Если вы живете в Москве или другом большом городе, который имеет под собой подземку, значит, Вы почти каждый день видите представителей одной и той же профессии – попрошаек.

Я каждый день делаю два перехода, в обоих стоят женщины, дети, мужчины и старики с жалостливыми лицами и жалобными табличками. В их глазах лишь на первый взгляд грусть. Если успеть, проходя мимо, всмотреться в глаза любого попрошайки, они будут выражать усталость.
Эта усталость не такая, как у солдата почетного караула у стен Кремля и не такая, как тлеет в глазах шахтёров. Усталость попрошаек начинается и заканчивается в глазах. Мимо них проходят миллионы людей в день. Кто-то смотрит по-доброму и бросает в пакет железные монеты, реже мятые бумажки. Но большинство делает каменные лица. Я как-то раз наблюдал это со стороны в течение минут, наверное, десяти.

Я тоже из тех, кто проходит мимо. С таким же каменным, холодным лицом. И я не знаю, что творится в умах и сердцах миллионов обладателей таких же лиц, поэтому я расскажу о себе.

Я никогда не помогаю попрошайкам, для меня не имеет значение пол, возраст и физическое состояние этих людей. И дело тут даже не в том, что я в подробностях знаю схему распределения доходов от попрошаек в московском метропотлитене, и даже не в том, что я жадный и скупой засранец (а я именно такой).

Хотя, я слукавил. Отчасти дело именно в жадности. Но главное в данном вопросе – это мой прагматизм и философия баланса. Я очень люблю помогать людям, но я никогда не помогаю тем, кто позже не сможет помочь мне. Ровно также я никогда не принимаю и не прошу помощи у того, кому не смогу помочь я. Отношения «ты мне – я тебе» звучат и выглядят плохо только в своем названии, на деле это единственная работающая схема взаимоотношений людей в современном обществе.
Нет, я не бессердечный, мне безумно жаль стоящих в метро попрошаек. Но я не тот, кто может им помочь. Хотите верьте, хотите нет, но помочь им могут только они сам.

p.s. Каменное лицо я делаю, чтобы не показывать печаль, которая загорается в моем сердце при виде нуждающегося. Печаль от того, что ни один из них не осознает, что нуждается он вовсе не в мелочи от прохожих.