Здорово! Потрясающе! Великолепно! Раду зажмурился, глядя на яркое белое солнце, расположившееся над крышами белоснежных домов. Это действительно лучшее, что может случиться с человеком, работающим по двадцать три часа в сутки, четыреста дней в году. И слово-то какое - отпуск… Черт с ним, что всего две недели, главное, что эти недели абсолютно свободные. Только твои дни.
- Раду!
«Ну, или почти только твои»,- юноша обернулся, улыбаясь быстро приближающемуся к нему высокому брюнету. Синяя футболка трепалась легким ветерком, джинсы были новенькими, только недавно купленными, но уже сильно чем-то испачканными, кроссовки выглядели довольно старыми, но, видимо, были нежно любимы владельцем. Раду почувствовал себя немного…точнее, очень глупо - Дан явно собрался на длительную и увлекательную экскурсию, включающую в себя лазания по достопримечательностям и камням, общение с местной кухней в виде жутко пачкающихся соусов и пешие прогулки вдоль автомобильных трасс с обязательным покрытием себя дорожной пылью. Раду же рассчитывал на спокойную прогулку по городу, возможно с заходом на небольшой цивилизованный пляж, заглядыванием в небольшой бар и распитием небольшой порции спиртных напитков, после чего нахождением небольшого ночного клуба, где можно познакомиться с красивой девушкой и достойно закончить день. Именно поэтому на нем красовались белые брюки и легкая белая рубашка, чистенькие, выглаженные, только что из чемодана. Дан окинул его крайне удивленным взглядом.
- М-да… По-моему, кто-то из нас чего-то не понял…
- Да ладно, я тебя не виню,- яркая ехидная улыбка.- А Сева где?
- Где, где…- брюнет поморщился,- Велел ждать его. Обещал выйти через пять минут.
- А… Ну и чем займемся в ближайшие полчаса?- Раду растерянно оглянулся вокруг.
Подъезд отеля выходил на небольшую, вымощенную светлым булыжником площадь, в центре которой красовался просто потрясающий фонтан. Кроме отеля, в котором они остановились, здесь располагалось еще несколько магазинчиков и пара кафе. Есть не хотелось. Деньги тратить тоже, тем более, что из представленных здесь магазинов подавляющее большинство было бутиками. Самым привлекательным оказался фонтан.
Большой и очень красивый, сделанный из белого мрамора. Центральной его частью являлась изящная витая колонна, заканчивающаяся голубем, сидящим на небольшой плоской площадке, из которой и вырывались струи воды, рассыпающиеся в воздухе маленькими бриллиантовыми звездочками. В свете раскаленного белого солнца фонтан, со своей прохладой и серебристым сиянием воды, выглядел чудесным оазисом посреди пустыни. Не поддаться его очарованию казалось невозможным.
Через десять минут напряженного ожидания и мысленного проклинания привычки Арсения собираться по два часа даже просто на пляж, Дан потянулся за третьей сигаретой. Уже когда он подносил к ней зажигалку, предвкушая втянуть в себя сухой и чуть горьковатый дым, его руку абсолютно неожиданно перехватили уверенные и чуть более светлые, чем у него, пальцы. Он удивленно поднял взгляд и тут же наткнулся на темные и очень серьезные глаза Раду.
- Не надо. Побереги голос, а? Хрипотца - это, конечно, хорошо, но сплошной хрип - это уже ни в какие ворота не лезет. А нам, как вернемся, еще песню записывать.
- Слушаюсь, мамочка,- скорбный вздох вырвался из груди, глаза грустно следили за возвращающейся в пачку сигаретой.
Еще двадцать минут прошли в молчании, а Арса все еще не было. Обстановка накалялась, и жаркое итальянское солнце не способствовало успокоению. Дан, которому, во-первых, безумно хотелось курить, а, во-вторых, уже стало неуютно в темной одежде, начал беспокойно оглядываться вокруг, не зная, куда себя деть. Раду ехидно улыбнулся, на его лице отразилось явное самодовольство. Типичное «я был прав, я всегда прав». Ну, скажите, зачем в жаркий солнечный день одеваться во все темное? И все-таки он отвернулся, не давая Дэну возможности увидеть выражение своего лица. Зачем раздражать его еще больше?
