Специально для Malenы у которой не открываются новинки на SMLASHE
несколько новинок с сайта

Чертов Язык…

- Влад! Черт бы подрал твой язык! Из чего он только сделан! Ну, нельзя же ТАК говорить! Я думал - рожу, прежде чем отвяжусь от этой журналистки! А тот, лысый, ну, зло ухмыляющийся, помнишь? Он, по-моему, всю пленку извел на наши красные рожи с выкатившимися глазами…
- Хорош, Серег, не в первый раз…
- И не в последний, - зло бросил Лазарев.
Он правда был зол сильнее прежнего, но это скорее всего оттого, что сильно устал, а устал, опять-таки, от того, что пытался исправить "ляпы" меньшого братца или, хотя бы, сделать так, чтобы о них забыли.
Сергей, тяжело выдохнув, потер лицо руками, в тщетной попытке прогнать усталость и неприятные мысли, и направился в ванну. Топалов не отставал. Серый спиной чувствовал его полу-ухмылку, определяющую непривычно хорошее настроение Влада.
На крючках висела пара белых полотенец и махровый темно-синий халат. Серый, подавляя желание высказать "братцу" все, что он о нем думает, начиная с младенческих лет жизни, включил душ и стал скидывать рубашку. Горячий, совершенно незнакомый взгляд обжег его спину. Серый, полный удивления, обернулся.
- Влад, - тихо позвал он, когда увидел позади себя совершенно незнакомого юношу, с горящим, полным огненных смерчей взглядом остановившимся на нем, с дьявольской улыбкой (!) на губах, которые изредка облизывал тот самый, так ненавистный ему язык, показывая свой красный, дразнящий кончик. В этом юноше смутно угадывался дорогое "Папочкино чадо", которое было оставлено Сереге на попечение.
- Чего? - привычным голосом ответил Влад, подтвердив тем самым, что это все-таки он. Но, тем не менее, взгляд чертенка, вырвавшегося из горящего ада и сейчас придумавшего какую-то мерзостную пакость, не оставлял его.
- Что-то не так?
Душ, весело зашипев, выплюнул первые струи, весело барабанящие по белой ванне.
- Знаешь, Серег, а мой язык, наверное, не так уж плох…
- ?
- Кое на что он все-таки может сгодиться, - Влад резко перевел взгляд на Серегу. Лазареву ОЧЕНЬ не понравился взгляд "Бесенка". Он был непривычен, непонятен, необычен и, вдобавок ко всему, неприятен.
- Хорош, Влад, за****и твои шутки.
- Например, он мог бы пробежаться по твоей шее, я, кстати, знаю пару особо чувствительных мест, - ни на что не обращая внимания, продолжал Влад. Взгляд по-прежнему был "Не от мира сего", в добавок к чему приплетался еще и чересчур странный, словно бы завораживающий голос, - или еще где…
Неожиданно Топалов разразился громким смехом, сложившись пополам. Зеркала неодобрительно зазвенели. "Очередная шутка Влада", - мрачно, но не без радости подумал Серый. Секунду назад у него начало зарождаться ощущение, что Влад говорил вполне искренне, впрочем, оно не пропадало и сейчас. Еще раз увидев корчующегося братца с бегущими по щекам слезами, Серый улыбнулся. Противня усталость, неохотно отступала.
- По-моему, тебе надо остудиться, - Сказал Серый, подхватывая братца и пихая его под обжигающе ледяной душ.
- Серый, сво…, - успел выкрикнуть Влад, прежде чем начал захлебываться водой.
Ледяные, проворные, совершенно бесцеремонные струйки заставили его вскрикнуть и сильнее забиться в руках Серого, что, собственно, помогало мало. Затем все внимание переключилось на борьбу с водой, заливающей уши, глаза, рот и нос. Топалов отфыркивался, мотал головой, раскидывая тучу брызг, намокшими прядями осветленных волос, и пускал смешные струйки, складывая губы трубочкой. Теперь хохотал Серый, наблюдая за бьющимся, мокрым с головы до ног братцем.
- Надеюсь, что помогло, - перестав смеяться, произнес Лазарев, ослепив своей яркой улыбкой маленькие, показавшиеся вдруг невзрачными неоновые лампочки.
