Огонь лениво долизывал остатки дров, стрекотали насекомые, скрипели лягушки, зудели комары, со стороны реки тянуло свежестью, на полянку мягко опустилась тьма. Еще одна обычная ночевка в обычном лесу в обычной дороге за обычными приключениями. Еда опять кончилась, опять пришлось зачаровывать крючки… За последние полтора года ничего не изменилось. Я исподтишка смотрю на сидящего рядом широкоплечего блондина с такой косой, которой позавидовала бы любая девица. Вообще-то мне здорово повезло со спутником - он отличный мечник, верный друг, надежный соратник, проверенный во многих заварушках. Он мой защитник и… он доедает рыбный шашлык… Эй! Он же доедает мой кусок!
- Гаури! - одной рукой я пихаю его в плечо, второй срываю последний кусок с импровизированного шампура и пытаюсь проглотить его раньше, чем он сообразит, что к чему - Гаури не имеет привычки утруждать себя мыслями, когда речь не идет о жизни и смерти - но у него рефлексы бешеной гадюки, и завязывается обычная потасовка.
- Лина! - Он выхватывает у меня злосчастный кусок почти изо рта. - Ты треснешь! - Я подскакиваю и перехватываю его на лету.
- Ты покусился на мою рыбу! - Бац! Непобедимый Гаури схлопотал подзатыльник, но это его не остановило. Он легонько шлепает меня под локоть, рыба взлетает к небесам.
- Как в тебя столько влезает?! - Этот гад выше меня как минимум на две головы, у него преимущество, не честно! Придется идти ва-банк! Я чуть приседаю и делаю ему подсечку. Он не ожидал такой подлости и падает.
- Лина! - Падая, он хватает меня за руку, и я валюсь вслед за ним. С сухим треском мы стукаемся лбами, и сквозь навернувшиеся слезы я вижу большие испуганные серо-голубые глаза. Ой-ёёё… Вот теперь мне не до рыбы… - Ты не ушиблась? - В голосе тревога, и… Проклятье, между прочим, я лежу с ним в обнимку! Эффект сравним с ушатом холодной воды. Перебирая руками, я отталкиваюсь от его груди, стараясь совершить невозможное - остаться у него в объятьях подольше, выйти из неловкого положения побыстрее, ни в коем случае не покраснеть и не смутиться и - самое главное - так, чтобы он ни о чем не догадался.
- Э… - я потираю ушибленный лоб в надежде, что в тусклом свете костра он не разглядит моего румянца. - Ты из меня все мозги вышибешь, идиот! - Он довольно улыбается и тоже садится.
- Ну-ка… - он тянет руки к моему лбу и аккуратно отодвигает прядь волос. Я краснею уже на пятках. - Эй, Лина, у тебя будет шишка! - Он так забавно смущается, что я перестаю злиться, не успев начать. Приложи-ка вот это! - И протягивает мне какую-то железяку; не иначе как часть доспеха.
Мы опять садимся у костра, и окружающая нас природа прямо из кожи вон лезет, чтобы засмущать меня еще больше.
Августовские ночи обманчивы. Они холодны, хоть и кажутся мягкими, нежными, почти осязаемыми на ощупь, воздух пахнет нагретой на спелом солнце землей, пряными луговыми травами и цветами, мягкий ветерок ласково ворошит волосы, а звезды похож на россыпь бриллиантов - я видела, я знаю, с чем сравнивать; они так близко и такие крупные, что можно взять руками, если потянуться. И я знаю, кому ее подарить. Я опять кошусь на Гаури. Вопрос в том, нужна ли ему эта звезда…
Костер медленно прогорает, воздух сгущается, становится все холоднее, и, откровенно говоря, давно пора спать.
- Лина… - Только что копавшийся в наших нехитрых пожитках Гаури говорит таким трагическим тоном, что у меня внутри даже что-то ёкает. - Я… Я…
- Проклятье, Гаури, - я не выдерживаю. - Что случилось?
