✨ Старый, добрый шлягер: Алексей Рыбников «Я тебя никогда не забуду»

 Как «Сага» Вознесенского превратилась в романс 

 «Я тебя никогда не забуду» 

Любопытно, что решающую роль в появлении этого, не побоюсь этого слова, шлягера сыграл не поэт Андрей Вознесенский или композитор Алексей Рыбников, а постановщик рок-оперы «Юнона и Авось» - Марк Захаров. Дело в том, что романс «Я тебя никогда не забуду» изначально там не планировался и появился, когда уже опера была практически закончена.

Алексей Рыбников:

«Просто была сцена, где Резанов подаёт петицию царю с просьбой поддержать проект. Ну, и государство, естественно, отвечает, что не будет поддерживать. Резанов - в депрессии. Куда может русский человек пойти? В трактир, пить водку. Он идёт пить водку с морскими офицерами. Что за столом делают? Песни поют, конечно же. И вот сама вот эта сцена вывела к тому, что моряки должны были с Резановым петь какую-то застольную песню. 

Стихов не было никаких. Вознесенский в то время не предложил ни одного варианта. Я начал просто все его книжки «перекапывать» и натолкнулся на стихотворение «Сага»...».

Алексей Рыбников, Марк Захаров, Андрей Вознесенский и Николай Караченцов.

Странная сага и загадочный Гафиз

«Сага» была написана в 1977 году и, по словам поэта ему просто приснилась.

Андрей Вознесенский:

«Раз мне приснилось стихотворение, я проснулся, записал его, но утром никак не мог вспомнить, что это такое. Это стихи в «Юноне и Авось», они читаются как сага. «Я тебя никогда не увижу, я тебя никогда не забуду». Вот мои «сонные» стихи…».

Андрей Вознесенский.

Надо сказать, что этот факт довольно удивителен, ведь «Сагу», вряд ли, можно назвать простым лирическим стихотворением. Попробуй такое во сне сочини! Давайте я приведу его полностью (в дальнейшем нам это пригодится).

Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: «Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».

Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.

И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
«Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».

Нет, конечно, общий смысл стихотворения понятен - пронзительные строчки «Я тебя никогда не забуду. / Я тебя никогда не увижу» недвусмысленно говорят нам о трагическом прощании двух влюблённых людей. Также, благодаря упоминанию реки и Адмиралтейства, понятно, что действие разворачивается в Петербурге, который герой, видимо, тоже покидает навсегда. Однако причина этого расставания так и остаётся неизвестной.
Помнится, ходили слухи, что Вознесенский посвятил это стихотворение актрисе Татьяне Лавровой, с которой у него, якобы, был короткий и бурный роман. Впрочем, слухи так и остались слухами.

Из интервью с поэтом Виталием Коротичем, 06.97.2010:

«- Говорят, расставаясь с "судьбабой" Татьяной Лавровой, Андрей спросил ее: "Я тебя никогда не увижу?", а она ответила: "Я тебя никогда не забуду"...

- Это все сказки, они должны быть у каждого нормального человека. Просто у известных людей таких сказок больше...».

Татьяна Лаврова.

Куда более интересно, почему Вознесенский назвал своё стихотворение «Сага». Ведь, как известно, оригинальные «саги» представляли собой древнеисландские предания, записанные исключительно прозой, и особо лиричными их точно не назовёшь. Конечно, данный термин продолжат применять к литературным произведениям и после эпохи викингов (вспомним, хотя бы, «Сагу о Форсайтах» Джона Голсуорси, где прослеживалась судьба нескольких поколений одной семьи).
Однако, никаких повествовательных мотивов и обращений к «седой старине» мы в стихотворной (!) «Саге» Вознесенского не обнаружим. Возможно, он назвал стихотворение так, чтобы придать ему некую вневременную эпичность.

Не меньше вопросов вызывает и упомянутый Гафиз (Хафиз) - персидский поэт XIV века, который в своих стихах то воспевал чувственные наслаждения (вино, женщин и т.п.), то погружался в суфийскую мистику. К сожалению, я практически не знаком с творчеством и философией Гафиза. Но, судя по контексту «Саги», он, видимо, высказывал мысль о том, что души умерших могут снова воплощаться на земле в других телах (этакая реинкарнация). Если кто-то может подтвердить моё предположение конкретной цитатой из Гафиза, приведите её, пожалуйста, в комментариях.

