I
NIGREDO
Сквозь сумерки нам явственен распад,
Щекочет ноздри запашок гниенья.
Пришли мы в зачумлённый Град,
Где бродит Дама зачумленья.
Сию Избранницу боится даже Ад.
Трепещут бесы… Страшно зараженье…
И Дамы сей, почуяв приближенье,
Врата пред нею Ада затворят.
Вот реет падальщик среди ажурных башен,
Как будто чёрной мантией украшен;
Добычу пристально выглядывает он.
Он даже падали зловонной страшен.
И стелется лишь погребальный звон,
Как пепел над безмолвьем пашен.
|
II
ALBEDO
Мы покидаем зачумлённый Град,
Нам нужно в горы удалиться.
Потребен нам лишь горный водопад;
Омыть тела… Воды напиться…
Там в ледяной покоится гробнице
Принцесса… Бел её наряд.
Но суждено ей пробудиться
Для Одного… Свершившего обряд.
И вот лишь Двое странствуют к вершине,
К восходу Солнца в ледяной пустыне,
Дабы молитвенно склониться перед ним.
Сие мы таинство от смертных утаим.
Им не понять, что перед ними ныне.
Кто Серафита здесь, кто Серафим.
|
III
RUBEDO
Одежды сбросим. Чужд наряд
Взошедшим на Фавор преображений.
Мы в панацею превращаем яд
В Победу – горечь поражений.
Войдём в Огонь. И пусть тела сгорят,
Уже за гранью плотских исступлений.
Мы сочетаем браком Рай и Ад;
И алым Фениксом уходим от пленений.
Сгорая, шествуем, идя путём Огня
И возрождаемся, чтобы сгореть любя,
Уже в другом, неведомом эоне.
И вот, являя двуединость бытия,
Резвится, как положено, на троне,
Царь Мiра – венценосное Дитя.
|