- Помогло, - прорычал Влад, утирая (непонятно, зачем) мокрым рукавом лицо. Он, как затравленный звереныш смотрел снизу вверх, но веселые, не предвещающие ничего хорошего искры в глазах и задорная улыбка развеяли мифы о его испортившемся настроении.
- Я рад, мои старания не прошли даром, - не прекращая улыбаться, проговорил Серый.
- Не прошли даром, - эхом откликнулся Влад.
Серый отрегулировал душ и продолжил раздеваться, совершенно забыв о Топалове-младшем, который, кстати говоря, неожиданно исчез. Серега сунул руку под упругие струи, затем медленно переступил в ванну, постепенно подставляя тело нежным водным пальцам. Теплые струйки скользили по телу, щекотали, заставляя появляться мурашки.
Дверь шумно распахнулась, и в ванную влетел Владик, преисполненный желания отомстить. Серый обернулся и заметил, что брат успел переодеться в светлые, висящие на бедрах и оголяющие намного больше, чем следовало бы, широкие джинсы, необычайно шедшие Владу и светлую рубашку, неряшливо застегнутую на нескольких пуговицах, своей белизной подчеркивающая здоровый загар на стройной шее и груди. О недавней водной процедуре свидетельствовали только прилипшие ко лбу все еще мокрые волосы, да рубашка, пристававшая кое-где к особенно влажным местам груди и живота.
- Влад, я моюсь…
- Я заметил, - перебил его брат, бесцеремонно рассматривая его с ног до головы.
- И?
- И что "и"?
- И ничего, - притворился разозленным Серый, - вали отсюда. Поиграешься потом…
- А я хочу сейчас, - очень тихо сказал Влад.
- Ну и х** с тобой.
Он демонстративно отвернулся, продолжая нежится под водой.
Упругие струи отскакивали от его тела и искрящимися радужными брызгами разлетались в разные стороны. Маленькие капельки блестели тысячами солнц, впитывая в себя искусственный свет, на груди, плечах, крепких руках, на…, ну, то, что пониже пояса, на темных губах, на длинных изогнутых ресницах, на черных волосах. Серый жмурился и счастливо улыбался ласкам воды, но по-прежнему чувствовал взгляд Влада, который не отрывал от него глаз. Топалов прислонился к стене, покрытой плиткой и любовался каждым движением брата. Струи попадали на губы и щекотали, дразнили их, Серый медленно слизывал с них влагу, которая тут же образовывалась вновь. Он проводил руками по плечам и волосам, по груди и спине, стараясь стереть ту видимую и невидимую грязь, что прилипла к нему сегодня.
- Запарил пялиться, Топалов, - как ни в чем не бывало проговорил Серый, не открывая глаз. Он и так чувствовал мимику и взгляд брата, - если ты думаешь, что у меня встанет только от одного твоего пристального взгляда, то ты сильно ошибаешься. Он не поддается гипнозу... Ну, по крайней мере, мужскому…
Влад прорычал что-то невразумительное в ответ и вышел. Серый облегченно выдохнул. Через пару минут он забыл обо всем. Он чувствовал горячие струи, массирующие его тело, запах мыла и дыхание пара, оседающего у него на лице. Мир сжался до размеров небольшой ванной в обыкновенной квартире, вся грязь и вонь которого утекала сейчас в отверстие слива…
Серый с особой тщательностью растер каждый миллиметр своего тела, так, что оно чувствовало малейшее колебание воздуха, и замотал полотенце у себя на поясе. Халатом он пренебрег, желая, чтобы распаренное, дышащее каждой клеточкой тело немного отдохнуло от одежды.
В комнате вечерние сумерки, пробившиеся сквозь окно, устроили полумрак. Было тихо и спокойно, подозрительно тихо и спокойно… "А где…"
Нежные руки обхватили его шею, лоб с щекочущими прядями волос прижался к голому плечу.
- Ну, если взгляд не помогает, - прошептал Влад в самое ухо, как-то нежно, непривычно, - я попробую что-нибудь другое.
- Влад…
Влад придвинулся еще ближе и прижался еще сильнее, так, что Серый без труда уловил странное трепетание тела и что-то, упирающееся…
- Влад, скажи, что это рука, - полу-приказал, полу-попросил Серый.
- Ну, если ты хочешь, чтобы я так его назвал… - промурлыкал Влад и коснулся губами дышащего жаром плеча.
