Настроение сейчас - задумчивое

ДЕНЬ  ПАМЯТИ!

Если открыли эту страничку, все дела отложите.

Почитайте  стихи:  -  хроника  военного времени, о трудных и тяжелых  днях в нашей стране, сколько горя  и пролитых    слез, об  ушедшей молодости по тропам   войны,

 Со слезами на глазах,

о нашей великой  Победе, прочтите 

**************************** 

На границе родимой земли

Вихревые сирены завыли,

Встали мертвые рядом с живыми

И, обнявшись,  в бессмертье   ушли.

 Страна цвела, Но враг из - за  угла

Свершил налет, пошел на нас войною.

В тот грозный  час,

Стальною став стеною,

 Вся молодежь оружие взяла,

Чтоб отстоять  Отечество родное 

************************************

Она защищает  \" Родину\"

 Я весь свой век жила в родном селе,

Жила, как все,— работала, дышала,

Хлеба растила на своей земле

И никому на свете не мешала.

И жить бы мне спокойно много лет,—

Женить бы сына, пестовать внучонка...

Да вот, поди, ж нашелся людоед —

Пропала наша тихая сторонка!

Хлебнули люди горя через край,

Такого горя, что не сыщешь слова.

Чуть что не так — ложись и помирай:

Всё у врагов для этого готово;

Чуть что не так — петля да пулемет,

Тебе конец, а им одна потеха...

Притих народ. Задумался народ.

Ни разговоров не слыхать, ни смеха.

Сидим, бывало,— словно пни торчим...

Что говорить? У всех лихая чаша.

Посмотрим, друг на друга, помолчим,

Слезу смахнем — и вся беседа наша.

Замучил, гад. Замордовал, загрыз...

И мой порог беда не миновала.

Забрали всё. Одних мышей да крыс

Забыли взять. И всё им было мало!

Пришли опять. Опять прикладом в дверь,—

Встречай, старуха, свору их собачью...

«Какую ж это, думаю, теперь

Придумал Гитлер для меня задачу?»

А он придумал: «Убирайся вон!

Не то,— грозят,— раздавим, словно муху...»

«Какой же это,— говорю,— закон —

На улицу выбрасывать старуху?

Куда ж идти? Я тут весь век живу...»

Обидно мне, а им того и надо:

Не сдохнешь, мол, и со скотом в хлеву,

Ступай туда,— свинья, мол, будет рада.

«Что ж,— говорю,— уж лучше бы свинья,—

Она бы так над старой не глумилась.

Да нет ее. И виновата ль я,

Что всех свиней сожрала ваша милость?»

Озлился, пес,— и ну стегать хлыстом!

Избил меня и, в чем была, отправил

Из хаты вон... Спасибо и на том,

Что душу в теле все-таки оставил.

Пришла в сарай, уселась на бревно.

Сижу, молчу — раздета и разута.

Подходит ночь. Становится темно.

И нет старухе на земле приюта.

Сижу, молчу. А в хате той порой

Закрыли ставни, чтоб не видно было,

А в хате — слышу — пир идет горой,—

Стучит, крючит, гуляет вражья сила.

«Нет, думаю, куда-нибудь уйду,

Не дам глумиться над собой злодею!

Пока тепло, авось не пропаду,

А может быть, и дальше уцелею...»

И долог путь, а сборы коротки:

Багаж в карман, а за плечо — хворобу.

Не напороться б только на штыки,

Убраться подобру да поздорову.

Но, знать, в ту ночь счастливая звезда

Взошла и над моею головою:

Затихли фрицы — спит моя беда,

Храпят, гадюки, в хате с перепою.

Пора идти. А я и не могу,—

Целую стены, словно помешалась...

«Ужели ж всё пожертвовать врагу,

Что тяжкими трудами доставалось?

Ужели ж, старой, одинокой, мне

Теперь навек с родным углом проститься,

Где знаю, помню каждый сук в стене

И как скрипит, какая половица?