Из состояния задумчивого разглядывания какой-то крашенной блондинки, усердно строившей ему глазки, его вывело ощущение чего-то холодного, неожиданно попавшего ему на лицо и рубашку. Раду удивленно заморгал, смахивая капли воды, и, наконец, повернулся к Дану.
- Эй!
Брюнет чуть повернул голову и, увидев крайне недовольное выражение его лица, широко ухмыльнулся. Он сидел лицом к фонтану, закатав джинсы до колен и опустив узкие загорелые ступни в воду. Кроссовки вместе с носками сиротливо стояли у края бордюра.
- Не хочешь искупаться?- ухмылка стала чуть лукавой, темные глаза весело блеснули.
Раду тут же оказался на ногах, пристально глядя на друга. Когда Дан так ухмылялся, это означало опасность. Безусловно, только для окружающих. И на удивление часто в число этих окружающих попадал Раду, даже Арсению доставалось реже. В последний раз, когда он видел эту ухмылку, он потом неделю не мог говорить. Конечно, это получилось случайно - кто же знал, что от подложенного в бутерброд Чили-перца его горло превратиться в сплошной отек? Но почему-то от осознания случайности произошедшего легче не становилось.
Дан пожал плечами и поднялся на ноги.
- Не хочешь - не надо… А я, пожалуй, соберу немного денег.
Дно фонтана действительно было усеяно самыми разными монетами. Местный мальчишка, бестолково слоняющийся неподалеку и явно ожидающий, когда народу на площади станет поменьше, чтобы самому залезть в фонтан, застыл на месте, встревожено поглядывая на незнакомца. Правда, Дан и не собирался отбирать у него деньги, он только с интересом разглядывал некоторые монеты. Казалось, здесь собрались кусочки железа из всех стран мира, побывавшие в руках тысяч людей и увидевшие сотни самых разных мест. Раду, более-менее успокоившись, все-таки не спешил садиться и поэтому стоял, засунув руки в карманы и бестолково оглядываясь по сторонам, шагах в трех от фонтана. Блондинка все еще не сводила с него глаз, и он улыбнулся ей, подмигнув. Та, хихикнув, отвела взгляд, но уже через мгновение снова посмотрела ему в глаза.
- Раду! Эй, Раду! Иди сюда, посмотри!- в голосе Дана слышался явный восторг.
Слабо отдавая себе отчет в том, что делает, и не отрывая взгляд от очень милой девушки, Раду снял свои светлые сандалии и только тогда посмотрел на друга. Тот увлеченно рассматривал что-то на дне фонтана. Вроде все нормально, да и освежиться не помешает, тем более, что он уже снял обувь и идти на попятную было бы глупо. Закатав брюки и глубоко вздохнув, он перешагнул через бордюр и тут же поежился - вода оказалась довольно холодной. Через несколько шагов он остановился прямо позади Дана.
- Ну, что здесь?- он наклонился, стараясь рассмотреть что-нибудь из-за его плеча.
В течение следующих нескольких секунд все проиcходило так быстро, что Раду не успел даже опомниться. Дан, резко развернувшись, крепко схватил его за талию и изо всех сил толкнул под струи. В первое мгновение Раду застыл, открыв рот и судорожно пытаясь вдохнуть воздух не слушающимися легкими. Вода была не просто холодной. Она была ледяной. Ледяные струйки бежали по шее, забирались под рубашку, моментально ставшую мокрой, морозными каплями стекали за пояс брюк, на которых уже появились влажные дорожки. Все тело покрывали мурашки.
Первым, что Раду увидел, медленно приходя в себя, была невероятно довольная улыбка Дана.
- Убью,- обычно спокойный и мягкий голос сейчас больше всего напоминал медвежье рычание.
Он бросился на брюнета, собираясь если не точно выполнить свое обещание, то хотя бы как следует покалечить. Но тот был начеку и в самый последний момент сделал обманное движение в сторону, заломив его руки за спину. Вообще-то, за это его стоило поблагодарить, потому что продолжавшее двигаться по инерции тело Раду, не найдя цели, могло очень сильно пострадать, столкнувшись с мраморным дном фонтана. А так ему все-таки удалось немного смягчить падение, так что юноша просто упал на колени, а не уткнулся лицом в отполированный водой камень. Ну, подумаешь, останется на коленях пара синяков.
- Тихо, успокойся! Я же пошутил!
