СКАЗКА О МЁРТВОЙ ЦАРЕВНЕ В РЯЗАНСКОЙ ДЕРЕВНЕ
Перед тем, как в гости смыться,
царь пришел к жене проститься,
вскоре после беспредела
молодуха залетела,
в положении таком
ждет его обратно в дом.
Не видать милого друга
- где-то шляется хапуга,
он, которую неделю,
что-то делает в борделе.
Девять месяцев проходит,
в организме происходит
Удивительный процесс
- перенесши нервный стресс,
родила царица в ночь,
крупно извиняюсь, дочь.
Рано утром гость желанный,
босиком, без денег, пьяный,
возвратился, наконец.
Дав ногой ему в торец,
на него она взглянула,
мат в три этажа загнула,
напряженья не снесла
и к обеду померла.
Долго царь был безутешен,
много синяков навешал,
но прошел часок, другой
- он женился на другой.
Правду молвить, молодица
- чтоб мне век не похмелиться!
Высока, стройна, бела,
всем его взяла, козла,
Но зато такая [цензура]
- смесь ехидны и гадюки.
Выдана была ей лично
чудо-юдо косметичка,
свойство зеркало имело
- врать в глаза оно умело,
Перед ним с улыбкой милой
эта стерва доходила:
Я, скажи мне всех милее,
всех румяней и белее ?"
Молвит зеркальце в ответ:
"Ну, чувиха, спору нет,
по сравнению с Голдберг Вупи
ты - как водка против юпи!"
И царица сразу ржать,
песню громкую орать,
бить царя при личной встрече,
благо этот пьяный вечно.
Но без грусти и печали,
анашу куря в подвале,
дочка нашего царя
подрастала втихаря.
В плане рожи и фигуры
девка удалась не дура,
И жених нашелся ей
- королевич Ерофей,
Сын принцессы из Манилы
и сантехника Гаврилы.
Как-то выходя на блядки
государыня украдкой
к косметичке подвалила
и с улыбкою спросила:
"Я ль на свете всех милее,
всех румяней и белее?"
Молвит зеркало в ответ:
"Размечталась! Ясно ? нет!
Ты, конечно, без обмана,
тоньше Писанки Русланы,
только, если буду честным,
у тебя второе место.
Обрати свое внимание
на царёву дочь Маланью,
у нее вот в плане бюста
- прям изделие искусства,
нет, тебя, подруга, тут
"Орифлеймы" не спасут".
Тут царица так сказала
- тараканам стыдно стало,
треснула стекло в награду
за такую пропаганду,
напоила ацетоном всех,
кто шлялся возле трона,
все придворные бояре
получили враз по харе,
даже батюшка-отец
бросил временно дворец.
Вот зовет она служанку,
долго бьет лицом об лавку,
после револьвер берет
и инструкции дает:
"Мне хотелось бы всех
увидеть дочь-царевну
в мертвом виде,
мне она, когда живая,
надоела, как Астрая!"
Рада девка иль не рада,
понимает - топать надо.
Вскоре, уломавши Маню,
вышли обе за грибами,
и служанка в нервном стрессе
разлюбезную принцессу
завела в такую глушь
- будто ей Сусанин муж.
Тут Маланья понимает
- здесь ее и закопают,
вспоминает сразу в страхе
детективы о маньяке,
словом, взяв дубину в руки,
намекает: "Врежу, [цензура]".
Та задумчиво вздохнула
и в бурьян быстрей шмыгнула,
к вечеру пришла домой
- хоть и подлой, но живой,
передала Первой Леди
- мол, Маланья у медведей,
коли кто туда придет
- только череп и найдет.
Вскоре сделалось тревожно
Мане в зарослях таежных,
так она изголодала
- прямо чуть не одичала,
но потом дошло до Мани,
что она не в ресторане,
с голода жуя траву,
стала всем орать: "Ау!"
Толку, впрочем, было мало
- только белок распугала.
Наконец-то спозаранку
вышла дура на полянку,
натолкнулась девка прямо
на стоянку партизанов,
впрочем, те тогда гуляли
- поезд под откос пускали.
Поборов свою усталость
Маня к хижине подкралась, и,
чихнув от смерча пыли,
дверь с ноги она открыла,
ей представился тотчас
омерзительный пейзаж:
развивался над хибарой
стойкий запах перегара.
Разомлев от скуки,
мухи кувыркались в дымовухе.
Кроме семечек арбузных,
на столе лежали грузно
запотевшие стаканы,
косяки марихуаны,
шляпа странного покроя,
прошлогодних два "Плейбоя",
ложки, вилки, осетрина,
пачка початая "Примы",
сорок банок из-под пива
и надкусанная слива.
