Тревожные |
Это целая группа характеров, которые объединяются под общим названием астенических. Она включает несколько подтипов, или частных типов. Вначале остановимся на их общих свойствах.
●Базисные свойства
От природы представители этой группы наделены повышенной чувствительностью и одновременно — нервно-психической слабостью.
Они тонко реагируют на людей и события и плохо переносят жизненные нагрузки и стрессы.
Они истощаются раньше и больше, чем представители других типов. В определенном смысле, этот обобщенный тип противоположен аффективно-напряженному. У напряженных сильная нервная система и большой заряд энергии, у тревожных — слабая нервная система и пониженная энергия.
Обычно это люди худощавые, тонкокостные, с не очень развитой мускулатурой, особенно рук. У них неважный аппетит, плохой сон. Бывает, просыпаются уже усталые, расходятся к середине дня, еще больше возбуждаются к вечеру, и тогда не могут уснуть. Поэтому встают утром разбитые.
Эмоциональная жизнь тревожных проходит трудно. В комплекс их переживаний входят всевозможные страхи и опасения: боязнь не справиться с работой, страх перед будущим, беспокойство за жизнь и здоровье свое и близких, повышенные моральные требования к себе.
Как правило, это тихие, застенчивые люди. Внешне они напоминают замкнутых, но отличаются эмоциональной теплотой.
Они привязчивы, откликаются на доброе слово и сами нуждаются в нем. Если замкнутые отгораживаются и держат дистанцию, то тревожные привязываются к близким, готовы им доверять и делиться своими переживаниями.
Повышенная утомляемость становится причиной того, что в работе и учебе они не бывают очень эффективны. Они не могут долго удерживать внимание, нередко ошибаются, сами огорчаются и раздражаются на себя. В то же время им свойственна повышенная ответственность, поэтому они постоянно напряжены, беспокоясь о результатах своей работы.
Тревожные очень чувствительны к оценкам со стороны. Оценки, конечно, незамедлительно поступают:
«Ну что ты опять лапшу вешаешь?»;
«Нет, с тобой каши не сваришь»,
«Тебе это не под силу!»
На такие замечания они реагируют очень остро, так как сами чувствуют свои недостатки. В результате неудач и критики у них развивается ущемленное самолюбие: «Вот я им докажу!»
Но «доказать» как следует не получается. Напрягаясь, они еще больше устают и срываются. Следуют эмоциональные вспышки, но это вспышки не столько гнева, сколько раздражения и отчаяния: «Опять у меня не получилось! Какой же я невезучий!»
Вот такая склонность к самокритике, подкрепленная неуверенностью в своих силах.
По той же причине они не склонны идти на риск и сопротивляются новшествам. «Лучше давайте по-старому, не надо ничего менять».
Их нередко обвиняют в формализме, «занудстве», хотя такие обвинения им кажутся несправедливыми — ведь они оберегают порядок!
В коллективе они обычно ведомые, в лидеры сами не стремятся, и быть ими не могут. Их нельзя ставить на руководящие должности, но если такое случается, то дело может кончиться плохо: из-за крайней ответственности в условиях повышенной нагрузки они перенапрягаются, порой доводя себя до инфаркта!
Отдельные подтипы в группе «тревожных» различаются по тому, какие из описанных черт в них особенно выражены.
Для этой разновидности характерна постоянная тревога, особенно тревога за будущее. Это делает их крайне нерешительными. В ситуациях, где надо принять решение, они медлят, колеблются, теряются в сомнениях.
Это может касаться не только серьезных вопросов, но и бытовых мелочей: какую рубашку надеть, в какой кинотеатр отправиться, кого пригласить на вечер. Обычно такие решения делегируются более практичному члену семьи, а если такого нет, то откладываются на неопределенный срок.
Рассказывают, что однажды мастеру спорта по плаванию нужно было для поездки на соревнования приобрести новые плавки. Он простоял перед прилавком два часа, не решаясь, какого цвета плавки выбрать — на его беду их оказалось целых три; он купил все три пары, отложив окончательный выбор «на потом».
Психастеники часто нерешительны.
Нерешительность делает людей этого склада плохо приспособленными к социальной жизни. Бывает, приняв решение, они действуют импульсивно из страха, что что-то может помешать. В результате их действие оказывается неловким, неадекватным. Молодой человек может испытывать настоящие муки, откладывая признание в любви, а решившись, делает это в самом неподходящем месте и в самое неподходящее время.