Вместо ответа, Раду изо всех сил пнул его по ноге. Дан охнул и, не удержав равновесие, завалился назад, на локти, подняв фонтан брызг и в очередной раз окатив друга. Тот, морщась от боли, стремительно развернулся и, с силой впившись в плечи Дэна, опустил его голову под воду. Брюнет же вцепился в него, пытаясь вырваться из неожиданно крепкой хватки.
- Эй, парни! Брэйк!- громкий и очень знакомый голос подействовал отрезвляюще. Уже в следующее мгновение «парни» сидели друг напротив друга и безуспешно старались отдышаться.
- Что произошло-то?- Арсений с искренним любопытством разглядывал промокших до нитки и сильно запыхавшихся друзей.
- Ничего, просто Дану захотелось пошутить!- Раду метнул на него сердитый взгляд.
- А нечего так долго собираться! Я чуть со скуки не подох!- сердитый взгляд на Арса.
- А! Так значит, это я во всем виноват!- Арсений возмущенно уставился на Дана, а потом отвернулся.- Вы как хотите, а я пошел на пляж.
И ушел. А друзьям только и осталось, что провожать удивленными взглядами фигуру мужчины, одетого только в темно-зеленые шорты и кроссовки. Даже без носков.
- И что он делал больше получаса?- Раду осторожно поднялся, одновременно стягивая тяжелую от воды рубашку через голову.
- Это великая тайна вселенной. Скорее всего, искал левую кроссовку или что-то еще в этом роде.
Дан уже вылез из фонтана и сейчас тщательно осматривал раны у себя на локтях, время от времени морщась от боли.
- Что ж, видимо, мы сегодня гуляем по отдельности,- Раду устало забросил рубашку, с которой не переставая капала вода, себе на плечо.
Брюнет поднял на него глаза, пройдясь взглядом по всему телу - от широких ступней в небрежно накинутых сандалиях до кончиков мокрых, растрепанных волос, и на секунду юноше стало сильно не по себе. Что-то странное было в этом взгляде - необычное и смутно знакомое одновременно. Но Дан уже отвернулся, вновь обратив внимание на свои локти.
- Видимо, так. Знаешь, я не пойду переодеваться - думаю, мне так будет легче осуществить запланированное на сегодня. Счастливо.
И они разошлись в прямо противоположные стороны.

Было тихо. Раду осторожно открыл дверь и прошел внутрь, скинув по пути уже темные от дорожной пыли сандалии. Сейчас было еще только раннее утро, около пяти часов, но на улице уже начинало медленно светать, окутывая дома чудесным серебристым сиянием. Это сияние создавалось мириадами пылинок, парящих в лучах еще холодного солнца. Сам не замечая того, Раду двигался по узкому коридору, тихо напевая какую-то услышанную им сегодня песню.
- Доброе утро,- знакомый голос настиг его, как только он перешагнул порог небольшой комнатки, выполнявшей здесь функцию гостиной.
Дан стоял у бара и, чуть улыбаясь ему, вертел в руках бокал с чем-то, очень сильно напоминающим алкоголь. Выглядел он довольно усталым и необычно помятым, одетый в те же джинсы, что были на нем утром, и чистую темно-зеленую футболку.
- Привет. Ты чего не спишь?- Раду отбросил бумажник на журнальный столик, все еще не сводя с него взгляд. Растерянное пожатие плечами.
- Просто не смог заснуть. Я тебе кофе заказал,- кивок на стойку бара, где действительно стоит изящный посеребренный кофейник на тонком подносе.
- Спасибо!- юноша в несколько шагов преодолел расстояние, отделявшее его от бара, и, проигнорировав стоящие рядом маленькие кофейные чашечки, взял со стола свою кружку, белую, с нарисованным на ней медведем.
Дан тем временем прилег на диван, закинув на него ноги и опершись спиной на подлокотник. Он любил видеть Раду таким - спокойным и уставшим, расслабленным и невероятно растрепанным, насквозь пропахшим сигаретным дымом и потом. Смотреть, как он закрывает глаза и с невероятным удовольствием вдыхает пар, идущий от черного напитка. Ради этого он был готов даже таскаться вместе с ним по всем этим ночным клубам. Сегодня он так и не смог заснуть, не смог позволить себе пропустить эти редкие и потому еще более ценные секунды.