Под столом резвилась рьяно
смесь клопов и тараканов,
паутина на карнизе
стала больше "Моны Лизы",
словом, скажем прямо так
- в доме форменный бардак.
Маня мысль сказала хмуро
(Запрещенную цензурой),
и, наговорившись всласть,
за уборку принялась.
Много хижина видала,
но мытья она не знала,
к партизанам не привились
пылесосы фирмы "Филипс",
подметание полов
больше суток заняло.
Наконец, устав как лошадь,
разогнав клопов и мошек,
Маня влезла на кровать
чтобы, извините, спать.
Час спустя пришли с засады
партизанские отряды,
им сегодня повезло
- отступали сквозь село,
одолжив попутно в массах
молоко, сметану, мясо,
яйца, куриц на бульон
и трофейный самогон.
В общем, сильно рисковали
- если б массы их поймали,
то едва ли бы домой
возвратился кто живой.
Бросив во дворе берданки,
все поставили портянки,
дверь открыли и застыли,
не увидев грязи-пыли.
"Ясно",-молвил старший мудро,
- "Пыль не улетит - не пудра,
в доме кто-то есть, скотина,
может с топором иль дубиной.
Я признаюсь вам, чего-то
лезть туда мне неохота.
Кто не прятался бы там
- выходи скорее к нам,
говорим тебе, как люди
- сапогами бить не будем.
Коль старушка - будь нам мать,
так и станем посылать,
коли, значит, беглый ЗЭК
- братом будешь нам навек,
коли молодец румяный
- прочь отсюда, педик [цензура],
коли красная девица...
В общем лезь, чего таиться!"
Не успел закончить, Маня
смело вышла к партизанам,
скрип их желтых челюстей
стаю испугал грачей,
в общем, в этот тихий вечер
пили раз пятьсот за встречу. * * *
Стала Маня жить в избушке,
пить наливку, кушать сушки,
научила партизан
как курить под водку план,
словом, по отцу-дебилу
Маня сильно не тужила.
Царь же, похмелившись утром,
вдруг спросил:"А где лохудра ?"
Поглядел туда-сюда
- нет от Мани и следа.
Делать нечего скорее
он послал за Ерофеем,
посадив его за стол,
чинный разговор завел:
"Осмотрел вчера я зорко
вытрезвители и морги,
все подвалы, все овраги
и солдатские бараки,
словом, в сводке МВД
Маню не нашли нигде.
Коли нет ее в палате
- значит, дело не в разврате,
видно с нею впрямь тогда
приключилася беда.
В общем, понял - чтоб, хапуга,
мне нашел свою супругу,
а не то тебя при встрече
я могилой обеспечу.
Ерофей вздохнул в печали,
тестю двинул раз по харе,
и подумал :"Коли просит
этот старый рогоносец,
почему бы пару дней
не поездить по стране".* * *
Тем же вечером царица,
приняв граммов двести тридцать,
чудо зеркало достала
и, дохнув в него, сказала:
"Я ль на свете всех милее,
всех румяней и белее?"
Зеркало, вспотев немного,
(Самогон был слава Богу!),
ей ответило невнятно:
"Закатай губу обратно.
Хоть ты выглядишь получше,
чем супруга Л. Д. Кучмы,
но торты, варенье, крем
лучше б бросила совсем,
будешь дальше столько жрать
- не поместишься в кровать.
Для фигуры лучше нету,
чем спортивная диета,
лучше б занялась гуляньем,
как царёва дочь Маланья.
Ей брожение по лесу
было смерть каким полезным,
я могу заверить смело
- раза в два похорошела!..
"Что ответила царица,
озорная молодица,
косметичке чуду-юду
- я цитировать не буду.
Зеркала бить - хуже нету,
но, забыв про все приметы,
государыня немало
им камней пересчитала.
Преступления в эти сутки
возросли до цифры жуткой,
в общем, род людской
не слабо пострадал от этой бабы,
бед наделала мегера
- словно в Африке холера.
Наконец, устав безмежно,
смыла кровь она с одежды,
плюнув напоследок страстно,
стала снова мыслить связно:
"От меня Маланья - дура
не уйдет и в Сингапуре,
мелко что-то мыслю, право,
- пусть она сожрет отраву,
дам-ка ей поесть продукт
- огородный свой грейпфрут,
коль найдут ее, зазнобу,
я ль виновна? Нет - Чернобыль!" * * *
Через месяц партизаны,
взяв папахи и наганы,
в лес отправилась гулять
- в полицаев пострелять.
