Я о прошлом теперь не мечтаю,

Только сердце затмила печаль.

И я молча к груди прижимаю

Эту тёмно-вишнёвую шаль.

Что может быть проще, чем в прохладный летний вечер или откровенно холодный осенний набросить на плечи шаль, тем же самым небрежно-мягким жестом, каким это делали женщины сто или двести лет назад? 

На самом деле даже больше – всевозможные покрывала и накидки стали частью костюма с самых древних времён, и именно от простого куска ткани, которым человек оборачивал тело, и произошли все остальные виды одежды.

Но нельзя объять необъятное, и потому от прародителей (или, по крайней мере, дальних родственников) шали, всяческих гиматиев древних гречанок, полос меха у ассирийцев, церемониальных лорумов знатных византийцев и шёлковых шарфов придворных времён королевы Елизаветы I пробежим по векам и остановимся на XVIII.

Европейская мода на длинный кусок ткани, покрытый прихотливыми узорами, спасающий от прохлады и одновременно украшающий наряд, начнёт зарождаться именно тогда, в последней трети капризно-изысканного века.

К тому времени в холодном российском Оренбурге вовсю уже вязали ставшие впоследствии знаменитыми пуховые платки, однако у них своя, отдельная история – заметим только, что пух тамошних коз ценился ни ниже, а, пожалуй, и выше кашмирского, по изделиям из которого Европа будет сходить с ума не одно десятилетие (впрочем, и нынешняя модница мгновенно насторожится, услышав заветное слово "кашемир" – символ мягкого, тёплого и... красивого).

На северо-западе Индии, в Кашмире, столетиями разводили коз с нежнейшей шерстью, из которой ткали тончайшие покрывала – "шали", предмет мужской одежды. Да и сама профессия была сугубо мужской. По некоторым сведениям, уже в конце XVI века там насчитывалось около сорока тысяч ткачей – с одной стороны, очень много, а с другой на каждую шаль мастер тратил от нескольких месяцев до нескольких лет... Шаль могли вышить, а могли и соткать, и вторая разновидность ценилась куда выше первой. Причём ткали длинные узкие полосы, которые затем сшивали в одно полотнище, но так незаметно и искусно, что швов разглядеть было нельзя. Впрочем, и первые тоже были произведением искусства – тончайшую шерсть тщательно разглаживали (по некоторым сведениям, с помощью полированного агата!), наносили контуры рисунка, а уже затем вышивали шёлком или золотыми нитями. У тканых шалей обе стороны могли быть "лицевыми", чтобы их можно было носить то так, то этак. Позднее того же эффекта добивались, сшивая две ткани в одну; такие шали называли "двойными".

Эти произведения искусства – жёлтые, красные, зелёные, белые, с многоцветными узорами – медленно проникали в Европу с Востока, начиная с 1770-ых годов. Их привозили торговцы знаменитой Ост-индской компании, военные и путешественники.

Что ж, очаровавшись их красотой, европейцы тоже решили не отставать, так что в Британии довольно быстро стали развиваться и свои мануфактуры – в Норвиче, прославившемся своими тканями ещё с раннего Средневековья, в шотландском городе Пейсли (да-да, именно благодаря ему восточный узор из "огурцов" и получит название "пейсли"), и других городах. И впоследствии, когда начнётся настоящее кашмирское (кашемировое) нашествие, и они, и другие подобные мастерские во Франции, Англии и даже в России будут всячески конкурировать с пришельцами с Востока.

Надо заметить, весьма успешно, но... не будем забегать вперёд.

С упрощением силуэта женского костюма, с отказом от широких юбок на жёстких каркасах и фантастически изощрённой отделки, и, наоборот, с вхождением в моду платьев простых, чаще всего белых, талия которых будет подниматься всё выше, пока на добрые двадцать лет не застынет высоко под грудью, словом, со всеми этими изменениями роль шали, поначалу восточной диковинки, всё возрастала.

На платье середины XVIII века, с его кружевами, бантами и фижмами, шаль бы просто потерялась, да к тому же прикрыла его пышное великолепие. А вот простое светлое платье эпохи ампира оказалось будто созданным для того, чтобы оттенить его строгость яркой шалью.

Они нашли друг друга – платье, напоминающие об античных временах, и накидка, напоминающая о них же.

Набросить на плечи?

Это слишком просто.