- Я потерял одеяло, - скороговоркой выпаливает он и вжимает голову в плечи. Обычно на этом месте я разражаюсь мало цензурной бранью и навешиваю ему тумаков. Но сегодня настроение у меня лирическое и ругаться мне почему-то не хочется.
- Ну… Я пытаюсь придумать, как бы выкрутиться из сложившейся ситуации. Надо было купить хотя бы тент, но ведь решила не брать лишнего, ухх.. - Поступим так: ляжем на оставшееся одеяло, а накроемся каждый своим плащом. - Лечь спать на сырую августовскую землю будет означать большие проблемы на утро, не важно какой ты маг или воин. Гаури выглядит озадаченным, но потом до него доходит смысл сказанного и он счастливо кивает. Я тяжело вздыхаю. Мысль о том, чтобы лечь спать рядом с ним привлекает и пугает одновременно. Но привлекает все же больше. В конце концов, в дороге всякое случается, а мы путешествуем вместе больше трех лет и ни разу не попадали в такой расклад. Иными словами, Гаури никогда не терял одеял…
Оставшееся одеяло мы расстилаем на земле и ложимся спиной друг к другу, каждый со своего края - между нами с успехом влезет еще один Гаури и одна я. Я заворачиваюсь в плащ целиком и замолкаю, прислушиваясь к тому, что делает Гаури. Судя по его ровному дыханию, он уснул сразу, как лег. Эх, Гаури, йогурт вместо мозгов… Хорошо тебе спится… А мне вот рядом с тобой сон ни в один глаз не идет. Меж тем, бывает ли что хуже не выспавшегося мага…
Я поворачиваюсь на спину и закидываю руки за голову. Вот они, эти звезды, большие и такие яркие, что и ночного неба за ними не разглядеть. Романтика и звезды. Интересно, как это бывает, а? Мне сразу представляются странные картины. Вот, к примеру, я, вся в белом, с розами, сижу на берегу этой речки… Нет, лучше я сижу на берегу этой речки, а ко мне приходит Гаури с цветами (хи-хи-хи), садится рядом, а потом я смотрю на него чувственным взглядом - я так обычно смотрю на меч Света - и говорю: "Дорогой Гаури…", нет, это очень похоже на Сильфиль… тогда он мне говорит… интересно, а чего говорят в таких случаях? Что-то типа " я понял, что это судьба, как только увидел тебя"… Я вздыхаю. Ничего не выйдет. "Я думал, я спасаю красавицу, а это большеглазый плоскогрудый ребенок…" Какая уж тут романтика…
В нашем случае романтическая сцена может выглядеть только так: я отдаю Гаури последний кусок рыбного шашлыка…
Ммм… У меня действительно маленькая грудь… Даа… Хоть, конечно, она и выросла с момента нашей встречи, но надо признать, что не на много. И ростом я ниже всех своих ровесниц. А, о чем я думаю? Гаури, конечно, ценит меня как друга и спутника, но пока он разглядит во мне… эээ… не только умного, но и красивого мага женского пола, я, наверное, состарюсь…
Однако… У меня замерзли руки, я опять поворачиваюсь на бок, спиной к Гаури. Спит… Такое спокойное, такое ровное дыхание… Я опять вздыхаю. Мне холодно. А еще вот прямо сейчас мне страшно одиноко - да-да, даже великим черным магам бывает не по себе. Только в отличие от других, я этого никогда не показываю. Проклятье, Гаури! Зачем ты повстречался мне на дороге. Как все было просто до встречи с тобой! Как все сложно теперь… Что мне делать, что мне делать? Если бы я могла бы, я бы обняла тебя крепко-крепко и гладила бы твои шелковые волосы, сильные, мускулистые руки, твои тонкие и странно изящные длинные пальцы, я бы целовала твои глаза легко и так нежно, что ты бы даже не проснулся… Стоп. Лина!.. Я смущаюсь сама себя. Я стесняюсь собственных мыслей. Кто-то мне сказал как-то побольше уделять внимания своим чувствам. Ну так я сделала прямо противоположное: я игнорировала их до той поры, пока я могла это делать… Что ж… меня хватило на полтора года - не такой уж маленький срок, как мне кажется…
Интересно, каким образом этому Гаури удается так крепко и хорошо спать, когда у меня уже зуб на зуб не попадает от холода? Может, у него плащ теплее, чем мой? Я тихо-тихо поворачиваюсь к Гаури. Замираю. Ровное спокойное дыхание. Спит. Я тихо протягиваю руку к краю его плаща. Все такое же ровное дыхание. Аккуратно тяну плащ немного на себя. Ровное дыхание. Еще более аккуратно под него забираюсь. Ровное дыхание. Отворачиваюсь от Гаури, пытаюсь восстановить дистанцию, ощутимо дергаю его плащ на себя. Ровное дыхание. Уставившись на свои, стоящие в сторонке, сапоги, я наконец-то проваливаюсь в сон без сновидений.