Он почувствовал, как напрягся Серый и постарался поцеловать чувственнее. Коснувшись кончиком языка, губы побежали дальше вверх по шее, оставляя влажный след, в поисках бьющейся ниточки, в надежде найти чувствительные участки. Тонкие пальцы зарылись в черные, еще влажные волосы и аккуратно массировали затылок, заставляя тело расслабиться.
Наконец губы нашли что-то, от чего тело странно дернулось, а с губ Серого сорвался приглушенный, удивленный вскрик. Он резко обернулся, хватая Влада за плечи.
- Хэй, парень, очнись!! - Для большей доходчивости он встряхнул уже расслабившееся тело с полуприкрытыми глазами, - я не девка и не гей, так что не надо так старательно охаживать. Мы друг другу отомстили, все - квиты…
- Твой вскрик сказал мне о другом, - ох, как нехорошо ухмыльнулся Влад. Дьявол, увидев его лицо, чуть бледнее обычного с потемневшими глазами, с ухмылкой прямиком из ада, со странной уверенностью в собственных действиях и словах, забился бы под диван.
- Да мне по х**, что тебе сказал мой вскрик, - Серый рассердился не на шутку. Отчасти потому, что брат смел перечить ему, отчасти (по большей части) потому что брат был прав. На какое-то мгновение, когда губы бежали по его шее, ласкаемые этим чертовым языком он забыл обо всем, утонул в каком-то теплом волнующем потоке, уносящем в неведомую, манящую, скрытую ярким светом и мрачным предчувствием даль.
Серый хотел сказать что-то еще, но Влад как-то неуловимо вывернулся и припал к губам, крепко ухватившись руками за шею. Сначала он просто впился в губы и стоял какое-то мгновение, ожидая, сам не зная чего, затем робко поцеловал… и еще, почувствовав странный, едва уловимый, но такой притягательный, необычайно приятный вкус красных губ. К губам присоединился язык, действующий сам по себе. В то время, как губы нежно ласкали губы Серого, вроде бы несмело отвечающего, язык бесцеремонно шарил по небу, деснам, зубам и языку, словно строгий хозяин, проверяющий, не был ли кто здесь еще. Убедившись, что там никого нет, он принялся ласкать, но жестче и настойчивее.
Оторвать Влада без лома не представлялось возможным. Он держался так крепко, словно боялся сорваться со скалы в чернеющую под ногами пропасть, хотя руки его не души, но питали приятным теплом и окутывали едва уловимым, его запахом. Влад старался изо всех сил, чтобы Серому понравилось, чтобы он ответил, чтобы он понял.
Серый слабо понимал, чего он хочет, а чего нет. Губы то поддавались настойчиво-нежному поцелую, но прекращали всякой движение, повинуясь громкой, отчаянной команде еще трезвой части мозга. Наконец, ему удалось отстранить от себя Влада, сладко облизывающегося, уткнувшего свой бесстыжий взгляд в пол.
- Я не... - прохрипел Серый неожиданно севшим голосом, стараясь восстановить сбившееся дыхание.
- И я не, но попробовать стоит, - бесцеремонно перебил Влад, вскинув голову, отважно глядя в испуганные, недовольные глаза брата и одновременно притягивая его ближе к себе.
Он понимал, если сейчас отступит, если даст слабину, если задрожит его голос, или он отведет взгляд, то все кончится, не успев начаться. А так хотелось продолжить маленькую "невинную" шалость, поддаться новым ощущениям, тем более, что они нравились обоим…
Влад вновь прильнул к губам Серого, безошибочно найдя их почти в полной темноте. Теперь от целовал страстно, несколько грубо, временами посасывая или покусывая губы Серого. Он вскинул руки оторопевшего Лазарева себе на плечи и продолжил изучать пальцами каждый миллиметр почти голого тела.
Брат был странен, непривычно нежен, настойчив и страстен. Серый постепенно пьянел, заражался этой новой забавой, плохо соображая, что они делают. В глазах стоял туман, но так как ничего все равно не было видно из-за темноты, он их закрыл. Сразу обострились прочие ощущения, особенно осязательные. Там, где пробегали необычно нежные пальцы брата, оставляя едва уловимую дорожку чувств, появлялись мурашки. Язык двигался во рту, касаясь внезапно ставших такими чуткими щек и губ, что сопровождалось буйными, слепящими взрывами чувств, раскрываясь миллиардами бутонов новых эмоций, звеня сотнями заливистых, растекающихся по всему телу ощущений.
