Цитата "НВО" 21.09.07
Об авторе: Александр Анатольевич Храмчихин - заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа.


Итак, Виктор Зубков приступил к исполнению обязанностей председателя правительства Российской Федерации. Естественно, новому премьеру сразу же придется взяться за решение многих давно назревших проблем в экономике, в социальной сфере. Тем не менее особую тревогу общественности России вызывает ситуация в области военного строительства.

Нынешний уровень денежного довольствия российских военнослужащих в сравнении с зарплатами в гражданском секторе таков, что не может не наводить на мысль: государство проводит целенаправленную политику маргинализации личного состава Вооруженных сил. Причем если в 1990-е годы в стране объективно не было денег, то сегодня Россия буквально в них купается. Видимо, за всю свою историю наше отечество никогда не располагало столь огромными финансовыми ресурсами. Соответственно никаких оправданий сохранению нищенских зарплат офицеров в совокупности с отъемом льгот нет. Однако оставим сейчас в стороне социальные вопросы. Это большая отдельная тема.

НА ФОНЕ ГРОМКИХ ОБЕЩАНИЙ

«Возрождение былой мощи Вооруженных сил» является одной из любимых тем сегодняшней официальной пропаганды. Увы, действительность несколько отличается от картины, рисуемой прокремлевскими средствами массовой информации. Несмотря на очень существенный рост оборонных расходов, закупки вооружения и военной техники в 2000-е годы, как это ни удивительно, даже ниже, чем в безденежные 1990-е.

Например, Ракетные войска стратегического назначения (РВСН, напомню, являются основой стратегических ядерных сил, а это единственный фактор, делающий нашу страну великой державой) в 1992–1999 годах получили 92 межконтинентальные баллистические ракеты (92 боевые части), еще 81 была возвращена из Белоруссии. Списали за тот же период 44 МБР (360 БЧ, в это число не включены ракеты старых типов, выводившиеся из состава РВСН как по выработке ресурса, так и по международным договорам). В 2000–2006 годах закуплено 27 МБР (27 БЧ), списано 294 МБР (1779 БЧ).

Как-то не просматривается здесь «возрождение и укрепление». Напротив – все отчетливее вырисовывается полное разрушение. Причем какими бы замечательными не были МБР «Тополь», их становится просто слишком мало. Наши РВСН скоро надо будет сравнивать уже не со Стратегическим командованием США, а с китайской «Второй артиллерией». Но если РВСН получают очень мало, то морская составляющая СЯС – очень много. На верфях находятся целых три ракетных подводных крейсера стратегического назначения проекта 955. Правда, к ним до сих пор нет ракеты. Спор о том, будет у нас «Булава» или нет, приобретает почти схоластический характер. Интересно, что будет, если ее не будет? Как поступят с тремя корпусами на северодвинских верфях? Кто ответит за вложенные в них десятки миллиардов рублей?

Сходная ситуация и с силами общего назначения. Официальная пропаганда очень «изящно» суммирует новую, только что произведенную технику со старой, проходящей модернизацию. В качестве количества закупленных единиц ВВТ подается сумма. Хотя даже неспециалисту очевидно, что новая техника и модернизированная старая – «две большие разницы». Модернизация – процесс полезный, но возможности ее заведомо ограничены, из оружия нельзя выжать больше того, что в него заложено при создании. И ресурс до бесконечности продлить нельзя. И уж совершенно очевидно, что модернизация не увеличивает количество техники в Вооруженных силах. Его увеличивает поставка новых образцов ВВТ. Население страны ведь возрастает от рождения детей, а не от лечения взрослых.

Если говорить о закупках именно новой техники, то, например, с 2000 года до сего дня Военно-воздушные силы РФ получили три (!) новых боевых самолета – один Ту-160 и два Су-34. Причем с последними, судя по всему, есть серьезные проблемы, об их принятии на вооружение было сообщено в конце прошлого года, но в строевую часть они поступили лишь в середине этого. Для сравнения – в 1990-е годы ВВС России получили до 100 самолетов различных типов, включая семь Ту-160.

Далее. Если в 1990-е было закуплено 120 танков Т-90, то после 2000 года – немногим более 60. В 1990-е ВМФ и морские части погранвойск получили более 50 надводных и подводных кораблей и катеров (большинство из них было заложено еще в советское время, но тем не менее), в 2000-е – менее десяти.

