В тихую пристань, где зыблются лодки,
И отдыхают от бурь корабли,
Ты, Всемогущий, и Мудрый, и Кроткий,
Мне, утомленной и маленькой лодке,
Мирно приплыть повели.
В тихую пристань, где зыблются лодки,
И, отдыхая, грустят корабли.
После обеда читал у себя в комнате (Бибихина об Аверинцеве). Зашла Марта поставить на придуманное ей ранее у меня на столе укромное место баночку с тестом для лепки. Я всю ее дорогу улыбался ей, хотя она на меня не смотрела – думала, что я занят. Выходила из комнаты – тоже улыбаюсь ей в спину, не для того, чтобы она мне ответила, просто радуюсь ей.
Она уже вышла, и при закрывании двери в последнюю щелку увидела на милисекунду, что я ей улыбаюсь. Через мгновение открывает дверь, подходит ко мне. Мы обнялись, я сказал ей ласковые слова, несколько придумал тут же, раньше их не говорил. Через минуту она поднялась, что-то неважное сказала, я ответил, и когда темы для разговора уже не было – вышла.
Радуйтесь ближним, улыбайтесь их присутствию – и они к вам потянутся!
Ноябрь 1950. На опушке солнышко еще греет, но земля, если палкой стукнешь, – отстукивается, и лужи в колеях промерзли до земли, все лужи, вся вода, и собаке негде напиться. Сильно надо стукнуть тяжелой палкой, чтобы пробить лед. И каждый раз, когда я пробиваю, собака, опустив нос, стоит и ждет, и когда пробьется – бросается пить воду: значит, это она уже понимает, что подо льдом должна быть вода. Ей еще только год и трудно понять, где она познала такую премудрость, что подо льдом надо ожидать воду. Разве, может быть, она уже за лето познала, что после дождей в колеи собирается вода?
Наконец, пишу тебе две строчки. Уже три дня, как приехал на Капри. Каждый день с утра до завтрака мы на море. Потом, после завтрака, идем снова к морю удить рыбу и купаться. Были в гротах и т.д. Здесь, на Капри, прекрасно, но очень жарко. Сейчас здесь нет никого. Горький чувствует себя хорошо и очень весел. Он очень рад был нашей встрече и каждый день не перестает радоваться. Все это меня бесконечно трогает […]. Максим сейчас подошел ко мне и просит передать тебе большой привет и поцеловать детей.
Напишу тебе завтра, сейчас хватит, идем на море.
10 августа 1907 г., Капри
…Здесь ужасно жарко, позавчера провели весь день на море, ловя рыбу, а потом завтракали и обедали в гроте. Было красиво неописуемо.
29 Марта 1932. Молюсь: Господи, не дай врагам погубить и эту весну мою. Чудесное солнечное время: середина окна от солнышка вытает, а вокруг легкие морозные узоры; так и день в середине пламенеет и показывается на дороге вода, а утром и вечером легкие прекрасные морозы... День прошел, как самый большой праздник, чего стоит жизнь одного только моего окна: какими чудесными узорами разукрасил его мороз поутру, как от солнца протаяла сначала середка, потом исчезло все и на краях, а вечером опять заузорилось; так и весь день, как окно: в середине пламенеет воздух, плавится снег, и выступает вода на дороге, а утром и вечером все обрамляется легко-морозными зорями: день, как в раме, день, как окно в грядущее…
Переписка Императрицы Александры Феодоровны и её дочери, Великой княжны Татьяны Николаевны
17 января 1909 года
Моя дорогая Мама!
Я надеюсь, сегодня ты не очень устанешь и выйдешь к обеду. Мне всегда ужасно жаль, когда ты устаешь и не можешь встать с постели. Дорогая Мама, я буду молиться за тебя в церкви. Я надеюсь, что сегодня мы сможем сходить с тобой в Анин маленький домик. Пожалуйста, выспись хорошо и не уставай. Может быть у меня много промахов, но, пожалуйста, прости меня. Очень хорошо, что вчера ты не ходила в церковь, а то бы ты наверняка ещё больше устала...
Много-много раз целую мою любимую Маму...
Твоя любящая дочь Татьяна.
Я буду молиться за тебя в церкви.
24 января 1909 года
Моя дорогая Татьяна,
Нежно целую и благодарю тебя за твоё милое письмо.
Это прекрасно - ты молишься за свою Мамочку - может быть, Бог ей даст что-то хорошее. Но иногда Он посылает болезнь для блага чьей-либо души. Старайся быть как можно лучше и не причиняй мне беспокойства, тогда я буду спокойна, я ведь не могу подняться наверх и посмотреть, как дела с уроками, как ты себя ведешь и как разговариваешь.
Письмо Ф. М. Достоевского В.А. Алексееву (7 июня 1876 г., Петербург)
Практика гуманитарной помощи в церквях наглядно показывает, что материальная озабоченность наших прихожан часто заслоняет их духовные запросы. Даже те из нас, кто приходит в церковь исключительно за духовным благословением, вынуждены тратить массу времени и сил в заботах о пропитании физическом. Увы, хлеб наш насущный дается нелегко. Почему? Этот вопрос не менее остро ставился во все времена. Вот как попытался ответить на него один из величайших наших писателей и религиозных мыслителей.