Цитата сообщения Смотритель_кельи Казанова
Светлана СЁМИНА

Лиха беда начало!
А ведь так все хорошо начиналось! Поначалу юный Джакомо Казанова искренне намеревался употребить свой рано развившийся любовный талант во благо. В 11 лет он всерьез собирался жениться на 13-летней Беттине, сестре священника из Падуи, у которого он тогда жил и грыз гранит наук. Вместе с наукой Джакомо невзначай разгрыз и запретный плод, благо теория вкушения оного имелась в доме священника в изобилии, как в ветхозаветных книгах, так и в порнографических гравюрах. Может быть, такая просвещенность святого отца и убедила Джакомо в том, что, став аббатом, он скорее послужит богу любви, нежели будет примерным мужем.

Для этого Казанова и отправился в свой родной город Венецию, едва ему исполнилось 15. Джакомо рассеянно блуждал между 400 мостами, распростертыми над 150 каналами, и с наслаждением впитывал в себя ароматы ладана, доносящиеся из сотен церквей, и зловонные испарения воды. Истинный венецианец, он навсегда влюбился в этот город, где дома сплошь с фальшивыми окнами, потайными дверцами, тысячами балконов и тайных ходов, а никуда не ведущие улочки – с бесчисленными причалами и гондолами. От церковного алтаря до борделя на площади Риальто было несколько шагов. Где же еще было жить романтическому юноше, намеревающемуся посвятить себя прекрасной половине человечества?

Для начала Джакомо добился должности проповедника в венецианской церквушке Сан-Самуэле, в которой его крестили. Однако карьера аббата разрушилась уже на второй проповеди. Виной тому послужил сытный обед с обильными возлияниями терпкого сицилийского вина. Казанова поднялся на кафедру с веселым и красным лицом и принялся что-то горячо доказывать прихожанам, но вскоре упал в пьяный обморок и покорно дал вынести себя из храма.

Конечно, ему гораздо удобнее было не в церкви, а в постели сестер Нанетты и Мартины, которых Джакомо умудрился лишить девственности одновременно. Виртуоз любви оказался таким нежным, что слава о молодом аббате быстро разнеслась по всей Венеции. Любознательные девственницы и умудренные опытом дамы жаждали на деле проверить одаренность Казановы. Аббат не возражал и трудился в поте лица день и ночь. Синьоры и синьориты осыпали своего любовника милыми безделушками: бриллиантами, золотыми монетами и дорогими мехами, наперебой зазывали погостить в своих имениях.

Джакомо же предпочел семинарию Сан-Киприано на острове Мурано, ибо где, как не в доме божьем, искать настоящей любви? И она не замедлила появиться в лице молоденького семинариста, с которым Казанова повадился читать Горация и Петрарку. Видимо, днем для чтения времени не хватало, и усердные семинаристы продолжали изучать поэзию ночью в постели. Однажды их обнаружил префект и почему-то был недоволен. Утром юноши предстали перед ректором со связанными за спиной руками (может, ректор боялся, что они и его приобщат к чтению Горация). Провинившиеся должны были встать на колени перед распятием и получить по семь ударов тростью. После чего Казанову отправили на исправление в венецианский форт Сан-Андреа ди Лидо, что на выходе в Адриатику. Так Джакомо из аббата превратился в заключенного.

Однако внутри крепости он был свободен и не преминул перемолвиться парой словечек с красивой гречанкой. Беседа была такой оживленной, что через три дня Джакомо заболел. Врачи не могли определить странную болезнь (получившую название «гонорея» лишь в 1879 году), но прописали шесть недель строгого поста и холодные ртутные примочки. Казанова выздоровел, несмотря на то, что и во время лечения не смог отказаться от общества хорошеньких женщин. Он даже принялся гордиться первой из его «профессиональных травм», которых к концу жизни наберется аж 11 разновидностей.

Первые странствия
Из Венеции Казанова сбежал в Калабрию, на юг Италии.

Его несчастья начались в гавани Хиоццы, где он сошел на берег, чтобы заглянуть в Академию Макарон, где веселые граждане на пари ели макароны и сочиняли оды. Казанова съел пару дюжин блюд из пасты, сочинил экспромтом десять стансов и был провозглашен князем макаронников. На радостях «князь» отправился в бордель, где и заразился второй раз. А компания подвыпивших монахов выиграла у него все деньги. Пришлось заложить ростовщику камзол и белье. В следующей гавани, Осара, он едва не свалился за борт от голода. Но в гавани Полы он уже пришел в себя и даже заглянул в библиотеку в Нотр Дам де Лорето, где коллекция эротических гравюр обновила его «профессиональные» фантазии.