Подобные примеры можно приводить по всем классам ВВТ без исключения. С 2003 года многочисленные официальные лица постоянно обещают нам «вот-вот, буквально завтра» принятие на вооружение оперативно-тактического ракетного комплекса «Искандер», но он до сих пор находится на стадии испытаний. Про зенитную ракетную систему С-400 аналогичные обещания шли с 2000 года, однако лишь два месяца назад на боевое дежурство заступил первый двухдивизионный полк.

ДЕГРАДАЦИЯ ОПК

К вопросу о микроскопическом количестве закупаемой техники добавляется вопрос о ее качестве. Имеется в виду в данном случае не стремительно растущее количество рекламаций, поступающих из войск на заводы-изготовители. Речь идет о реальной новизне «новых» образцов. Практически все они были разработаны в советский период, поэтому заведомо морально устарели за полтора десятилетия, прошедшие с момента краха СССР. Скорее всего производить их уже не имеет смысла ни в каких количествах.

«НВО» в своих репортажах с МАКС-2007 уже приводило пример с многоцелевым истребителем Су-35, который официозные СМИ умудрились представить как новый и даже показанный впервые, хотя этому самолету уже 18 лет! Много лет мы слышим о наших замечательных крылатых машинах поколения «4+», «4++»... Видимо, плюсы будут добавляться до бесконечности. Правда, сколько их ни добавляй, а «пятерки» все равно не получится. Наше отставание от США в создании истребителя 5-го поколения достигает никак не менее 20 лет.

Причин у нынешней ситуации несколько. Во-первых, это банальное воровство, ситуация с ним имеет тенденцию усугубляться. Во-вторых, это бесконтрольное завышение цен предприятиями-изготовителями по всей технологической цепочке. Из-за этого бюджет можно увеличивать до бесконечности, а техники в войска будет поступать все меньше. В-третьих, никуда не деться от факта деградации отечественного оборонно-промышленного комплекса, утраты технологий и кадров. Это приводит и к падению качества формально освоенной техники, и тем более к потере возможности создавать принципиально новые образцы.

В-четвертых, многочисленные реорганизации ОПК пользы ему почему-то не приносят. Более того, формирование холдингов, идущее, впрочем, «со страшным скрипом», не способствует росту конкурентоспособности продукции. Как и следовало ожидать, происходит нечто прямо противоположное. Потому что исчезает всякая конкуренция, отчего проблема диктата оборонки над интересами Вооруженных сил, имевшая место еще в советское время (промышленность делает не то, что нужно, а то, что может), существенно усугубляется. Даже в СССР – в эпоху существования монопольной госэкономики – в ОПК искусственно создавалась конкуренция, а теперь, при рыночной экономике, она столь же искусственно уничтожается.

Вдобавок появление холдингов часто приводит не к суммированию потенциалов сливающихся компаний, а к удушению слабого сильным с безвозвратной потерей кадров и научных школ. А сильным не всегда оказывается тот, кто действительно лучше. Нередко им бывает тот, у кого большие лоббистские возможности.

ПО ИНЕРЦИИ...

Над всем этим стоит «в-пятых». За 15 лет существования новой России политическая власть так и не создала хоть сколько-нибудь целостной концепции военного строительства. Существующие документы доктринального характера настолько неконкретны, эклектичны и противоречивы, что на их основе развивать Вооруженные силы не представляется возможным.

До сих пор непонятно, войны какого типа против какого противника предстоит вести РФ в обозримой перспективе. Если непонятно, с кем мы будем воевать, то соответственно не может быть ни адекватной программы закупки вооружений, ни адекватной программы реформы ОПК. Если непонятно для чего, то ничего и не будет.

Российская армия так и осталась, по сути, советской, поэтому и живет по инерции. По инерции она готовится воевать с США и НАТО, хотя совершенно неясно, почему именно эта группа стран является нашим потенциальным противником. Идеологическая основа для такой войны исчезла, никакой новой не появилось (умолчим здесь о реальной боеспособности сегодняшнего Североатлантического альянса).

В постсоветский период добавился всемирный фетиш – «борьба с международным терроризмом». С одной стороны, эта угроза абсолютно очевидна, с другой – создается впечатление, что ей все-таки уделяется слишком много внимания. Когда учения СЯС или ВМФ проводятся по легенде «борьбы с терроризмом», то это, пожалуй, немного перебор.

