Уже давно из всех вопросов жизни, вселенной и всего такого меня волновал только один - как делать по-настоящему хороший кофе.
Впервые этот вопрос возник в доисторические девяностые, когда меня впервые занесло на Кипр.
Там же были сформулированы два правила заказа кофе в греко-говорящем окружении. Правило номер один: никогда и не при каких условиях, если жизнь и рассудок дороги вам как память, не выходите на торфяные болота ночью и не не употребляйте при заказе в Греции словосочетание "кофе по-турецки".
Запомни это, сын мой, ибо армейские уставы написаны кровью тех, во времена которых их ещё не существовало. Я допустил эту роковую ошибку, и галдящее приморское кафе, где все говорят со всеми и никто никого не слушает, тут же превратилось в салун из спагетти-вестерна, с предвыстрельной тишиной и прицельными взглядами, которыми местная алкогольная элита провожает сморозившего глупость новичка в его последний путь от входа до стойки. Обошлось тогда, впрочем, без членовредительства: туристская зона, noblesse oblige, да и вообще, что взять с этих понаехавших, матрос ребёнка не обидит. Но в глазах владельца кафе и окружающей публики плескались такие варианты использования кофе по отношению к различным частям моего тела, что я скомкано поблагодарил и быстро слинял в туманную даль.
Правило номер два более сложное и его выполнение требует некоторых артистических способностей: нужно убедить хозяина сделать вам кофе не как для туриста, а как для нормального человека. В суровых условиях, когда одна сторона не знает греческий, а вторая не понимает ничего, кроме него, потребовались несколько попыток и пантомима, глядя на которую, молодой Ярмольник вместе со своим кипящим чайником повесились бы от зависти, чтобы хозяин заведения поверил, что нам можно подавать не кофейный напиток "Дружба", а настоящий крепкий кофе. И, честное пионерское, мы не будем жаловаться что горько и просить разбавить молоком.
Но если оба эти правила будут соблюдены, то будет вам счастье. Горько-сладкое, лениво-взбадривающее, мгновенно действующее счастье с уходящим за горизонт послевкусием.
...вот только повторить это счастье в домашних условиях не получалось никак...
Сначала я тешил себя надеждами, что дело тут в околокофейных причиндалах. Такие иллюзии встречаются в раннеподростковом возрасте - лет эдак до тридцати. Обгоняет тебя, скажем, на подъеме велосипедист, и греешь себя мыслью, что скорость с которой попа соперника удаляется в прекрасное далёко связана исключительно с добавочными передачами его велосипеда. Или смотришь с отпавшей челюстью на чужую фотографию, и пытаешься себя уговорить, что дело тут в объективе, резолюции и прочей лабуде.
На момент знакомства с греческим кофе остатки иллюзий ещё болтались у меня в голове, и к вопросу ёмкостей для варки я подошёл серьёзно. На яффском блошином рынке была куплена арабская джезва - с крышкой и волнующим изгибом форм, с одесского Староконного я привёз керамическую, а из Армении мне передали что-то древнее, медное и пузатое. Вдобавок к этому набору в Греции была куплена медная палочка с маленьким венчиком. Иные, правда, утверждают, что в случае необходимости можно помешивать кофе в джезве и обычной чайной ложкой. Это неверно и преступно. Режьте меня вдоль и поперек - но вы меня не заставите помешивать ложкой, я буду помешивать ее палочкой с венчиком... От покупки в Греции электро-металлической хреновины размером с небольшую бочку, предназначенной для приготовления кофе в песке (песок прилагался) за 2000 евро меня остановило только долгое и вдумчивое изучение своей банковской распечатки, а также мысль о том сколько времени я буду проходить с этой хреновиной проверку безопасности на израильский рейс.
...процесс варки кофе стал красивым и аристократичным. Качества конечному продукту это не добавило....