Просыпаюсь я резко, от того, что у меня сводит ногу - очень холодно. Прошипев неразборчивых проклятий в темноте, я шевелю плохо слушающимися пальцами, а затем прислушиваюсь к Гаури. Спокойное, ровное дыхание. Это издевательство какое-то… Я поворачиваюсь к нему - он спит уже без плаща, я весь намотала на себя. И мне становится очень стыдно - в конце концов, это его плащ. Я тихо, стараясь вообще не дышать, подползаю к нему поближе, спиной прислоняюсь к спине и набрасываю на него кусок плаща. Вопреки моим ожиданиям, Гаури горячий, как печка. Ровное, спокойное дыхание. Слегка пригревшись, я опять засыпаю. Но на самом деле уснуть по-человечески мне не удается, и через некоторое время меня уже мелко трясет, зуб на зуб не попадает. Можно встать и раздуть угли, чтобы согреться, но, во-первых, я слишком хочу спать, а во-вторых, мне хочется другого тепла... ну, была-не была! А чего это у него такое ровное дыхание?
Гаури! - я пихаю его под бок.
-Что, Лина? - сна в голосе нет и не было. Лина, ты дура. Такое ровное дыхание!
- Эээ… - Сейчас или никогда! - Обними меня, пожалуйста…
- Что? - Гаури явно в шоке.
- Холодно мне, ты, йогурт вместо мозгов, - я выхожу из себя . - Обними меня!
Гаури не произносит не слова. Он просто поворачивается и прижимает меня к себе с такой силой, что я не могу вздохнуть. А может быть, это от другого. Я лежу, прижавшись к нему всем телом, и чувствую его неровное дыхание у себя на затылке. Мне становится тепло и спокойно и, вопреки всем своим мыслям, я засыпаю.
Огонь лениво долизывал остатки дров, стрекотали насекомые, скрипели лягушки, зудели комары, со стороны реки тянуло свежестью, на полянку мягко опустилась тьма. Я опять жру эту ужасную рыбу, я уже обалдел от нее, полусырой с одной стороны и подгоревшей с другой. Вот сейчас бы озерного пухового карпа, да под белым соусом, да с молодой картошечкой и зеленью… Но лучше - чего-нибудь мясного; к примеру, седло барашка с тушеными овощами, под медовым соусом, с легким пивком… с горячим хлебом, обсыпанным мелкими подрумяненными зернышками кунжута, и чтобы обязательно было масло с пряными травами. Кто бы знал, что мне приходится есть, чтобы только… Я поучил неслабый такой тычок. Ну вот, понеслась….
- Лина, ты треснешь! - я уже так свыкся с ролью идиота, что скоро сам поверю, что идиот. Но, чует мое сердце, умного меня она точно бы рядом не потерпела. Помню, когда я ее впервые разглядел, жуть как расстроился - хотел-то набиться в попутчики к какой-нибудь красавице, глядишь, приятно бы попутешествовал, а там… Сначала я думал отвязаться от этой девчонки и корчил из себя неотягощенного интеллектом, но потом привык, да еще почувствовал ответственность… А потом она как-то раз надела платье, и я поразился: вообще-то это все-таки девушка… О, опять она за свое - это моя Лина - за кусок этой мало съедобной рыбы она меня готова порвать.
