Они выросли по соседству, на краю города, рядом с полями, деревьями и садами, неподалеку от дивной красоты колокольни, принадлежавшей школе для слепых.
Теперь им было по двадцать, не виделись почти год. Веселое и уютное тепло всегда существовало между ними, и никаких разговоров о любви.
Его звали Ньют. Ее -- Катарина. Сразу после полудня Ньют постучал в дверь дома Катарины.
Катарина подошла к двери. Она несла пухлый глянцевый журнал, который читала. Журнал целиком предназначался для невест.
-- Ньют! -- воскликнула она. Удивилась, увидев его.
-- Пойдем погулять? -- спросил он. Он был застенчивым, даже с Катариной. Он скрывал свою застенчивость говоря рассеянно -- как будто вещи, которые его действительно волновали, были очень далеко -- как будто он был секретным агентом, отдыхающим в промежутках между красивыми, далекими, зловещими предприятиями. Эта манера разговора всегда была свойственна Ньюту, даже когда речь шла о вещах, касавшихся его непосредственно.
-- Гулять? -- сказала Катарина.
-- Шаг за шагом, -- сказал Ньют. -- По листьям, через мосты.
-- Я и не знала, что ты в городе.
-- Только приехал.
-- Все еще в армии, -- сказала она
-- Еще семь месяцев осталось. -- Он был рядовым первого класса в артиллерии. Форма помята. Ботинки в пыли. Не брит. Он протянул руку за журналом: -- Дай посмотреть красивую книжку, -- сказал он.
Она дала ему журнал.
-- Я выхожу замуж, Ньют.
-- Знаю, -- ответил он. -- Пойдем погуляем.
-- Так много дел, Ньют, до свадьбы всего неделя.
-- Если мы пойдем погуляем, -- сказал он, -- ты разрумянишься. Будешь румяной невестой. -- Он перевернул страницы журнала. -- Румяной невестой как она -- как она -- как она, -- сказал он, показывая ей румяных невест.
Катарина зарумянилась, подумав о румяных невестах.
-- Это будет мой подарок Генри Стюарту Чезенсу, -- сказал Ньют. -- Взяв тебя на прогулку, я верну ему румяную невесту.
-- Ты знаешь, как его зовут?
-- Мать писала, -- сказал он. -- Из Питтсбурга?
-- Да, -- сказала она. -- Тебе он понравится.
-- Наверно.
-- Сможешь... сможешь прийти на свадьбу, Ньют? -- спросила она.
-- Сомневаюсь.
-- У тебя короткий отпуск? -- сказала она.
-- Отпуск? -- переспросил Ньют, он изучал рекламу серебряных сувениров на развороте. -- Я не в отпуске.
-- О?
-- Я, то что называется, в самоволке, -- сказал Ньют.
-- О, Ньют! Не может быть!
-- Точно, -- сказал он, глядя в журнал. -- Хочу найти сувенир для тебя, -- он читал названия из журнала. -- Альбемарль? Вереск? Легенда? Роза? -- Посмотрел на нее. Улыбнулся. -- Я хочу подарить тебе и твоему мужу ложку. -- сказал он.
-- Ньют, Ньют -- скажи мне серьезно...
-- Я хочу прогуляться.
Она сжала руки, переживая:
-- Ой, Ньют, ты пошутил насчет самоволки.
Ньют тихонько изобразил полицейскую сирену, подняв брови.
-- Откуда... откуда сбежал, -- спросила она.
-- Форт Брег, -- сказал он.
-- Северная Каролина?
-- Ага, -- ответил он. -- Недалеко от Фаетвилля, где Скарлет О'Хара ходила в школу.
-- Как ты добрался сюда, Ньют?
Он поднял большой палец, покачал им голосуя:
-- Два дня.
-- А твоя мама знает? -- сказала она.
-- Я приехал не к матери.
-- А к кому?
-- К тебе.
-- Почему ко мне?
-- Потому что люблю тебя, -- сказал он. -- Теперь пойдем погуляем? Шаг за шагом, по листьям, через мосты...
Теперь они шли между деревьями по коричневым листьям.