Провинция Казанове пришлась не по вкусу, и он отправился в Рим. Колизей показался ему мрачными развалинами, зато лабиринты древней виллы Альдобрандини и сады виллы Боргезе, что на берегу Тибра, – настоящим раем. Еще бы, ведь там стаями прогуливались молоденькие девушки, которых можно было любить беспрепятственно в потайных нишах и винных погребах – это ли не романтика!

Однажды Казанова оказался в Монте-Кавальо, летней резиденции папы Бенедикта XIV. Джакомо так усердно целовал крест на туфле его преосвященства и рассказывал «бородатые» анекдоты, что папа хохотал до слез и в благодарность освободил Казанову от запрета скоромной пищи в постные дни и разрешил вернуться в Венецию.

В двадцать один год Казанова окончательно сделал своей религией удовольствие. Его дороги ведут из казино в Ридотти, где он играл в фараон, в закладную контору. По пути встречаются прелестные незнакомки, которые стремительно падают в его объятия и так же легко из них выскальзывают.

Как-то один торговец овощами по имени Деметрио, у которого Казанова увел хорошенькую горничную, тайком подпилил доску над грязной канавой на пути Казановы. Джакомо с двумя подружками провалился в зловонную жижу. Их с трудом вытащили проходившие мимо крестьяне. Модный наряд и кружевные чулки Казановы были безнадежно испорчены. Такого он не простил бы никому и решил отомстить. Ночью Джакомо прокрался на кладбище, выкопал мертвеца, отрезал до плеча его руку и подложил обидчику под одеяло... Казанову приговорили к тюремному заключению, но он успел вовремя покинуть Венецию.

Он уехал в Верону ночью, без слуги, но весьма довольный собой. Казанова знал, что, как только пустится в путь, начнется его новое приключение. На этот раз им стала Анриетта, которую Джакомо встретил в миланском театре. Он купил Анриетте рысью шубу и предложил обновить ее в Женеве. Почему в Женеве? Потому что там есть снег.

В Турине они наняли слуг и пересекли Монт Ченис в паланкине. В долину спускались на горных санях и на пятый день остановились в Женеве. Несколько дней Анриетта обновляла рысьи меха, а затем бесследно исчезла, оставив после себя лишь надпись на оконном стекле, вырезанную острой гранью бриллианта: «Ты забудешь Анриетту». Он, конечно, ее забыл, но не сразу. Казанове, больному от обиды, пришлось на муле пересекать перевал Сен-Бернар, чтобы добраться в Парму. Впервые он оказался брошенным, и некому было его утешить. Только мул сочувственно икал.

Парижские приключения
Казанове было 25 лет, когда он впервые приехал в Париж. Джакомо поселился в Отель де Бургонь, знаменитый потому, что там жил Мольер. Улочка Моконсиль, где стоял отель, была такой узкой, что на ней едва могли разминуться две кареты. Казанове нравилось прогуливаться по ней с тросточкой и кланяться дамам.

Однажды волею случая он оказался «поставщиком» красоток ко двору короля. 13-летняя фламандка Морфи так нравилась Казанове, что он попросил художника ее нарисовать. На картине Морфи лежала на животе и демонстрировала лицо, бедро и зад. Художник выставил портрет в Версале, и Людовик XV пожелал увидеть оригинал. Морфи хохотала, находя забавным, что король как две капли воды похож на свое изображение на шестифранковой монете. Людовик остался доволен оригиналом и отправил девушку в свой дом в «Оленьем парке».

В Париже жил и брат Казановы Франческо, который, написав серию картин, хотел показать их в Лувре. Но его живопись назвали убогой халтурой (позже картины Франческо выставили во всех крупнейших музеях мира). Братья обиделись и уехали в Вену.

Австрия Казанову ужаснула, поскольку по сравнению в развеселым папой Римским и французским двором императрица Мария-Тереза выглядела настоящей злобной инквизиторшей. Полиция высылала из Вены на каторги Темешвара тысячи влюбленных девушек. Императрица против воли супругов бросала в тюрьму и жен-изменниц. Молодых женщин, которые шли по Вене в одиночку, задерживали тайные агенты, и если они не могли дать точного отчета о цели прогулки, их доставляли в участок, где тотчас отнимали украшения и деньги. Казанова поначалу вел себя скромно и заслужил расположение Марии-Терезы и короля Франца-Стефана. Но скоро он не удержался и совратил тринадцатилетнюю девушку, за что и получил приказ немедленно и навсегда покинуть Австрию. Ну и пожалуйста, какой нормальный итальянец сможет жить при ханжеском режиме? Казанова, как и большинство его соотечественников, считал целомудрие добродетелью исключительно комического характера.

