В. И. 1983-№4

В. И. 1983-№3

В. И. 1983-№2

В. И. 1983-№3

В. И. 1983-№2

16 Декабря 1945. Читаю, – оказалось в первый раз! – поэму Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Я ее в детстве слишком рано читал и ничего не понимал. А теперь прочитал при свете пережитого, и, Боже мой! какая это скорбь, какие слезы, какая правда и какая революция! Диву даешься, как люди могли, прочитав это, спокойно устраивать свою жизнь в деревнях, как могли они растить свои виноградники, уже видя своими глазами, какой выходит чад и смрад из вулкана. Вот и пришло наконец-то равновесие политического сознания. Чувствуешь, что ничего-то, ничего и совсем ничего другого, как у нас теперь, и не могло быть при таком прошлом русского народа…

В. И. 1983-№1

В. И. 1982-№3

6 Октября 1922. Летом слишком рано солнце встает, а чтобы насладиться предрассветным мраком, нужно ночь не спать. Зато осенью утро наше. Я не знаю, может быть, из-за этого наслаждения и живу я тут в глуши. Встаешь не по свету, а по предчувствию света, и потом у окна, пока желтеет холодная строгая заря, постепенно сам просыпаешься, сны проходят, как утренние облака перед солнцем… Вот сегодня таким сонным облаком предстал А. А. Стахович… Я думал при этом, сколько у нашего высшего дворянства было чего-то детского, забавы много было в них, а в демократии новой все напряженно-серьезно… Вчера с утра летели белые мухи. Сегодня мороз лежит на крышах, на дровах, на огороде. На досках-кладях к колодезю тоже лежало белое, и нога моя коснулась этого, и зима пахнула… Почему чувство природы не проживается, как всё, и каждый год возвращается и переживается вновь?.. 

(Октябрь. Художник Ефим Волков / ГТГ)

5 Октября 1932. Дождь и хлопья мокрого снега, растворились все хляби небесные. Седой старик в лаптях, в юбке из грязных мешков, с корзиной в руке стучит под окнами и собирает ради Христа. И как подумаешь только, что «я» у этого нищего такой же единственный и исключительный орган восприятия мира, т. е. я хочу сказать, что с его фактической и невольной «точки зрения» его бытие важнее всего в мире, а я, например, я – Михаил Пришвин со своими рассказами просто даже неведомое существо, какой там я! – даже сам Пушкин. Ему просто и некогда о нас знать… Итак, этот Он идет и месит грязь. Вот я об этом и хочу сказать, что Он, по всей вероятности, не только не мечтает, как я, о всяких волшебных возможностях, а даже ему жизнь есть тяжкое бремя, и он, если бы не веровал в Бога, с наслаждением лег бы под забором в грязь и к завтраму умер. И, тем не менее, на одной точке земли Он исключает меня, а на каких-то весах мы совершенно равны, его «я» и мое. Да, вот Он и заворачивает ко мне. Он просится в мой дом… 

(Крестьянин. Гравюра. Художник Василий Дмитриевич Поленов.)

18 Сентября 1937. Бабье лето неописуемой красоты. Что делали пауки: пока ночь жерлица стояла, вся она была опутана жемчужными нитями. Туман насел так, что капли, собравшись, падали слышно и сшибали лист. Такая тишина! Между желтыми листьями, тем блюдом купав, в ряске за ночь утка проложила ходы, и теперь можно видеть, где она плавала. Лес на холмах расцветился не случайно, а как будто правда искусно разными пятнами были подобраны краски, как на ковре. А вышло это оттого, что внизу по речке распределились большими пятнами ольха и осина: это были на сером красные пятна. Выше было полно дубов и кленов: золотая середина. Еще выше березовый мир белоствольный, и среди них группами темно-зеленые, почти черные ели. И все это в той голубоватой дымке, какой покрываются спелые сливы.

(Фото М.М.Пришвина)

https://www.facebook.com/Prisvin/photos/a.29783829...8185383958/?type=3&theater

17 Сентября 1914. За окнами, укрытыми ставнями, словно что-то огромное кипит в черном котле: буря, дождь, холод и тьма крутят, студят, треплют наш осенний сад… Неправда, но это больше правды, это ощущение писателя, что в такую минуту, не всякую, а вот такую-то, мир всей точкой креста своего сошелся в его сердце, и он чувствует все по правде — и бурю в саду, и войну, и спящего ребенка, и все, куда ни обратилась мысль — и настоящее, и прошлое, и будущее, такая минута веры: спросите, и на все будет ответ. 

(Autumn Wind / Charles Burchfield)