Сокровище.

 

Тучи сгущались, постепенно закрывая собой тусклое солнце, только-только успевшее показаться из-за тонкой линии горизонта, лежащей далеко за полем, покрытым недавно выросшей зеленой травой. В небольшом поселении, расположенном близко к заброшенной железной дороге, ждали этих туч, несших за собой мириады капель, способных за несколько минут освежить высушенный воздух, причиняющий муку легким. Томительное ожидание живительной влаги заставило людей выйти из домов и устремить взгляды на приближающуюся тьму, идущую неизвестно откуда и с какой целью. Никто не заметил неестественной черноты, которая, казалось, не могла уйти от пытливого взгляда привычного к капризам погоды человека. А привычными за последние несколько лет стали все: сильные ветры, сменяющиеся изнурительной засухой, ливни, уступающие место снежным бурям – со всем уже успели смириться. Но в этот раз зной был особенно продолжительным. Две недели выход за стены своих считался подвигом, в единственный магазин, стоявший на окраине городка перестали поставлять товар, а небольшое хозяйство, которое вели некоторые жители, подчиняясь новым веяниям моды, оказалось под угрозой. Две недели люди жили под гнетом природы, а перемены погоды не происходило. И вот, сначала потянулись чуть темные облака, а затем вдалеке показалась непроглядная пелена, закрывающая все небо, через которую не пробивались лучи солнца.

Мужчина, лет тридцати пяти, довольно приятной наружности, если не обращать внимания на большой шрам на щеке, в потрепанной кофте и рваных кое-где джинсах, с трудом открыл дверь своего дома, ласково ответившую ему пронзительным скрипом. Быстро пробежав несколько метров до калитки, он отпер замок и оказался в окружении довольно большой толпы соседей и вместе с ними посмотрел на небо. Не отреагировав на обращенный к нему вопрос, мужчина протиснулся сквозь оживленно беседующую группу подростков и свернул к полю. Обернувшись и убедившись, что за его перемещениями никто не следит, он ускорил шаг.

Поднялся ветер, под ногами на засохшей земле хрустели слетевшие с деревьев ветки, в голове лихорадочно отсчитывались секунды. Одежда не спасала от яростных порывов начинавшей бушевать стихии, ноги еле слушались, а глаза слезились, мешая выбирать нужную, уже заранее продуманную дорогу. Если бы кто-то в этот момент смог посмотреть на его лицо, то точно бы испугался бешеного взгляда, лихорадочно дергающихся глазных яблок, скривившегося в страшной гримасе рта и надувающихся щек. Не добежав до поля несколько метров, мужчина свернул к расположенному неподалеку небольшому лесу. Темный слой облаков уже практически накрыл маленький клочок земли, который этот вполне обычный, ничем не отличающийся от других, человек, считал своим домом.

Раздался гул. Воздух начал наполняться тревогой, заряжался энергией и, в конце-концов, по земле прокатилась волна. Ее  можно было ощутить всем телом, некоторые даже смогли уловить чуть заметное изменение в воздухе, как будто прозрачная пленка, закрывающая собой все обозримое человеческим взглядом пространство, приближалась со стороны армады туч. Именно в этот момент некоторые почувствовали смутное беспокойство. Подростки загалдели еще больше, фонтанируя нецензурной бранью. Полная женщина в красной куртке охнула и, не отрывая глаз от неба, сосредоточенно потерла виски. Сухонький старичок начал было креститься, но, вспомнив что-то, остановился. Маленький мальчик в серой толстовке прижался к матери, которая с опаской посмотрела по сторонам и, взяв его за руку, осторожно, пробираясь сквозь толпу, направилась к дому. Постепенно все присутствовавшие на маленьком пятачке земли разошлись. На улице воцарилась гнетущая тишина. Гул постепенно превращался в рев, а последний луч света скрылся, утонув в непроницаемой черноте. Тьма, гуще ночной, покрыла поселение. Она была живая. Это заметил каждый из укрывшихся за стенами своих домов. Что-то дышало. Обволакивало предметы, наполняло воздух; тревога, казалось, может материализоваться. Люди спрятались в своих домах, все двери были заперты на замки, все ставни были закрыты. Практически все.