Монахини из Мурано
В двадцать девять лет он снова попадает в Венецию. Казанова слоняется по улицам в поисках новых знакомств. И вот, наконец, везение. Вблизи Бренты неожиданно перевернулся кабриолет, и выпавшая из него женщина заскользила вниз к каналу. Казанова, не растерявшись, прервал падение и поправил завернувшуюся юбку, предварительно хорошенько рассмотрев все, что женщины никогда не показывают незнакомцам. Дама растаяла то ли от благодарности, то ли от возбуждения и повела Казанову на площадь Святого Марка, где на этот раз шумел праздник Бучинторо – венчания дожа с морем. Они потанцевали, пообедали в «Дикаре» и отправились в оперу Сан-Самуэле. «Вот она, долгожданная судьба! Женюсь!» – решил Казанова.

Его избраннице Катарине было 14, она невинно и охотно принимала скромные подарки: шелковые чулки и вышитые подвязки с золочеными пряжками. Обновки Катарина примеряла в садах на Цуэкке, которые Казанова арендовал целиком, чтобы случайные прохожие не смели любоваться прелестями его возлюбленной. Однажды после очередной примерки корсета Джакомо вконец был сражен и попросил Катарину стать его женой. И она стала с радостью и немедленно.

Однако отцу невесты не понравилось, что только Бог был единственным свидетелем замужества дочери. Ему почему-то хотелось официального обряда. А пока это не произойдет, Катарина будет пансионеркой в монастыре Мурано. Казанова собирался похитить бедняжку, но внезапный выкидыш у Катарины помешал побегу. Огорченный жених решил стать благочестивым прихожанином и принялся регулярно посещать мессу в Мурано.

И как назло именно тогда, когда Джакомо пребывал в самом добродетельном периоде своей жизни, другая красивая монахиня влюбляется в Казанову. Звали девушку Мария Маддалена. Ростом выше среднего, с белой кожей, голубыми глазами и чувственными губами, она не могла не понравиться венецианцу.

Джакомо, когда-то сам бывший аббатом, конечно, знал, что у монахинь могут быть личные вещи, но чтоб казино! Мария Маддалена имела собственное казино на площади Сан-Джованни и Сан-Пауло, позади памятника Бартоломео из Бергамо. Сюда она и пригласила ошеломленного Джакомо. Монахиня обнаружила прекрасное умение в приготовлении пунша и вообще выглядела довольно искушенной в любовных делах. Уже на первом свидании она заявила, что другой ее любовник, посол Франции господин де Бернис, сейчас тайно наблюдает за ними через глазок в стене.

Джакомо так увлекся Марией Маддаленой, что специально для нее арендовал казино в квартале Корте Барацци (возле театра Сан-Моис). В восьмиугольной комнате потолок, стены и пол были из зеркал. Он ждал одну Марию Маддалену, а она пришла с господином де Бернисом и своей лучшей подругой... Катариной. Та же уселась на колени не к Джакомо, как он ожидал, а к Маддалене и назвала ее любимой женой. Казанова было заревновал, но монахини его быстро утешили, а француз помогал им, как мог.

Но Джакомо все равно сильно расстроился. Чуть не плача, бродил он всю ночь по цветочному рынку в Эрберно, что на Большом канале. Там и отыскал его на рассвете 25 июля 1755 года судебный пристав и огласил приговор инквизиции. Казанову обвинили в вере в Сатану. Поскольку он ел мясо в пост. А следовательно, пора в тюрьму.

Побег из «Свинцовой Крыши»
Словно во сне, последовал Казанова за приставом в гондолу, жалуясь ему на бесстыжую Катарину. Тот сочувственно кивал, с удовольствием ругал женщин и вел Казанову по каким-то нескончаемым лестницам, Мосту вздохов из Дворца Дожей через канал Рио-ди-Палаццо в темницу и дальше, в камеру.

Ни стула, ни кровати в камере не было. Ночью Казанова не смог сомкнуть глаз от шума крыс и часов на Сан-Марко, которые гулким эхом раздавались в камере. К тому же донимали блохи и мысли о побеге.

Знаменитая тюрьма I Piombi, в которую Казанову посадили на пять лет, представляла собой маленькие комнатки под крышей Дворца Дожей. Про заключенных там людей говорили, что они находятся под свинцовыми крышами, потому что крыша этого дворца была покрыта свинцовыми плитами.

