Алиса с улыбкой посмотрела на своего нового знакомого, который был выше нее на целую голову, отчего ему приходилось смотреть на девушку сверху вниз. Обменявшись приветствиями без каких-либо заминок Алиса и Льюис поспешили к эскалатору, ведущему на выход из подземелья метро. Движущаяся "лестница в небеса" увозила наверх всё новые партии людей, которые необузданной толпой спешили вырваться на свежий морозный воздух и покинуть толкучку, увязнув в городской свободе, что не стискивала движений, в отличие от подземного транспорта.
    Вспомнилась мне одна странность…, или даже не странность…, проскакивавшая, порой, в речах Алисы – так уж повелось, что любила она периодически произносить фразу, совершенно не являвшуюся фактом, а скорее элементом некоторой обоюдной с людьми игры. Кому-то это покажется глупостью, но по мнению Льюиса, в произносимых Алисой словах таилось что-то далеко не пустое и далеко не глупое.
    – Меня не существует, вы просто меня придумали. – бросала она на ходу.
    В данном случае подобное высказывание казалось некой сценарной речью, по которой могло сложиться впечатление, будто бы современный сказочник Льюис, действительно придумал Алису, нарисовав образ, однажды родившийся в его голове, на бумаге и в текстовой форме. Что же касается самого Кэррола, то в тот момент он весьма охотно без умолку трещал с якобы плодом своего воображения и заткнуть его не представлялось возможным.
    Они шли вдоль шоссе, которое разбивали на две полосы трамвайные пути, а Льюис продолжал говорить, вспомнив, что как-то раз бывал на станции метро "Шаболовская" у своего знакомого писателя. Дано это было, когда Льюис путешествовал по родному городу в поисках очередного сюжета для новой истории, которую никогда не увидит свет. И тогда это совсем не являлось продолжением Алисы из страны чудес. Более того, подобного он даже в планах не вынашивал. Спустя год с той самой встречи, его знакомый писатель, и по совместительству журналист в одном из городских журналов, спился, так и не пережив смерть любимой собаки, которая когда-то стала обитателем его холостяцкой квартирки и скрасила одинокое существование странного человека с рыжими волосами и замашками человека нетрадиционной ориентации.
    Свернув в небольшой переулок Алиса и Льюис зашагали дальше, в сторону выраставшей за пятиэтажными домиками и корпусами потрепанных офисных зданий массивной стены с красивыми башнями, очень похожей на стену Новодевичьего монастыря. Длинный высокий забор уходил вперед и сворачивал налево, где в паре шагов находились ворота, выходившие к Настоятельному корпусу монастыря, а чуть дальше ворота, ведущие на кладбище, в центре которого, в 1904 году, была заложена церковь Серафима Саровского и Анны Кашинской.
    И пасмурное ощетинившееся небо, свесившееся над торчащими из земли надгробиями, стойками для кремационных урн и редкими склепами, придавало этому месту некоторую жуткую романтику. И словно в царстве вечной тишины…, нерушимого покоя…, Алиса и Льюис брели по тропинке между заснеженными могилами, о чем-то едва слышно перешептываясь. Как заявил Льюис – на кладбище нельзя разговаривать громко, чтобы лишний раз не тревожить покойников…

    Каждый день Льюис звонил ей по вечерам и рассказывал о красоте жизни, о людском счастье, о вере и о том, что человеческое существование на земле не бессмысленно, как кажется порою. Иногда он подолгу молчал в трубку, но его тишина уже стала привычной и не доставляла Алисе дискомфорта. Наоборот, она чувствовала, что ей начинает нравиться эта пустота…. А за окном поселился прохладный сумрак, и легкий ветерок теребил занавеску. И Алисе совершенно не хотелось спать. Она сидела на диванчике, прижимаясь к телефонной трубке, и иногда поглядывая в монитор, который наполнял комнату голубоватым светом. Иногда ей казалось, будто она начинала привыкать к тому, что Льюис был рядом. Неважно где: в телефонной трубке или в её мыслях, но он там был…, настоящий, а вовсе не рожденный её фантазией.
    В такие моменты где-то глубоко внутри Алисы начинали зарождаться беспокойные мысли об одиночестве и о том, как трудно в этом мире найти родного и близкого по духу человека, который будет отходить ко сну и просыпаться с мыслями о ней, выкраивать из своего плотного рабочего графика мгновения, чтобы повидаться с ней хотя бы на несколько минут. Как трудно отыскать свою половинку, которой так же одиноко гулять одной по длинным и людным улицам Москвы, которая бродит по свету в поисках того же, что и ты, и иногда также плачет ночами оттого, что она одна…
    Вы когда-нибудь замечали, что тихая и грустная ночь заполнена своими определенными звуками, но в ту ночь они были не столь важны для Алисы, ведь она слышала в трубке спокойное, порой отвлеченное, дыхание Льюиса, стук его пальцев о клавиатуру компьютера. Он все время что-то печатал…. Так, ночами напролет они разговаривали и молчали в микрофон телефонного аппарата, пока однажды не решили встретиться и увидеть друг друга живьем.

