В колонках играет - Akuma no trillНастроение сейчас - озорноеВот, выложила фанфик. Не мой, но посмеяться можно.
Название: Безумный день или Тсузуки раздает долги
Фендом: Yami no Matsuei
Автор: Rulle и Надя
Email:
Hellsing38@mail.ru
Бета: Rulle
Рейтинг: PG, наверное…
Пейринг: Тсузуки/???
Жанр: стеб, местами откровенный и нескрываемый авторский бред, называемый поле-том фантазии.
Направленность:
Предупреждения: Никаких
Содержание: …Все началось с того, что Тсузуки, получив зарплату и премию, решил раздать все свои долги.
От автора: Посвящается Рицке.
«Безумный день или Тсузуки раздает долги»
…Все началось с того, что Тсузуки, получив зарплату и премию, решил раздать все свои долги. (Так, отмотаем на день назад. Как-то в прекрасную октябрьскую среду шеф объявил сотрудникам Энма-Тё, что в четверг Татсуми выдаст ВСЕМ синигами не толь-ко зарплату, но и ежегодную премию. Да-да, даже Тсузуки получит надбавку к жалова-нию.) Он подумал, что ничего такого особенного он и ни у кого не занимал, и никакой такой страшной суммы с зарплаты у него не должно уйти. Хотя его одолевали смутные сомнения, но все-таки, по благородству души своей, решил отдать все свои долги, чтобы обезопасить свое будущее существование и кошелек от дальнейших покушений.
Он думал, что наберется в худшем случае человека два-три, по правде, он считал, что должен одному только Татсуми, и то – самую малость. Но как он жестоко ошибался! Вечером он как обычно спал на работе. Сегодня ему снился замечательный сон: в Киото он попал на дегустацию тортов и пирожных – все было бесплатно, и есть можно было до отвала. И вот, когда он в сладких грезах уже приканчивал двадцать пятый рулетик с корицей, над ним раздалось громкое «Гм, Тсузуки-сан, можно вас на секундочку?» Заспанный Тсузуки с трудом поднял голову со стола, но то, что творилось у него в кабинете, мгновенно сбросило с него остатки сна. За своей спиной (Стол стоял так, что он сидел спиной к двери) он увидел то, что еще долго будет сниться ему в самых страшных кошмарах: около его стола собралась толпа из пятнадцати человек, причем это были не только синигами, работающие в Энма-Тё – сюда заявились кредиторы даже с Земли, прослышав о том, что он решил отдать долги. (И как они все узнали?! Тсузуки же НИКОМУ не говорил о своем решении! Остается только догадываться.) Увидев такое скопление народа, он подумал, что занимал у каждого йен по сто, на какую-нибудь мелочь: на жвачку или на чупачупс для Хисоки, который, скорее всего, сам и слопал.
Для начала, это Татсуми: чего стоит только день проживания в довольно дорогой гостинице, еда, больница (это знаете ли, в наше время денег стоит), затрата личного времени на подбадривание и утешение Тсузуки, так что, по самым скромным подсчетам, затраты на оплату долгов составили треть зарплаты Тсузуки. Он горестно вздохнул, но решил, что это еще терпимо, можно как-то пережить.
Следующим на очереди был его ГОРЯЧО любимый напарник Хисока. Он требовал, во-первых, за еду, которую Тсузуки у него частенько воровал и которую время от времени приходилось покупать своему напарнику-обжоре. Затем Хисока требовал деньги за проживание в некоторых гостиницах, за то, что Тсузуки иногда ломал его инвентарь (что за инвентарь, интересно), также за моральный вред средней тяжести – Тсузуки постоянно ставил его в неловкие ситуации, приводил в смущение, подкалывая его. И, напоследок, за постоянное спасение своего напарника. (В основном, из объятий Мураки) Но больше всего денег он требовал за то, что когда он спасал Тсузуки из горящей лаборатории, он увидел плачущего доктора Мураки, чем получил неизгладимую моральную травму – это было худшее, что могло случиться с Хисокой – увидеть плачущего Мураки. (Я и сама, признаюсь, от такого зрелища если и не сошла бы с ума, то, по крайней мере, полгода находилась бы в тяжелейшей депрессии.)