Побег стал idee fixe Казановы. Но смог он ее осуществить только через год, проделав дырку в потолке и выбравшись на крышу. Усевшись на коньке передохнуть, он горестно взирал на маленький остров Сан-Джорджо Маджоре, на купола собора Святого Марка и понимал, что на этот раз ему придется проститься с родной Венецией навсегда. Смахнув слезы, он сполз с крыши и оказался в лабиринте маленьких дворов вокруг собора Святого Марка. Сбежал по Лестнице гигантов, пересек Пьяцетту, ожидая погони, и прыгнул в первую же гондолу.

Так в 31 год Джакомо Казанова снова стал свободным человеком, но уже с репутацией политического эмигранта.

Изгнанник
Казанова поехал в Париж. Там он снял квартиру на улице Пти Лион Сен Савер. Джакомо решил заняться прибыльным делом и, может быть, даже обзавестись семьей. Чтобы сделать в Париже карьеру, он решил напрячь все физические и моральные силы, познакомиться с людьми, обладающими властью. Казанова даже избегал «плохих компаний», впервые в жизни стремившись к доброй славе. Он обедал в дорогом ресторане Лондель, где любил заказывать рокфор, ветчину и вино Шамбертена.

В Париже у него было два дома: роскошные апартаменты на улице Монторгейль и особнячок «Пти Полонь» (Маленькая Польша). Он возвышался на небольшом холме, рядом с королевским парком для охоты. В Маленькой Польше были два сада, широкая конюшня, просторный подвал и даже баня. В округе дю Тампль Аббевиле Казанова основал фабрику, печатающую шелковую материю с изящными рисунками. Он надеялся низкими ценами добиться большого торгового оборота. Принц Конти, будучи главой этого округа, обещал новоиспеченному фабриканту как свою защиту, так и налоговые скидки. Но даже такое высокое покровительство не помогло Казанове сколотить капитал. А виною всему девушки, которые должны были красить материю. Они стоили ему больше, чем вся Маленькая Польша с пышными пирами. Двадцать хорошеньких работниц наперебой старались угодить хозяину. Видимо, угодили все, раз каждая из них получила в подарок собственный дом (уж в чем, а в скаредности Казанову никто не мог упрекнуть).

Он легко расстался и с гаремом, и с производством и закрутил роман с герцогом Эльбефа, а потом с русским графом Луниным.

А фабрику горе-предприниматель продал, причем напутал с расчетами и был арестован на улице Сен-Дени в собственной коляске. Полицейские доставили его в тюрьму Фор-Левек и держали там два дня, пока герцог Эльбеф не заплатил залог. Казанова вышел на свободу и уехал в Голландию, остановившись в Гааге в «Принце Оранском», но ему там было скучно, и он решил махнуть куда-нибудь подальше, в Швейцарию.

Визит к Вольтеру
В цюрихской гостинице «У леса» в разное время ночевали Моцарт, Гете, Калиостро, Наполеон, царь Александр I, Виктор Гюго, Александр Дюма, Лист, Брамс, и всем там было хорошо. А Казанове не понравилось. Может, потому что он был одинок, никто его по-настоящему не любил, даже он сам. А тут еще эти однообразные холмы и равнины, впору уйти в монастырь, поскольку денег все равно нет. Чуть не плача, он вышел предрассветной ранью из дома без завтрака. Вдалеке маячила церковь, туда Джакомо и направился. Это оказался монастырь Богородицы в Айнзидельне. Казанова хотел исповедаться, а настоятель вместо этого пригласил его отобедать. Эх, опять не повезло, а ведь он совсем было собрался стать праведником!

В ресторане гостиницы Джакомо познакомился с очаровательной 11-летней девочкой, которая ехала с мамой в Лозанну, и отправился вслед за ними, как кот к аквариуму (неудивительно, что его потом из Швейцарии тоже выгнали!). В Лозанне ему приглянулся художник, который собирался ехать в Женеву писать картины. Так Казанова оказался в Женеве, где и остановился в «Весах». Было 20 августа 1760 года. Внезапно его взгляд упал на оконное стекло, на котором он прочел вырезанные алмазом слова: «Ты забудешь Анриетту». 15 лет назад он потерпел здесь первое любовное поражение и с ума сходил по Анриетте. А теперь весь разбитый, блуждающий по миру без цели и надежды, он готов был свести счеты с жизнью. Джакомо ощущал себя древним стариком и оплакивал ветреную молодость и неудавшуюся жизнь. Ему казалось, что он уже потерян для любви, что все кончено и счастье осталось позади. А ведь ему было всего 35! Поплакал-поплакал горемыка и поехал изливать душу Вольтеру, который жил недалеко от Лозанны.