Тишину нарушил шум множества капель. Их не было видно в темноте, но отчетливо можно было услышать, как они ударяются о сухую землю, о крыши, стучат по асфальтовым дорожкам, по водостокам. В лесу было особенно темно. Почва начала разъезжаться под ногами, а со всех сторон веяло опасностью, словно свирепые хищники смотрели на бежавшего по стремительно исчезающей в потоке размягченной грязи дорожке человека, готовясь его растерзать и утащить в свое логово. Но он как будто не замечал этого и продвигался к только ему одному известной цели. Наконец, мужчина остановился, огляделся, и, видимо прикинул, куда нужно идти дальше. В этот момент он пожалел, что не взял с собой фонарика: темнота все больше пожирала пространство вокруг. В следующее мгновение он рванулся к старому дереву в стороне от дороги. Пошарив практически вслепую по траве вокруг него, он нащупал место, где ее было ощутимо меньше, и она была явно короче. Жадно погрузив пальцы в землю, мужчина принялся лихорадочно разгребать почву в этом месте. Чертыхаясь и досадуя на отсутствие какой-нибудь захудалой лопатки, он пробирался все глубже, пока пальцы его не ощутили железо. Раскидав землю вокруг небольшого стального ящичка, мужчина достал его и, порывшись в карманах, достал маленький ключик. Отперев и подняв крышечку, он приблизил лицо к этой вещице и, похоже, остался доволен увиденным. Мужчина подхватил находку и еще быстрее направился в обратный путь.

 

***

 

В красивом и дорогом доме в дальней части поселка все молчало. Мать с ребенком сидели в спальне. Тусклый свет ночника падал на растрепанные волосы мальчика, с трудом сдерживающего слезы. Мать прислонилась к стене и глубоко дышала.

- А мы поедем в город завтра? Ты обещала, мам, – дрожащим голосом спрашивал ребенок. Плакать он не хотел, а для этого нужно было о чем-то заговорить.

- Посмотрим.

- Ну так поедем?

- Не знаю я. Видишь, что твориться?

- Ну и что? А как же обещание? Их же надо выполнять, так?

- Долго ты будешь меня доставать? Сказала же.

Молчание. Тихо тикают часы. Где-то в доме скрипнула половица. Заморгал ночник. Женщина потянулась к выключателю и щелкнула кнопкой. Спальня полностью погрузилась во тьму. Повторное нажатие не вернуло свет. В комнате был кто-то еще. Детский голос нарушил тишину:

- Мам, это ты? Мне больно, отпусти мою руку, мам! Мама!! Пожалуйста!!!

Что-то пролилось на пол. Раздался женский крик. Слух мог различить, как  упало увесистое мягкое тело. Молчание.

 

***

Человек с железным ящиком бежал со стороны поля. Ему то и дело мерещились какие-то голоса, движения в темноте. Ливень не прекращался, а одежда на нем уже намокла так, что можно было выжимать. Прорываясь сквозь завесу дождя, мужчина приближался к своему дому. Он был готов поклясться, что сзади за ним кто-то бежит. Он слышал дыхание, свирепое, хищное, и в волнении все крепче прижимал к себе свою ношу. Однако, помимо страха, в его душе присутствовало еще одно чувство, не менее, а может и более занимавшее этого человека. Он был счастлив. Но это было не то счастье, которое обычно описывают в книгах, говоря о светлой, праздничной радости. Его чувство было эгоистично, темно с самого своего зарождения. Это было ощущение собственного превосходства, радость обладания чем-то запретным, с которым был вынужден расстаться, а теперь получил возможность обрести вновь. В стальном ящике лежало нечто настолько притягательное, что торжество обладания этой вещью в какой-то степени даже затмевало свойственную этому мужчине боязливость. Единственное, чего он опасался – того, что кто-нибудь отнимет маленькую коробочку. А то, что сейчас гналось за ним (мужчина уже был в полной уверенности, что за ним действительно гонятся) явно могло забрать драгоценную вещь. К счастью, дом был уже близко. Из темноты вынырнул знакомый соседский забор с облетевшей со столбов краской, а за ним уже и родные очертания родного жилища, в котором этот человек обитал уже десять с лишним лет. Наконец, дернув калитку, он оказался на своем участке. С трудом, одной рукой, пальцами захватил нужный ключ в связке и запер замок. На пути к дому правая нога не смогла твердо встать на землю и поехала в сторону. Почувствовав лицом влажную грязь, мужчина беспомощно начал барахтаться на земле, пытаясь опереться на руки. Он даже не сразу понял, что выронил свою находку. Кое-как встав на колени, человек начал лихорадочно шарить по земле, захватывая и вновь отпуская размытую жижу, в надежде отыскать заветный ящик. Ползая по земле, погружая руки в грязь, мужчина все больше терял человечность. С дикими воплями он бросался из стороны в сторону, ощупывал как можно глубже землю вокруг, но тщетно – маленькой стальной коробочки нигде не было. Мужчина остановился и в бессилии упал на спину. Он рыдал практически беззвучно, лишь чуть-чуть всхлипывая. Слезы текли и тут же смешивались с каплями дождя, и не собиравшегося прекращаться. Мужчиной овладело отчаяние. Все было напрасно, он потерял его…