- Куда в тебя столько влезает? - искренне недоумеваю я. Я горазд поесть. Но она даже меня обставляет. Не в коня корм… И тут она мне делает подсечку...
Честное слово, я долго терпел, но сейчас я ей устрою! Ухмыляясь и предчувствуя, что будет дальше, я поддаюсь и падаю на землю, утягивая ее за собой. В конце концов. мне не так часто удается обнять любимую женщину - когда теперь представится еще случай? Она так мило и трогательно смущается, что я даже готов на секунду забыть, что это она разрушила пару-тройку городов. Интересно, а если я коснусь ее щеки, она найдет в себе силы покраснеть еще больше? Судя по тому, с какой поспешностью она выхватывает у меня один из щитков, сейчас та самая кондиция, когда можно на ней жарить яичницу. Мы молча садимся рядышком у костерка, Лина впадает в глубокую задумчивость. Я незаметно любуюсь ей - золотисто-огненные волосы рассыпаны по плечам; я почти наяву ощущаю, как я глажу их, захватывая у самых корней, а она откидывает голову назад, чуть приоткрывая свои аккуратные губки для поцелуя, и вот я уже ласкаю кончиками пальцев ее нежную шею, опускаю руку все ниже по бархатной спине, вдыхая ее особенный неуловимый аромат, от которого у меня по всему телу проходит теплая волна и… Рыба, Гаури, думай о рыбе. Сосчитай, сколько рыбин она съела. Вижу, одна, две, три, вот еще остатки четвертой, хвостик от пятой, плавничок от шестой, пузьрь от седьмой… А это что была за рыбина? Такие красноватые перышки - окунек, что ли? Фффууу… Вроде подотпустило. Мдааа… Такими темпами вместо мозгов у меня будет не йогурт, а другая субстанция.
Я встаю и отхожу от костра - надо что-то делать. Эта байдень длится уже года два. И с каждым днем мне все хуже и хуже. Мне плевать, какой видят Лину другие. Она все время пытается изображать из себя железную леди, но кому как не мне, таскавшемуся за ней столько времени и через столько неприятностей, не знать правды: влипать в дурацкие истории у нее просто талант. Она, конечно, может постоять за себя - маг она отменный, но, как известно, на каждого мага найдется дубинка с антимагией. И мне даже представить страшно, что тогда с ней сделают - потому что мечник она все же средненький, да и удар держит не очень. Лине по плечу только миссии для супергероев -обычные приключения ее всегда одолевают. Кто же, кроме меня, позаботится о моей девочке? А для меня она воплощение красоты, чувственности и женственности. И реагирует она на все мои подколки так по-девчачьи… Лина… Я не отдам тебя никому и никогда, маленькая моя - я бы и сказал ей так, но она меня опять зашпыняет огненными шарами - чтобы я не заметил, как она смущается. Ох, угораздило меня так попасть… Были же какие-то другие, так там я притворялся, что ничего не понимаю. С другой стороны, все эти тумаки - в сущности ничто по сравнению с теми моментами, когда она спрашивала, сколько я еще с ней буду, когда прижималась ко мне, пугаясь слизняков, когда она лечила мои раны… Я люблю ее, а она любит меня - проблема в том, что кое-кто великий и ужасный боится себе в этом признаться. Из-за этого в последнее время жизнь с Линой походит на плохо контролируемое заклинание - неизвестно куда шарахнет в следующий момент. И еще я заколебался думать о рыбе в половине случаев, когда она рядом. Хочу думать совсем не о рыбе, а о ее нежных и шаловливых ручках, о ее маленьких аккуратных грудках. похожих на два спелых яблока, о ее длинных ножках и… Рыба, Гаури, рыба… Надо что-то делать, надо как-то изменить ситуацию… О, идея! С несчастным видом я ковыряюсь в наших мешках, заталкивая второе одеяло как можно глубже - проверять она не станет, ни разу в поклаже не прикоснулась. В крайнем случае, я это одеяло "найду" - хорошо быть идиотом.