Гафиз на почтовой советской марке, 1971 год.

Рыбников был не первым

Учитывая вышесказанное, стоит ли удивляться, что всем, кто пытался положить «Сагу» Вознесенского на музыку, неизбежно приходилось сокращать или даже менять оригинальный текст. Да-да, я не случайно, написал употребил множественное число. Ведь первая песня на это стихотворение была написана ещё до Рыбникова и даже издана под названием «Разлука» на пластинке ВИА ВЕСЁЛЫЕ РЕБЯТА.

Музыку сочинил Оскар Фельцман и, надо признаться, здесь чутьё маститого композитора подвело. Слишком уж сусальной получилась его песня для столь трагической (буквально фатальной) ситуации.
Притом, что текст «Разлуки» был заметно изменён и упрощён (наверняка, при участии Вознесенского). Все изменения я отметил квадратными скобками:

Ты меня на рассвете разбудишь,
[Провожать] необутая выйдешь
Ты меня никогда не забудешь,
Ты меня никогда не [обидишь]

[И несётся над шумною жизнью
Голос твой, непонятно откуда]
Я тебя никогда не увижу,
Я тебя никогда не забуду

Не мигают, слезятся от ветра
Безнадёжные карие вишни
Возвращаться - плохая примета,
Я тебя никогда не увижу!

[Даже если мы после вернёмся
В этот город, под разные крыши,
Мы с тобой на земле разминёмся,]
Я тебя никогда не увижу...

Простое и гениальное

Как вы уже догадались, Алексей Рыбников о версии Фельцмана не знал, поэтому сразу положил на стихотворение глаз. Он показал «Сагу» Захарову, полагая, что она хорошо впишется в сцену с морскими офицерами. Вот только музыка у композитора всё никак не получалась. На что Захаров посоветовал ему быть проще и написать что-нибудь без особых изысков. «В смысле без изысков?» - удивился Рыбников и тут же, шутя, сымпровизировал: «Я тебя-а-а никогда-а-а не забу-у-ду-у... Вот так что ли?». «О!» - неожиданно сказал режиссёр - «Гениально!».

Алексей Рыбников и Марк Захаров.

Алексей Рыбников:

«Обычно такие вещи рождаются не от усидчивости, не от перенапряжения. В момент, когда получается, это происходит в какие-то считанные секунды, и практически действительно сам ты не замечаешь, как. Но на сей раз это произошло в присутствии Марка Захарова, которому я просто сымпровизировал, эту мелодию сыграл. И очень важны здесь посторонние уши. Потому что, когда сам играешь или что-то сочиняешь, ты никогда не определишь, будет мелодия популярной, не будет популярной, хит это, шлягер ли. Невозможно самому определить. А Марк Захаров тогда сразу услышал и говорит: "Во-во-во-во. Больше ничего не надо искать, нормально". Я говорю: "Может как-то ещё поискать, что-то посложнее сделать, поинтереснее?" "Нет-нет, – отвечает, – ничего не надо". Потом уже по реакции других людей я тоже понял, что действительно получилось. Хотя сам я бы на эту мелодию так не среагировал, если бы кто-то мне не сказал, не понял бы, что это такое».

Алексей Рыбников:

«Неожиданность была только с романсом, который запомнился больше других, — «Ты меня на рассвете разбудишь». На него я надежд не возлагал. Мелодия казалась слишком простой. А композитору всегда хочется чего-то интересненького, с изюминкой, чего не было у других... Это бывает необходимо, но иногда народу нужно что-то очень и очень простое».

Алексей Рыбников:

«Конечно, катализатором всего этого был Захаров, который иногда заставлял делать поворты и в сюжете, и в музыке, которым я сопротивлялся. Но потом сдавался, и часто оказывалось, что он был прав».

Марк Захаров.

Марк Захаров:

«Вы знаете... Очень часто - в театре, в кинематографе - в последний момент вдруг возникает что-то, что на вес золота. Вот этот вот мощный посыл, он привёл к романсу морских офицеров, который проходит лейтмотивом через весь спектакль».