С тех пор как им в лесу был найден труп с этим ящичком, прошло полтора года. Тогда он, конечно, испугался, как и любой на его месте, но любопытство взяло верх – человек заглянул в него. Увиденное так поразило и пленило его, что оставить коробочку, а тем более рассказать о ней кому-то, он не мог. Мужчина не представлял, каким образом будет использовать предмет, но расстаться с ним не мог. Сначала он принес его домой, но боялся, что какой-нибудь гость заинтересуется им или, что совершенно невообразимо, похитит. Тогда он твердо решил спрятать его, выбрал место под приметным деревом в лесу и закопал там.  Каждые два дня мужчина ходил любоваться на содержимое коробочки. Он открывал крышку, смотрел несколько минут и снова закапывал. Но сегодня мужчине приснилось, что другой человек находит его тайник, он не видел его лица. Видел только, как он уносит ящик. Проснувшись, человек принял это за знак и решил принести эту вещь обратно домой, а с назойливыми гостями, решил он, разобраться можно. Тучи, притянувшие к себе внимание практически всех обитателей деревни, были как раз кстати, никто и не заметил, что сосед отправился в лес. Но теперь все провалилось: он потерял свое сокровище.

Сильный удар по калитке заставил его отвлечься от этих мыслей. Что-то снаружи ломилось на участок. Можно было услышать, как гнутся железные пластины. Был еще один звук, очень похожий на рык, но мужчина уверил себя, что такого быть не может. Он сел на земле и, хаотично перебирая ногами, кое-как встал, после чего кинулся было к дому, но задел какой-то предмет. Быстро наклонившись, мужчина поднял его – это был стальной ящик. Издав радостный вопль, он за пару секунд добрался до входной двери, а еще через одну оказался под крышей.

 

***

 

Павел Александрович Шпилевский сосредоточенно смотрел в глазок. Он был совершенно уверен, что в соседнем доме кто-то кричал, хотя никто из его семьи ничего не слышал. Ставни были закрыты, и глазок оказался единственным способом взглянуть на то, что происходило на улице. Впрочем, и через него практически ничего не было видно. Но Шпилевский надежды не терял. Его жена, Вероника Николаевна, как ни в чем не бывало продолжала что-то набирать на ноутбуке, сын Ваня сидел в своей комнате и читал очередную дешевую поделку какого-то современного фантаста на универсальнике.

Наконец, Шпилевский отошел от двери, видимо, отчаявшись увидеть что-нибудь. Вероника Николаевна подняла голову и спросила:

- Ну что там? Сколько маньяков пробежало?

Павел Александрович скривил тонкие губы в подобие улыбки и проговорил:

- Даже если бы и пробежали… Там ничего не видно.

- Как дождь закончится, сходим к ним. Не думаю, чтобы что-то случилось.