Другая особенность психастеников — преувеличенная боязнь за судьбу и жизнь, свою и близких. Небольшая задержка с возвращением домой кого-то из членов семьи — и тут же их воображение рисует страшные картины несчастья.
С такой мнительностью связана склонность психастеников к навязчивым мыслям и действиям, вера в приметы. Приметы у них бывают сложные и довольно изощренные.
Например, если идешь на экзамен, нельзя наступать на люки, иначе провалишься; или, чтобы все было хорошо, необходимо сосчитать число окон на доме, мимо которого проходишь; или нужно присматриваться к номерам проезжающих машин; постучать по дереву, и т. д.
Могут преследовать мысли о бактериях, и тогда — навязчивое желание все время мыть руки. Постоянно возникают мысли-проверки «счастья»: вот если я догоню автобус, то «он» меня любит, а если не догоню, значит, не любит.
Все это — защиты от тревоги , постоянно присутствующей в душе психастеника.
Они снижают интенсивность переживания и как будто защищают от опасностей, которые ждут «за каждым углом»: опасности заболеть, провалиться на экзамене; потерять близкого. При утомлении и общем ослаблении организма таких защит появляется больше, и они становятся серьезнее. В крайних случаях дело доходит до навязчивых неврозов.
В художественной литературе есть персонаж с крайне выраженными чертами описываемого типа. Это «человек в футляре», герой одноименного рассказа А. П. Чехова.
Гимназический учитель Беликов ведет тихую уединенную жизнь. Главное его стремление и даже страсть — оградить и защитить себя от всего, что может случиться. Даже в хорошую погоду он выходит из дома в галошах и с зонтиком. «Действительность раздражала его, пугала, держала в постоянной тревоге», — пишет о нем Чехов. Пугала его, в сущности, сама жизнь, а больше всего — любые в ней изменения и новшества.
«Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь… В разрешении же и позволении скрывался для него всегда элемент сомнительный, что-то недосказанное и смутное. Когда в городе разрешали драматический кружок, или читальню, или чайную, то он покачивал головой и говорил тихо: — Оно, конечно, так-то так, всё это прекрасно, да как бы чего не вышло» .
Другая подгруппа тревожных — так называемые неврастеники. Они сверх меры озабочены своим здоровьем: «Знаешь, у меня тут опять кольнуло, а здесь пятно на коже какое-то подозрительное; и в ногах последнее время хрустит; и печень тревожит, а уж сердце — чуть что, просто заходится».
И человек идет к врачу, изливает на него многочисленные жалобы. Врач обследует, ничего не находит, и тогда «больной» заявляет, что его не поняли, идет к следующему врачу, потом к следующему — и так далее.
Один короткий пример: мужчина 46 лет звонит другу с просьбой дать ему телефон лор-врача. Друг, знакомый с особенностями характера «вечного пациента», спрашивает: «Ты у скольких лор-врачей уже был?» Отвечает: «У семнадцати». Это, конечно, классический случай!
Наконец, третью подгруппу тревожных составляют сенситивы. Они отличаются тем, что их тревоги и страхи направлены на собственные недостатки. Это люди, которые предъявляют к себе и другим, но особенно к себе, высокие моральные требования.
Они пребывают в постоянных сомнениях и недовольстве относительно себя, качества собственных свойств, действий, взаимоотношений. Все это выливается в чувство собственной неполноценности.
Если такой человек получил замечание, и ему показалось, что он кого-то обидел, что-то не так сказал или кого-то плохо поблагодарил, то он долго переживает и казнит себя.
В карикатурной форме такие «муки вины и совести» описаны Гоголем в рассказе «Смерть чиновника». Герой рассказа в театре нечаянно чихнул в лысину сидящего впереди начальника, и потом в течение многих дней приходил извиняться, каждый раз все более горячо и пространно, пока его неуемная «щепетильность» не довела того до бешенства.
Самое страшное для сенситивов — получить публичное осуждение или попасть под подозрение (иногда самим же им придуманное) относительно их неблаговидных мыслей или поступков.
Медсестра подает заявление об уходе после упоминания о ее небольшой оплошности на больничной пятиминутке;
старшеклассница отказывается ходить в школу после пропажи из раздевалки куртки во время ее дежурства: ведь могут подумать на нее;
коллега переживает кровную обиду на друга, который из сочувствия дает ему совет на работе иногда «халтурить», чтобы так не выматываться, — он оскорблен: как можно даже подумать, что он способен халтурить?!
