Культовый поэт, литератор и деятель актуального искусства делится своими мыслями о роли стихотворца в современной жизни

 

Что делается? Делается следующее - люди собираются в разных заведениях, именуемых «клубы», пьют там водку и другие разноалкогольные напитки, и одни читают со сцены, а другие слушают стихи. Это происходит уже примерно с начала нулевых.

Поэты, конечно, всегда собирались компаниями и читали друг другу свои стихи, но теперь ситуация несколько иная в смысле того, что на эти чтения собираются не одни сами поэты, а еще и значительное количество интересующейся публики, и платят деньги за то, чтобы присутствовать на таких чтениях - обычно, цену бутылки водки «Привет» (вам же ведь не в тягость было бы угостить поэта бутылкой водки? Ну так и сделайте это, только не бутылкой, а ее стоимостью, а водки поэт себе сам купит).

А администрация заведений, где выступают поэты, платит им гонорары! (Ей выгоды две – первая: плата за вход, часть выручки от которой достается поэтам, часть – клубу, вторая: выручка с бара – любители поэзии очень активно припадают к этому источнику, так активно, что часто получается, что водка в неподготовленном к этому баре кончается и администрация клубов вынуждена разрешать любителям поэзии бегать за водкой в близлежащий магазин, что вообще-то в клубах самым решительным образом не дозволяется.)

Это не везде пока еще так. Но вот в клубе «Живой уголок» – уже так. И воспринимается людьми правильно, всякий понимает, что поэту бутылка водки «Привет» – самый лучший привет. Пусть даже данный и не в жидкой валюте, а в бумажной. Далее будут рассмотрены причины этого нового явления текущей культурной действительности, но сначала - исторический очерк.

***
Пушкин, Лермонтов, Тютчев и прочие деятели с чтением стихов за деньги перед публикой не выступали, это правда.

***
А вот Достоевский, Тургенев, Гончаров и все остальные классики русской литературы второй половины XIX века выступали еще как. Прозу читали! Народу набивалось – как сейчас на… ну, не знаю с кем бы сравнить сейчас. Властители дум! Чтения были за деньги, но классики на этих чтениях не наживались. Потому что они были благотворительные – в пользу женских бестужевских курсов, в пользу недостаточных студентов академии художеств, в пользу (но это уже негласно) и политзаключенных.

Страсти и скандалы разгорались по вопросу иерархии – как меж Тальковым и Азизой. Кто будет читать за кем, кому поднесут чай два раза в процессе чтения, а кто так, насухую прочтет, кому достанутся просто аплодисменты, кому бурные, а кому и переходящие в овацию. Достоевский серьезно переживал, ночи не спал и чуть до приступа себя не доводил из-за того, что Тургеневу поднесли три букета и венок, а ему, Федору Михайловичу, только жалкий букетишко. Властители дум, бородатые мужи! Эх.

Прочесть об это можно в книге И.Волгина «Последний год жизни Достоевского».

***
Символисты и всякие прочие декаденты выступали много где – была куча салонов, были редакции декадентских журналов «Новый Путь», «Вопросы жизни», «Весы», «Золотое Руно», «Аполлон» и прочая, и прочая, было религиозно-философское общество в Питере, был Московский литературный кружок. (Он только назывался «кружок», на самом деле это было большое здание на Дмитровке - теперь там, если не ошибаюсь, театр Ленком - с рестораном, с библиотекой, с залами для чтений; содержалось все это благодаря залу для карточных игр в железку на деньги; вообще-то азартные игры на деньги тогда в России были, вроде бы, еще запрещены, но литературному кружку для нужд искусства было сделано исключение, и туда сползались ночами любители азарта и наживы со всей Москвы – очень хорошо это у Ходасевича описано в специальном очерке.)

Были даже первые типа сквоты-коммуны - знаменитая Башня Вяч.Иванова.

Символисты выступали много и охотно, и были уже настоящие поп-звезды – Блок, Бальмонт, Брюсов, Белый, и девушки бежали за ними толпами и в воздух лифчики бросали, - но еще не за деньги.