- Я потерял одеяло! - на всякий случай я напрягаюсь. Она или в челюсть мне двинет, или заклинанием зацепит - хорошо, что из-за дедушкиной страсти к бабушке, красавице эльфийке, я не так к ним чувствителен, как другие, - а потом еще и обругает, прямо бальзам мне в уши. Ан нет, сегодня ее саму видать что-то зацепило. Или тоже замучалась про рыбу думать.
- Поступим так: ляжем на оставшееся одеяло, а накроемся каждый своим плащом, - у нее так естественно это получается, что пришел мой черед удивляться. Никаких боевых заклинаний? Гаури, Гаури! Не облажайся, только не облажайся… Ночи очень холодные, самое главное, чтобы она не решила отапливать природу с помошью огненных шаров и близлежащего леса.
Мы укладываемся, и она отодвигается на самый край одеяла, так далеко, как это возможно. Хорошо, пока все идет по запланированному сценарию. Теперь - ждать. Возможно, до самого утра - моя девочка очень упряма, особенно в отношении собственных слабостей. Я вытягиваюсь и расслабляюсь - она обязательно прислониться ко мне, когда заснет и замерзнет… Я не должен замерзнуть ни в коем случае. Теперь- делаю вид, что сплю.
Лина ворочается с боку на бок, хмыкает и тяжело вздыхает своим мыслям. Я лежу, не меняя положения - самое главное, не спугнуть. Ага, заработало - заползает под мой плащ, впадает в дремоту, через полчаса резко вздрагивает, сдергивает с меня плащ окончательно и просыпается. Я прикидываюсь бревном. Она накрывает меня плащом и потихоньку прижимается ко мне - спина к спине.
Это грань. Ровное и спокойное дыхание дается мне колоссальным усилием воли. Мне откровенно жарко - еще чуть-чуть, и мне придется прогуляться… Я уже сосчитал всю рыбу в этом озере и всех других водоемах, которые когда-либо видел. Я перечислил про себя все ругательства, которые знал. Я чувствую, как она вздрагивает от холода, и представляю, как я поворачиваюсь к ней, обнимаю ее, прижимаю к себе, поглаживая по голове, плечам, спине, шепча ей всякие глупости, а она медленно согревается в моих объятьях, и вот уже ей становится жарко, она расстегивает верхнюю пуговку, затем вторую и под ее пиджачком видно уже нежную, светлую кожу, такую тонкую, что кажется что она светится изнутри,. Я опускаю голову и целую ее в шею - сначала она испуганно и смущенно упирается мне в грудь руками, но потом вдруг сдается… Рыба. Рыба. Рыба. Рыба. Я дышу ровно и спокойно. Гаури, не облажайся.
- Гаури! - Лина пихает меня под бок так неожиданно, что я едва сдержался.
-Что, Лина? - сна в моем голосе нет и в помине. Все-таки я облажался.
- Эээ… - Она немного помедлила, как будто была в чем-то неуверенна. Я точно облажался. - Обними меня, пожалуйста…
- Что?!! - я облажался в квадрате. Такого прямого подхода я не ожидал.
- Холодно мне, ты, йогурт вместо мозгов, - Она начинает злиться, а я с медленно нарастающей радостью понимаю, что мой план сработал!!! - Обними меня!
Я молчу. Я боюсь, что мой голос выдаст меня с потрохами. Я просто поворачиваюсь к ней и прижимаю ее к себе.
- Я не отдам тебя никому, маленькая моя… - шепчу я, но она уже крепко спит.
