Дыхание… мы к нему так привыкли, что даже не замечаем. О нем мы вспоминаем, когда ощущаем нехватку, одышку. Человеческая жизнь начинается вдохом, а заканчивается выдохом. Такая вот получается задержка дыхания между вдохом и выдохом.
Теперь справка: отравление при ботулизме происходит нейротоксином, который в первую очередь атакует зрительный нерв и нарушает зрение до полной потери, затем разрушает вегетативную нервную систему рта и гортани, что вызывает постоянную сухость во рту, боль в горле, как при ангине, и потерю глотательного рефлекса. При тяжелых отравлениях поражается рефлекс дыхания, и человек умирает.
Моя сестра пока еще в больнице после тяжелейшего ботулизма. Врачи сейчас обещают полное восстановление, хотя каких-то две недели назад меня призывали крепиться и готовиться. Этот пост пишу по свежим впечатлениям и прошу заранее прощения за возможную сумбурность. Постараюсь повествование вести в лицах, от которых была получена информация, чтоб соблюсти чистоту.
Две недели назад в пятницу мои родственники пили пиво с вяленой рыбой, которую постоянно ловит муж сестры, сам же солит ее и сушит. Так было всегда, всю сознательную жизнь. До этой черной пятницы.
Рассказывает сестра.
Утром по мне начал прыгать и беспощадно орать кот Тимоша, который, не смотря на придурковатый характер, такого обращения никогда себе не позволял. А меня просто в сон клонит, и вставать не хочется. Я его согнала. Он опять запрыгнул и орет. Пришлось вставать. И вот когда я встала, то поняла, что мне очень плохо. Страшная слабость, озноб, зрение куда-то уплывает, а главное, что дышать получается с большим трудом.
Дошла до кухни, села, а встать уже не могу. Позвала сына, тот выскочил из комнаты и сразу же вызвал скорую. Приехала скорая, констатирует течение инфаркта (при таких симптомах это первое, что пришло на ум и мне), делают кардиограмму. Отклонений нет. А давление-то падает, и падает хорошо. Срочно в реанимацию.
Благо больница рядом с домом. Из приемного покоя набрала номер своего друга – одного из лучших в городе хирургов, но говорить уже не смогла и отдала телефон сыну. Реаниматор в приемном покое, молодой парень Иван Александрович или просто Ванечка, услышал знакомую фамилию, попросил передать привет знакомому коллеге и затем о чем-то переговорил с телефонной трубочкой.
Сокращая рассказ, скажу, что бригада реаниматоров работала очень профессионально, пытаясь определить диагноз. Были рассмотрены все возможные варианты, в том числе и отравление. Их сбило то, что ВСЕ ели рыбу, и племянник это подтвердил, а также то, что не проверялось поражение глотательного рефлекса. Ни один из диагнозов не подтверждался. Решено было делать рентген. В это время сестра уже с большим трудом могла дышать самостоятельно.
В рентген - кабинете сестра потеряла сознание, когда же ее привели в себя, то в глазах видела не черноту или оттенки серого, а сплошной насыщенный коричнево-шоколадный цвет. В этот момент медицинская сестра вложила ей в рот какую-то таблетку и налила воды, чтоб запить. Но вода булькала в горле и не проходила. В конце - концов, вода просто вылилась изо рта вместе с таблеткой.
Сестра говорит, что санитарка начала именно визжать, что, мол, посмотрите на нее, плюется лекарствами. А реаниматор Ванечка мгновенно понял все. Последнее, что помнит сестра, что он сказал: «Это отравление. Работаем. Срочно».
Сделаем отступление. Как человек на подсознательном уровне оценивает, жив он или мертв с учетом нашего христианского менталитета, т.е. веры в загробную жизнь? Только по наличию дыхания. Для тех, кто не знает, также скажу, что в реанимации пациента обычно связывают, чтоб неконтролируемыми движениями, судорогами он не вырвал вставленные в него системы жизнеобеспечения. Но вот зачем реаниматоры приложили к ногам сестры деревянную табуретку, для меня остается загадкой. Наверное, своеобразный реаниматорский юмор.
Опять рассказывает сестра (авт. – представьте себя на ее месте).
Прихожу в себя, открываю глаза – сплошная чернота (авт. - поражение зрительного нерва), руки связаны, ноги связаны, во рту и носу куча каких-то трубок, НЕ ДЫШУ, ногами чувствую дерево. Я в ящике! Не спасли, значится, ребята. Не получилось. Но почему они меня так быстро похоронили? Покойнику ведь положено развязывать руки и ноги, а тут еще и трубки изо рта не достали. Что у них такое произошло в реанимации, что они меня сразу закопали? Нужно все же попытаться развязать хотя бы руки, а то не пристало покойнику со связанными руками ходить. Руки развяжу, а потом уж и ноги освобожу.
В этот момент где-то в ногах замечаю какой-то свет вроде из двери или щели. Свет зеленоватый, салатовый с сиреневыми и фиолетовыми пятнами. Начинаю присматриваться, свет начинает расширяться, увеличивается, обволакивает меня. Вдруг он рассеивается, и я вижу все белое, а на этом фоне надо мной какие-то лица. Думаю, странно, как ОНИ на людей похожи. Один меня спрашивает: «Ну, как вы, женщина?» А как я ему отвечу, если у меня полный рот трубок?