 

Давид Бурлюк

***
На коммерческие рельсы все это поставили футуристы, кубо и эго: Бурлюк-Маяковский-Каменский-Крученых и Северянин-Шершеневич. Они превратили поэтические чтения в настоящее шоу и разъезжали с этим шоу по городам.

«Я повсеградно оэкранен, я повсесердно воцарен», – утверждал Северянин, и это так и было. Вслед за ними и другие потянулись – Бальмонт, например, добрался аж до Тюмени.

Открылась куча «артистических кафе» с чтениями стихов – «Бродячая собака» в Питере, например. Поэтов туда пускали и угощали бесплатно, прочую публику – «фармацевтов», как это называлось на тогдашнем поэтическом жаргоне, за деньги. Фармацевты валили валом – послушать Маяковского и Северянина, посмотреть на живую Ахматову.

***
Военный коммунизм. А то же самое.

 

Сергей Есенин

Читали и собирали толпы революционных матросов. За вознаграждение читали – за паек, селедку и крупу. А имажинисты в Москве умудрились утроиться и за деньги. В разгар военного коммунизма функционировало вполне коммерческое кафе «Стойло Пегаса», где за деньги была и еда, и спирт, несмотря на официальный сухой закон, а имажинистам за выступления платили:
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт

Когда молодой был, вызывали у меня эти строчки недоумение: зачем спирт – жарить?

(Не помню уж, у кого читал - один раз привели на выступление Есенина настоящих проституток. Чтобы, значит, подтвердить правду поэзии правдой жизни. Очевидцы рассказывали, что Есенин проституток очень боялся – они же вшивые, сифилисные, грубые, грязные, да и некрасивые; проституткам же Есенин понравился, но частично - хорошенький мальчик, только зря так много пьет, вон какое лицо опухшее, и такие плохие стихи пишет – грубые, некрасивые.)

***
В двадцатые все это продолжалось. Поэты выступали массами, были поп-звездами, выступали за деньги и получали за выступления деньги – не знаю, правда, сколько именно, успешно ездили по провинции – Маяковский тот же, прочие лефы, конструктивисты, само собой, но и даже Мандельштам (которого патронировал Бухарин).

***
Времена сталинизма. Черт знает. Выступали, конечно. За деньги? Наверно. Вероятно, да. Но точных сведений – не имею.

Статус поэта был, конечно, чрезвычайным! Не всякого поэта, конечно, члена ССП (Союза советских писателей). Но был ли это статус поп-звезды? Не думаю, скорее, номенклатурного чиновника хорошего верхнесреднего уровня: то се, писдачи, писдома, творческие командировки, недели дружбы в Грузии и Туркмении, богато жили, короче. И на работу ходить не надо. Надо было, правда, ходить на собрания. Откуда можно было отправиться и в Сибирь. Выступления тоже были вещью довольно опасной: выступление Ахматовой в Москве кончилось знаменитой фразой «Кто организовал вставание?».

***
Шестидесятые. Ну, это время прославленное, -Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, и прочие и прочие.

Политехнический, политехнический!

Собирали целые стадионы – Лужники! Удивительное было время. Стихи писались в результате специальные, рассчитанные на прямое восприятие на слух, с многократными рефренами, трескучие, гражданственные до невозможности, а если «лирические», то такие, чтобы слезы из барышень сразу вышибали, как публичная чистка вагона лука.

***
Последующие тридцать лет развития русской поэзии - похмелье после стадионного угара и демонстративный отказ от всяческой трибунности, принципиальная камерность, катакомбность.
А мы, мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В катакомбы, пустыни, пещеры.

Всячески подчеркивалось и декларировалось, что Поэзия – дело частное, тайное, интимное, эзотерическое, совсем не для всех – и уж конечно – не для толпы.

Даже Бродский – несомненная поп-звезда, более того, несомненно целенаправленно, усердно, хитроумно добивавшийся этого статуса поп-звезды и неуклонно на нем, неявно, но эффективно, настаивавший, – и тот декларировал именно свою частность.

Нет, ну всякие сисипятники (члены Союза Советских Писателей) выступали, конечно. В своем ЦДЛ, и за деньги… ну так что о них говорить. Мы и не будем.