Над лесом колыхались тонкой вуалью предрассветные сумерки, устилая листву и травы сладкой свежей росой. Стояла та особая тишина, возникающая с первым вздохом утра и такая же, как вздох, недолговечная - пока еще не проснулись голосистые птицы, можно было расслышать сам лес, пульс растущих побегов и увядающих листьев, поскрипывание потревоженных стволов, атласный шорох распускающихся бутонов, потрескивание коры, шепот ветвей; был слышен так же и мерный шум реки
На поляне виднелся прогоревший костер, светло серые угли медленно набирались черноты, отдавая последние крохи тепла предутреннему холодку. Чуть в стороне от костровища, рядом с полупустой сумкой, положив на остывающую землю одеяло и кутаясь в плащи, спали, тесно прижавшись друг к другу, двое; длинные, цвета горного меда волосы переплелись с рыжими, похожими на язычки пламени локонами и рассыпались по сухой хвое в изголовье. Обладатель светлых волос зашевелился и медленно, чтобы не разбудить рядом лежащего, поднял голову, прислушиваясь, и стало понятно, что это молодой человек лет двадцати пяти, с серо-голубыми большими глазами, тонкими, правильными чертами лица. Разбудивший его звук не повторился, и через некоторое время блондин расслабился, на лице отразилась борьба между желанием вздремнуть еще чуть-чуть и необходимостью встать. В конце концов, первое перевесило, но вдруг его взгляд зацепился за спящего - нежность и ласка сделали лицо еще прекраснее.
- Лина… - звук на грани слышимости сорвался с его губ, однако девушка с медно-рыжими волосами шевельнулась и открыла глаза.
Как ни странно, в воздухе не повисло напряженного молчания и не зазвенела тишина, не раздалось фанфар и не заиграла приторно-слащавая музыка, положенная в особо романтические моменты. Когда его губы нежно коснулись ее, в окружающем их пространстве не произошло никаких изменений. Но…
… Мир перестал существовать. Я видела только эти серо-голубые глаза, я слышала только биение его сердца и такой родной и самый прекрасный на свете запах, я чувствовала, как каждое его прикосновение отзывается всполохами огня по всему моему телу. Я понимала все и не понимала ничего, мыслей не было вообще, в голове царил первобытный хаос; и мне хотелось стать частью Гаурри и никогда, никогда не покидать этих объятий, от которых меня бросало то в жар, то в холод, а то и в жар, и в холод одновременно. Время не шло, а сердце мое, кажется, остановилось.
… Она открыла глаза и переполнявши меня эмоции сорвали последние табу. В голове нарисовался образ толстого ленивого карася, помахавшего мне плавником, я нервно сморгнул и, разом вспотев и замерзнув, коснулся ее восхитительных слегка приоткрытых губ. Зрачки ореховых глаз расширились и, вместо того. чтобы отвесить мне затрещину, Лина не сделала ничего. Я вдохнул аромат ее волос; и тело среагировало в миллионы раз быстрее, чем мозги. Когда потрясенное сознание с чудовищным скрипом совершило набор необходимых для оценки происходящего действий, я ласкал наполовину обнаженную девушку, одной рукой аккуратно поддерживая ее голову, зарывшись пальцами в густые, волнующе гладкие волосы, а другой поглаживая чутко реагирующую на каждое мое прикосновение тонкую бархатную кожу спины. Она была прекрасна, она была совершенна. Каждый изгиб ее тела, каждая черточка ее лица излучала страсть - ту страсть, которую она не могла и не хотела проявить раньше. Где-то на границе реальности и своих мечтаний я отстраненно понял, что время пришло - в моих руках распускался самый прекрасный цветок на свете, и не было слов, которые не пачкали бы своим каркающим звучанием той музыки дыхания, шепота и постанывания, которая наполнила все вокруг нас. Я не эстет, но это миг останется со мной до самой смерти, что бы ни случилось. Она смотрела мне в глаза и я терял ощущение времени и пространства, жидкий огонь разливался по моему телу, медленно поднимаясь все выше и выше. В то время как сплетались наши тела, соприкасались и наши души, потом осталось только ощущение тягучей истомы и невозможно острого, болезненного наслаждения.