    ***
    Одним из излюбленных мест Алисы было кладбище, что при Донском монастыре, где хоронили представителей высшего русского дворянства и богатого купечества. Она водила туда лишь избранных: людей, которым она верила, которых давно знала. Но почему-то еще малознакомому ей Льюису она тоже предложила прогуляться именно там. Льюис же охотно согласился выбраться на подобную неформальную прогулку в выходные, когда он был свободен от работы.
    В тот день закончился снегопад, продолжавшийся несколько дней с редкими перерывами, и Льюис ждал Алису на станции метро, прислонившись к мраморной колонне. Он скользил по перрону взглядом, выжидающе всматриваясь в толпу, из которой спустя минуту появилась невысокая зеленоглазая девушка с черными длинными волосами, ниспадающими на плечи пальто. Отдельные прядки подрагивали от резких потоков воздуха, вырывавшихся из тоннеля, в сопровождении длинного поезда…

    Однако ветер был порывистым и резким. Там, за темным окном, он играл с крупными снежинками, не обращая внимания ни на кого. Ветер…, который сегодня тут, а завтра – там. И ничего не изменится. Дни так и будут нестись чередой, и всё как прежде, по-старому. Иногда Алиса задумывалась, а стоит ли вообще что-то менять, или лучше оставить так, как есть. Ведь все прошлые перемены не принесли ничего толкового и существенного, кроме пары счастливых моментов и вороха неприятностей, которые накрепко осели в подсознании серыми воспоминаниями. Но ей, порой, просто не хватало плеча, в которое можно уткнуться, рук, которые могут обнять, погладить по голове, человека, что смог бы побыть с ней немного, подарить частичку тепла, нежности... Дать понять, что она не одна... А такого человека не было и не предвиделось. Оттого Алисе становилось еще тоскливее на душе. Одно дело, когда ты весь день на работе, и как-то забываешься, заговариваешься с клиентами, с коллегами, и мысли твои заняты совершенно другим. Но когда на город опускается ночь, и ты остаешься один в своей небольшой комнатке, все мысли и страхи начинают кошкой скрестись в подсознании, заставляя тебя вжиматься в подушку и спать с включенным ночником. Так и Алиса…. Едва она входила в квартиру, и за её спиной захлопывалась входная дверь, как внутренний мир постепенно начинал погружаться в тоску и грусть…. В такие моменты она любила приготовить чаю, понаблюдать за кружащимися в темноте снежинками сквозь кухонное окно, а потом забиралась на маленький диванчик и включала телевизор, чтобы хоть как-то разбавить мертвую тишину, пропитавшую стены квартиры.
    Услышав шуршание конфетных оберток, из темного угла вылезал черный кот. Пожалуй, он был единственным живым существом, который всегда ждал возвращения Алисы с работы. Алиса всегда приносила ему что-нибудь вкусненькое, потому для него она была самой любимой и близкой девушкой. Получив гостинец, кот с довольной мордочкой растягивался на ковре около ног хозяйки и смотрел вместе с ней телевизор….
    А Алиса тихо включала музыку, падала на кровать и задумчиво смотрела в потолок, мечтая когда-нибудь уехать далеко-далеко отсюда, в сказочный край, где её будут любить и ждать. И пусть она не знала, где найти подобное место, но очень хотела попасть туда однажды. Бывали моменты, когда тоска накатывала настолько сильно, что хотелось позвонить кому-нибудь, и Алиса прокручивала список телефонных номеров в записной книжке мобильного телефона, понимая, – никому, в сущности, не важно, что она чувствует. И ей казалось – вряд ли кто-то желал слушать её истории, а уж тем более оказывать какую-либо поддержку. Пожалуй, так и было до тех пор, пока не появился Льюис…

