автор liony

С утра пораньше начались проблемы. Он еще даже встать не успел, а они, видно даже не ложились. Точнее она не ложилась. А если быть совсем формалистом, то он… Дверь в номер тихо открылась и через некоторое время также тихо закрылась. Через несколько минут эта операция повторилась, и восстановилась тишина.
Влад уткнулся головой в подушку. Итак, было ясно, что Серега где-то шлялся всю ночь, а сейчас только забежал переодеться. А утром кто будет вялый и ничего не соображающий? Риторический вопрос, разумеется, Влад. А почему? На этот вопрос отвечать не хотелось.
Наверняка, тот, кто вошел бы в этот момент в комнату, почувствовал бы себя неловко. На кровати плакал парень. Мечта миллионов, причем всех без разбора и девчонок, и парней. Но он лежал и плакал. Тот, кто вошел бы, наверняка бы тихо вышел, стараясь, чтобы его не заметили. Тот… если бы этим тем не оказался Серега, все-таки соизволивший позвать Влада на завтрак.
Такие завтраки Влад обычно называл явками, чем вызывал улыбку Сережи, еще в то время… об этом времени они вспоминали редко, по крайней мере, вслух. Но Владу было одиноко, очень одиноко. И он предпочитал не думать о том, что сам виноват в своем одиночестве.
Слишком гордый, чтобы прощать, он был слишком гордым, чтобы быть прощаемым. Он не мог позволить Сергею быть лучше его. Он не дал ему возможности простить и забыть. Он просто сказал, что все кончено, и возвращаться к данному вопросу бессмысленно.
В глубине души он подозревал, что Сергей давно простил его, и все его выходки и измена, не имели для него ровно никакого значения, потому что он любил, а Влад не был готов к такой любви. Для него она оказалась слишком большой. Серега бы давно все забыл, если бы он позволил…
Да и загулы, такие как вот сейчас не были явлением постоянным. Скорее даже наоборот. Просто вот сегодня, в этот раз, они жили в сдвоенном номере, и Влад весь день капризничал, а у Сереги давно никого не было, они устали, как лошади, уже четвертый город подряд, да мало ли что. Какая разница, просто Сережа, наверное, тоже чувствовал себя одиноким.
Второго возращения Серого в номер Влад не услышал, зато он его почувствовал. Теплая ладонь опустилась на плечо и легко, едва касаясь, погладила его. Влад неосознанно весь подался назад, отдаваясь этой ласке, прося еще, ища продолжения…
Сергей всегда понимал его слишком хорошо, он осторожно убрал руку и каким-то хрипловатым голосом произнес:
– Ты же потом сам себе этого не простишь.
Влад помотал головой, но возразить ничего не смог. А Сережа уже обыденным голосом добавил:
– Собирайся, тебя там все ждут.
Он ушел, и Влад почувствовал себя надувным шариком, из которого выпустили воздух. Он начал по инерции собираться, так, как делал это каждое утро с тех пор, как бросил Сергея. Абсолютно бездумно, движениями, доведенными до автоматизма. И только на выходе из номера, бросив взгляд через открытую дверь на так и не смятую постель Сереги, он вдруг понял, что нужно делать. Ведь все очень просто, он снова сможет стать кем-то, кто живет и радуется этому. Все элементарно: он должен вернуть Серегу.
Влад спустился к завтраку не выспавшийся, но жизнерадостно улыбающийся. Серега практически не смотрел на него, поминутно смотря на часы и постоянно зевая. Он ел одной рукой, а второй посылал кому-то SMS-ки, что страшно взбесило Влада. И он не нашел ничего лучше, как прикрикнуть на него. Если бы Влад не следил за ним так внимательно, то он бы не уловил раздражения во взгляде, направленном на него.
– Тебя что-то не устраивает, – холодно спросили у него.
«Да не устраивает, не устраивает, то, что мы сидим здесь, как чужие люди, вместо того, чтобы лежать в постели,… хотя», его мысль осеклась. «В последний раз мы и там ухитрились быть чужими людьми».
Серега все еще вопросительно смотрел на него, и поэтому ему пришлось что-то ответить:
– Да, не устраивает, что ты не обращаешь на меня никакого внимания.
–А почему я, собственно должен это делать? Ты мне кто? Близкий друг, брат, может ты мой любовник?
Все сидящие за столом как по команде перестали есть и удивленно уставились на них. Влад швырнул вилку на стол, запоздало, поняв, что это было глупо.
– Ну, если тебе удобнее так думать!
– Истеричка. – Сергей встал из-за стола и извинился перед всеми. – Я пойду лучше.