Наконец, вокруг опять появился свет, день, какой-то лес, поляна и я услышал запах прогоревшего костра. В голове рвались фейерверки, перед глазами маячили разноцветные круги, руки и ноги ощутимо болели, во рту пересохло. На груди у меня лежала, наполовину спрятавшись под раскинувшимися волосами, совершенно обнаженная Лина. Она все еще часто дышала, но я не видел ее лица. Невероятное оказалось реальностью и я, утративший способность удивляться, просто воспринял факт как данность, без всякой оценки. Заслонив собою фейерверки, перед глазами последовательно прошли наиболее вероятные варианты развития действий. Сейчас она меня офигачит дрэгон слейвом. Даже двумя в подряд. Второй меня вероятно убьет. Но оно того стоило. Сейчас она набросится на меня с целью убить. Все будет замечательно. Сейчас она оборет меня такими отборными ругательствами, что у любого шкипера ужи отвалятся, потом не будет со мной разговаривать до следующей ночи, и все будет хорошо. Сейчас...
…Когда ко мне вернулась способность соображать, я обнаружила, что совершенно нагая лежу в его объятьях. Моя жизнь изменилась, но мне было так страшно! Я люблю его. Все во мне жаждало любви и жаждало выражать ее всеми доступными способами. Однако, я так и не знаю, надо ли это ему. И… значило ли для него это то же самое, что для меня?
Я села спиной к Гаурри, встряхнула головой и волосы закрыли мое лицо. Я боялась смотреть на него. Я боялась выказать страх, что точил мне сердце. И даже моя гордость не трепыхнулась. Я и действительно готова была отдать все, включая себя саму, за этого человека.
- Э… Гаурри? - я старалась придать голосу обычной уверенности и твердости, но дыхание перехватывало. - Тебе, наверное, покажется странным то, что я сейчас скажу, но… - я взяла паузу. Гаурри молчал. - Если ты сожалеешь о чем-то, мы можем сделать вид, что ничего не было.
- Лина… - В голосе Гаурри звучал неподдельный испуг. - Ты… Ты… Я, конечно… - он запнулся, - я сделаю все, как ты скажешь, но… Лина! - Он сел рядом и, взяв меня за плечи, развернул к себе, - не проси меня забыть об этом! - Его глаза блестели, и мне стало хорошо и плохо одновременно. - Это самое лучшее, что случалось со мной, это то, о чем я так давно мечтал, ведь… - он даже встряхнул меня, - я люблю тебя больше жизни, Лина Инверс!
Она резко села. Ну все, началось, подумалось мне. Однако, эта девочка, эта женщина - просто совершенство. Яркие волосы подчеркивают благородный и нежный цвет кожи и… самое время подумать о рыбе, а то умру в непристойном виде.
- Э… Гаурри? - У нее перехватывало дыхание. Может, я все-таки произвел на нее впечатление? - Тебе, наверное, покажется странным то, что я сейчас скажу, но… Если ты сожалеешь о чем-то, мы можем сделать вид, что ничего не было. - У меня внутри как будто что-то оборвалось. Неужели это было просто потому, что она.. что… эээ… не может быть! Я же видел выражение ее глаз! Она хотела этого, я не мог так обмануться. Я… Мысли неслись так быстро, что я не мог уцепиться ни за одну. По сравнению с этим дрэгон слэйв показался бы мне удовольствием. В отчаянии я почти вскрикнул.
- Лина… - Ты… Ты… Я, конечно… - я запинался, слова, губы меня плохо слушались Я не мог заставить себя произнести то, что я соглашусь просто забыть все, что только что между нами было. Я просто не мог и никогда не смог бы. - Я сделаю все, как ты скажешь, но… Лина! - Я сел и развернул ее к себе, - не проси меня забыть об этом! - Я взглянул ей в глаза и увидел в них страх и сумасшедшую надежду.. - Это самое лучшее, что случалось со мной, это то, о чем я так давно мечтал, ведь… - Дурочка, кричало во мне все. Что ты делаешь со мной, с нами! Не смей! Я встряхнул ее за плечи, надеясь, что это приведет ее в чувство, - я люблю тебя больше жизни, Лина Инверс!
И медленно, как во сне, она наклонилась ко мне и поцеловала меня сама.
