вдвоем, нежно целующиеся, приобнимающие друг друга - светло-русая длинноногая девушка, с поразительной по своей красоте улыбкой и высокий брюнет (по имени Дан, конечно) со взглядом дьявола-искусителя. Они широко и искренне улыбались друг другу и всему миру в частности, в их глазах горела жизнь, пылал огонь любви. Они кивнули в сторону Раду, так и не удостоив его своим драгоценным вниманием, и, увлеченные созерцанием друг друга, исчезли на кухне, откуда тут же стали доносится мягкие звуки поцелуев, и неразборчивые нежные речи.
Казалось, от их энергии, от их любви расцветут на окнах цветы, на ветках запоют птицы, не обращая внимания на то, что на дворе осень, а по улицам будут ходить беспечные улыбающиеся люди. Раду самому становилось легче, когда он видел счастливого друга с девушкой, видел радость и обожание в его глазах…
В комнате мелькнула фигура Дана, выхватившая из бара бутылку вина и тут же исчезнувшая.
Звуки льющегося вина и звон бокалов…
Звонок в дверь. Раду опередил Дан, в очередной раз покинувший кухню. Возня в коридоре, минутное затишье, и в комнате появляется сонный, счастливо улыбающийся Арсений. Он перебрасывается парой фраз с Раду и неторопливо шествует по направлению к кухне, дабы проверить содержание холодильника, он, само собой, еще не завтракал.
Девушка мило ему улыбается, протягивает руку, чтобы поздороваться. Арс весело шутит, легко пожимая тонкую девичью ладонь.
В дверном проеме показывается Дан. Он дружески приобнимает за плечи Арса, кладя голову ему на плечо: ему приятно видеть своих друзей, непринужденно беседующих друг с другом. Взгляд серых глаз девушки падает на руку Дана, резко меняется. Глаза становятся холодными и злыми. Она встает, высказывая свои претензии. С ее губ слетает жестокое оскорбление, как пощечина, бьющая по лицу, как тонкое лезвие, пронзающее сердце: «Геи».
Взгляд Дана тоже меняется. В нем быстро, безвозвратно гибнет любовь, съедаемая болью и отчаянием, скрытым ото всех злостью. Он не кричит на девушку. Он неотрывно смотрит ей в глаза, ловит ее слова, получая какое-то мазохистское, извращенное наслаждение. Его губы приникают к щеке Арса, медленно движутся вверх и вниз, слегка потягивая кожу, спускаются почти к самому кончику рта.
Лицо девушки искажается гримасой злости и отвращения, она кричит громче, топает ногой, но тем лишь распаляет злость.
Раду нарочно утыкается в газету, чтобы не видеть очередного скандала. Его почти не видно за разложившимися черно-белыми листами.
Руки Дана, несколько минут назад ласкавшие ее тело, принадлежавшие ей, теперь гуляют под пестрым джемпером Арса, позволяя себе очень многое. И тот не сопротивляется! Она кидает последнее оскорбление и убегает за дверь.
Дан метнулся следом, всем своим видом показывая решимость… Решимость чего? Накричать? Вытолкнуть ее за дверь, сказав, чтобы она не возвращалась никогда? Остановить и попытаться примириться?..
Громко хлопает входная дверь, громким звоном отзываются стекленные предметы, падает на полке книга.
Дан возвращается усталый и измученный.
Он опирается спиной о стену и медленно сползает на пол, обхватывая руками голову.
Что-то постоянно не так. Где та любовь, о которой сложено столько стихов? Почему всем нужны его деньги, его слава, его имя? Почему на нем клеймо гея?
В темных красивых глазах надежда и непонимание.
… и солнце радостным потоком льется в окна, шаловливыми солнечными зайчиками играет на блестящих предметах, на стенах.
Арс потирает щеку, на которых еще чувствуется тяжелое горячее дыхание Дана, потирает грудь, по которой так легко и не принужденно, по-хозяйски, гуляла рука его друга. Он ухмыляется, глядя на отчаяние Дана. «Смех сквозь слезы» - так это называется. У Раду тоже появляется печальная улыбка. В пору писать анекдот.
Арс протягивает руку, предлагая Дану встать, предлагая забыть об очередной неудаче, вспомнить, что у него еще есть друзья, что еще не все потеряно…
И Дан опирается на протянутую руку, лучезарно улыбаясь, веря друзьям…