Влад зло уставился ему в спину. «Ну же, пойди, догони его, проси прощения, умоляй его, вставай на колени, только не оставляй все так, как будто ничего не решил», – кричала часть его. Но он ее не послушался. Влад был зол. Сказать это, значит, ничего не сказать. Он был отчаянно зол на себя. Он был везде виноват. И он наконец-то нашел в себе силы признать это. И он был зол, потому что так долго был слабым. Но зато его апатия прошла, скрывшись в прошлом и уступив место бурной деятельности. Влад начал по-новой завоевывать Серегу.
Во-первых, он прилюдно попросил прощения за ссору в ресторане. Во-вторых, он больше не перечил ему, а только соглашался с его мнением. В-третьих, он стал внимательно следить за своими словами и жестами, чтобы не дай бог, не обидеть и не задеть Сережку. И, в-четвертых, и в-пятых, и вообще, он делал все, чтобы угодить Серому.
Подавляло безудержное желание обнять его, поцеловать. Прижать к стене или повалить на кровать. Невозможность обладания сводила с ума. Желание принадлежать разрывало на части. И с каждым днем все больше и больше. Еще хуже была мысль о том, что не вернется чувство единства, когда они думали об одном и том же, когда улыбались вместе. Когда легкого прикосновения хватало для того, чтобы почувствовать себя любимым. Когда одного взгляда было достаточно, чтобы выразить свою любовь.
Через три с небольшим месяца, проведенных в бесполезных попытках заслужить, вернуть любовь. Влад устало опустил руки. Что он только за это время не делал. Как влюбленная поклонница посылал роскошные букеты, чтобы потом сидя в машине у его дома, видеть, как они летят из окна. Вслед за ними отправлялись и его подарки. Он пробовал посылать их анонимно, но Серега каким-то внутренним чутьем откапывал их из общей кучи и безжалостно выбрасывал.
Не помогало ничего, ни его безоговорочная поддержка на различных совещаниях и обсуждениях. Ни его открывшаяся способность быть вежливым и милым. Ни его готовность броситься куда угодно, только бы угодить Сережке. Тот вел себя настороженно и не допускал никаких близких контактов.
Что-то внутри Влада заставляло его верить в то, что он небезразличен Серому. Что тот по-прежнему любит его. Порой тот не успевал натянуть жизнерадостную маску успеха на свое красивое лицо и ослепить его улыбкой. Порой Влад видел, как он нервничает и несколько дольше обычного задерживает на нем свой взгляд. И именно это что-то не давало отступить. Он в очередной раз сидел в машине у его подъезда, ожидал возвращения. Зима выдалась не морозная, и, разумеется, у Сережиного дома дежурили поклонницы. Он заметил Сережу, крадущегося по другой стороне улицы, чтобы не быть узнанным. Но, похоже, он не один был таким наблюдательным. Раздался громкий крик: «Лазарев! Лазарев вернулся!» И Серый обреченно остановился, ожидая неминуемой расправы.
Влад нажал на педаль газа и, резко сорвавшись с места, подъехал к Сереге. Распахнул дверцу. Тот некоторое мгновение недоуменно смотрел на него. Затем, словно решив, что Влад лучше стайки взбесившихся девиц, сел в машину, хлопнув дверцей. Мерседес сорвался с места, увозя их обоих подальше от поклонниц.
Они молча ехали некоторое время. Затем Влад остановился, заглушив двигатель, и посмотрел на Серого. Тот сидел, уставившись вперед, и молчал.
– Тебя куда отвезти, хоть? – с этого, наверное, можно начать разговор, подумалось Владу. Как выяснилось, Серега не разделял его мнения, так как ответа не последовало. – Эй, ты живой?
– И долго ты так? – вдруг невпопад спросил Серый, но Влад почему-то понял его.
– Ты же знаешь, – чувствуя, что стоит на пороге чего-то важного, он внимательно смотрел на него, – сегодня, пару часов, может.
– Да ни хрена я не знаю! – взорвался тот криком. А потом медленно и непонятно тихо прошептал, – ну же, скажи мне…
– Сереженька, милый мой, Сереженька! Я тебя люблю, так люблю! Сережка, маленький мой, солнечный мой, я тебя люблю, безумно! Больше всего на свете люблю! – Внутри Влада что-то расцветало и пело. – Дурак я был, все делал, а тебе не сказал, да? – Он по-собачьи преданно заглянул Серому в глаза.
– Дурак, – нежно согласился тот. – Ну что стоим здесь, поехали,… Я по тебе соскучился.