Я когда-то родилась среди моря.
Я возникла из раковины гордой,
Перламутрово-сиренево-синей.
Изумительной извивистой формы.
Я была тогда русалкою юной.
Там на дне, где протекло мое детство,
Все искрилось золотисто и терпко.
Наверху перекатывались волны,
Бушевали межсезонные бури,
А у нас все было ясно, спокойно.
Я жила в жемчужном маленьком гроте,
Изукрашенном морскими цветами,
Я спала на голубом мягком камне,
А вокруг меня резвились рыбешки
И плескали еле слышно хвостами.
Я сама порою с ними играла,
Путешествовала в темных пещерах,
Беспросветных лабиринтах подводных
И гуляла в леденящих глубинах,
Неизвестных человеку земному.
Иногда я в пляс пускалась на полянах,
Где росли орхидеи и кораллы.
Через толщу над собой различала
Робкий блеск - мне недоступное солнце,
Беспричинно по нему тосковала.
У меня были братья и сестры.
И подруги, и ручные дельфины.
Но я чувствовала, что одинока.
И порой среди хмельной вечеринки
Я тихонько незаметно скулила.
Легкомысленны девицы-наяды,
Всё смеются и порхают изящно,
Грациозны их движенья и плавны.
А когда они поют свои песни,
То весь мир цепенеет в восторге.
Голоса их серебристы и звонки,
Мелодичны и как будто волшебны.
По ночам сидят русалки на скалах,
Серенадствуют в любовном томленьи.
Моряки их называют сирены.
Я должна была тоже стать такою
И внушать испуг работникам моря,
Но была я чересчур романтична
И мечтала н о жизни на суше.
И себе придумала принца.
Он мне снился, когда всё было лунно.
У него были светлые кудри
и глаза, в которых пряталось счастье
И сверкали заводные смешинки.
Но бывал он и печален безмерно.
Представала перед ним на рассвете,
Я была обнажена и бесстыдна,
По плечам вились янтарные косы,
Я шептала ему страстно признанья,
Целовала его сильные руки...
Но утрами просыпалась - лишь море.
Я рыдала и кусала подушку
Из морского шелковистого плюша.
Я хотела очутиться на воле
И найти того, кто всех мне дороже.
Я, конечно, читала часто книги.
Мы, русалки, образованы тоже.
И я знала, что придется мне делать,
Как страдать и как нелепо закончить
Путь свой в дивном подсолнечном мире.
Я была к любым готова лишеньям.
И пойти могла на многие жертвы,
Но мне как-то удалось откупиться
От уродливой старухи-колдуньи,
И со мной остался странный мой голос.
Превратился хвост в две милые ножки,
Оглушили меня громы безумья.
Я кричала, я молила о смерти,
Но мой принц мне улыбнулся сквозь дымку
Я ему отвечала смущенно.
Я явилась в этот мир тёплым летом,
Поднялась из тьмы Балтийского моря
И на берег абсолютно нагая
Я вступила. Чуть тревожно, неспешно,
А затем я потеряла сознанье.
Я лежала на заброшенном пляже,
Погруженная в пучину кошмара,
Холодил песок и плакали сосны.
К сожалению, здесь не было принца,
О котором я грезила долго.
Отыскала в себе силы воспрянуть
И пошла вперед по огненной боли,
По ножам, наточенным остро.
Каждый шаг мне был испытаньем,
Но я мужественно это терпела.
Голос мой исказил сухой воздух,
Хоть в нём было достаточно влаги,
Но привыкла я к йоду и соли,
Запершило мое слабое горло,
Вскоре петь я почти разучилась.
Я бессвязно,истерично болтала.
Меня добрые люди сторонились.
Но потом я освоила их речи,
Имитировала даже поведенье,
А походка моя стала шаловлива.
Я уехала в город далёкий,
Псевдокруглый и богатый огнями.
Там старалась забыть об отчизне.
Лихорадочным укрылась разгулом.
И пила вино, и слушала блюзы.