Кстати, содержание Хисоки и Тсузуки в больнице после взрыва в лаборатории вле-тело Татсуми в кругленькую сумму. Татсуми стал требовать деньги с Хисоки, но хитрый паренек отговорился тем, что «мы, мол, с Тсузуки напарники, и все мои деньги у него. Он заплатит, просто скажи ему, что он должен, а то у него память плохая. Да, кричи погром-че, а то у него и слух что-то не очень в последнее время – как говоришь про долги – ни фига не слышит».
Следующим в том скопе дико кричащих людей, набившихся в тесный кабинетик, (и как только все туда влезли!? Их, наверное, прессом вдавливали в эту крохотную комна-тушку) был Ватари. Ну, Ватари требовал не так много денег, как остальные, где-то 1/5 от зарплаты несчастного синигами. Ну, он впрочем, ничего такого особо важного для Тсузу-ки и не делал: ну, помогал ему искать информацию, иногда тоже купит ему рулетик-другой, когда тот расплачется с всхлипами «все, умираю, жить не могу без сладкого! Мне срочно нужно съесть хотя бы булочку, иначе я начну обгладывать отчеты! Ну Ваатариии, ну пожааалуйста… Ва-а-а!» Да, Ватари, вспомнив об этом, потребовал компенсацию за шантаж – ведь отчеты для него – святое.
Внезапно на плечи Тсузуки упало что-то тяжелое, барахтающееся, вечно недоволь-ное с клювом и перьями. Причем их было двое – Гусёсин и его брат-близнец. Он требо-вал двойную сумму, объясняя это тем, что они с братом всегда все делают вместе, вот и платить им Тсузуки будет за двоих. Гусёсин требовал, во-первых, за доставку информа-ции, за то, что Тсузуки как-то раз, под наплывом демонических сил (а, по-моему, так «под мухой» или с жуткого бодуна) разрушил библиотеку. Кроме того, он также требовал возмещение морального ущерба за то, что во время разгрома библиотеки сгорели его любимые книги, причем во втором томе «Войны и мира» у него лежала заначка в двадцать баксов. (Наврал, конечно, но что ж делать. Деньги ж нужны.) Так же он требовал деньги за то, что прикрывал Тсузуки, когда тот прогуливал работу в поисках очередного тортика или пирожного по сниженной цене на Земле. И, конечно же, за еду. Тут все требовали с Тсузуки за еду – он частенько ее воровал, к тому же он не помнил, кого именно и когда просил покупать ему сладости, так что всем это было довольно выгодно.
Следующим подошел шеф Коноэ. Ну, тут все ясно: Тсузуки под влиянием выпитого алкоголя, простите, вселившегося в него демона разгромил большую часть прекрасного здания Энма-Тё, вырвал с корнем 5 самых красивых сакур. Естественно, все затраты по восстановлению легли на плечи его шефа и вполне логично, что он решил списать эти затраты с зарплаты Тсузуки. (И правильно, впрочем, сделал. Нечего громить казенное иму-щество!) Как и все синигами, он требовал деньги за еду. Кроме того, он месяц назад ввел систему штрафов за прогулы и опоздания. (Да, Тсузуки повезло, что месяц назад, пред-ставляете, сколько бы денег за 72 года он задолжал!)
Последней из сослуживцев подошла Вакаба, которая покупала ему на Земле пирож-ные и рулетики, стоя в многочасовых очередях и рискуя своим положением.
-Меня же могли уволить за такие прогулы. (Ага, как же) Правда, шеф?
-Что правда? Действительно? Я мог тебя уволить?
(Почти незаметный, но очень ощутимый втык под бок локтем Вакабы)
-Да-да, конечно. Я мог ее уволить. Вот именно!
-Вот видишь Тсузуки, как плохо! Так что за рулет с кремом ты мне заплатишь двой-ную цену.
(Тсузуки, слегка офигев, если в его состоянии это еще возможно)
-За что?! Что за обдираловка?!
-Что значит «за что»?! За доставку!
После нее потянулись земные кредиторы:
Хидзири – гениальный скрипач, которого Тсузуки с Хисокой умудрились спасти. Он требовал, конечно, очень много. Вот их диалог:
-Тсузуки, мне неловко говорить, но ТЫ ДОЛЖЕН мне кучу ДЕНЕГ! По твоей вине у меня сломались две скрипки. Ты хоть знаешь, что это были за скрипки?! Одна из них была украшена рогом единорога, а другая вообще раритет! На ней играл сам Моцарт! (Да, теперь ясно, почему его отравил Сальери – он же был его соседом) Эти скрипки очень дорогие, стоят целое состояние!