 

Борис Гребенщиков (фото с сайта aquarium.ru)

А место поэтов в общественном сознании заняли исполнители музыки рок, ленинградские в первую очередь – Гребенщиков, Майк, Цой, Кинчев, чуть позже Наутилус, еще чуть позже – Летов, Янка, Неумоев. Они вот были и настоящие поп-звезды (и хотели этого!), и властители дум (и хотели этого! все они так напрямую и проповедовали, кроме, разве, Майка), и повелевали стадионами - не стадионами, но уж толпами - точно.

***
Девяностые – все было так, только еще хуже. Тем более, настало время победившего постмодернизма. Поэзия – «Вавилон» – в этот постмодернизм с упоением играла, собрания их Авторника проходили промеж своих и для своих. Тоже позиция. Даже – уважаемая. Но есть и другая.

В рамках того же «Вавилона» Воденников – один из главных «Вавилона» тузов – объявил об Эпохе Новой Искренности и поэзии прямого действия, и что касается его выступлений, то они проходили, да, совсем как рок-концерты, с массовым экстазом аудитории, когда девушки (и юноши!) изъявляли желание немедленно Воденникову отдаться на усилителях, о чем сообщали в отчетах с концерта в «Русском Журнале»; и несомненный статус Воденникова как именно поп-звезды, охотно им поддерживаемый.

Пресловутая Витухновская – тогда же. Клуб Литературного Перформанса Литвак и Байтова – не видал, правда, не знаю, что получилось.

Куртуазные маньеристы еще всегда имели успех и выступали за деньги – ну, эти, к сожалению, сами загнали себя в нишу скорее юмора, чем поэзии как таковой, что жаль, Степанцов – несомненный поэт, и местами – просто замечательный.

Перелом произошел в нулевые, причем ближе к их середине. И поэты действительно становятся поп-звездами.

Причин - немало, всяких разных.
Попробуем выделить некоторые и перечислить.

***
Главная – выросло новое поколение
Отличное от прежних.
Первая причина - относительно благополучная и культурная молодежь. В 1990-е шли на дно или в бандиты, или в менеджеры, жизнь завертелась бетономешалкой, в мгновения передышки – LSD, героин – не до поэзии. Теперь появились – выросли – те, у кого есть возможность иметь дело до поэзии – дети среднего класса.

Вторая причина (связанная с первой) – возникла инфраструктура – сеть клубов, рассчитанных на вот эту новую культурную, сравнительно обеспеченную молодежь, куда стали целенаправленно зазывать не бандитов и проституток, а богемных личностей, – недорогая еда, недорогая выпивка, свободная атмосфера, круглосуточная работа, круглосуточно работающий книжный магазин. Первопроходцем был ОГИ в 1998, «Морриссвиль», потом «ПирОги», потом Bilingua, и др. Живой Уголок сейчас – как самый лучший.
Не спится? Иди в ОГИ, купи там книжку, сиди, пей кофе или пиво, читай, слушай.
Новые богемные клубы стали культивировать и соответственные культурные программы – не стриптизерок стали звать, а поэтов. Сначала – выступить бесплатно, просто за то, чтобы большая аудитория тебя послушала. Потом Курицыным стали устраиваться конкурсы чтецов – слэмы, победитель которых получал аж 500 баксов, а затем стали целенаправленно просто платить за выступление.

Владимир Брунов (Нескажу)

Интересно, что началось это сначала в провинции, клубы стали платить деньги поэтам, чтобы приехали и выступили: наш Осумбез так ездил в Питер в «Бродячую Собаку», в Ростов-на-Дону в клуб «Лила».
Третья причина - опять же, новое поколение. В отличие от прежних, оно имеет привычку ходить по клубам. Если надо где-то встретиться – давай в ОГИ!