Слабые места тревожных фактически перечислены выше. Это все ситуации, которые создают нагрузку на их нервно-психическую слабость и истощаемость, на чрезмерную ответственность, ранимость и раздражительность, на повышенную склонность к тревогам и страхам, на недовольство собой и пониженную самооценку.
Тревожным свойственна пониженная самооценка.
В целом характер тревожных делает их социально мало популярными. Сошлемся еще раз на слова из чеховского рассказа: «А на педагогических советах, — жалуется коллега Беликова, — он просто угнетал нас своею осторожностью, мнительностью и своими чисто футлярными соображениями».
И все же тревожные не столько доставляют беспокойство другим, сколько осложняют жизнь себе. Поэтому они больше, чем другие, нуждаются в понимании, бережном отношении, помощи на работе.
Одновременно необходимо помнить об их многих замечательных свойствах. Они интеллигентны, совестливы, отзывчивы, мягки в обращении, ответственны. Они по-своему болеют за нужды человечества. Чехов во многих своих рассказах и пьесах описывает таких людей, сам, по-видимому, был таким. В музыке Шопена мы слышим утонченные чувства человека психастенического склада. По свидетельству Жорж Занд, чувствительность Шопена доходила до того, что даже загнутый лепесток розы вызывал в нем содрогание.
О людях астенического склада с глубокой симпатией пишет М. Е. Бурно. Приведу его слова: эти люди, по его мнению,
«“платят” своей особой ранимостью, неловкостью, неуклюжестью, непрактичностью в житейских делах, ненаходчивостью, замедленностью мысли в острые моменты бытия — за гамлетовски-обостренную тревожную нравственность, рефлексию, духовную аналитичность».
Вот так, тревожная нравственность, рефлексия, духовность — уникальный вклад «слабого» астеника в жизнь общества.
Черты астенического характера у детей повторяют те, что уже описаны выше. Это тихие, застенчивые, послушные дети. О таких говорят «домашний ребенок». Они чувствительны, тревожны, многого боятся: темноты, чужой обстановки, незнакомых людей. Очень привязываются к близким, беспокоятся об их здоровье и жизни, иногда доводя себя до панического страха.
Из воспоминаний Е. Шварца
К этому времени стала развиваться моя замкнутость, очень мало заметная посторонним, да и самым близким людям…
Страх за маму, глубочайшим образом скрываемый в моем одиночестве, в глубине, был самым сильным чувством того времени. Он никогда не умирал. Бывало, что он засыпал, потому что я жил весело, как положено жить в восемь лет, но выступал, едва я оставался наедине с собой…
По тем или иным причинам мы с мамой всё ссорились и удалялись друг от друга, но как я ее любил! Я не мог уснуть, если ее не было дома, не находил себе места, если она задерживалась, уйдя в магазин или на практику. Мамины слова о том, что она может сразу упасть и умереть, только теперь были поняты мною во всем их ужасном значении.
Я твердо решил, что немедленно покончу с собой, если мама умрет. Это меня утешало, но не слишком. Просыпаясь ночью, я прислушивался, дышит она или нет, старался разглядеть в полумраке, шевелится ли ее одеяло у нее на груди.
Однажды мама с Валей и Беатрисой Яковлевной ушла погулять. Уже смеркалось. Самовар вскипел. «Куда это они пропали? — удивлялась няня. — Хотели скоро вернуться, а вот не идут».
Я терпел, ходил, стоял на одном углу, на другом, возвращался домой — нет мамы. И я побежал ее искать. Был теплый летний вечер, громко кричали сверчки в траве. Я побежал в городской сад, мамы там не нашел, примчался домой — пусто.
Весь в поту, я снова бросился на поиски. Я бежал и глядел, не собиралась ли толпа вокруг умершей внезапно на улице моей мамы. Толпился народ у пивной Чибичева, толпился у Пушкинского дома, толпился возле оркестра под управлением Рабиновича.
Когда я, наконец, потеряв уже всякую надежду, приплелся домой, мама, Валя и Беатриса Яковлевна мирно сидели за столом и пили чай.
И я сел за стол, спрятался за самовар и стал плакать. «Чего ты?» — спросила меня Беатриса Яковлевна. Я не ответил. «Он боялся, что я умерла», — ответила мама, угадав со своей сверхъестественной чуткостью, что творится у меня в душе. Но сказала она это сурово, даже осуждающе, никак не поощряя меня к открытому признанию… Вот такие были у меня горести.
Дети астенического склада могут часто болеть.