Ужели ж лиходею моему

Сиротская слеза не отольется?

Уж если так, то лучше никому

Пускай добро мое не достается!

Уж если случай к этому привел,

Так будь что будет — лучше или хуже!»

И я дубовый разыскала кол

И крепко дверь притиснула снаружи.

А дальше, что же, дальше — спички в ход,—

Пошел огонь плести свои плетенки!

А я — через калитку в огород,

В поля, в луга, на кладбище, в потемки.

Погоревать к покойнику пришла,

Стою перед оградою сосновой:

— Прости, старик, что дом не сберегла,

Что сына обездолила родного.

Придет с войны, а тут — ни дать ни взять,

В какую дверь стучаться — неизвестно...

Прости, сынок! Но не могла я стать

У извергов скотиной бессловесной.

Прости, сынок! Забудь отцовский дом,

Родная мать его не пощадила —

На всё пошла, но праведным судом

Злодеев на погибель осудила.

Жестокую придумала я месть —

Живьем сожгла, огнем сжила со света!

Но если только бог на небе есть —

Он все грехи отпустит мне за это.

Пусть я стара, и пусть мой волос сед,—

Уж раз война, так всем идти войною...

Тут подошел откуда-то сосед

С ружьем в руках, с котомкой за спиною.

Он осторожно посмотрел кругом,

Подумал, молча, постоял немного,

«Ну, что ж,— сказал,— Антоновна, идем!

Видать, у нас теперь одна дорога...»

И мы пошли. Сосед мой впереди,

А я за ним заковыляла сзади.

И вот, смотри, полгода уж, поди

Живу в лесу у партизан в отряде.

Варю обед, стираю им белье,

Чиню одёжу — не сижу без дела.

А то бывает, что беру ружье,—

И эту штуку одолеть сумела.

Не будь я здесь — валяться б мне во рву,

А уж теперь, коль вырвалась из плена,

Своих врагов и впрямь переживу,—

Уж это так. Уж это непременно.

******************** 

Чёрный “мессер”

Вот уже, который месяц, 
и уже который год 
прилетает чёрный “мессер” – 
спать спокойно не даёт.

Он в окно моё влетает, 
он по комнате кружит, 
он как старый шмель рыдает, 
мухой пойманной жужжит.

Грустный лётчик как курортник... 
Его тёмные очки 
прикрывают, как намордник, 
его томные зрачки.

Каждый вечер, каждый вечер 
у меня штурвал в руке, 
я лечу ему навстречу 
в довоенном “ястребке”.

Каждый вечер в лунном свете 
торжествует мощь моя: 
я, наверное, бессмертен – 
он сдаётся, а не я.

Он пробоинами мечен, 
он сгорает, подожжён, 
но приходит новый вечер, 
и опять кружится он.

И опять я вылетаю, 
побеждаю, и опять 
вылетаю, побеждаю... 
Сколько ж можно побеждать?

 ***********************

Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы, 
наши мальчики головы подняли, 
повзрослели они до поры, 
на пороге едва помаячили, 
и ушли, за солдатом - солдат... 
До свидания, мальчики! Мальчики, 
постарайтесь вернуться назад. 
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат, 
И себя не щадите вы, и все-таки 
постарайтесь вернуться назад. 
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым. 
Наши девочки платьица белые 
раздарили сестренкам своим. 
Сапоги - ну куда от них денешься? 
Да зеленые крылья погон... 
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
мы сведем с ними счеты потом. 
Пусть болтают, что верить вам не во что, 
что идете войной наугад... 
До свидания, девочки! Девочки, 
постарайтесь вернуться назад.

**************
Я все это видел своими глазами

Я все это видел своими глазами:
Разбитые бревна и груду камней, 
Старушку, залившую горе слезами, 
И девочку, страхом прижатую к ней. 
Старушка склонилась висками седыми.