-Но Хидзири, ты раньше никогда не говорил, что эти скрипки такие дорогие! Ты и не сильно-то переживал по поводу их утраты!
-Э-Э-Э… Ну-у… Это все влияние демона, да, он СЛЕГКА повредил мне память, но теперь я все вспомнил. Кроме того, мне должен же кто-то возместить ущерб – по вашей вине я узнал, что, оказывается, есть боги смерти. Но самое главное, это ваше появление на моем концерте. У вас были самые лучшие места на халяву, а контрамарочки, знаете ли, дорогого стоят.
У Тсузуки округлялись глаза. Он не думал, что этот милый мальчик, который, по хо-ду, даже влюбился в него, мог быть таким коварным и злобным. (Явно сказалось влияние Хисоки. Хе-хе).
Следующими подошли два директора из разных школ. В одной из них, школе Хид-зири, Тсузуки изображал врача, при этом перепутал все этикетки, съел все сладкие таб-летки, а под конец вообще разгромил школу, за что ему предъявили счет в 10 его зарплат! (Ну вы себе представляете, что такое Тсузуки и 10 зарплат!) Второй директор тоже тре-бовал возмещения ущерба школе, где Тсузуки играл в учителя истории. Здесь денег тре-бовали меньше – где-то полторы зарплаты. Но тем не менее. Глаза у Тсузуки не то что ок-руглились, а уже медленно вылезали из орбит, руки тряслись как у запойного алкоголика с тридцатилетним стажем, левый глаз поразил нервный тик, а на губах появилась пена. Его фиалковый правый глаз стал красным, как только он услышал сумму, которую ему нужно заплатить – а это была еще только половина его долгов. То ли еще будет! (Хех)
Следующими на очереди стали жена и любовница погибшего хозяина лайнера «Ко-ролева Камелия», которые тоже хотели денег. Хоть корабли взорвал и Мураки, но сделал он потому, что там появился Тсузуки. Кроме того, вы сами понимаете, что брать деньги с Мураки – двойное самоубийство. (Кто бы сомневался) Так что деньги решили взыскать с бедного синигами.
Еще одним претендентом на деньги Тсузуки оказался, как ни странно, Ория, которо-го Асато даже не знал, ну ни разу в жизни не видел. Ория требовал денег за катану, кото-рую якобы сломал ему Хисока. (Когда, интересно?!) Но у Хисоки в последнее время было плохо с памятью – вторую неделю с Тсузуки проверяют, кто может больше выпить саке. Но он посчитал себя честным человеком и посоветовал обратиться с претензией к напарнику. «Ты ему скажи, что он тебе вчера в баре «Голубая устрица» сломал дорогущую фамильную катану и поставил «фонарь» под глазом – он все равно ничего не помнит – напился до розовых чертей, пляшущих на барной стойке ламбаду» - наставил его мальчишка.
После Ории, радостно улыбаясь (если это выражение вообще применимо к сущест-ву, состоящему из двух перчаток и половины карнавальной маски – да здравствует Бра-зилия!) к Тсузуки подошел Хакушаку-сама из Дома свечей. Он слегка припоздал, но так и было рассчитано – деньги на раздачу долгов у Тсузуки должны были уже кончится, а значит можно было требовать кое-что другое. Сами догадайтесь, что. (Конечно в аниме он вообще не пересекается с этим синигами, если не считать эпизода, в котором он рас-сматривает фотосессию Тсузуки и мурлыкает себе под нос песенку. (Наверное это была «Голубая луна» или марш Мендельсона, или что-то еще в этом духе). В манге же Тсузуки столько раз обращался к графу с просьбами – ну там жизнь чуток продлить или укоро-тить, одолжить денег на карамельки, что никаких средств ему для расплаты не хва-тит. Кто читал, тот знает, что граф предложил Асато расплатиться НАТУРОЙ (Хе-хе).) Такое же предложение последовало и в этот раз. (Все-таки мне интересно, как он возьмет долг натурой, если лично я видела у него всего две перчатки и половину маски на предполагаемом лице. Хотя, возможно мы всего не видим и остальное все-таки сущест-вует. Хм, а все-таки интересно ведь!)
-Ну что, Тсузуки-сан, зайдешь сегодня ко мне в особняк, долги отдать?
Тсузуки тихо сползал по стенке…
-Ну так как, Тсузуки-сан, по-хорошему придешь, или за тобой зайти?! А, Тсузук…
-Граф, вы здесь НЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО НЕ ПРОТИВ ВЗЯТЬ ДОЛГИ НАТУ-РОЙ!!!
