не писала конкретно, давно хотела это озвучить, но решила вот так, сумбурно...

одна из невнятных историй


Мои взорванные мозги.
Спасибо, мама, что хотела сделать из меня супер-человека. Я с детства боюсь ошибок.
Я не любила играть, не любила бегать, гулять во дворе было наказанием. Спасибо мама, что заставила меня любить читать и ненавидеть глупости.
Глупости.
Глупость - бегать по двору с мячом. Глупость - смеяться над примитивными шутками. Глупость и даже позор - слушать не академическую музыку.
Никто не будет наказывать и нравоучать, мне же дают прежде всего свободу.
Меня будут осуждать.
А любят ли того, кого осуждают?

Мои взорванные мозги.
Видеосюжетом, в котором акула разрывает человека. Мурена кусает обнажённую женскую грудь. Растерзанные трупы в криминальных хронниках. Не так как в кино.
Мне 4-е года, я впервый раз разбила коленку, вижу кровь и плачу,потому что в шоке. Я - оранжерейное растение, о котором нужно заботиться. И я хочу, чтобы его любили.

Мои взорванные мозги. Зигмунд Фрэйд и русский психологический театр. Немного ли для одной маленькой напуганной глупышки? Где здесь любовь?

Мои взорванные мозги. Мне 2000 лет, и я мужчина. И я женщина, живущая болью другого мужчины, на 37 лет старше меня, несколько тысяч километров - так далеко от меня. И каждый день ждать его смерти. И каждый день терять друзей. Отдавать их, кого-то бреду, кого-то смерти. Добровольной. Как хорошо, что маленькая девочка боится умирать, хоть и очень хочет.
И ещё больше хочет, чтобы её любили. Секта проповедует любовь. Но не ту, которая мне нужна. Как оказалось.

Я возвращаюсь в реальный мир. Мои взорванные мозги. Моим ровесникам 16, а мне всё ещё 13, и я ни хера не знаю эту жизнь. Укрывшись от всех книгами и временем, можно построить видимость себя. И жить ею. И, может быть, тогда меня будут любить?

Мне 20, и я счастлива. Я делаю себе лоботомию, и я счастлива. Я люблю, я готова снова жить, доверять и открыться. И не принимать наркотики. Потому что мне есть о ком заботиться. И я лучше всех готовлю кролика, покупаю самое вкусное вино, меняюсь до неузнаваемости и лучше всех трахаюсь. Для тебя. Для тебя. Слышишь? ДЛЯ ТЕБЯ, твою мать. Уже так долго. Мой первый неверный. Мой первый чистый. Сколько я искала тебя, сколько ждала после всей этой грязи и тонны дерьма. Сколько, найдя тебя, я пребывала в уверенности, что поиски оконченны. Я расслабилась и забыла. я открылась и готова для удара. не готова. но я открыта для него, потомучто не ожидаю его.

Меня не слышат, и видимость меня делается зыбкой. Ты будешь слушать меня или нет? Ты будешь любить меня, твою мать? Ты будешь любить меня так, как я этого хочу? Разве я мало старалась? Разве у тебя было больше, чем сейчас?
Видимость меня искрит током и трещит по швам.
Трещит по швам.
Оглушающий треск у меня в ушах.
Оглушающая боль.
Я снова жила обманом. И мне снова 13.
Только видимость меня.
Спасусь порошками. Таблетками. Истериками. Кайфом и отходами.

Мои взорванные мозги. Ты толкаешь меня в бездну, хоронишь меня и бросаешь пригоршню амфетамина на крышку моего гроба. Ты забираешь у меня всё. И врёшь, что вернёшься. И говоришь правду, спустя так много врмени. Что ты не придёшь. И всегда это знал. А как же я? Напуганная малышка? Тебе же плевать. Стой, я буду стрелять... в себя... много раз...
Мои взорванные мозги.
Твоими продолжающимися противоречивыми требованиями. Мне 23. Но мне снова 13.
Развеять кокаин кремированной видимости меня.