Да гранаты у меня не той системы, решил я, обвинил во всём банальность купленного в супермаркете кофе и существенно расширил спектр поиска кофейных сортов: от маленьких лавок в арабских деревнях до распальцованных тель-авивских специализированных магазинов, в которых элегантные в своём раздолбайстве мальчики неторопливо и торжественно повязывали бантики на мешочки с чёрным порошком различного географического происхождения. Я совершал преступления против человечности и подрывал женскую веру в мужиков, когда, приглашая девушек на чашку кофе, не только предлагал им именно кофе, но и сопровождал это издевательство лекциями на тему различного подхода к помолу зёрен в западной Бразилии по сравнению с восточным Хевроном. До сих пор стыдно...
...вкуснее кофе от всех этих извращений не стал...
Если ничего не помогает - прочти инструкцию.
Я нырнул в интернет и вынырнул оттуда с пачкой инструкций по варке кофе. Инструкции варьировались в спектре от
конкретных и полезных до связанных с эзотерическими практиками и требующими отслеживания дома Меркурия и фаз луны. От надвигающейся перспективы провести остаток жизни в перепробывании этих опций спасли очередные внеочередные армейские сборы.
Процесс приготовления и распития кофе - одна из первых ассоциаций со словом "милуим". Соответственно ценится и умение его делать. Желание присоединиться к числу знатных кофейников роты привело одного из моих сослуживцев к тем же методам, к которым прибегал я. Парень - мечта еврейской бабушки на роль жениха для своих внучек: белая ашкеназийская косточка, двойная фамилия, одна из частей которой заканчивается "-штейн", а вторая - на "-берг", семейная фазенда в хорошем районе, что-то финансовое в тель-авивском университете, средне-начальственная должность в страховой компании. Я бы мог, конечно, добавить несколько штрихов к этой картинке, которые несколько поколебали бы розовые мечты еврейской бабушки. Но, во-первых, зачем, ну зачем волновать бабушку, а, во-вторых, возможно как раз эти штрихи и подняли бы его акции у внучек. Но, как бы то ни было, умение делать хороший кофе не относилось к числу талантов молодого финансиста. Как и я, он обзавёлся кучей ценных инструкций из интернета и приехал на сборы вооружённый этими распечатками.
Выглядело это смешно. Парень порхал вокруг примуса, заглядывал в листики и усиленно следовал указаниям. Результат оказался таким же, какой бывает у излишне старательного любовника, сосредоточенного не столько на самом процессе, сколько на восстановлении в памяти инструкции "Эротические зоны женщины - практическое пособие" и идущему по ней как по чек-листу: здесь нажать, тут потереть, сюда дунуть. Вроде бы всё делает правильно, но чувство глубокого удовлетворения у партнёрши возникает исключительно тогда, когда за таким отличником постельного фронта закрывается дверь.
За всеми этими танцами с бубном наблюдал другой сослуживец. У него была только одна фамилия, но очень длинная и заканчивающаяся на "-швили". Как и положено грузинскому еврею, он считал своим долгом прикалываться в равной мере и над ашкеназами, и над сефардами. А также над друзами, бедуинами и всем остальным Вавилоном среднестатистической пехотной роты. Впрочем, принимая во внимание его шкафообразность и абсолютную доброту, ему прощалось всё.
Добрый Швили понюхал полученную в результате следования инструкциям жидкость в джезве, поморщился и вынес приговор:
- Доверили ашкеназу делать кофе...- сказал он, и всем стало стыдно. Действительно... Что это мы так...
Швили тщательно вымыл джезву, сыпанул не глядя кофе, ласково посмотрел на примус, и через пять минут ленивого помешивания был получен крепкий и в меру сладкий результат.
...он был хорош. Но греческим он не был...