Можно приспустить на руки, набросить на одно плечо, набросить на оба – но связать оба конца сбоку, придерживать на груди или внизу, повязать наподобие орденской ленты...

Примером тогдашним модницам вполне могли служить образы времён античности, с потрясающим тогдашним умением подчеркнуть красоту тела, задрапировав его тканью. Шёлковые и газовые шарфы прекрасно подходили для этой цели, но, как оказалось, у них появились серьёзные соперники...

После Египетского похода Наполеона Бонапарта (1798-1801) восточные шали тысячами отправлялись в Европу в багаже дипломатов и генералов, в солдатских ранцах.

Что привезти в подарок любимой женщине? Конечно же, шаль – яркую, красивую, лёгкую.

Безусловно, самые роскошные шали, кашмирские, были и самыми дорогими, и именно по ним будут особо вздыхать тогдашние модницы.

В гардеробе Жозефины, первой супруги Бонапарта, шалей было, по разным подсчётам, от трёхсот до четырёхсот – можно только представить себе, сколько стоило такое богатство.

Даже одна кашемировая шаль в приданом невесты – это уже было неплохо!

Шаль могла быть длинной, с декоративной каймой на обоих концах – тогда её накидывали на плечи и на руки, и оба конца свисали по бокам платья, демонстрируя свои узоры.

Бывали они и квадратными, причём узор на одном из четырёх углов (а иногда и на двух, расположенных друг напротив друга) мог быть с обратной стороны ткани. Такие шали были предназначены для того, чтобы складывать их по диагонали, так, чтобы один из углов нависал над другим, не закрывая его, и позволяя любоваться красотой узора в, так сказать, двойном экземпляре.

И, несмотря на размер, по-настоящему хорошую шаль, как говорили, можно было пропустить через кольцо. Заметим, речь шла не о шёлке, а о шерсти – насколько же тонкой была выделка!

В романе Дюма "Луиза Сан-Феличе" описан реальный исторический персонаж, Эмма, леди Гамильтон, возлюбленная знаменитого английского адмирала Нельсона. Она отличалась редкой красотой, которую "античная" мода той эпохи только подчёркивала, не затмевая, а представления, которые она устраивала, завораживали зрителей не меньше, чем Ирода – Саломея с её семью покрывалами: "В отличие от великолепного наряда Марии Каролины, на ней был простой кашемировый хитон, белый и длинный, с широкими рукавами и полукруглым вырезом наверху — наподобие греческого, на талии он был собран в складки красным сафьяновым пояском, затканным золотыми нитями и украшенным рубинами, опалами и бирюзой; застежкой пояску служила великолепная камея с портретом сэра Уильяма Гамильтона. Поверх хитона была наброшена широкая индийская шаль переливчатых оттенков с золотой вышивкой; на интимных вечерах у королевы эта накидка не раз служила Эмме при исполнении придуманного ею "танца с шалью", в котором она достигала такого волшебного совершенства и такой неги, что с ней не могла бы сравниться ни одна искусная танцовщица".

Жюли Рекамье, Тереза Тальенн, Жозефина, супруга Наполеона, и Полина, его сестра, множество других признанных красавиц той эпохи (да и не только красавиц) просто не могли обойтись без шалей, так что эта примета роскоши, яркое обрамление красоты, то и дело встречается на портретах.

Мода менялась, и на смену ампиру пришёл романтизм, когда женские фигуры стали более всего походить на песочные часы – широкий верх, широкий низ, а посередине тончайшая талия. Рукава платьев становились всё пышнее и пышнее, недаром одна из разновидностей получила прозвище "баранья нога".

Надеть что-нибудь поверх сильно расширенного выше или ниже локтя, а то и по всей длине, рукава было бы затруднительно, так что мода на шали не затихает, а только вспыхивает с новой силой. Теперь они не просто служат украшением – вечерний наряд можно эффектно украсить узким атласным "эшарпом" или пуховым боа, а дневной – кружевной шалью или газовым шарфом, а вот в качестве верхней одежды тёплые шали практически незаменимы.

Спрос на них только возрастает.

Ещё в начале 1820-ых годов русский путешественник писал: "Один кашмирец уверял меня, что в его родном городе 30 000 станков для выделки шалей, на которых ежегодно ткут 100 000 штук. 20 000 остаются в стране, 60 000 идут в Индию и 20 000 – в Кабул. Из них 5000 остаются у жителей Афганистана, 12 000 распространяются в Персии, Турции, Аравии и Африке. Наконец, 3000 направляются в Бухару, откуда около 2000 посылают в Россию. Понятно, что это количество ежегодно колеблется. Однако эти сведения дают представление о потреблении шалей в тех странах, где они в моде".

