А как, интересно, в нашем прекрасном и красивом городе живется лицам с кавказской и азиатской внешностью? Часто вас оскорбляют и обижают, расскажите? А я про себя расскажу.

С годами лицо мое стало приобретать черты тщательно скрываемых моей родней грехопадений. Как-то незаметно Араратом завозвышался нос, Курой раскинулись брови, а «Басма» подворонила волос до нужной кондиции так, что и в Грузии и в Армении никто ко мне по русски не обращался. Жизнь — боль, да.

Раньше я вовсю пользовалась интернациональными маршрутками, где спокойно соседствуют таджик и белорус, студент и служащий и друг степей Калмык.

После неожиданной реформации в системе наземного транспорта вся эта демократичная куча из человеков переселилась в последний оплот и бастион истинного московско-русачьего бомонда-троллейбус, которым до великого изгнания маршруток из Москвы и области пользовались в основном пенсионеры и школьники, вооруженные «социальной картой москвича».

Вы знаете, что такое московский пенсионер? О! Это человек с большой буквы П с волшебной карточкой, свидетельствующей о его принадлежности к высшей касте. Московский пенсионер бодр, вооружен телегой в специально прорубленных заусеницах для вырывания клочков мяса из икр и нитей из колгот зазевавшихся гражданочек и жиночек. Но главное отличие московского пенсионера в том, что он непримиримый шовинист. Ему все равно, кто тут сидит с носом-Арарат или глазами Чингиз-Хана. Профессор ли университета, работник метрополитена, врач. Этот чернявый гражданин — чурка понаехавшая, совершенно не заслуживающая ни уважительного отношения ни внимания, ни тем более катания на русской тройке (жирно зачеркнуто) — муниципальном транспорте.

Грязные сцены, где бабушки в шляпках идут в рукопашную с азиатами и кавказцами я наблюдала не раз и не два. Было дело — разнимала.

Сегодня мой нос, видимо, вздымался каким-то особенно кавказским макаром, брови кустились яростнее обычного, что стало причиной раздражения одной из московских старушек. Троллейбус не самый мягко скользящий на земле вид транспорта — поколыхивается. А вместе с ним колыхаемся и мы, пассажиры. На каком-то препятствии нас всех мотануло так, что еле устояли. Я же, не предугадав маневр, бедром потеснила бабушку, сидящую рядом со мной.

И понеслось… Чурка толстозадая — самый ромашковый эпитето, из всех прозвучавших. Дальше — больше. Бабуся ехала не одна, а с боевыми подругами, которые тут же подключились к хайваю. Стою, молча слушаю. Бабка, приняв мое молчание за свою победу взялась бить меня по коленям телегой и орать уже вообще сущие непотребства.

Общественность молчит и делает вид, что ничего не происходит и в молчании этом полностью соглашается со старушкой, что-да, понаехали, да-всю Москву засрали, да-эти бабушки лично научили всех мыться и пользоваться туалетной бумагой, и, да — катись в свой чуркестан и катайся на ишаках.

Мне. Русской женщине с фамилией Меньшикова с одной стороны и Соловиченко с другой;)

Беру телефон, делаю вид, что набираю номер и голосом курортного конферансье декламирую в трубку: «Петров, майор Меньшикова беспокоит. Срочно прислать наряд на станцию метро Киевская (как раз подъезжали), будем обезвреживать националистов. Человек тридцать, наберется, давай два наряда. Выполнять!». 
И из сумки выхватываю свой университетский пропуск, облаченный в клееночку цвета бордо с тисненым золотым орлом и тычу им в злую бабку. Параллельно кричу водителю:"Все арестованы, двери не открывать, ждем наряд! Это приказ!".

Можно было, конечно, сломать бабусе остеопарозную ногу и украсть вставную челюсть, но мама с папой зачем-то научили меня уважать и не обижать старость и чтить УК. Не посмела.

Клеенка моя, цвета бордо, и чистый, без акцента, русский язык, моментально привели в чувство гневливых старух. Все остальные продолжали молчать теперь уже более заинтересованно. В тишине я потрясла своим пропуском перед бабкиным носом еще разок, для надежности, сказала, что на первый раз прощаю, но в следующий раз точно свезу в лубянский каземат за розжиг.

А потом я пошла в театр. И мне там стало хорошо.

А вам хорошо в Москве, тем кто чернявее и носастее титульной нации?

Дело было в начале 90-х.

Хоронили-отпевали мы одного очень сурьезного дяденьку. Кто-то его по злодейскому умыслу коварно убил. Друзья-товарищи, в простонародье именуемые «бандой» решили похоронить другана своего любезного по высшему разряду. Отпевательная бригада была экстренно созвана в количестве 16 человек. Духовиков тоже вниманием не обошли — пригласили.

Как мы племянничка женили

На свое шестнадцатилетие мой племянник заявил, что он никогда-никогда не женится. Ибо незачем. Ибо от баб все зло и неприятности в мире и тратить свою молодую жизнь на капризных фифочек он не намерен. Может быть к старости, лет в тридцать еще и можно подумать, но никак не в молодости. И без этого жизнь прекрасна и удивительна. Опять же дети пойдут. Сопливые и вечно орущие, а с него хватит и братца, которого он с 14 лет тетешкал. Хватит, настрадался. Мы с сестрой поржали над ним и заключили пари на ящик шампанского, что женится Виталик аккурат после армии (деревенские парнишки все в армию ходят, так заведено тут).