    В последнее время Алиса все чаще возвращалась к мысли о том, что для достижения чего-либо в этой непростой жизни, нужно прикладывать максимум усилий, вести постоянный контроль над собой, не расслабляться, обладать уверенностью, стремиться к совершенству, быть лидером во многих ситуациях. Иногда она задавалась вопросом: смогла ли она реализовать себя? Так ли хотела жить? Какие люди её окружают? Нет, Алису никогда не пугали какие-то глобальные перемены. Однако сегодня мы живем в очень нестабильное время – и так будет продолжаться еще долго. Многим не хватает уверенности. Многие страшатся становиться во главе, открыто выражать свои взгляды, идеи, выделяться из толпы. Потому Алисе хотелось научиться контролировать события своей жизни и держать их в стабильном состоянии, чувствовать себя более сильной, обрести свое "я", стержень, индивидуальность. Да, и лет вроде было достаточно, для того чтобы познать свои ценности, научиться ставить цели, верить в себя, выработать позитивное отношение к людям, да и к самой жизни.
    Длительный рабочий день подходил к концу, и Алиса возвращалась домой по ночному городу, тенью скользя по серым дорогам, вдоль грубых каменных стен многоэтажек, окна которых желтели во влажной синеве. А у них был чай, шоколадные конфеты и бутерброды.
    Ночь, пропитанная сыростью…. Алиса осторожно перешагивала через лужи грязного талого снега, шагая по районным задворкам. И на небе – ни звездочки…, лишь редкие и одинокие фонари, в обнимку с лавками и помойными баками. Лабиринты гаражных застроек, выходящие на широченное шоссе, которое Алиса всегда переходила на красный свет. Медленно кружась, на лицо садились робкие дрожащие снежинки, таяли на горячих щеках девушки, вплетались в длинные черные волосы…. А потом уносились дальше, подхваченные резким порывом ветра.
    Алиса любила постоять у подъезда, задрав вверх голову, глядя на кружащиеся снежинки своими большими грустными зелеными глазами, наполненными болью неразделенной любви. Иногда ей просто хотелось закричать в пустой холод, ворваться в квартиру и, бросившись на кровать, проплакать всю ночь, уткнувшись лицом в подушку. Но она сдерживала себя…. Почти совсем не слышно, Алиса поднималась к дверям квартиры, доставала из сумочки ключи от входной двери, которые с тихим звоном входили в чернеющее отверстие замка.
    Были моменты, когда Алисе казалось, что жизнь таит в себе невидимые силы и еще не всё потеряно на долгом пути в неизвестность, что вот-вот подует ветер и счастье прилетит в твою сторону. Невидимый ветер, скрывающий под своей маской большие перемены, которые ждут тебя давно, но будто бы подбирают подходящий момент, когда ты будешь к ним готова. Когда на улице лето…, невыносимая жара, и ты изнемогаешь от жажды, а рубашка липнет к телу, хочется хоть немного свежести и прохлады. Вот почему ветер, дующий в твою сторону, в такой момент кажется спасением. Так, где же он? Долгожданный ветер перемен?

    ***
    Порой становилось так грустно…, и всё потому, что в рабочее время невозможно было поговорить с кем-нибудь по душам. Да, еще и связь в помещении была очень плохая, потому сообщения на мобильный телефон практически ни от кого не доходили до неё…
    Грусть. Банальная грусть терзала Алису уже несколько дней подряд. А вокруг копошились и суетились люди. Они спешили на работу поутру, толкались в метро, не замечая друг друга, одурманенные своими стремлениями, где не было время на то, чтобы уделить внимание кому-то ближнему, а уж тем более – людям, окружающим их в повседневности.
    Как часто люди не слышат друг друга. Говорят лишь для того, чтобы слушать свой собственный голос. Просто потому что в воцарившемся одиночестве квартирных стен больше не с кем заговорить и некому задать вопросы, не от кого получить ответы. И никто, кроме их самих, не сможет понять всё то, что чувствуют они, находясь в состоянии вечного холода. Такие люди, как правило, засиживаются на работе до самого вечера или пытаются влиться в шумную компанию и после работы посидеть с коллегами в каком-нибудь прокуренном баре, где официант принесет им недорогую выпивку...
    Алиса подняла голову, оторвав взгляд от кафельной плитки на полу, и окинула взором магазинное помещение. Каждый занят своими делами: посетители выбирают товар, рассматривая выставленные на стеллажах диски; девушка на кассе всматривается в пространство задумчивым взглядом; принц Вовка разговаривает с одним из сотрудников о всякой ерунде, строит гримасы, активно при этом жестикулируя...
    Моменты покоя, когда никто не трогает и не пристает с глупыми вопросами и разговорами. Все сотрудники временно увлечены собственными мыслями. Как они её только не называли: Фрау Алиса, Эльвира – повелительница тьмы. Иногда настолько привыкаешь к тому, что тебя называют все как-то по-своему; каждый что-то для себя там внутри решает, и у тебя столько разных прозвищ. Но когда на работе Алису, иногда, называли по имени, то на секунду девушка приходила в некое замешательство, хотя имя вроде было хорошее…