Катарина была сердитой, раздраженной, чуть не плакала.
-- Ньют, -- сказала она. -- Это глупо.
-- Что именно? -- спросил он.
-- Глупо говорить сейчас, что любишь меня. Ты никогда не говорил так раньше. -- Она остановилась.
-- Пошли, -- сказал он.
-- Нет, дальше не пойдем. Вообще не надо было с тобой выходить, -- сказала она.
-- Ты вышла.
-- Чтобы увести тебя из дома, -- сказала она. -- Если бы кто-нибудь пришел и услышал, как ты со мной говоришь за неделю до свадьбы.
-- Что бы они подумали?
-- Подумали бы, что ты помешался.
-- Отчего же, -- спросил он.
Катарина глубоко вздохнула, сказала:
-- Я хочу сказать, что я глубоко тронута этой вот глупостью, что ты сказал. Я все еще не могу поверить, что ты в самоволке, но может быть так оно и есть, я не могу поверить, что ты в самом деле любишь меня, но может быть так оно и есть. Но...
-- Так оно и есть.
-- Хорошо. Я глубоко тронута, -- сказала Катарина. -- И я очень люблю тебя как друга, Ньют, очень люблю -- но все это слишком поздно. -- Она отступила он него. -- Ты никогда не целовал меня. -- Она закрылась руками. -- Я не говорю, что надо сделать это сейчас. Я имела в виду, что все это так неожиданно. Я не знаю, что ответить.
-- Просто давай еще погуляем, -- сказал он. -- Отдыхай. -- Они пошли дальше.
-- А ты чего от меня ждал!? -- спросила она.
-- Как я мог знать, что ожидать, -- сказал он. -- Я никогда раньше ничего такого не делал.
-- Думал, брошусь тебе в объятия?
-- Может быть.
-- Прости, что разочаровала.
-- Я не разочарован, -- сказал он. -- Ни на что я не рассчитывал. Это здорово -- просто гулять.
Катарина опять остановилась:
-- Знаешь, что будет дальше?
-- Не-а.
-- Мы пожмем друг другу руки, -- сказала она, -- пожмем руки и разойдемся друзьями. Вот что случиться сейчас.
Ньют кивнул:
-- Хорошо. Вспоминай меня время от времени, вспоминай, как сильно я любил тебя.
Не желая того, Катарина расплакалась. Она повернулась спиной к Ньюту, поглядела в бесконечную колоннаду деревьев.
-- Что это? -- спросил он.
-- Злость, -- сказала Катарина. -- Ты не имеешь права...
-- Я должен был знать, -- сказал он.
-- Если бы любила тебя, я бы дала понять раньше.
-- Дала бы понять? -- переспросил он.
-- Да, -- сказала она. Повернулась, поглядела на него. Лицо красное.
-- Ты бы увидел, -- сказала она.
-- Как?
-- Ты бы увидел, -- повторила она. -- Женщины не достаточно умны, чтобы скрыть это.
Ньют взглянул внимательно в лицо Катарины. К своему ужасу она поняла, что то, что она сказала было правдой, женщина не может спрятать любовь.
Сейчас Ньют видел любовь.
И он сделал то, что должен был сделать. Поцеловал ее.
-- С тобой просто невозможно! -- сказала она, когда Ньют отпустил ее.
-- Разве?
-- Не надо было делать этого.
-- Тебе не понравилось?
-- А чего ты ждал? -- сказала она. -- Дикую, всепоглощающую страсть?
-- Говорю тебе, я никогда не знаю, что может случиться потом.
-- Будем прощаться, -- сказала она. Он чуть нахмурился.
-- Хорошо, -- сказал он. Она повторила еще раз:
-- Я не жалею, что мы поцеловались. Мне было хорошо. Надо было нам раньше целоваться, мы были так близки. Я буду помнить про тебя, Ньют... счастливо.
-- Тебе того же, -- сказал он.
-- Спасибо, Ньют.
-- Тридцать дней, -- сказал он.
-- Что? -- не поняла она.
-- Тридцать дней за решеткой, -- сказал он. -- Столько будет стоить мне один поцелуй.
