А давай вот так, попробуем вот так:
Я не буду писать смс-ки, странные смс-ки,
Которыми раньше я так любила заваливать тебя;
И пусть сейчас я знаю, что это всего лишь проблески,
Проблески заторможенного зимой и холодами сознания,
Я всё равно пишу эти строки, и рифма, то ли от незнания,
А то ли от неумения выразить всё это простыми словами –
Рифма, эта чёртова рифма никак не ложится в эти строки,
Не помогает мне сделать их красивее, полнее, честнее.
Хотя зачем это? Я не думаю, что можно быть ещё более
Откровенной с простым листом электронной бумаги.
Это ведь даже не буквы – так, всего лишь переложенные
На цифры изображения, которые потом вновь
Расшифрует мой неторопливый и тихо гудящий принтер.
В этой комнате тепло и ясно, и из закрытого окна
Не дует промозглый январский ветер – это так правильно.
Безумства? Они всегда совершаются ради кого-то,
И очередная спасительная чашка горького кофе –
Лишь очередное удачное тому подтверждение.
Я больше не выбегаю в одной футболке на балкон,
Я не курю, объятая отчаянно сильным морозом,
И мои щёки больше не краснеют. Ни от чего.
Просто ты уже не даёшь поводов скучать
И горько обнимать свои колени,
Сидя на едва холодном подоконнике,
Слушая вечного Молко и уставившись
В лишённое всяких птиц и облаков зимнее небо.
Я больше не думаю о тебе, однако же эти строки,
По-видимому, рождаются сами собой,
И они, коварные, уже знают своего адресата,
Который в этот ранний утренний час, наверное,
Ещё даже не догадывается об их существовании.
Этому адресату тепло и спокойно, и он видит яркие сны,
Уткнувшись носом в пухлую подушку и покрепче прижав к себе
Какую-нибудь до банальности старую плюшевую игрушку.
Так тихо и спокойно, и пусть он спит дальше, этот чёртов адресат,
Потому что в этом послании нет никакого смысла,
И, даже если он и прочитает его, пробежит быстро своими
Ненакрашенными ещё с утра глазами,
То он поймёт это сразу же, ведь он знает,
Как сильно я любила писать ему эти странные обрывочные смс-ки.