    От неожиданности Алиса чуть не потеряла равновесие, потому в тот же миг со злобой в голосе выругалась на принца-самозванца и влепила ему затрещину. Однако подобные ответные выходки не сильно удручали Вовку, а, казалось, наоборот только раззадоривали. Уже через минуту, стоило кому-нибудь из сотрудников дернуть Алису за челку и завопить истошным тоном "Ведьма!", доблестный принц бежал к месту событий, чиркая зажигалкой с криками:
    - Сжечь её! Сжечь…!
    В ранг принца, Вовку возвели не сразу. Изначально он носил шуточное звание пажа, чем собственно очень гордился, ибо только ему темная принцесса Алиса позволила протереть свои черевички. Так уж вышло, что на днях он наступил на ногу Алисе и замарал её сапожок. Тогда, чтобы загладить свою вину, пал Вовка на колени и протер мысок сапога пальцем. А удивленный взгляд девушки, которая явно не ожидала от него подобной выходки, заставил его пойти на более изощренный шаг – вытереть испачканную обувь денежной купюрой номиналом в пятьдесят рублей, что показалось Алисе весьма забавным и вызвало на лице улыбку.

    Мириады обыденных дней могли бы тянуться еще бесконечно долго, взывая к суицидальным началам, если бы в её жизни не появился человек, представившийся как некий сказочник Льюис и выявивший желание переписать жизнь Алисы заново. Художник… с чернильной ручкой вместо кисти и блокнотом вместо холста…
    Они познакомились с ним в интернете и поначалу довольно долгое время общались в чате, если краткие периодические диалоги и фразы, брошенные в оффлайн, можно назвать общением. Однажды он позвонил… Непонятно с какой целью, зачем и почему. Просто взял и позвонил среди ночи, предварительно осведомившись, не потревожит ли он своим столь поздним звонком кого-нибудь из родных.
    Трудно так сходу сказать, чего же в действительности хотел Льюис, преследовал ли он какую-то корыстную цель, или надеялся извлечь из подобных действ своих какую-то выгоду? Факт лишь в том, что он свалился, словно снег на голову. Только у Алисы не было никакого желания верить во всякую чушь, а уж тем более доверять едва знакомому человеку. Потому по телефону они чаще всего молчали и слушали параллельную тишину. Алиса не собиралась распахивать душу перед незваным гостем, пришедшим из переплетения телефонных проводов, а Льюис в то же время ничего не собирался рассказывать ей о себе.
    - Молчание – это тоже общение, – говорил он, – ибо молчание есть первоначало бытия.
    …Иногда они смеялись. А он всё рассказывал сказку о том, что главная его задача на земле сводится к тому, чтобы дарить людям счастье и улыбку, чем он собственно и занимается в свободное от работы время. Правда, Алиса поначалу не придавала его словам большого значения, но постепенно становилась всё более жизнерадостной, сменив обыденный готический стиль на формальную одежду… Впрочем, резкая смена настроения никуда не делась и иногда Алиса возвращалась обратно к суицидальным и депрессивным составляющим человеческого существования…
    От размышлений её оторвал местный принц Вовка – тот самый докучала, который либо был тайно влюблен в Алису, либо просто утихомиривал свои бурные физиологические потребности путем приставания к девушке и несколько жестокого обращения с ней. Вот и в этот раз он подскочил к Алисе и, схватив её за волосы, не сильно, но ощутимо, начал толкать торжественную речь о том, что она должна подчиняться только ему.