- Тебе обстановка, эээ… Ну, не настораживает? Дождь этот странный какой-то…

- Дождь как дождь. Жара две недели была. Должны же как-то атмосферу разрядить.

- Это понятно, но здесь другое. Я что-то чувствую, липкое. Двигаться вроде сложнее стало, как будто в воде. – Шпилевский задумчиво почесал затылок. – Неужели ты не чувствуешь?

Вероника Николаевна снисходительно посмотрела на мужа и спокойно сказала:

- У тебя слишком хорошее воображение. Учитывая, что на твоей работе оно не требуется.

- Можешь язвить сколько угодно, я привык.

Шпилевский подошел к маленькому красному дивану, украшенному затейливыми узорами, и опустился на него рядом с женой. Просторный двухэтажный дом постепенно становился для него тесен, особенно теперь, когда все двери наружу были заперты. В этом доме нельзя было скрыться от безумно надоевшей жены, бездельника-сына, нельзя было делать того, чего действительно хотелось. Всеми своими интересами надо было жертвовать ради какого-то призрачного семейного счастья, о котором все говорят, но так никто и не достиг. Павел Александрович оглядел комнату, в которой находился. Вся эта обстановка: диван, стулья, запылившийся столик, сервант со стеклянными дверями и все прочее, что присутствовало в этой довольно большой гостиной – наводили кошмарную тоску, но он терпел ее уже который год, периодически погружаясь в мечтания о свободной жизни. И теперь Шпилевский представлял, как он живет в квартире, которая состоит всего лишь из нескольких комнат, в совершенном одиночестве, распоряжается временем на свое усмотрение, и никто не упрекает его в праздности, жизнь не напоминает рабство.

- О чем ты думаешь? – спросила Вероника Николаевна.

- Да так, ни о чем существенном.

- Поразмышлял бы лучше об утеплении окон.

- Не могу же я постоянно думать о благоустройстве. Мы только месяц назад сделали ремонт на кухне.

- Ну и что? Зимой мы все окоченеем – будешь доволен?

«Еще как», - подумал Шпилевский, но тут же поспешил успокоить жену:

- Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.

Павел Александрович встал с дивана и направился в свой кабинет. Думать о чем-либо, связанном с домом, в его планы не входило. Он сел на мягкий катающийся стул, положил руки на затылок, закрыл глаза и предался сладким мечтам. Однако, решив себя обезопасить от надоедливых домочадцев, Шпилевский быстро вскочил, запер дверь на замок и вернулся в прежнее положение. Сначала он покрутился на сидении, потом, отталкиваясь ногами, принялся ездить по всему кабинету, а мысли его, тем временем, унеслись так далеко от своих предшественниц, что если бы расстояние, которое они преодолели, проходил какой-нибудь очередной космический корабль, один из множества, посылаемого жадными до фактических знаний и непреложных истин людьми, то у этого корабля путь занял бы несколько десятков лет. Павел Александрович то уносился в будущее, где человеку открываются новые тайны Вселенной, то облетал вокруг Земли, рисуя в воображении свой собственный пейзаж – леса, в которых живут эти страшные дикари, о которых то и дело говорят по телевизору и пугают детей, реки и озера, не так давно прошедшие полную очистку, заново наполненные жизнью, оставшиеся как грозное напоминание о прошлом пустыни, на месте которых раньше стояли процветающие города, необъятная водная гладь, простирающаяся между материками, оставшаяся практически неизменной с самого дня своего появления – всего этого Павел Александрович никогда не видел, но в тот момент ему по-детски казалось, что он изучил весь мир. Закончив свой экскурс, Шпилевский начал сравнивать плюсы и минусы каждого времени года, с наслаждением вспоминая снежные сугробы зимой, ручьи оттепели весной и грустную задумчивость падающих осенних листьев. Не удалось найти ничего хорошего только в жарком и изнуряющем лете, и Павел Александрович уж было начал думать о том, не завести ли домашнее животное, например, маленькую кошечку, ласково мурлыкающую, увидев своего хозяина, как услышал непонятный грохот внизу. Пришлось откинуть мечты в сторону.