Эти дети не блещут здоровьем, часто жалуются на плохое самочувствие, склонны к хроническим простудам, ангинам, воспалениям легких. Охотно укладываются в постель, послушно меряют температуру, принимают лекарства. Один знакомый поведал, что в детские годы заботливые мама и бабушка, отмечая его «умение болеть», называли его «профессиональным больным».
Шумные компании сверстников в детском саду и школе таких детей не привлекают. Они предпочитают тихие занятия — лепку, рисование, разводят цветы, возятся с животными, любят беседовать со взрослыми, рано начинают с ними рассуждать на «взрослые темы».
В школе они учатся старательно, не склонны нарушать правила, рваться на свободу, поскольку у них не так много энергии, как, например, у гипертима. В школе и дома они принимают правила, и в рамках этих правил чувствуют себя в большей безопасности.
Школа для таких детей с самого начала трудное испытание. Смена обстановки, новые требования и порядки создают большую нагрузку на их слабую нервную систему и повышенное чувство ответственности. Они остро переживают отметки, а также всевозможные проверки, контрольные и экзамены. В классе они обычно отмалчиваются, сами руки не поднимают, ответ у доски у них бывает хуже, чем знания.
Иногда у примерных детей, которые тянут из последних сил, чтобы быть на высоте, нарушается сон. Один врач нашел остроумный способ помощи таким тревожным «отличникам». Он строго предписывал, по крайней мере, раз в неделю прогуливать школу, а также иногда получать в дневник тройку или даже двойку. Что происходило с прогулами и отметками, осталось неизвестным, но ребенок начинал спать! Заметим, от одного разрешения!
Как же обращаться с детьми тревожного характера? Очевидно, что совсем иначе, чем, например, с подвижными или напряженными.
Прежде всего, они нуждаются в щадящем режиме, эмоциональном тепле. Важно помнить об их чувствительности, потребности во внимании. А также об их пониженной энергии, не очень крепком здоровье и ослабленной способности переносить нагрузки — физические, эмоциональные, социальные. С другой стороны, не следует перегибать в другую сторону — тревожно их лелеять, изготавливая «профессиональных больных».
Тревожные дети нуждаются в поддержке и щадящем режиме.
Непременная забота родителей тревожных детей — быть осторожными с завышенными ожиданиями. В наше время часто отдают ребенка в разные секции, кружки, спецшколы. Если он не справляется — а это может случиться, прежде всего, с астеническим ребенком — то родители либо его упрекают, либо сильно огорчаются. Последнее для ребенка даже хуже, он казнит себя за то, что не может сделать маму счастливой!
Проф. А. Е. Личко рассказывает об одном подростке, которого сдавали в различные кружки и нагружали дополнительными занятиями. Помимо математической школы, были английский язык, музыка, конструирование авиамоделей и еще что-то — и все это он старательно «тянул», невзирая на то, что так называемого свободного времени оставалось только на переезды!
И вот однажды он краем уха услышал, как мама пожаловалась соседке: «Какая досада: мой мальчик так и не научился фигурному катанию, а я так мечтала!» После этого у него начался нервный тик.
Меньше всего тревожные дети нуждаются в наказаниях. Они и так по природе послушны и готовы принимать порядки и установки взрослых. И если они «досаждают» своими капризами или приступами раздражения, то это происходит, скорее, от непонимания или неучета их особенностей. Главное, что им действительно нужно, — это поддержка, причем, в очень разных формах: просто теплая забота, спокойное отношение к их неудачам и промахам, выслушивание жалоб и трудностей.
Если тревожный ребенок плохо себя ведет, возможно, ему просто не хватает вашего тепла. Наказание для таких детей ведет к еще большему снижению самооценки.
Очень важны позитивные отклики на их достижения, старательность, их душевные движения. Нет риска захвалить или перехвалить тревожных, они достаточно объективно оценивают свои возможности.
В то же время, чувство «собственной недостаточности» не позволяет им в полной мере осознать высокую человеческую ценность тех свойств, которые скрывает их «слабый» характер. И это возлагает на родителей и воспитателей таких детей особенную ответственность, поскольку им приходится «спасать» растущую личность от жесткости и жестокости социума.
профессор МГУ, известный ученый и талантливый педагог Юлия Борисовна Гиппенрейтер
Серия сообщений "Типы характеров":
Часть 1 - Гипертимы
Часть 2 - Замкнутые
Часть 3 - Напряженно-аффективные
Часть 4 - Тревожные
Часть 5 - Демонстративные
Часть 6 - Эмоционально-лабильные
Часть 7 - Неустойчивые
Часть 8 - Конформные
Часть 9 - Смешанные типы
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