    Обед. Пара бутербродов и разогреть что-нибудь в микроволновой печи. Весьма скудно, не правда ли? Но работа есть работа, и наслаждаться шведским столом здесь не приходится. Недолгий получасовой перерыв и снова по стойке смирно на свой рабочий участок, словно оловянный солдатик из сказки Андерсена.
    А завтра ей ещё нужно было успеть переделать ворох всего: зайти в салон подровнять челку, сходить в магазин за продуктами, посмотреть купленное неделю назад со скидкой в магазине, где она работала, кино. Не то чтобы она строила планы на выходные, просто прикидывала в голове, чем можно заняться в свободное от работы время.
    Когда никто не докучал Алисе глупыми изречениями, она любила бродить вдоль витрин с многочисленными дисками, грустным взглядом изучая их содержимое. И пусть в эти моменты на её лице блуждала полуулыбка, все равно под сердцем скреблись серебристые осколки прошлого, которые надолго застряли в душе, царапая её, порой, до боли в позвоночнике.

    Нудный рабочий день начинался с того, что кто-нибудь из персонала начинал подшучивать над ней. Нет, она вовсе не была посмешищем. Она, скорее, умела смеяться над собой и позволяла другим шутить, вовлекая себя в эпицентр каламбуров, которые возникали в процессе непосредственного общения с ней. Не выносила она, разве что колкости с элементами жестокости, которые периодически позволял себе один из сотрудников, почему-то возомнивший, что если Алиса общительна и дружелюбна, то должна уделять ему большее внимание.
    Только Алиса вовсе не считала его своим другом, ибо относился он и к ней, и к окружающим, совсем не по-дружески. Помимо всего прочего девушка не понимала, чего он добивался своим грубым и жестоким обращением. Пытался таким образом обратить на себя её внимание? Да, психологи выделяют разные контингенты людей со своими сдвигами, так что догадка имела место, однако легче от этого не становилось. Кто-то говорил, что парень просто влюбился в неё и своим отношением пытался, опять же, привлечь внимание девушки. Данная версия, возможно, также не была далека от истины, иначе какой смысл ревновать Алису к её знакомым и друзьям.
    Об этом она размышляла, стоя около стеллажа с многочисленными DVD-дисками и скользя по посетителям отдела блуждающим взглядом. А потом сзади подбегал кто-нибудь из персонала и начинал дергать её за челку или рассказывать глупые истории. И если девушкам на кассе было порой одиноко, то вокруг Алисы, наоборот, всегда кто-то крутился. А девушка, между тем, никак недоумевала, что всем от неё нужно.
    Но больше всего, порой, надоедала музыка: каждый день из колонок звучали одни и те же попсовые мелодии, и так могло продолжаться в течение месяца, пока кто-нибудь не додумывался сменить фонограмму. И за столь долгий срок невольно запоминались наизусть все современные песни российской эстрады в духе Димы Колдуна, братьев Грим, Виагры и прочих.
    Стрелка часов клонилась к часу, и близился обеденный перерыв, в который можно было немного передохнуть от многочасового простаивания на ногах…

    Под саундтрек из просмотренного на днях аниме, Алиса юркнула в подземный переход и, миновав станционные турникеты, спустилась на оживленную платформу. Утренний час пик в московском метро её не пугал – до места нынешней работы предстояло проехать всего одну станцию. Так что быть раздавленной где-нибудь в бесконечности переходов, что располагались под центральной частью города, ей не грозило.
    Алиса быстрыми шажками семенила по перрону, глядя на электронное табло с часами, где на черном прямоугольном циферблате высвечивались оранжевые цифры. Из черни тоннеля с грохотом выскочил поезд, заставив пассажиров, стоящих у края платформы, невольно отскочить в сторону от неожиданности. Стальная громадина дернулась и замерла у перрона, с шипением растворив двери, дабы принять в свою обитель новых пассажиров.
    Под напором общей массы людей Алиса влилась в вагон, взволнованно озираясь по сторонам в поисках поручня, за который можно было бы ухватиться. Тем временем двери закрылись, и поезд начал набирать ход, а не нашедшие за что держаться по инерции попятились в сторону против хода поезда, падая на других. Негодующие выкрики старушек смолкали, и каждый уходил в себя, в собственные размышления до следующей остановки. За окном пролетали редкие огоньки, вырастающие откуда-то из тьмы, с той стороны вагона и так же быстро исчезающие. Тут Алиса заметила, что над ней навис высокий парень и почему-то начал предпринимать попытки заглянуть в большие зеленые глаза девушки. Только ничего у него не вышло, потому что на следующей станции Алиса выскочила из вагона и засеменила к выходу на поверхность. Парень было дернулся в нерешительности, раздумывая: стоит ли догнать девушку…, но в последнюю секунду двери перед его носом захлопнулись, и поезд умчался прочь…