Вольтер воспринял его как забавный курьез, эдакого клоуна на выезде. А Казанова вел себя с большими претензиями. Он держался как великий соблазнитель девушек и юношей, который уже заслужил вечную репутацию (как известно, дурная слава изнашивается гораздо медленнее, чем добрая). Пять дней подряд Джакомо приходил к Вольтеру, которому было тогда 66. За аперитивом философ любил слушать историю побега Казановы из-под «Свинцовых Крыш», а за десертом Вольтер обычно обрушивался на Венецию и ее придурковатую инквизицию. После обеда философ брал гостя под руку и вел гулять в сад с великолепным видом на Монблан. Казанова смотрел на природу рассеянным взглядом салонного льва. Действительно, Монблан – всего лишь гора, а он уже видел горы.

Назад, в Италию
Хотя Джакомо и любил бесцельные путешествия, его всегда тянуло на родину, в Италию, куда он и отправился от Вольтера. Несколько месяцев спустя Джакомо въехал в Рим и остановился в гостинице «Город Лондон» на площади Испании. Новые друзья, в которых у Казановы никогда не было недостатка, представили его библиотекарю Ватикана кардиналу Пассионеи, который попросил у папы помилования для Джакомо. И папа помиловал.

С 1760 года начинаются беспорядочные немотивированные путешествия Казановы (многие утверждали, что он стал шпионом инквизиции). И деньги откуда-то текли рекой. Вместе с деньгами появились и новые романы. Правда, весьма короткие, чаще на одну-две ночи. Казанова, словно сорвавшись с цепи, стал покупать женщин открыто, дочерей у отцов, сестер у братьев, жен у супругов, любовниц у друзей, невест у женихов. Его выслали из Флоренции за аферу с векселями, из Модены и Турина за совращение девочек. Италия стала маленькой и тесной. Пришлось опять уезжать.

Скитания ради скитаний
В Вольфенбюффеле в третьей по престижу библиотеке Европы Казанова провел восемь дней, которые он причисляет к счастливейшим в своей жизни. Джакомо занимался переводом «Илиады».

В Берлине маршал Кейт посоветовал ему написать королю Фридриху II прошение на должность. Король назначил Казанове встречу в парке Сан-Суси, куда пришел с борзой собакой, да к тому же не снял шляпу перед Джакомо, назвал его по имени и резко спросил, чего тот желает. Гордый Казанова обиделся и молчал. Внезапно Фридрих II смерил Джакомо взглядом с ног до головы и заявил: «Знаете, вы очень красивый мужчина!» – и предложил место воспитателя в кадетской школе для померанских юнкеров. Кадеты были грязными двенадцатилетними мальчишками и не нравились Казанове, он частенько бурчал над полными ночными горшками. Душа просила другого!

Джакомо, естественно, долго не задержался на этом месте и опять уехал, на этот раз в загадочную снежную Россию.

15 декабря 1764 года на шестерке лошадей в пятнадцатиградусный мороз Казанова въехал в Санкт-Петербург. Здесь его интересовало все: фабрики, церкви, памятники, музеи, библиотеки. Он посетил Царское Село, Петергоф и Кронштадт. В Летнем саду Джакомо разговаривал с Екатериной II, которая, смеясь, спросила, нравятся ли ему статуи в парке. Казанове нравилось все, но ко двору он все равно не пришелся.

Через год Джакомо возвратился в Германию. В Дрездене Казанова занял весь первый этаж отеля «Сакас» и встретил там свою дочь Софи, которая была замужем и хотела иметь детей, но ее муж оказался импотентом. Казанова всегда был рад угодить хорошенькой женщине, тем более собственной дочери. Такой был широкий человек. Софи забеременела, а счастливый отец уехал в Испанию. Там ему так сильно не понравилась война инквизиции против свободного разума и против штанов с разрезами, что он объявил испанскую революцию необходимой. Власти попросили его покинуть страну.

Шли годы, а в жизни Казановы постоянными оставались только скитания. Он бродяжничал по Австрии, Голландии, Франции. Казанова в бедности сидел в Теплице (город в современной Чехии), когда о нем узнал молодой и очень богатый граф Вальдштайн. Он предложил Джакомо пост библиотекаря в своем богемском замке Дукс (Духов), с тысячей гульденов в год, коляской и обслуживанием.

Замок был роскошен, но слишком тесен для Казановы. Шестидесятилетний итальянец чувствовал себя почти что в заключении, да тут еще импотенция и подагра. Вспоминая свои похождения, он выплескивал их на бумагу, пока не умер 4 июня 1798 года. Похоронен Казанова был на кладбище в Дуксе, но где точно находится его могила, не знает никто. Даже и из Дукса его выслали!



Источник информации:

По материалам журнала «Вояж».