Алексей Рыбников:

«Как-то я позвонил Вознесенскому, наиграл, жду… Пауза была такая, как будто человек совсем не знает, что сказать. И вдруг срывающийся голос: «Это именно то, что нужно»».

Конечно, для постановки «Сагу» пришлось сократить почти вдвое, оставив лишь первую, вторую, четвёртую и финальную строфы. Хотя, как по мне, финальный куплет без двух предыдущих утрачивал часть смысла (перечитайте стихотворение и поймёте, что я имею в виду).

Первые исполнители романса

Если вы читали мою прошлую статью, то знаете, что перед тем, как рок-опера «Юнона и Авось» вышла на подмостки, она была записана в студии - с совершенно другим составом. И там «Романс морских офицеров» исполнял один человек - певец Геннадий Трофимов (уже принимавший участие в записи предыдущей рок-оперы Рыбникова «Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты»).

Алексей Рыбников и Геннадий Трофимов.

Исполнил он его так блестяще, что эту версию до сих пор никто не смог превзойти (чего стоит фантастический взлёт голоса в куплете «И качнутся бессмысленной высью...»). 

На сцене же исполнение романса выглядело немного иначе. Там его действительно исполняла компания офицеров, а самую сложную вокальную партию вытягивал Павел Смеян, играющий в спектакле роль Главного Сочинителя.

Марк Захаров:

«У нас спектакль идёт, в общем-то, на повышенных децибелах, довольно громко... И вот здесь я попросил всё убрать и только под акустическую гитару спеть - как спели бы люди в комнате. Только потом - во 2-м куплете - немного подключается электроника».

Кроме того, именно Захаров подал идею включить отрывок романса в сцену помолвки Резанова и Кончиты, что сразу придало ситуации ауру нехорошего предчувствия. Там песню исполнил уже сам Николай Караченцов.

Удивительно, что широкая публика могла впервые услышала романс ещё до постановки спектакля и выпуска пластинки. Случилось это, благодаря вокальному трио МЕРИДИАН, которое в 1979 году как раз активно подыскивало себе репертуар.

Трио МЕРИДИАН: Николай Сметанин, Надежда Лукашевич, Владимир Ситанов.

И вот, в московском доме Союза композиторов, певцы неожиданно познакомилось с Рыбниковым. Тот дал им послушать свежую запись рок-оперы, и нетрудно догадаться, какую песню трио попросило для своего репертуара. Вскоре они разучили романс, по-своему аранжировали (например, финальный куплет зазвучал сильно иначе) и показали результат композитору.

Николай Сметанин:
«Он сказал: «В общем-то, хорошо, но немного вяловато»».

Надежда Лукашевич:
«Он хотел, чтобы этот накал был повыше, покрупнее. И тогда мы придумали вот эту пропевку: «А-а-а...»».

В общем, трио начало исполнять песню на гастролях, когда спектакля ещё никто не видел. Настоящим же триумфом романса стало его исполнение МЕРИДИАНОМ в финале конкурса «Песня года - 83», который транслировали на весь Советский Союз.

Разумеется, потом «Я тебя никогда не забуду» исполняли все, кому не лень. Но зачем приводить каверы, если они ни в чём не превзошли ранние варианты?

Ну, и напоследок, чтобы замкнуть круг моей трилогии о «Юноне и Авось» (ссылки на предыдущие статьи по этой теме см. ниже), давайте вернёмся к реальной истории русского камергера и дочери калифорнийского коменданта.
28 октября 2000 года полицейские из Калифорнии приехали в Россию, чтобы поделиться опытом с коллегами, и заодно привезли с собой засушенную розу и немного земли с могилы той самой Кончиты. Шериф собственноручно развеял её на Троицком кладбище Красноярска над захоронением Резанова. Тогда же на могиле был поставлен памятник, где были запечатлены те самые строчки: «Я тебя никогда не увижу, я тебя никогда не забуду».

Вот так вот реальность и искусство очередной раз слились в красивую легенду.

__________________________________________________________

Автор: Сергей Курий