Длинные, беспокойно дрожащие ресницы щекотали кожу возле глаз, прерывистое, хриплое дыхание обжигало кожу, оставляя на лице едва уловимые, быстро охлаждающиеся капельки влаги.
Влад оторвался от губ Сереги, переводя сбившееся, вырывавшееся с хрипами из приоткрытого рта, дыхание.
Серега тихо беззлобно матерился.
Влад еще раз подумал, стоит ли завершать начатое, и что после этого будет.
Серый продолжал материться и мотать головой, но Влада из объятий не выпускал.
Действо шумным вихрем, сопровождающееся выражениями типа: "Влад, зараза, все ноги отдавил!", перенеслось в уютную спальню. Будто по мановению волшебной палочки зажегся маленький светильник, окунув комнату в уютный, призрачный полумрак.
Серый видел лихорадочный блеск карих владькиных глаз и без труда читал дальнейший сценарий их действий.
Он ухмыльнулся. Смешно становилось от того, что он не имел ничего против.
Влад аккуратно, словно самую ценную и хрупкую вещь на земле положил Серого на мягкую, ласкающую холодным шелком кровать.
Серый приподнялся на локтях, с интересом наблюдая за действиями брата.
Влад парой быстрых движений расстегнул свою рубашку и наклонился над Серым. Он весело улыбнулся и припал к губам в жадном поцелуе, на который Серый с удовольствием ответил. Влад ласкал нижнюю губу Лазарева языком, слегка посасывал, едва слышно постанывая.
Серый сипло дышал, отдавшись на милость Топалову-младшему. Тело охватывала странная судорога, резко и неожиданно заливающаяся волной жара.
Влад легким касанием поцеловал щеки, коснулся кончика носа, слегка прихватив его губами, поцеловал закрытые, трепещущие веки, подергал зубами мочку правого уха и, услышав удовлетворенный выдох-полустон, пробежался кончиком языка по ушной раковине. Затем его губы принялись исследовать шею и нижнюю часть подбородка Серого. Он хотел вновь узнать Лазарева, увидеть его с другой стороны, другими чувствами. Губы ему в этом очень помогали. Теперь он знал все самые чувствительные места Сереги, знал их неповторимый специфичный вкус, улавливал жар дыхания, вырывающийся из временами приоткрывающегося рта. Он чувствовал, как возникают капельки пота, как стремительно бьется тоненькая голубая ниточка на шее, как нервно сглатывает Серега…
- Влад…, - раздалось едва слышно в полустоне, когда Топалов опустился к груди.
Серый чувствовал, как постепенно тяжелеет в паху, как сердце медленно и неотвратимо спускается туда, чтобы там отбивать свой бешеный ритм.
Влад ласкал горячим языком впадинки и выпуклости на груди Серого, надолго припадал к месту, где отчетливо слышалось учащенное биение сердца. Владу казалось, что оно бьет совсем у его губ, не скрываемое ничем. Он пробежался теплыми поцелуями по ложбинке, тянувшейся к пупку и вернулся обратно.
Серый шипел, постанывал, временами что-то шептал, плохо соображая что. Единственное, что было сейчас важно - это губы брата, оставляющие после себя маленькие огненные смерчи, быстро растекающиеся бурной волной по всему телу, проникая в каждую клеточки и сжигая ее страстью. Серый умирал и оживал заново. Казалось, если Влад внезапно остановится, то Серый утонет, упадет, исчезнет навсегда. Он парил, плыл на чем-то, мягком, воздушном, уносящем далеко за грани реального.
Влад тем временем целовал затвердевшие темные соски. Неожиданно вцепился зубами, сначала слабо, но с каждым мгновением все сильней, вырывая Серего жесткими руками боли из теплого небытия.
Сначала по телу разлетались приятные осколочки боли, передразнивающие, переиначивающие прежние ощущения, но внезапно все изменилось. Острая боль осветила создание, заставив вырваться громкий вскрик. На Влада он нисколько не подействовал.
- Влад, - в отчаяние заорал Серый и попытался отстранить Топалова, но тем причинил себе еще больше боли. - Влад прекрати, - неожиданно охрипшим голосом приказал он.
- Совсем прекратить? - переспросил Влад, оторвавшись от несчастного соска.
Серый обессилено рухнул на кровать, не слыша вообще ничего. Влад внезапно понял, что ему доставляет удовольствие видеть побледневшее, несколько искаженное от боли лицо друга.