    Сидя на невысокой деревянной тумбочке, Алиса натянула на ноги любимые Martins`ы, обмотала шею шарфом, руки нырнули в рукава пальто…. Девушка вышла из квартиры в обитель обшарпанных подъездных стен, и пустая квартира осталась наедине с тишиной, которая к середине дня должна была разбавиться визгом соседской дрели. Алиса чуть улыбнулась, радуясь тому, что хотя бы в этот день не придется слушать сюиту стального сверла.
    На улице её встретил моросящий дождик. Маленькие капли стремительно срывались с небес, разбиваясь о собственное отражение в темных лужах талого снега, и оставляли взволнованные круги на грязной поверхности воды. Алиса любила дождь, и, порой, грустила по вечерам, глядя на длинные косые струи за окном. Дождь был её верным спутником, и, в отличие от некоторой части знакомых и друзей, мог выслушать Алису, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Потому девушка не спешила вернуться домой за зонтиком. Она просто хотела быть ближе к своему спутнику. Так, еще немного постояв на крыльце у парадной двери, девушка поспешила к станции метро.
    Весенние, пусть и прохладные, дни чувствовались всё явственнее, планомерно прогоняя зиму в прошлое. Промозглый ветер терзал макушки деревьев, путался в полах пальто, взлохмачивал длинные волосы, бросая отдельные пряди на лицо Алисы, и покалывал щеки морозным дуновением. Не обращая внимания на беспокойные потоки воздуха, девушка шагала вперед, погруженная в свои мысли, пробиваемые мелодией, доносившейся из капель наушников.

    ***пропущен отрывок***

    …На работе её ждали. По правде говоря, её всегда там ждали: маленькую незаурядную девушку с чувством юмора. Стоило Алисе заболеть – и на рабочем месте без неё начинала царствовать тоска и скука. Но, едва она заступала на смену, как жизнь персонала становилась деятельной и жизнерадостной. Периодическая грусть Алисы мгновенно проходила, она вновь шутила и смеялась. Казалось, что в те моменты она была счастлива, пусть и на считанные минуты, выхваченные из долгих часов трудового дня. Хотя…, ведь именно из подобных мигов и собирается человеческое счастье.

    Алиса сидела на полу в пустой комнате, среди разбросанных вокруг бумажек. Бережно поднимая их с пола, она осторожно разворачивала бумажные комки, чиркала зажигалкой и наблюдала за пламенем, которое в секунду охватывало доброю половину листа, отражаясь в зеленых глазах девушки. Газетные вырезки, фотографии, записки – всё превращалось в пепел. В комнате стоял резкий запах гари, тонкие пальцы Алисы испачкались в золе…
    Девушка посмотрела на часы и ужаснулась – она опаздывала на работу. Мгновенное возвращение в реальность, началось с паломничества к умывальнику. Бессонная ночь заметно сказалась на внешнем виде: из зеркала на нее смотрела усталая девушка с бледным лицом и покрасневшими от перенапряжения глазами. Сунув голову под струю холодной воды, Алиса простояла так несколько секунд, закрыла кран и встряхнула волосами, разбрызгав вокруг капли воды. Взглянув на свое отражение, девушка попыталась улыбнуться ему, но не вышло ничего похожего на улыбку, разве что маниакальная ухмылка…
    А над городом собирался дождь и огромные серые тучи, гнездившиеся на горизонте, грозились накрыть улицы серой пеленой. Длинная берёза за окном, что выходило во двор, покачивалась под редкими порывами ветра. В утренней тишине заверещала сигнализация автомобиля, стоявшего около подъезда. А на поверхности стекла заиграл бликами свет истерически мерцающих фар…

Вольная миниатюра. Продолжение возможно...