Решив, что если он проигнорирует происшествие на первом этаже, в чем бы оно не заключалось, то последующих упреков жены никак не избежать, Павел Александрович, приняв серьезный вид, вышел с намерением поинтересоваться, что случилось. К большому своему удивлению, он обнаружил, что во всем доме погашен свет. Опираясь рукой о стену, Шпилевский нащупал выключатель. Щёлк! Ничего не изменилось, вокруг все так же было темно. Еще несколько попыток – напрасно. Внизу кто-то был: доносилось тяжелое дыхание и шаги. Что-то стучало о пол, а ему отвечало вязкое хлюпанье. Панический страх охватил Павла Николаевича, и он быстро, насколько это было возможно, направился назад, к лучу света, исходившему из-под уже закрывшейся двери кабинета. Шпилевский оперся на стенку, тело его содрогалось, волнение нельзя было унять ничем. Внизу произошло нечто из ряда вон выходящее, возможно, надо было что-то предпринять, но заставить себя вернуться в темный коридор он не мог. Мысли отказывались подчиняться логике, и вот уже самые невероятные версии происходящего проносились в голове Шпилевского. Свет в кабинете замигал.

- Нет, - сказал Павел Александрович с идиотской улыбкой на лице. Он издал нервный смешок, а затем вовсю расхохотался, повторяя все громче: «Нет, нет, нет!». Наконец, свет погас. Шпилевский не устоял на ногах и упал на холодные доски пола, затем, опомнившись, отполз в угол. Подняв колени к груди, он начал прислушиваться к тишине.

- Кто вы? – неестественно высоким голосом спросил Павел Александрович. – Что мы вам сделали?

Ответа не последовало. Шпилевский ощутил, как чья-то рука открыла ему рот и, не успев ничего сделать, почувствовал, как у него вырывают язык. Он умер от боли, истекая кровью. 

 

***

 

Анатолий Плотников поправил очки и продолжил размышлять. Он думал о том, как спастись в сложившейся ситуации, однако, не переоценивал свои шансы. Будучи полностью уверенным, что все его ближайшие соседи мертвы, Плотников старался держать себя в руках. Паника была недопустима. Каким образом убивают те, что пришли вместе с тучами, он не знал, но совершенно точно понял, что решения остаться сейчас дома равносильно смиренному ожиданию смерти. Рано или поздно они придут, тихо откроют дверь, не обращая внимания на замки, и покончат с ним. Так было полчаса назад с Петровскими, Анатолий слышал их безумные крики. Через пять минут нагрянули к Шпилевским, там никто не кричал, но грохот не вселял надежду на что-то хорошее, это уже не говоря об отдельных звуках, долетавших из дальних домов. До Плотникова они доберутся, уж точно.

«Паника,- решил Анатолий,- сейчас ни к чему. Надо обдумать, что делать дальше» Уже твердо было решено, что дом он покинет. Вопрос был в том, какие действия предпринять. «Ясно, что у меня есть шансы только в том случае, если тьма скоро кончается. У этих туч должна быть граница. В зависимости от того, насколько далеко она расположена, увеличиваются, или наоборот, уменьшаются мои шансы. Надо рисковать. Велика ли вероятность того, что я смогу отбиться о них? Практически нулевая, но надо взять что-то с собой. Например топор», - рассуждал Плотников. Но на путь до сарая, где  хранились все инструменты, нужно было потратить драгоценные минуты, да и обращаться с ним Анатолий толком не умел, поэтому он решил ограничиться тесаком. «Черт, почему машине нужно было накрыться именно вчера!» Без сомнения, был необходим фонарик. Больше ничего Плотников не смог придумать. «Ну что ж, в путь!» - сказал он себе и двинулся на кухню. Открыв ящик стола, Анатолий достал увесистый тесак, блеснувший в слабом свете лампы, и убрал его за пояс. После этого он прошагал в прихожую, залез в комод и, порывшись секунд десять,  выудил фонарик, с виду не впечатляющий, но способный выдать на удивление длинную и мощную струю света. Теперь надо было идти. Схватив с гвоздя в стене связку ключей, Плотников вырвался в темную ночь посреди дня. Дождь, который только усилился, продолжал топить землю под тоннами воды. Фонарик вытащил из темноты знакомую дорожку. Плотников пошел к полю, со стороны которого и пришла чернота. По всей видимости, так можно было быстрее добраться до цели.