-- И... извини, -- сказала она. -- Но я не просила тебя идти в самоволку.
-- Я знаю.
-- Конечно, ты не заслуживаешь геройской награды за такой глупый поступок, -- сказала она.
-- Должно быть здорово быть героем, -- сказал Ньют. А Генри Стюарт Чезенс -- герой?
-- Мог бы быть, если представиться случай, -- сказала Катарина. Она с беспокойством отметила, что они пошли дальше. Прощание было позабыто.
-- Ты в самом деле любишь его? -- спросил он.
-- Конечно я люблю его! -- ответила она горячо. -- Я бы не выходила за него замуж, если бы не любила его.
-- Что в нем хорошего?
-- В самом деле! -- воскликнула она. -- Ты не понимаешь, что обижаешь меня? Много, много, много хорошего. Да. И много, много, много плохого тоже. Но это не твое дело. Я люблю Генри. И я не намерена обсуждать с тобой его плюсы.
-- Прости, -- сказал Ньют.
-- В самом деле! -- сказала Катарина. Ньют снова поцеловал ее. Он поцеловал ее потому, что она хотела, чтобы он сделал это.
Они были в большом саду.
-- Как мы ушли так далеко от дома, Ньют, -- спросила Катарина.
-- Шаг за шагом -- по листьям, через мосты, -- сказал Ньют.
-- Надо добавить -- по ступеням.
Звонили колокола на колокольне школы для слепых неподалеку.
-- Школа для слепых, -- сказал Ньют.
-- Школа для слепых, -- рассеянно кивнула головой Катарина. -- Пора возвращаться.
-- Будем прощаться, -- сказал Ньют.
-- Похоже, каждый раз, как прощаемся меня целуют, -- сказала Катарина.
Ньют сел на коротко подстриженную траву под яблоней.
-- Садись, -- сказал он.
-- Нет.
-- Я не прикоснусь к тебе, -- сказал он.
-- Я не верю.
Она села под деревом в двадцати ярдах от него. Закрыла глаза.
-- Пусть тебе приснится Генри Стюард Чейзенс, -- сказал он.
-- Что?
-- Пусть тебе присниться твой замечательный будущий муж.
-- Хорошо, пусть. -- она закрыла глаза плотнее, ловя образы своего будущего мужа.
Ньют зевнул.
Пчелы бормотали в кронах деревьев и Катарина почти уснула. Когда она открыла глаза, она увидела, что Ньют в самом деле уснул.
Он засопел негромко.
Катарина дала Ньюту поспать час, и пока он спал, она любила его всем сердцем.
Тени яблочных деревьев вытянулись к востоку. Колокола на колокольне школы для слепых зазвенели.
-- Чии-к-а-дии-дии-дии, -- запел хохотун.
Где-то далеко заворчал стартер автомобиля, заворчал и затих, заворчал и затих. Заглох.
Катарина вышла из под дерева, села на колени перед Ньютом.
-- Ньют?
-- Мм? -- он открыл глаза.
-- Поздно, -- сказала она.
-- Привет, Каролина, -- сказал он.
-- Привет, Ньют, -- сказала она.
-- Я люблю тебя.
-- Я знаю.
-- Слишком поздно.
-- Слишком поздно.
Он встал, потянулся, ворча.
-- Отлично погуляли, -- сказал он.
-- Думаю да, -- сказала она.
-- Разойдемся здесь? -- спросил он.
-- Куда пойдешь?
-- Автостопом до города, сдаваться.
-- Счастливо.
-- Тебе того же, -- сказал он. -- Пойдешь за меня, Катарина?
-- Нет.
Он улыбнулся, секунду глядел на нее внимательно, потом быстро пошел прочь.
Катарина смотрела, как он удаляется в мешанине теней и деревьев, зная, что если он сейчас остановится и обернется, если позовет ее, она побежит к нему. У нее не будет выбора.
Ньют остановился. Повернулся. Позвал.
-- Катарина! -- крикнул он.
Она рванулась к нему, обхватила руками, не в силах говорить.