Учащалось временами дыханье:
Я встречала молодых незнакомцев,
Танцевала с ними белые танцы
И тонула в их беспечных объятьях.
А к утру приходило отрезвленье.
И подернулась память туманом,
Мне всё реже вспоминались глубины.
Начала писать стихи и поэмы
О безудержном солнечном ветре.
Стала я обычным скучным поэтом.
Но была ещё по сути русалкой,
Потому что громко, хрипло смеялась
На израненные ноги любуясь,
В кровь изрезанные бритвой опасной.
Мы, наяды, презираем страданья.
Я искала по-прежнему принца.
Оказалось, что людей слишком много.
И у них бывают светлые кудри
И глаза, в которых прячется счастье.
Я запуталась в страхах, сомненьях.
Меня трепетно любили мужчины,
Но я с ними лишь жестоко шутила.
Им дарила я цветы, поцелуи,
Чаще радость, реже - страшные тайны.
Но звала того, кто всех мне дороже.
Я боялась, что себя я растрачу
На романы, флирт, стихи и баллады.
И когда передо мной он предстанет,
Взор мой будет пуст уже и безгрешен.
Не смогу я дать ни нежность, ни ярость.
Я жила в каком-то доме кирпичном.
У меня были книги и одежды,
Сплошь унылые, пропахшие пылью.
У меня была семья и даже кошка,
Но ощущала я себя одинокой.
Беспорядок был в девической келье.
На стенах развешены картины,
Фотографии друзей моих новых.
Вид в окне сиял: деревья, заводы,
Изменялся он быстро, но неявно.
Вот однажды, когда листья желтели,
(Все вокруг твердили: "Сказка - не осень!")
Удивилась я: мой принц уже рядом.
Столько лет я его вижу кудри.
В его присутствии бьет меня током.
Была я девушка, влюблённая дура,
Но: русалка, умудренная морем.
Он язвительно был остроумен,
Сверхподвижен и ошеломляющ.
Безысходность мелькала во взгляде.
Пребывал он в непрерывных исканьях.
Ждал чего-то, мне казалось: покоя.
Был напряженно-расслаблен, любопытен.
Ему я пела - он молчал равнодушно.
Не полюбит - обернусь белой пеной.
Наблюдаю, как меняет он позы,
Смотрит жадно и почти улетает
В космос, нам, русалкам, не разрешенный
И ловлю слова его тонким слухом.
Наслаждаюсь: вот он, здесь, появился!
В его голосе мерещится ласка.
Замираю, голова бежит кругом.
Исчезаю из реальности грустной
И пьянею в разноцветьи фантазий.
Точно знаю, что приспеет начало:
Попрощаюсь со своими друзьями
Упаду я в высоту, эту негу,
Пересыпанную сонмами точек
(Их обыденно звездами кличут),
Всё верну, что завещало мне море.
Иль умчусь с огромной скоростью в бездну,
Лишь мой принц меня отвергнет неловко,
Усмехнётся мне бесстрастно и сухо:
"Не нужна мне твоя детская лёгкость".
Он устал, самодостаточен, замкнут...
Существую я теперь в Зазеркалье,
Изнываю под китайскою пыткой.
Застываю я в преддверии казни.
Но надеюсь, как обычно, на чудо.
Говорят, они случаются в праздник.
Вечерами я горюю о море.
Меня преследует его свежий запах,
Переливчатая рябь на закате.
Звучно чудятся стенания чаек
И беседы моих верных дельфинов.
Отгоню подальше зуд ностальгии,
Не признаюсь, что я глупо ошиблась.
Что могла прожить столетья без принца,
А сейчас он мой единственный воздух.
Я не способна подарить исступленье.
Я поверхностна, смешлива, банальна,
Здесь - чужая, все дороги обратно
Перекрыты. Мне нигде нету места.
Рассуждаю о людских отношеньях,
Не вникая в смысл их многогранный.
Мы - русалки - просто любим до смерти,
До того последнего злого утра,
Когда рушатся все заклятия.
И в конце мы исчезаем внезапно,
Мы становимся пенным облаком.

 (Элла Дерзай)