Раду шагнул в направлении дивана, и Дан машинально подтянул ноги, освобождая ему место. Тот неожиданно весело хмыкнул, залез на диван и буквально лег спиной на согнутые в коленях ноги Дана. Чуть поерзал, стараясь устроиться поудобнее, и снова расслабился, осторожно заглатывая огненный кофе. Брюнет удивленно приподнял брови и чуть отпил из своего стакана.
- Удобно?- странно, но в его голосе кроме усмешки проскользнули нотки настоящего интереса.
- Просто чудесно!- Раду едва заметно улыбнулся, даже и не подумав изменить положение.- А где Сева?
- Спит. Кстати, уснул совсем недавно, около часа назад. Он сегодня обгорел.
- О…- юноша расслабил шею, голова удобно улеглась на чужие колени.
Действительно, именно этим усталым «о» исчерпывалось все. Арсений никогда не мог нормально загореть: он или становился красным после нескольких недель упорного пребывания на солнце, или обгорал за один день, причем последнее происходило достаточно болезненно и часто. Его слишком светлая кожа доставляла ему огромное количество проблем.
После последнего заявления в комнате воцарилась тишина, но не натянутая и тяжелая, а мягкая, дружественная, бережно укутывающая собой все углы и изгибы. Полумрак старательно скрывал все неровности, размывал и сглаживал очертания предметов. Дан невольно смотрел на светлые, совсем недавно выкрашенные волосы Раду, ярко контрастирующие с темной джинсой. Казалось, они мягко светятся в этой полутьме, притягивая взгляд, вызывая желание прикоснуться. Уже в следующее мгновение, толком не поняв, что делает, он медленно перебирал неожиданно мягкие пряди, едва касаясь пальцами кожи. Раду сделал глоток кофе и чуть повернул голову, делая доступ более удобным. Дан осторожно касался мягких волос, иногда зарываясь в них пальцами и приводя их этим в художественный беспорядок, иногда, наоборот, приглаживая. Едва заметно дотрагивался до мочки уха и маленького кусочка нежной кожи за ним, обводил ушную раковину кончиками пальцев и снова зарывался рукой в волосы. Пустая чашка, впрочем, как и наполовину полный стакан, уже давно стояли на полу, забытые, потерянные в ощущениях. Взгляд не отрывался от кусочка загорелой кожи, который манил, притягивал, обещал. Рука поднялась, не в силах противиться желанию, но пальцы испуганно замерли в сантиметре от цели, не смея дотронуться. И тут Раду подался навстречу прикосновению, сильные пальцы прошлись по скуле, изучая, лаская. И уже в следующее мгновение исчезли, Дан неожиданно, но очень аккуратно приобнял Раду, резко поднимаясь на диване, оказываясь с ним лицом к лицу. Темные, невероятно темные глаза, едва подернутые дымкой желания, столкнулись с чуть золотистыми, горящими и обжигающими. Брюнет с трудом подавил желание с силой впиться в эти, еще несмело сомкнутые губы, влажные, чуть поблескивающие в полумраке, ласкать, врываться, кусать их, со всей страстью, даря и отбирая одновременно. Осторожно он прикоснулся к ним своими губами, ловя неожиданно сбившееся дыхание, лаская легкими, мягкими прикосновения, целуя с невероятной нежностью, словно пробуя необыкновенно редкое лакомство. Затем язык игриво дотронулся до нижней губы и тут же исчез, только чтобы появиться вновь через несколько секунд. Раду продержался чуть меньше двух минут. Потом он, окончательно сдавшись, едва слышно застонал и изо всех сил вцепился в плечи Дана, усилив поцелуй, впуская чужой язык к себе в рот, сильнее прижимаясь губами. Брюнет обнял его еще крепче, прижимая к себе, и осторожно опустил на диван. Через несколько минут он, наконец, заставил себя оторваться от этих губ и, не давая себе опомниться, спустился вниз по шее, лаская ее припухшими губами, слегка касаясь горячей кожи языком, чтобы почувствовать вкус. Дэн разрывался между двумя чувствами, бушующими внутри: желанием и страхом. Чего он боялся в этот момент? Всего. Лучше спросить, чего он сейчас не боялся… Наверно, только Апокалипсиса.
Сильные руки проникли под рыжую футболку, мягко, но уверенно дотрагиваясь до огненной кожи. Раду весь горел, из груди вырывалось сбитое дыхание, сердце совершало какие-то совершенно безумные скачки. Требовалось невероятное усилие, чтобы просто заставить себя не закрывать глаза.