Толпа одобрительно загудела:
-Да, вот именно!
-Я тоже не против!!!
-И я!!!
-И я тоже!
-А я вообще обеими руками «За»!!!
«Вот идиоты» - думал стоящий в капле Хисока, хотя в голову потихоньку забиралась мысль, что он против того, чтобы Тсузуки отдавал им долги натурой. Но тут вдруг его словно лопатой по голове ударило:
-Минуточку, а кто это сказал?!?
Все, как один, оборачиваются к выходу…
Толпа расступается, и на сцене появляется ЛУЧЕЗАРНО УЛЫБАЮЩИЙСЯ доктор Мураки. Все падают, потому что это страшное зрелище. Мураки смотрит на Тсузуки как ребенок, увидевший конфету, которую он очень долго хотел. Очень, о-очеь, о-о-очень долго хотел. ЖЕЛАЛ. Все просто в ауте. У Тсузуки глаза вылазят из орбит, он пытается вылезти в окно Энма-Тё с криками: «Уберите от меня этого садиста!!!» (На это, наверно, страшно было смотреть: ЛУЧЕЗАРНО УЛЫБАЮЩИЙСЯ доктор Мураки, толпа лю-дей и нелюдей в ужасе и шоке одновременно и Тсузуки, пытающийся пролезть хотя бы по частям через прутья решетки на окнах. Душераздирающее зрелище! Кстати, зачем им стальные решетки на окнах – не тюрьма вроде?) Но Тсузуки не удается скрыться – когда он уже начинает принимать свою нематериальную форму, его хватают за ноги и насильно усаживают в кресло. Его мужественно держат из последних сил (долги-то отдавать на-до!), причем у держащих Тсузуки существ у самих подкашивались ноги – они увидели ДОБРОГО Мураки. (Вообще, меня поражает само сочетание «ДОБРЫЙ МУРАКИ», и если, по преданью, тот, кто увидит синигами, должен скоро умереть, то тот, кто уви-дит ДОБРОГО МУРАКИ, умрет в этот же час в страшных муках.)
Мураки, лучезарно улыбаясь, подошел к Тсузуки и, с видом доктора Айболита, при-шивающего зайцу восьмую ногу, произнес:
-Тсузуки-сан, ну вот мы и встретились снова! Теперь тебе придется отдавать все свои долги. Сейчас я их тебе перечислю. Смотри, пожалуйста, только на меня, и пусть я буду единственным, кто увидит твое разорение! Во-первых, за все те рестораны и кафе, в которые я тебя водил. Во-вторых, как ты помнишь, я устроил тебе прогулку по городу (кажется, это было в Нагасаки), если ты, конечно, еще помнишь. Мое время дорого стоит. Пока я бесцельно трачу на тебя свое время, у меня пациенты умирают, может быть.
При этих словах Мураки улыбнулся, всем своим видом показывая, что ему все равно – пусть умирают, лишь бы парочка для опытов осталась, и хватит. (А что, нехай умирают. Надо было 666 раз подумать, прежде чем лечиться у Мураки.)
-Затем, ты должен мне за экскурсии по тем городам, где ты побывал благодаря моим зверским убийствам и ужасающим опытам, иначе бы ты никогда не попал в эти города. За вино, за цветы и за прочие мелкие радости жизни, которые я покупал для тебя и которые ты так жестоко и бессовестно отвергал. Если бы ты с благодарностью принял мои подарки, я бы не стал запрашивать с тебя их стоимость. Но уже слишком поздно! Кроме того, за все мои загробленные исследования, за мою разрушенную до основания суперновейшую лабораторию с отрубленной головой моего братца, которую ты тоже загубил, что мне не очень понравилось.
-За мое лечение. Если помнишь, ты, сама неблагодарность, перед взрывом лаборато-рии ухитрился пырнуть меня ножом, если ты еще помнишь, Тсузуки-сан. Также стои-мость запросов о твоем прошлом в архив, скупка у барыг на черном рынке дневников моего деда с записями о тебе. Ты разгромил мою лабораторию на лайнере, с меня теперь требуют деньги за взорванный корабль.