Луч дрожал впереди Анатолия, то и дело вырывая дома с открытыми настежь дверями. Плотников не думал, чтобы в них остался кто-то живой. Он помнил всех жителей этого маленького дачного поселка, кого-то ему было жалко, чья-то смерть не вызывала никаких эмоций, а уходу из жизни некоторых личностей впору было порадоваться. Но сейчас им двигала только одна цель – выжить.

Но вот впереди показался дом, где ставни были открыты, дверь заперта, а в одном из окон даже горел свет. Внутри Анатолия что-то шевельнулось. Он был бы не против спасти кого-нибудь от верной гибели и оставшуюся жизнь по праву считать себя чем-то вроде героя, однако. Не будет ли эта попытка последней для него? Стоит ли делать что-то доброе сейчас, когда опасность близко, а выгода призрачна?

Плотников никогда не делал ничего, не будучи уверенным, что он получит что-то взамен. Все, им совершенное в жизни, было следствием предварительного просчета ситуаций, их вероятных последствий, а если возможность провала намного превышала вероятность успеха, он не рисковал. Но в этот раз Анатолий уже пошел ва-банк, и маленький отход в сторону от плана, решил он, не сильно повлияет на достижение цели, тем более, что вдвоем будет легче.

На самом деле в Плотникове в этот момент проснулось то, что обычно называют совестью, хотя он не хотел себе в этом признаться. При всей своей расчетливости и хладнокровии, Анатолий не мог позволить,, чтобы по его вине погиб человек. Он намеревался его вытащить, хотя бы попытаться. Увидев, что часть забора вокруг дома разрушена. Плотников не сильно удивился, но сделал пометку в голове. Посветив на то место, где он был пробит, Анатолий опасливо прошел на территорию участка. Нервно оглядываясь, он добрался до входной двери и нажал на кнопку звонка

 

***

 

Мужчина быстро положил стальной ящик на стол. Эта вещь принадлежала ему и только ему, никто не посмеет ее забрать. Он осознавал, что вокруг происходит что-то ужасное, но ему было все равно. Главное – он нашел то, что  искал и теперь может насладиться обладанием. Его не смущало, что внушительная часть забора была разрушена неизвестно кем, ведь там, на улице, уже никого нет. Никто не собирается мешать. Человек сел напротив стола и не менял положения около часа, не сводя глаз со сверкающей коробочки.

В дверь позвонили. Мужчина никак не отреагировал. Возможно, он просто не заметил этого постороннего звука, так он был счастлив. Звонок нарушил тишину второй раз, более настойчиво. Теперь мужчине пришлось очнуться и выйти в прихожую. Он посмотрел в глазок, но абсолютно ничего не увидел.

- Кто это?

- Сереж, это я, Анатолий.

Сергей не мог вспомнить, кто же этот Анатолий, как будто и не знал его. Но постепенно в голове начал вырисовываться образ - смешные круглые очки, пронзительные серые глаза, которые все время выражали какую-то скрытую усмешку, будто тихо нашептывая каждому о превосходстве их обладателя над всеми окружающими, обычно растрепанные волосы, постоянная небритость, обаятельная улыбка – все эти детали сложились в одну картину, и Сергей сказал:

- Подожди секунду, - замок на двери был неохотно отперт, и Анатолий Плотников ввалился в помещение. До того, как хозяин успел подумать о чем-либо, незваный гость захлопнул дверь.

- Извини, не могу пригласить тебя…

- Какой пригласить! Ты что, ничего не заметил? Да все уже умерли, надо выбираться!! Давай, иди возьми что-нибудь, чем можно отбиваться и пошли. Может, сможем на светлое место выбраться. Черт, почему же у тебя нет машины…

На красивом лице Сергея не появился, оно не изменило свого выражения – он остался невозмутим.

- Толь, я не могу бросить дом.