Великая тайна греческого кофе была разрешена на второй день отпуска с детьми и с похмелья. Похмелье вообще подходящее время для разрешения тайн. Собственно, даже не столько оно само, сколько десять-пятнадцать первых секунд облегчения, когда бригада внутричерепных ремонтников откладывает свои отбойные молотки в сторону, и над руинами измученного нарзаном организма повисает тишина и покой. В порыве благодарности голова, как бегун, которому вдруг отстегнули гири с ног, начинает выдавать ответы на давно висящие в листе ожидания вопросы.
Другое дело, что если есть вещь, абсолютно противопоказанная отдыху с маленькими детьми, то это похмелье. Поскольку детям бывает довольно сложно объяснить, что сегодня не стоит вставать в пол-седьмого утра, громко выражать восторг или недовольство, кушать, какать и вообще. И вот этот бодрый энтузиазм, что давайте побыстрее пойдём на море, он тоже очень-очень лишний...
Правда, в то утро в своё оправдание я мог сказать, что накануне лёг на алкогольную амбразуру не корысти ради, а исключительно ради блага семьи. В день приезда выяснилось, что кондиционер в квартире капает в основном внутрь, а не наружу и, когда звук падающих в подставленную кастрюлю капель перестал быть томным, я пошёл к хозяину квартиры.
Хозяин - черногорский грек по имени Спиро (как много в этом звуке, для прочитавшего в детстве раз миллион дарреловский цикл про Корфу... Но это к слову...), выслушал мою возмущённую тираду с олимпийским спокойствием, кивнул, молча ушёл в другую комнату и вернулся с двумя полными рюмками. "Отвлекает" - подумал я и немедленно выпил в целях военной хитрости и завлечения противника в ловушку. В рюмке была "лОза" - домашний черногорский самогон. Внутренний спиртомер удовлетворённо крякнул и остановился где-то между сорока пятью и шестьюдесятью градусами. После чего вопрос кондиционера как-то отошёл на второй план, но зато мы обсудили экономические аспекты туристского бизнеса в Черногории, вопросы воспитания дочерей разного возраста, а также греко-турецкий, арабо-израильский и российско-украинские конфликты. Ни одна из этих тем не могла обсуждаться без допинга, поэтому запасам спировской лозы был нанесён серьёзный ущерб.
Самое интересное, что, придя назад домой, я с удивлением обнаружил, что кондиционер уже починен. Видимо уже перед первым разливом Спиро послал кого-то из сыновей разобраться с ним. Последним усилием воли я определил для себя разницу между туристским сервисом в западной и восточной Европе: в восточной тепло и по-человечески решают те проблемы клиентов, которые изначально не возникли бы в западной. Додумать какой из вариантов лучше я уже не успел - перепойные вертолётики утащили меня вглубь подушки.
Утро было тяжёлым.
Тяжёлым настолько, что я даже обрадовался, когда выяснилось, что надо разрешить со Спиро ещё один орг-вопрос, и по этим девизом можно сбежать от детской радостной бодрости хоть на пять минут. Спиро дал нужную информацию, глянул на моё лицо, хмыкнул, предложил кофе и ушёл на кухню.
Через пять минут я вежливо попросил побыстрее, через десять - напомнил про бьющих копытами в предверии моря детей, через двадцать тихо ругался про себя, что сколько можно варить одну несчастную маленькую чашку, что не зря греческая экономика в жопе, и как вообще можно быть таким медленным. Где-то через пол-часа из кухни выплыл абсолютно невозмутимый Спиро с чашкой и Греция была прощена. Ибо...
Вместе с возвращающимися красками жизни пришли ответ и разгадка тайны греческого кофе.
И я подумал, что когда придёт день становиться главным героем анекдота про "евреи, не жалейте заварки", и общественность склонится над моей кроватью в опасении, что рецепт хорошего кофе будет унесён мной вне зоны доступа, я посмотрю вдаль отработанным годами тренировок перед зеркалом взглядом и скажу:
- Евреи - прохриплю я - перестаньте спешить, евреи...
...всех остальных, впрочем, это тоже касается...