Опять начинаю проваливаться в темноту и слышу женский голос, который говорит: «Ну, пока! Передай привет моему мужу!» (авт. – фраза из разговора в реанимационной). А я себе думаю, какому мужу? Я ж его никогда не видела. Как я его ТАМ найду?
Трое суток состояние сестры было критическим. Она фактически ничего не помнит. Да и не нужно, я полагаю. Она была подключена к аппарату искусственной вентиляции легких (ИВЛ), а также ко всем необходимым системам жизнеобеспечения. Во вторник она пришла в себя. И врачи – реаниматоры вздохнули с облегчением. Есть гарантия, что ее вытащат с того света.
Теперь реприза от моего племянника, который вместе с моим товарищем практикует Цигун, т.е. практики работы с дыханием.
Иду к матери, знаю, что она не дышит, и составляю план лекции о дыхании. Думаю, как правильно ей рассказать о правильности дыхания, как оно должно работать, чтоб быстрее восстановилось тело. Пришел, рассказываю ей, а она меня как-то подозрительно смотрит и на бумажке пишет: «Что ты хочешь? Я НЕ ПОМНЮ, как дышать». И тут я оказался в ступоре. Как это, что человек не помнит как дышать?!
А дальше реаниматоры с помощью аппарата ИВЛ учили сестру дышать. Держась и смотря на аппарат, сестра под командой врачей формировала заново уничтоженный токсином дыхательный рефлекс. Вместе с аппаратом надувала живот и прогибалась, чтоб вдохнуть, расслаблялась для выдоха. Даже сейчас она пока полностью копирует своего «Учителя», т.е. дыханием воспроизводит шум аппарата.
Сестра: Они (реаниматоры) надо мной так издевались! Сядут возле меня вчетвером и заставляют дышать. Периодически отключают аппарат, дыши, мол, сама. И еще подкалывают, пари заключают, смогу ли я продышать пять минут либо нет. А мне так тяжело, так тяжело! Я так уставала. Гады они!
Она пока не понимает, что ЧЕТЫРЕ реаниматора сидят в позиции низкого старта для мгновенной реакции в случае чего, и, не смотря на нервное напряжение, шутят и подкалывают ее, чтоб заставить дышать. Фактически ребята за четыре дня сформировали ей утраченный рефлекс, хотя мне сроки назывались от недели до месяца. Нужно отдать должное и сестре, что она боролась со своим страхом и тренировалась. Тренировалась постоянно, сутками держась за этот ИВЛ.
Каждый день для контроля состояния к ней приходила заведующая пульмо-терапевтическим отделением, которая вскорости диагностировала продольное воспаление правого легкого и в пятницу настаивала на проведении трахеотомии, т.е. создании дырки в горле для ввода трубки аппарта принудительного дыхания и лечения воспаления легких. Но Ванечка – реаниматор, отслеживая прогресс в самостоятельном дыхании сестры, предложил делать трахеотомию в понедельник, если она не задышит самостоятельно. Об этом он поставил в известность сестру, тренируйся, мол, еще выходные, а в понедельник, если ты не задышишь, мы пробьем тебе в горле дыру.
Сестра делала, что могла, она даже писала, что согласна на операцию, но продолжала тренироваться. Утром в понедельник пришел Ванечка, поинтересовался самочувствием и потом говорит: «Надюха, тут дело вот какого рода: в соседнем боксе очень тяжелый больной, ему срочно необходим аппарат ИВЛ, так что извини, но мы твой забираем». Достал все трубки изо рта сестры, отключил аппарат и вместе с ним вышел в коридор. Сестра осталась одна, помощи нет, нужно дышать самой, и она задышала.
Она пока не знает, что Ванечка с бригадой врачей сидели под дверью и ждали. Полчаса, сорок минут, час… затем к сестре вошел улыбающийся Ванечка и поздравил с новым днем рождения.
Да, жестко… но зато какой результат!!!
Сестру перевели из реанимации в пульмо-терапевтическое отделение лечить воспаление легкого, в котором была вставлена трубка. Ночью она проснулась, как из воды вынырнула, хватая недостающий воздух. После этого она испугалась, что во сне опять ЗАБУДЕТ, как дышать. Она не спала несколько суток, пока ее не убедили, что рефлекс уже работает сам без ее участия. Ночью она скручивала ватное одеяло в трубочку, обхватывала его, оперев подбородок, и так сидела, периодически проваливаясь в сон.
Однако сейчас при отсутствии внешнего раздражителя, коим являлся аппарат ИВЛ, ранее введенные агрессивные антибиотики за пару дней расправились с воспалением легких, так что теперь идет период восстановления печени от удара антибиотиков и лечения дисбактериоза кишечника. Врачи гарантируют полное восстановление всех функций организма.
А вот душу ее после пережитого сресса придется лечить уже мне. И я готов…

p.s. Муж сестры и племянник больше не хотят есть сухую рыбу. И почему бы это? :)