-За все мои медицинские инструменты: скальпели, шприцы и т.д. За аренду пистоле-та, которым я убил принцессу Тсубаки – мне пришлось менять свои планы после того, как я увидел тебя на корабле. За карты Таро, которые я тоже ради тебя купил, оплата за ис-порченную каюту, а также плата вообще за все номера, потому что я появлялся там, где ты был, чтобы притянуть тебя к себе. Плата за адвоката, в конце концов, - надо же было отписаться от этого всего.
-И, наконец, самая большая плата моя, которую я востребую по полной программе. Это то, что ты нанес мне ужасный моральный ущерб тем, что не отвечаешь на мои чистые и благородные чувства. Я так люблю тебя, я хочу разорвать тебя, а ты не понимаешь это-го! Как ты не понимаешь! Я хочу сломить тебя, сложить к твоим ногам горы трупов! А ты!... Ты меня отвергаешь!!! Таскаешься за этим Хисокой! Противный, гадкий мальчиш-ка! НЕНАВИЖУ!!!
Тут Мураки расходится, наступает уже на Хисоку, люди начинают его оттаскивать, Казу-така в свою очередь пускает в ход заклинания. Бедный Тсузуки падает в обморок, причем падает он на руки Мураки. Мураки, не теряя времени даром, красиво подпрыгивает вверх с Тсузуки на руках и улетает ввысь в лучах белого света. Но Мураки не рассчитал, что те-перь он находится не под открытым небом, а в комнате высотой всего 5 метров. И он так красиво врезается головой в потолок, (оя! что же будет?!) снеся при этом люстру вене-цианского стекла, что тут же списали на бесчувственного Тсузуки. Шеф в шоке. Он кри-чит: «Моя люстра!» Все обращают голову ввысь, Мураки падает, причем падает он на двух Гусёсинов, которые сдавленно пискают под ним (шутка ли – тридцатилетний му-жик упал на них с такой высоты). Тсузуки падает на руки Татсуми. Татсуми, счастливый, с радостной улыбкой, убегает с ним на руках из Энма-Тё, но Хисока пускает в него папку с годовыми отчетами (по толщине как собрание сочинений Гоголя, причем вместе со сго-ревшим вторым томом «Мертвых душ»), которая попадает ему прямо по затылку. (Ай! Больно, наверное) Татсуми запинается и падает, причем Тсузуки летит вперед, прямо в объятия Ватари. Ватари, радостно прижимая к себе добычу, пытается затащить его к себе в кабинет и закрыть на замок дверь. Но тут снова появляется Хакушаку-сама. Он дает Ва-тари хорошего пинка чей-то оторванной ногой (по ходу, ногу он выкрал из запасов Мураки – видимо, он складировал не только головы). Получивший пинка Ватари - в ауте, граф хватает Тсузуки, пытается исчезнуть, и тут снова появляется Хисока. Он вырубает графа (интересно, каким способом можно вырубить маску и две перчатки?!), хватает Тсузуки и исчезает вместе с ним…
…Двумя часами позже в Нагасаки (на Земле).
Тсузуки спит на кровати в номере отеля (и, конечно, опять за его счет). Вот он открывает глаза и видит перед собой Хисоку.
-Хисока, ты? Спасибо, что спас меня!...
-Да, спас… Слушай, я хотел тебя спросить…
Хисока наклоняется к Тсузуки, тот краснеет и шепотом спрашивает:
-Что ты хотел, Хисока?...
Хисока наклоняется к самому уху напарника и произносит:
-Тсузуки, ГДЕ ТВОЛЯ ЗАРПЛАТА!!!???!!!
Тсузуки подпрыгивает от неожиданности и, плохо соображая, что делает, протягивает Хисоке пачку денег. Хисока забирает деньги.
-Ну вот, теперь мы в рассечете.
-Нууу, Хисока, тебе нужны были только мои деньги… А я-то думал, что тебе нрав-люсь…..
Паренек кладет деньги на тумбочку и, снова наклоняясь к Тсузуки, выключает свет. В темноте звучит его реплика:
-Ну, Одно другому не мешает.
Занавес…
P.S. За занавесом слышны истошные вопли Тсузуки:
-Нееееет! Помогите, насилуют!!!
-Татсумиии! Спасиии!
-Ватарии! Спасиии меня!!!
-Блин, ну хоть кто-нибудь! Насилуют же!!!
-Ааа!!! Я сказал «Хоть кто-нибудь», я не говорил «МУРАКИ»!!!!!!!!!
-Хисока, спаси, Мураки наси…М-м-м…
Огни потухли, представление окончено…