Но что такое две тысячи по сравнению с тем количеством женщин, которые так нуждались в шалях?

В Шотландии, в Пейсли, начали использовать новые ткацкие станки, которые позволяли ткать шаль не полосами, а целиком, что не просто облегчало процесс, а позволяло использовать больше цветов и легко покрывать узорами, если было желание, хоть всю поверхность шали.

И сама королева Виктория впоследствии разрешит взглянуть на свои роскошные шали из самого Кашмира мастерам в Пейсли, чтобы те могли воспользоваться узорами и создать подобное.

А в России ещё в начале века в селе Ивановское Саратовской губернии статский советник Колокольцев основал ткацкую фабрику.

Шали, которые там ткали из тончайших нитей, спряденных из козьего пуха, прозвали "колокольцевскими". Слава о них шла по всей стране, а после 1851 года, когда русские шали, созданные и колокольцевскими, и многими другими прекрасными мастерскими (например, под Нижним Новгородом, у помещицы Мерлиной), были представлены на Всемирной выставке в Лондоне, вышла и за её пределы.

Местные мастера изобретали новые краски (город Норвич прославился своим редким красным оттенком), новые узоры, выпускались специальные альбомы с образцами рисунков – и тем трогательнее рассматривать, к примеру, кайму на одной из "колокольцевских" шалей, где восточный "огурец", если присмотреться, состоит из таких нам знакомых, уже ставших классическими, "русских" цветочков...

В шали кутались, накидывали на руку, и даже... сооружали из них головные уборы. В 1834 году водном из модных журналов писали: "Большие щеголихи делают тюрбаны из турецких шалей и являются в них даже на бале". Почему бы и нет?

А другой автор восхищался универсальностью шалей, которая, казалось, не просто ввела их в моду, а поставила над ней: "Шаль становится свидетелем того, как любая мода проходит, она переживёт все новые наряды; она терпелива, ибо вечна, она – божество элегантной женщины".

Авторитетный журнал для дам не менее авторитетно заявлял: "Едва ли нам известен лучший способ проверить вкус настоящей леди, чем посмотреть на её выбор шали и на манеру носить её".

Огромные рукава 1830-ыхгодов понемногу исчезли, зато начали расширяться юбки.

Колоколообразные – следующего десятилетия, 1840-ых, огромные, похожие на купола, покоящиеся на своих каркасах-кринолинах юбки 1850-ых, начавшие вытягиваться сзади не менее огромные юбки 1860-ых...

И если кто-то готов подумать, что вот тут-то дамы и решили отказаться от шалей, то он ошибётся.

Ведь на широкой юбке так красиво можно было расправить узорчатую ткань шали!

И необязательно шерстяной.

Их делали из нежного плюша, зачастую двух цветов – например, серые с одной стороны, и вишнёвые с другой; это могли быть шали из плотного шёлка, гро-де-тура, которые иногда отделывали длинной или короткой бахромой; или из шенили; или шали из почти прозрачного шёлка в матовую и блестящую полоску – блестящие полоски были из атласа, и не просто служили украшением, а делали тонкую, как паутинка, ткань шали более прочной. В Испанию, в манильский порт, из Китая прибывали шёлковые шали, прозванные "манильскими" – им предстояло стать частью костюма испанских цыганок; ах, Кармен!

Шали были незаменимы.

"С постоянно меняющейся погодой, когда трудно угадать, как лучше одеться – поначалу кажется, что в бархате слишком жарко, а несколько часов спустя мы уже готовы укутаться в меха – тогда кашемировая шаль, такая мягкая, такая лёгкая и такая тёплая, играет роль зимней накидки, становится своего рода промежуточным этапом, который готовит нас к летним накидкам и мантильям, которые ещё не в ходу".

В "Godey's Lady's Book" писали: "Манера появляться на улице без шарфа, шали или мантильи считается не достойной леди. Так не принято".

Да и что было носить женщинам в кринолинах, как не шаль?

На платье с его широкой юбкой, порой 5-6 метров в окружности подола, уходило очень много ткани, так что любой вид верхней одежды, кроме всевозможных накидок и шалей, подходил к ним мало.