- То есть, я могу не продолжать? - переспросил он.
- Нет, - одними губами ответил Серый, все больше кривясь от боли и массируя пальцами сосок.
- Что?
- Нет, - чуть громче ответил Серый. Он чувствовал как горячий поток утекает, оставляя его одного, как тают пушистые облака, открывая под ногами твердую землю, к которой предстояло еще лететь и биться о нее расслабленным телом, - нет, Влад, пожалуйста… - шептал он.
- Что пожалуйста? - в голосе чувствовались раздражающие нотки довольства.
- Что-что! - заорал Серый и вновь приподнялся на локтях, - целуй, тебе говорят!!
Они засмеялись.
Влад тут же прильнул к разгоряченному телу, поделившись с ним частью нестерпимого жара, пустив трепещущую волну желания.
Серый вновь зажмурился и удовлетворенно улыбнулся, увидев вновь подхватывающую его золотистую, искрящуюся волну.
Влад опустился ниже, к пупку, играя с ним языком и губами. Он чувствовал, как напрягаются мышцы живота Серого, когда он задевает особенно чувствительный участок, и как вновь расслабляются, и ждут его рта и новой порции ощущений.
Серый чувствовал, как быстро встает его член и с нетерпением ждет горячих, жадных губ Влада…
Влад откинул полотенце в сторону, полностью обнажил Серого и уже наклонился над членом, но неожиданно поднялся и вновь припал к груди, к плечам, слизывая солоноватые капельки пота.
Серый раздосадовано застонал и засипел от нестерпимой боли в паху. Волна становилась болезненно горячей, ему нужно было освобождение.
Влад это прекрасно видел, но по-прежнему ждал, желая продлить наслаждение обоим.
Наконец, не выдержал и он. С рыком изголодавшегося зверя он ринулся вниз, на ходу расстегивая штаны, уже становящиеся тесными и причиняющими боль.
Он медленно наклонялся, лаская лишь одним разгоряченным дыханием. Затем долго рассматривал выступившую мутноватую капельку на темной головке члена. Он дразнил, близостью своих губ, близостью своего рта, точно зная, что для Серого это мучительная пытка.
Услышав долгожданный стон, полный мольбы, он аккуратно слизнул вожделенную капельку и долго смаковал ее на языке.
Серый вновь застонал и легонько выгнулся.
Влад обхватил чуть припухшими, влажными губами головку члена, мягко ее посасывая, проводя по ней языком. Потом он отпускал Серого и принимался его дразнить едва ощутимыми прикосновениями языка.
- Влад, что же ты делаешь, - едва различалось в всхлипах и стонах, - еще, еще… не останавливайся…
Влад и не мог остановиться. Он забирал Серого в рот, загонял до конца, прихватывал зубами и тут же гладил языком, разгоняя бурлившие чувства от эпицентра по всему телу. Он обхватывал его языком, долго терся им в одном месте, дожидаясь жалобных всхлипов, конвульсивных вздрагиваний и выгибов измученного тела. Рукой он ласкал живот, что-то чертил вздрагивающими пальцами.
Серый кричал от наслаждения, он слепящих колких искр, от сметающих потоков чувств. Он кричал, искренне веря, что собственный крик подкинет его еще выше, унесет еще дальше в манящую даль, ставшую такой близкой, практически его частью. Лазарев обхватил горящее тело брата ногами и придвинул к себе, дрожащей рукой, зарывшейся в пушистые волосы он направлял Влада, заставлял захватить член полностью, до самого основания, обжечь сбивчивым дыханием чувствительную плоть.
- Владик… - Серому показалось, что он крикнул это на весь мир, но на самом деле у него едва шевельнулись губы.
Не в силах больше сдерживать себя, он кончил, выпустив пару горячих струй брату в рот.
Тот с удовольствием проглотил все и еще некоторое время посасывал воспаленную головку в ожидание добавки. Потом он переместился к открытым в беззвучном сладостном крике губам, желая поделиться удивительным вкусом.
Серый едва шевелил губами, он был измучен, опустошен. Но горячие губы Влада и его умелые пальцы, пробегающие по каким-то одним им известным местам, пробуждали жизнь, возвращали в этот мир, обещающий еще много интересного.
- Серый…Серега.., - шептал он в самое ухо и целовал. И это пробуждало.