Наконец, не совсем понятно, почему наше военно-политическое руководство в упор не видит стремительно растущей мощи КНР. Кстати, Пекин не просто не отказался от тезиса о том, что «Россия – это государство, которое захватило и оккупировало больше всего территорий Китая» (цитирую китайский школьный учебник истории издания 2002 года), но год назад провел учения НОАК, которые можно трактовать только как подготовку к войне с нами на нашей территории.

По той же советской инерции закупается техника для ВС. Есть Т-90 – продолжение бесконечной 40-летней серии Т-64/Т-72/Т-80 с их бесчисленными внутренними модификациями – делаем Т-90. Есть Су-34 – alter ego принятого на вооружение в 1988 году F-15Е – делаем Су-34. Здесь к тому же ситуация усугубляется лоббизмом, который сегодня сильнее любых реальных интересов страны и армии. А лоббистские возможности предприятий зависят в большинстве случаев от их экспортных возможностей. Которые, в свою очередь, определяются наличием советского технологического задела.

В условиях отсутствия внятной концепции военного строительства и программы разработки действительно перспективных образцов ВВТ сложившаяся система консервирует наше отставание, делая его в ряде случаев безнадежным (говорить в такой ситуации про ОПК как основу «инновационной экономики» несерьезно). Очень показательна, например, история с боевым вертолетом, который должен заменить Ми-24. Конкурс на этот винтокрыл был проведен 20 лет назад, в 1987 году. На нем В-80, более известный как Ка-50, выиграл у Ми-28. В 1995 году Ка-50 официально принят на вооружение и даже пошел в серию (ее размер составил пять машин). Теперь нам сообщают, что на вооружение ВВС РФ будет поступать Ми-28Н. Почему? Кто отменил предыдущие решения? Или просто фирма Миля оказалась сильнее фирмы Камова в «коридорах власти»? А вертолет, проигравший в 1987 году, нам нужен сейчас? Впрочем, пока и Ми-28Н в войсках тоже нет.

ТАКОВА УЖ СИСТЕМА

А над всем этим есть еще «в-шестых». В стране полностью отсутствует гражданский контроль над Вооруженными силами и оборонно-промышленным комплексом. Он так и не появился в «демократические 90-е», а в нынешних условиях говорить о нем просто бессмысленно. Власть никоим образом не зависит от мнения избирателей, выборы, по крайней мере на федеральном уровне, вернулись к состоянию фарса.

Разделение властей также отсутствует, при том что важнейшей формой гражданского контроля является парламентский контроль. В сегодняшней России парламент одобряет абсолютно все, что «спускается» из Кремля. Соответственно отсутствует любой контроль и любая ответственность за происходящее. Точнее, они сводятся к произволу.

Отсутствие контроля и ответственности позволяет раздуть из мухи слона, а настоящего слона или даже стадо слонов полностью игнорировать. Наличие либо отсутствие реакции на любое безобразие в сфере военного строительства определяется не масштабом произошедшего, а характером отношений «наверху». К этому добавляется полная монополия на освещение ситуации в ВС и ОПК, о чем речь уже шла выше. Информация целенаправленно искажается или просто не доводится до граждан страны. Независимые эксперты остаются людьми, «широко известными в узких кругах», в узких этих кругах они и рассказывают друг другу то, что желательно было бы донести до всего общества. Потому что общество имеет право знать, в каком состоянии находятся отечественные Вооруженные силы и способны ли они защитить страну...

Хотя не факт, что обществу это всерьез интересно. Пушкин, наше всё, давно сказал, что «обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад».

Если в собственной стране контроля нет, единственным эффективным контролером оказываются иностранцы. Что и проявилось в начавшемся скандале с переделкой советского авианесущего крейсера «Адмирал Горшков» в индийский авианосец «Викрамадитья». Уже на первом этапе выяснилось, что корабля на самом деле у нас нет (точнее, есть только его корпус). Однако главный «сюрприз» ждет индусов впереди, когда выяснится, что у нас нет и самолета, а если даже каким-то чудом его сделают, он не подойдет к кораблю.

Все перечисленные проблемы носят системный характер. Назначение нового премьера никоим образом не меняет системы. Она вообще никак от него не зависит. Будет зависеть, если он станет президентом (что в высшей степени вероятно). Тогда надо будет писать новую статью.
материалы: Независимое военное обозрение© 1999-2006
Опубликовано в Независимом военном обозрении от 21.09.2007
Оригинал: http://nvo.ng.ru/forces/2007-09-21/1_premier.html