Шали, соответственно, тоже увеличивались в размерах, покрывая значительную часть платья, и могли теперь достигать 4 м в длину.

Вам кажется, что если женщина в необъятно-пышной юбке закутается в большую шаль, то фигура её будет громоздкой, лишится изящных линий?

О, нет!

Набрасывать шаль на плечи, заворачиваться в неё, красиво расправлять концы некоторые дамы умели не хуже, чем умели некогда их античные прародительницы драпироваться в свои покрывала.

Во "Втором силуэте женщины" Оноре де Бальзак писал: "У незнакомки своя особая манера кутаться в шаль или тальму. Она умеет так завернуться в них, что ее голова выступает словно из какого-то панциря, который мещанку сделал бы похожей на черепаху, но у нашей незнакомки он дает представление о безупречной ее фигуре. Каким образом достигает она этого? Это ее тайна, и она не гонится за патентом изобретателя. Легкая, плавная походка придает ее движениям что-то цельное, гармоничное, и ее формы играют под одеждой с пленительной и опасной грацией. Так в полдень извивается змейка под зеленым покровом шелестящей травы. <...> Вы сразу узнаете целую науку, сложную науку в расположении складок самой грубой ткани, драпирующей ее плечи, шею, стан так искусно, что кажется, видишь перед собой античную Мнемозину".

"Представьте себе приём в саду где-нибудь в середине викторианской эпохи, где полторы сотни этих великолепных шалей, белых, алых, бирюзовых, зелёных и оранжевых изящно расправлены поверх юбок с кринолинами!"

Представили?..

А вот теперь представьте в шали... мужчину. Да-да. Мужские шали, конечно, не были яркими, но почему бы джентльмену в строгом костюме и не набросить на плечи неяркую, но такую мягкую и тёплую шерстяную шаль? Вспомним, ведь там, откуда родом кашмирские шали, их носили именно мужчины.

А женщины теперь, казалось, будут носить шали всегда. Они держались в моде более полувека, что могло бы помешать им остаться?..

Бывшие некогда предметом роскоши, кашемировые шали перестали им быть. О, нет, драгоценны и безумно дороги шали существовали по-прежнему, но на множестве европейских мануфактур научились делать неплохие дешёвые варианты. Настолько дешёвые, что обладательницам дорогих уже было неинтересно их демонстрировать.

Носить то, что носят все? Увольте.

В 1875 году один автор писал: "Мы были и продолжаем быть свидетелями того, как молодые женщины, обнаружив в своём приданом необыкновенно тонкие кашемировые шали с чудесными узорами, не решаются носить их как шали, а оборачивают вокруг талии, чтобы они выглядели, как тюник [верхняя юбка], и закалывают розеткой из бархатных лент".

Их начали набрасывать на столы, рояли, диваны, прихотливо драпируя и превращая при этом из предмета своего гардероба в украшение своей комнаты. Шали низводили до уровня покрывал...

К тому же в моду вошли турнюры – разнообразны конструкции из ткани, проволоки и тому подобного делали женские юбки прямыми спереди, но очень пышными сзади. Длинная шаль с таким силуэтом уже не сочеталась, и женщины перешли на короткую верхнюю одежду, которая кроилась с учётом объёма ниже спины.

Теперь, если дамы и носили шали, они предпочитали воздушные французские кружева "шантильи", или тонкий креп, или шёлк.

К их услугам были любые ткани – но такого взлёта, как в первой половин XIX века, шали больше не знали.

Ну и что?

Они всё равно остались с нами.

Как романсы, которые, наверное, лучше всего петь на веранде в прохладный летний вечер, непременно накинув на плечи шаль.

Шаль выручит вас везде – на торжественном приёме, когда мужчины отлично чувствуют себя в плотных костюмах, а вам холодно в тонком платье; вам срочно необходим эффектный новый наряд, а времени (или средств) не хватает – наденьте строгое платье, но накиньте на одно плечо красивую шаль.

Да что платья – правильно подобранная шаль будет отлично смотреться с брюками, и даже с костюмом в стиле "сафари" (на тот случай, если вы решите отправиться в далёкое путешествие, возможно, даже туда, откуда шаль родом).

Она украшала сотни тысяч женщин до вас.

И вас тоже украсит.

Марьяна Скуратовская, историк моды