 Над внуком убитым - суха  и строга
. А в небе вились еще облачка дыма.

От наших зениток, прогнавших врага. 
И люди смотрели в безмолвье суровом.

На детскую кровь, на разбитом полу. 
А ветер гулял над разрушенным кровом. 
Метя по дороге печную золу.
И сердце сжималось в груди у солдата, 
Видавшего столько смертей на войне.
О, враг ненавистный, о немец проклятый, 
За каждую жертву заплатишь ты мне!

В этот день

В этот день еще по мутной
Шпрее Вражьи трупы вниз несла волна, 
Но уже молчали батареи, 
Над землей стояла тишина.
Было слышно, как трещит кузнечик,
Как щебечут птицы за рекой.
Разве можно, словом человечьим.

Рассказать о радости такой?..
Из окопа выглянув по пояс,
Я вздохнул свободно и легко.
В первый раз бойцы, не беспокоясь,
В этот день покинули окоп.
Не ревели в воздухе моторы,
Не ломали пушки тишины.
То был день, великий день,
Который
Предрешен был в первый час войны!

****************

Об одной любви 

Не раз ей душу больно трогали -
Мол, кто так маяться велит?
Мол, от такого проку много ли -
Чего он стоит - инвалид!
Мол, можно кончить с долей этою.

Ведь не стара и не дурна...
Она ж, на жизнь свою не сетуя,
Была законному верна,
Его любила с прежней силою,
А он любил ее втройне.
И на руках носил бы милую,
Да их оставил. На войне...

**************

ПРОЩАЛЬНАЯ

Далекий мой! Пора моя настала.

В последний раз я карандаш возьму.

Кому б моя записка ни попала,

Она тебе писалась одному.

Прости - прощай! Любимую веснянку

Нам не певать в веселый месяц май.

Споем теперь, как девушку-смолянку

Берут в неволю в чужедальний край;

Споем теперь, как завтра утром рано

Пошлют ее по скорбному пути...

Прощай, родной! Забудь свою Татьяну.

Не жди ее. Но только отомсти

Прости - прощай!.. Что может дать рабыне

Чугунная немецкая земля?

Наверно, на какой-нибудь осине

Уже готова для меня петля.

А может, мне валяться под откосом

С пробитой грудью у чужих дорог,

И по моим по шелковистым косам

Пройдет немецкий кованый сапог...

Прощай, родной! Забудь про эти косы.

Они мертвы. Им больше не расти.

Забудь калину, на калине росы,

Про всё забудь. Но только отомсти!

Ты звал меня своею нареченной,

Веселой свадьбы ожидала я.

Теперь меня назвали обреченной,

Лихое лихо дали мне в мужья.

Пусть не убьют меня, не искалечат,

Пусть доживу до праздничного дня,

Но и тогда не выходи навстречу —

Ты не узнаешь всё равно меня.

Всё, что цвело, затоптано, завяло,

И я сама себя не узнаю.

Забудь и ты, что так любил, бывало,

Но отомсти за молодость мою!

Услышь меня за темными лесами,

Убей врага, мучителя убей!..

Письмо тебе писала я слезами,

Печалью запечатала своей...

Прости - прощай!..

***********************************

Письма

Женщины  умеющие ждать, с фронта бойца

...Да разве об этом расскажешь

В какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть

На женские плечи легла!..

В то утро простился с тобою

Твой муж, или брат, или сын,

И ты со своею судьбою

Осталась один на один.

Один на один со слезами,

С несжатыми в поле хлебами

Ты встретила эту войну.

И все - без конца и без счета -

Печали, труды и заботы

Пришлись на тебя на одну.

Одной тебе - волей-неволей -

А надо повсюду поспеть;

Одна ты и дома и в поле,

Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают все ниже,

А громы грохочут все ближе,

Все чаще недобрая весть.

И ты перед всею страною,

И ты перед всею войною

Сказалась - какая ты есть.