(Раньше было – «давай, приезжай», или – «давай у памятника Пушкину, я там одну подворотню знаю!»)
Четвертая причина - социология: капитализм победил окончательно, он автоматически порождает недовольных, – не бедных и голодных, а недовольных эстетически торжествующими, как писали в советских книжках, мещанством, культом денег и идеологией потребительства. И идеологией этих недовольных эстетически по обыкновению является романтизм тех или иных видов.
Пятая причина - это новое поколение имеет естественную нужду в своих, так сказать, выразителях и объединителях. Кто за них скажет, и им самим объяснит, что они думают и чувствуют, и кто позволит им объединиться вокруг себя и отделиться от поколений прежних.
И захочет (или согласиться) стать символом, идолом, кумиром и поп-звездой.
Их.
Это естественно, так было всегда, и так и должно быть.

***

Объединяться новым поколениям вот уже лет тридцать – куда! почти сорок! – принято вокруг музыки рок.
Но вдруг выяснилось, что вот вокруг рока-то и не объединишься.
Старые звезды – кто помер, кто совсем забронзовел; новые – Рому Зверя, что ли, выбрать в качестве голоса поколения?

Рок оказался в ловушке.
Новые волны рокеров – сразу строем идут в ротацию на «Нашем радио»…
А которые не идут в попсню, те просто тягомотина и скука смертная, они не в попсне просто потому, что таланта не хватает.
Стандарты качества рока повысились и надо теперь действительно уметь хорошо играть, записываться, строить звук, иметь инструменты.
Как раньше, в две акустические гитары, подцвеченные басом и электрогитарой, альбомов на бытовой магнитофон уже не позаписываешь (Гребенщиков, «Сладкая N.» Майка, «45» Цоя и др. и др.), точнее, записать-то можно, но никто слушать не станет.
Рок всегда был делом хлопотным, затратным, трудо-, время- и энергоемким, теперь оказался таким втройне.
Независимые студии записи есть, записать альбом не так сложно и на дому, но распространить его, организовать концерты, а уж тем более гастроли, сложно.
Для независимой некоммерческой музыки рок не оказалось инфраструктуры.
Не вызрела еще.
А вот для поэзии – созрела.

 

Виктор Перельман

И вот потому-то поп-звезды теперь - поэты: Воденников, Емелин, Родионов, Юдик Шерман – перечисляю, первых, пришедших в голову.
Они, впрочем, и читают не как поэты или как артисты, а именно как, скорее, рэперы или, не знаю, как шаманы. Камлают. С безобразиями, с телодвижениями, да и с роком тоже начинают пытаться дружить – Родионов давно уже время от времени на свои чтения приводил людей стучать на бонгах и бить в маракасы, а сейчас репетирует настоящий электрический «нойз».

То есть, состыковавшись с настоящими электрическими музыкантами, бывшими, кстати, сибирскими панками, попереигравшими чуть не во всех группах этого сибпанка, от «Инструкции по Выживании» и «Гражданской Обороны» до множества менее известных, они теперь будут выступать вместе. Родионов будет бесноваться и вопить свои весьма сложно ритмически организованные, тоническим способом, подобно, например, Михаилу Луконину, стихи, а гитаристы, басисты и драм-машина будут издавать в импровизационном порядке громкие ужасные сверхчеловеческие звуки и пассажи, чтобы вогнать слушателей-зрителей в окончательный трепет.

А Виктор Перельман, например, придумал акустическое техно: как был акустический рок, под гитару, что, вообще-то, полная нелепость, так он придумал нелепость еще хлеще – акустическое техно.

***

Ну, короче, много еще чего доведется вам увидеть в ближайшее время.
Будет что послушать, будет что посмотреть, будет чем восхититься и что и кого полюбить.
При желании еще можно наплести и про то, что в стране, дескать, революционная ситуация, а поэт всегда Буревестник.
Потому что поэт всегда – с грозой, и песня с бурей – сестры.

Предоставляю это рассуждение произвести читателю самостоятельно.

P.S. Следовало бы написать и о том, что самое развитие музыки рок (расширительно понимаемой) толкало и толкает ее в объятия поэзии, причем при примате поэзии; тот же рэп, где стихи, конечно, куда важнее однообразной и нудной музыки; те же нойз и индастриэл – но лень.

P.P.S. Что касается того, верно ли это вообще идейно – читать стихи за деньги, не на данном этапе, а вообще, - вопрос это дискуссионный. На него тоже можно отдельную статью написать.