Спадал жар, но ровно настолько, насколько надо, снова чувствовались руки и ноги, и сквозь неясную дымку все-таки было видно улыбающегося Влада.
- Маленький засранец, что же ты делаешь, - тихо и очень нежно, совсем беззлобно проговорил Серый, ослепительно улыбаясь.
Владу было больно, больно до криков, уже готовых вырваться, больно там, в паху, в самом члене, стоявшем уже черт знает сколько времени и все ожидающего своей очереди!!! Руки сами собой подталкивали Серого перевернуться, но его разморенное тело слушалось плохо.
Наконец Серый понял, что от него хотят и перевернулся, Влад уже был сверху. Он терся бедрами о разгоряченную плоть, целовал шею и плечи, нетерпеливые руки хаотично исследовали спину. Влад с удовольствием зарывался во влажную пахнущую потом и шампунем черную шевелюру и жадно вдыхал, иногда прикусывая попадавшие в рот пряди.
Стараясь отвлечь Серого ласками, он помог себе рукой и начал медленно вводить член. Тело брата инстинктивно сопротивлялось, мышцы сократись, не пуская инородное тело.
- Серег, расслабься, - молил Влад. Слезы боли готовы были вырваться из глаз.
- А ты откуда знаешь, что надо делать? - удивился Лазарев.
- Б****, - прорычал Топалов, - птичка напела…
- Что за…, - договорить Серый не успел.
Тело взорвалось миллиардами крошечных частиц, колких как лед и горячих как угли. Он закричал и впился руками в простынь.
Влад удовлетворенно заурчал, застонал, и его голос порождал волну, вырывающуюся из паха и растекающуюся по всему телу, вытекающую парой слезинок из зажмуренных глаз и крупными бисеринками пота на всем теле. Он начинал двигаться, медленно и неуверенно, но с каждым мигом приобретая все больше решительности и смелости. Серый закусил губу, сдерживая крики. Собственное тело казалось оледеневшим от боли куском, на который кидали маленькие раскаленные угольки, быстро прожигающие тело и заставляющие его шипеть от боли.
Влад болезненно вскрикивал, но продолжал двигаться. Он сцеловывал боль и пот, старался облегчить страдания Серого, но временами забывался, когда мир перед его глазами темнел и зажигался бессчетным количеством звезд.
Ему было хорошо, тепло и тесно внутри брата, но эти ощущения рождали другие, более яркие, такие непривычные, новые, совершенно необыкновенные, переносящие в другой более яркий и насыщенный мир…
Выкрикнув что-то нечленораздельное, Влад кончил и тут же понял, что опустошен до дна, что вокруг него сгущается приятная прохладная тьма, тело освобождено и постепенно будет наполняться чем-то новым, более приятным. В сознании неясно проносились пережитые ощущения, они были очень слабы и далеки, потому что тело отказывалось им отвечать.
Серый наслаждался рождающимися фонтанами боли и нового чувства, поглощающего все. Он чувствовал, как приятно и хорошо Владу и это тоже питало и рождало что-то новое. Серый жил в новой реальности, бесконечно далекой и такой родной, совершенно яркой, с неясными гранями дозволенного и возможного, чуждой трезвым, нелюбимым людям. Владик кончил и упал на Серого. Лазареву показалось, что он не дышит, но нет, это только показалось. Чуть-чуть отдышавшись и придя в себя, он уложил Влада рядом с собой и накрыл прохладной, чуть влажной от пота простыней.
Оба они очень быстро заснули.
Ни тот, ни другой не видели снов, но счастливая улыбка не сходила с их губ.

Первым проснулся Влад. Медленно и с удовольствием он вспоминал прошедший вечер, выкуривая очередную сигарету. Временами ухмылялся в одних ему ведомых местах.
Ему наскучило лежать, и он наклонился над безмятежно спящим Серегой.
Притягательные красные губы опять манили. Он поцеловал их очень аккуратно, но все равно разбудил Серого. Тот ответил прежде чем проснулся.
Маленький огонек желания, зародившийся внизу живота, быстро перерастал в бушующий пожар. Влад склонился над грудью и шеей, солоноватой от вчерашнего пота.
- Твой чертов язык, - засмеялся Серый, - Что же он творит! Ну, хоть на что-то годен и то хорошо…
- Хоть на что-то?!! - вскинул голову возмущенный Влад…







напишите Julia