Наша Маня погрустила,
подмела, пюре сварила,
и, покончивши с готовкой,
села в центр писать шифровку.
Через час ее отвлек
чей-то нудный голосок:
"Извините, я хромая,
потому и обращаюсь,
я от поезда отстала,
так и прусь от морвокзала,
я сама не местная,
просто очень честная!
Можно паспорт показать
- дайте денег, вашу мать!!"
Так случилось, что у Мани
было три рубля в кармане,
и, услышав клич знакомый,
вышла девица из дома.
Так и есть - стоит старуха,
перевязанное ухо,
плащ малинового цвета
- словом, БОМЖ, нету.
Маня хлеб дала ей белый
(Всё равно заплесневелый)
и голосисто "Всё! Линяй
бабуля быстро".
Бабка матерится, плачет,
очень благодарна, значит,
говорит:" За то, родная,
что меня не обижаешь,
скушай, милая, грейпфрут,
жри скорей, пока дают!"
Маня подлую заразу
проглотила эту сразу
и, воскликнув:" Вон из дома"
впала на пороге в кому.
Нищенка захохотала,
вверх ногами постояла,
станцевала полонез
и ушла обратно в лес. * * *
За невестою своей
королевич Ерофей
исходил уже полсвета,
а невесты - нет как нету:
ни в борделях, ни в пивнушке,
ни у Маниной подружки,
ни у турков, ни у греков,
ни в валютной дискотеке.
Наконец, взяв в руки палку,
он отправился к гадалке.
И сказал встряхнувшись нервно:
Говори, где Маня, стерва!"
Та взглянула в мир астральный
и ответила печально:
"Там за лесом есть гора,
в ней - глубокая нора,
в той норе, во тьме печальной,
гроб качается хрустальный,
спит красавица в гробу,
что там дальше - ни гу-гу.
Лучше, если знать не будешь,
ведь шахтеры - тоже люди."
Дав гадалке палкой в глаз,
хлопец кинулся в Донбасс,
и нашел в гробу подземном
он пропавшую царевну,
на колени он упал
и от горя зарыдал:
"К нашему с тобой свиданию,
прибыл, видно, с опозданием,
выглядит, наверно глупо
- я сижу с каким-то трупом.
Суждено судьбою в дом
мне прибыть холостяком.
Что ж, прощай, моя Маланья,
я тебя перед прощанием
поцелую раз на память."
"Нет уж, дудки, после свадьбы!
- заметала Маня громы,
мигом выскочив из комы.
Думаешь, коль вышел рожей,
значит, лезть с руками можно!
Знаю вас я, кобелей,
в дом вези меня скорей
и до свадебного срока
- даже никаких намеков!"
Он подумал:"Ну и чудо,
дура, да еще зануда!"
Впрочем, как тут ни крути
надо Маню в дом везти. * * *
Злобной мачехе-царице
этим вечером не спится,
и она, ножом играя,
снова зеркало пытает:
"Я ль на свете всех милее
всех прекрасней и белее.
Молвит зеркало устало:
"Ты, подруга, задолбала,
по таким, как ты, маньячкам,
психбольница горько плачет.
Морда крашенная эта
- не смазливее скелета,
в голове твоей прическа
- "Взрыв на рыбоперевозке"
Имидж твой, хочу сказать я
- чёрно-траурное платье..
Наконец, о самом трудном
- осознать попробуй тумба,
может помнишь, может нет,
сколько ты живешь уж лет.
Ты прости, но для начала
ты же Ленина видала,
да тебя ж еще сам Пушкин
место уступал, старушка.
Коли смыть с тебя "Нивеи"
вы - ровесники с Кощеем,
в общем, жизненные цели
- гроб, иль дом для престарелых.
Кстати, гроб вернее будет
- Маня вечером прибудет.
Сдам в набор, и выйдет в срок
поминальный некролог,
много в нём хороших слов.
Всё, пока, приятных снов."
Перекрыл конец тирады
вопль царицы:"Ах вы, гады!"
Зеркало разбив со звоном
(До размеров электрона)
понеслась она на крышу,
там, настигнута отдышкой,
зашаталась, поперхнулась,
за перила кувыркнулась,
что-то грустное сказала,
и трагически упала,
пролетев немалый срок
прям под паровой каток. * * *
По стране объявлен сразу
общий всенародный праздник,
пили, честно говоря,
с февраля до сентября.
После свадьбу отгуляли
- до июля выпивали.
Словом прочь ушла беда,
все зажили, как всегда,
и меня, признаться, тоже
что-то жажда больно гложет,
нужно мне для настроения,
граммов триста вдохновения,
после, взявши огурец...
Всё, пора идти! Конец!