Дан стянул с него футболку и бросил куда-то на пол, мгновенно припадая губами к обнаженной груди, вычерчивая на ней одному ему понятные знаки. Когда чужие губы накрыли сосок, окутывая горячим воздухом, втягивая внутрь влажного рта, Раду неожиданно хрипло застонал. Дан уже не смог этого выдержать, приподнявшись и впившись в его рот жестким, но аккуратным поцелуем, втягивая, сминая губы, врываясь языком. Раду моментально ответил, руки, до этого беспомощно вцепившиеся в плечи брюнета, начали двигаться, забрались под футболку, лаская едва заметными прикосновениями, разминая загорелую кожу и снова возвращая легкость, словно прикосновение крыльев бабочек. Чужие прикосновения оставляли на коже маленькие язычки пламени. Зеленая футболка тоже вскоре присоединилась к рыжей.
Когда руки Дана начали судорожно расстегивать пояс на джинсах Раду, тот замер, с пугающей ясностью осознав, что должно сейчас произойти. Это было необычно, неожиданно, ново и невыносимо страшно.
- Д-дан…- голос заметно дрогнул, руки снова вцепились в плечи брюнета.
Тот, моментально почувствовав страх друга, снова приподнялся и обнял его, прижимаясь всем телом, закрывая, обволакивая, защищаю.
- Тихо, тихо,- губы быстро шептали, едва дотрагиваясь до мочки уха.- Все хорошо, все хорошо, тихо, не бойся, все хорошо, расслабься…
Странно, но почему-то эта бессмыслица действительно успокаивала. Раду постепенно расслабился и, когда Дан снова начал расстегивать его джинсы, следил за ним сквозь полуприкрытые ресницы. Когда же губы брюнета коснулись его члена, он задохнулся, выгнувшись, ища более тесного контакта. Даже сквозь темные ресницы он видел ухмылку Дана, наблюдающего за ним.
- Тихо. Лежи смирно,- слова, на которые в ответ очень захотелось выплюнуть что-нибудь обидное.
А затем губы вернулись. Обхватили головку, язык слизнул выступившую соленую капельку, затем прошелся по всему члену, лаская и поглаживая нежную кожу… Когда Дан снова отстранился, Раду подумал, что умер - ему оставалось еще совсем чуть-чуть. Но почувствовав на своем бедре руку Дана, быстро обхватил его ногами за талию, притягивая к себе. Брюнет застонал, изо всех сил стараясь сдержаться, но когда Раду приподнял бедра, прижимаясь к его члену, и подался ему навстречу, это стало невыносимым. Он резко, одним движением вошел в него. В ту же секунду Раду застыл от невыносимой боли, слезы прочертили блестящие дорожки на его щеках, последовал судорожный вдох, но Дан упорно продолжал двигаться, крепко сжав зубы, с каждым движением входя все глубже. Неожиданно для Раду боль, на которой он сконцентрировался, отступила на второй план, когда брюнет задел что-то внутри него, вызвавшее взрыв наслаждения. Затем еще и еще… Затем он сам начал просить, тихо, потому что голос отказывался повиноваться. Постепенно огонь разрастался, заполняя каждую клеточку тела, сжигая все на своем пути, пока стало уже невозможно сдерживаться. Они кончили почти одновременно, вцепившись друг в друга изо всех сил.
Раду лежал на груди у Дана, сонно поглаживая кончиками пальцев чуть влажную кожу. Неожиданно он почувствовал, как чужие губы осторожно прикоснулись к его шее, нежно лаская.
- Как же давно я об этом мечтал…
Эти слова заставили Раду вывернуться и удивленно посмотреть ему в лицо.
- Ты?!
В ответ ему послышался чуть хриплый смех.
- Я. А ты не замечал?
Раду удивленно мотнул головой и снова улегся на груди брюнета. Через несколько секунд молчания Дан буквально почувствовал, как по лицу юноши расползлась улыбка.
- Что?
- А когда ты понял, что я тебе нравлюсь?
- Как только я тебя увидел.
Последовало мгновение молчания, пока Раду судорожно переваривал информацию. Затем он громко хмыкнул, уткнувшись носом в грудь Дана.
- Извращенец!- и, подтянувшись на руках, мягко поцеловал его в губы.