- Господи, Столов, ты совсем свихнулся? – негодование Плотникова сразу же превысило все пределы, - Ты слышал, как они кричали? Ты слышал? Твой хлипкий замок – тьфу! Он не спасет тебя, очнись, я прошу, пожалуйста!

- Не переживай ты так. Иди, я здесь останусь.

- Ты рехнулся! Да я тебя насильно потащу тогда, ты слышишь? – крикну Плотников, матерясь и совершенно теряя присущее ему самообладание.

- Успокойся, ты знаешь – я сильнее тебя, ничего не получится.

Анатолий чуть не заплакал. Он попытался подойти к Сергею ближе, но тот предупредил, что примет меры, если Плотников сделает еще шаг. Тогда Анатолий дрогнувшим голосом выговорил:

- Ну и сдохни здесь. У меня нет времени, - после чего обернулся и ушел в дождь.

Оставшись один, Сергей Столов вернулся в освещенную комнату,  где на столе лежал заветный ящик. Сергей взял его в руки, прижал к груди и ласково сказал:

- Я не оставлю тебя, не позволю никому забрать тебя у меня.

Столов сел на стул и начал нежно гладить прохладный металл ящичка, все крепче прижимая его к себе. Свет заморгал, а за спиной у Столова можно было заметить неясную тень. Лампа погасла совсем, и Сергей почувствовал, как что-то подошло к нему. Когда ему разорвали живот и начали вытаскивать внутренности, Столов не кричал. Он мертвой хваткой держал свое сокровище. Он был счастлив. Мало кому на свете удается в последние минуты жизни испытывать такую радость, какую испытывал он.

 

***

 

На другой день тучи развеялись. Будто и не было на свете той большой черной армады. Дождь размыл почву в мягкую грязь, растения, раньше погибавшие от засухи, теперь захлебывались в воде. Солнце еще не успело высушить громадные лужи, оставшиеся после вчерашнего дня. Природе было необходимо время, чтобы отойти от недавнего нашествия стихии.

Три машины, ехавшие по дороге к небольшому дачному поселку, забуксовали за километр от него. Четверо людей в милицейской форме уже полчаса пытались вытолкнуть несчастные средства передвижения на твердую землю, но чем дальше они продвигались, тем хуже была дорога. Наконец, они решили идти пешком, чтобы не похоронить автомобили вовсе.

Меся ботинками темную жижу, двинулись в путь. Впереди шел мужчина лет пятидесяти, с покрытыми сединой волосами, угрюмо вглядывающийся в очертания домов впереди. За ним плелись два бойких молодых человека, оживленно обсуждающих какого-то сумасшедшего, ворвавшегося вчера к ним в отделение и с бешеными глазами поведавшего о том, как ужасные монстры, летящие на грозовых облаках, нагрянули в его поселение и убили всех жителей, кроме него. Замыкал шествие хмурый лысый парень, смотревший только себе под ноги и молчавший. Всех четверых послали осмотреть поселок, поговорить с жителями и изучить обстоятельства вчерашнего происшествия, если таковое действительно имело место. Никто всерьез не воспринимал россказни слетевшего с катушек типа, но, ввиду малой занятости, туда направили довольно большую группу.

Уже на подходе все насторожились – ни одной живой души заметно не было. Пустынные дворы и дороги и мертвецкая тишина встретили их. Еще одна страшная деталь поразила пришедших – все двери были открыты. Разговоры в группе затихли. Получив от старшего распоряжения, все четверо разошлись по участкам. Через некоторое время группа соединилась у главных ворот. Зеленое лицо одного из молодых людей выражала отвращение, другого через секунду вырвало, а повидавший виды мужчина был поражен. Было решено возвращаться обратно, чтобы еще раз допросить этого Плотникова, но до этого надо было дождаться помощи – вчетвером с  таким количеством трупов было не справиться.

Лысый парень перебирал  в руках какой-то стальной ящичек.

- Что это? – спросил у него один из молодых людей.

- Да так, любопытная вещь, может быть уликой.

Когда шок немного спал, все направились к машинам, чтобы взять необходимые инструменты. Там, незаметно для всех, ящичек был убран в сумку.