Ты шла, затаив свое горе,

Суровым путем трудовым.

Весь фронт, что от моря до моря,

Кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,

У той у далекой черты

Солдат согревали шинели,

Что сшила заботливо ты.

Бросались в грохоте, в дыме

Советские воины в бой,

И рушились вражьи твердыни

От бомб, начиненных тобой.

За все ты бралась без страха.

И, как в поговорке, какой,

Была ты и пряхой и ткахой,

Умела - иглой и пилой.

Рубила, возила, копала -

Да разве всего перечтешь?

А в письмах на фронт уверяла,

Что будто б отлично живешь.

Бойцы твои письма читали,

И там, на переднем краю,

Они хорошо понимали

Святую неправду твою.

Письма с фронта

***********

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест

Писем не придет,

Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,

Не желай добра

Всем, кто знает наизусть,

Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать

В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино

На помин души...

Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: - Повезло.

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой,-

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

***************************

Молодость прошла по тропам войны

Я родом не из детства - из войны.

И потому, наверное, дороже,

Чем ты, ценю я радость тишины

И каждый новый день, что мною прожит.

Я родом не из детства - из войны.

Раз, пробираясь партизанской тропкой,

Я поняла навек, что мы должны

Быть добрыми к любой травинке робкой.

Я родом не из детства - из войны.

И, может, потому незащищённей:

Сердца фронтовиков обожжены,

А у тебя - шершавые ладони.

Я родом не из детства - из войны.

Прости меня - в том нет моей вины... 

******************************

Только восемнадцать!

Убивали молодость мою

Из винтовки снайперской,

В бою,

При бомбежке

И при артобстреле...

Возвратилась с фронта я домой

Раненой, но сильной и прямой -

Пусть душа

Едва держалась в теле.

И опять летели пули вслед:

Страшен быт

Послевоенных лет -

Мне передохнуть

Хотя бы малость!..

Не убили

Молодость мою,

Удержалась где-то на краю,

Снова не согнулась,

Не сломалась.

А потом -

Беды безмерной гнет:

Смерть твоя...

А смерть любого гнет.

Только я себя не потеряла.

Сердце не состарилось

Ничуть,

Так же сильно

Ударяет в грудь,

Ну, а душу я

В тиски зажала.

И теперь веду

Последний бой

С годами,

С обидами,

С судьбой -

Не желаю

Ничему сдаваться!

Почему?

Наверно, потому,

Что и ныне

Сердцу моему

Восемнадцать,

Только восемнадцать!

***********************************

Не знаю, где я нежности училась, -

Об этом не расспрашивай меня.

Растут в степи солдатские могилы,

Идет в шинели молодость моя.

В моих глазах обугленные трубы.

Пожары полыхают на Руси.

И снова нецелованные губы

Израненный парнишка закусил.

Нет!

Мы с тобой узнали не по сводкам

Большого отступления страду.

Опять в огонь рванулись самоходки,

Я на броню вскочила на ходу.

В семнадцать совсем уже были мы взрослые -

Ведь нам подрастать на войне довелось...

А нынче сменили нас девочки рослые

С взбитыми космами ярких волос.

Красивые, черти! Мы были другими -

Военной голодной поры малыши.

Но парни, которые с нами дружили,

Считали, как видно, что мы хороши.

Любимые нас целовали в траншее,

Любимые нам перед боем клялись.

Чумазые, тощие, мы хорошели

И верили: это на целую жизнь.

Эх, только бы выжить!.. Вернулись немногие.

И можно ли ставить любимым в вину,

Что нравятся девочки им длинноногие,

Которые только рождались в войну?

И, правда, как могут не нравиться весны,

Цветение, первый полет каблучков,

И даже сожженные краскою космы,

Когда их хозяйкам семнадцать годков.

А вечером над братскою могилой

С опущенной стояла головой...

Не знаю, где я нежности училась, -

Быть может, на дороге фронтовой...