Цитата сообщения Кризолит супер фик



Название: Увидеть и изменить

Автор: Некромантика
Жанры: романс, немного ангста, фантастика (антиутопия)
Пэйринг: Джаред/Дженсен
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: тотальное AU, OC, OOC, МПРЕГ, неграфический римминг, насилие. Джареду - 28, Дженсену - 21.
Саммари: Прайм - мир без женщин, в котором родить ребенка могут лишь немногие мужчины. Праймы - высшая раса, сильные, доминантные, стремление к продолжению роды заложено в их генах. Эрэсы (родоспособные) - низшая раса, более слабые, но анатомически способные к зачатию. Население Прайма находится на грани вымирания из-за того, что не все эрэсы могут забеременеть, и ученый-генетик Джаред Падалеки, прайм, старательно ищет пути для решения этой демографической проблемы.
Дисклеймер: все не мое, кроме исполнения
От автора: 1) писать антиутопию очень трудно, и не удивлюсь, если у вас возникнут вопросы по поводу придуманного мной мира) но все же попытайтесь, в первую очередь, воспринять главную идею, а не детали, все-таки это фантастика, в которую я попыталась вложить неповерхностный смысл.
2) По результатам вчерашнего голосования могу смело сказать, что люди, которые могут читать МПРЕГ только без ангста, смело могут читать этот фик, ангст тут есть, но он практически не влияет на романтические отношения между ГГ.
Размещение: через у-мыл
Статус: мини, закончен.

Многолюдный зал притих, все внимательно смотрели на помост, куда взошел высокий широкоплечий мужчина – Император Прайма.
- Уважаемые братья! – прокашлявшись, заговорил мужчина в установленный посреди помоста микрофон. – Сегодня все мы здесь собрались, чтобы возвысить до статуса Почетного Прайма нашего брата и друга – Джареда Падалеки. Напомню вам, что он сделал великое открытие, прорыв в области медицины, который позволит нам всем надеяться на то, что вымирание нашей расы произойдет нескоро! Он изобрел лекарство, благодаря которому шансы на то, что новорожденные дети будут эрэсами, увеличиваются до пятидесяти процентов! Поприветствуем же его!
Зал громко зааплодировал. Джаред смущенно поднялся на помост и принял из рук Императора жетон Почетного Прайма, который тут же повесил себе на шею. Он знал, насколько ценно его открытие, однако был уверен, что если Прайм сменит политику и будет больше средств вкладывать в науку, а не в вооруженные силы, проблема рождаемости может вообще перестать быть проблемой.

***
- Все празднуют твое возвышение! – в кабинет Джареда влетел раскрасневшийся от обилия выпитого Чад – старший лейтенант армии Прайма и, по совместительству, лучший друг Падалеки. – Эй, а где жетон?
- Снял, - меланхолично сообщил Джей.
- Почему?
- Потому что не считаю свое достижение таким уж достижением!
- Ты что, это не просто достижение, это научный взрыв, Джей! Весь Прайм благодарен тебе! Я в особенности! Ты не представляешь, как я обрадовался, узнав, что наш с Лоуренсом ребенок будет эрэсом! Это же чудесно – научиться контролировать процесс, Джей!
- Это да, - кивнул Падалеки. – Я благодарен тебе за то, что позволил исследовать своего эрэса и опробовать лекарство на нем.
- Я просто в тебе ни разу не сомневался! Во всем Прайме нет человека, более заинтересованного в этих исследованиях, чем ты!
- И это плохо, Чад. Если бы Прайм больше внимания уделял медицине, а не подавлению бунтов, возможно, мы бы двигались вперед куда быстрее. У меня полгода ушло на то, чтобы создать препарат, который не решает и половины наших проблем…
- Знаешь, что я тебе посоветую, - заговорщицким тоном сказал Чад. – Воспользоваться все-таки своей привилегией и получить эрэса. Теперь тебе не нужно ждать очереди. Поверь, тебе будет гораздо проще исследовать их, если один будет всегда при тебе. Да и живется с ним приятнее, хотя это как повезет, конечно!
- Я подумаю над твоим предложением, - после недолгого молчания ответил Джаред.
- Ты подумай, подумай, - усмехнулся лейтенант. – А теперь все же пошли это дело отметим, поработать ты и завтра сможешь!
Джаред надел на шею жетон и неохотно поплелся за другом.

***
К тому моменту, как Джаред Падалеки, двадцати восьми лет от роду, решил оставить военную службу и целиком отдать себя науке, демографическая ситуация в Прайме могла охарактеризоваться лишь одним емким словом – «катастрофа». Из всех детей, рождавшихся в Прайме, только двадцать процентов были эрэсами, то есть, родоспособными. Деление на праймов и эрэсов произошло в незапамятные времена и заключалось в том, что праймы были физически более сильными и морально устойчивыми, нежели эрэсы, каждый из них был способен зародить жизнь, но для этого были нужны эрэсы. Будучи более слабыми, они анатомически были способны забеременеть и выносить ребенка, и при этом не могли стать оплодотворителями – биологический состав их спермы отличался слабой активностью сперматозоидов. За долгие века эрэсы смирились с этим своим отличием от праймов, чему немало способствовало то, что политикой Прайма они были признаны, как низшие по развитию существа. Однако во время своей беременности эрэс нуждался в прайме, который должен был оберегать его от внешних воздействий и лишних стрессов. За полгода научной работы, после многочисленных анализов и исследований, Падалеки сумел выявить гормоны, влияющие на то, что будущие дети в первые недели после зачатия формируются праймами. Он создал препарат, подавляющий эти гормоны в организме родителя, и, таким образом, процентное соотношение праймов и эрэсов среди новорожденных стало равным. Но это не было главной целью, к достижению которой стремился Падалеки. Была и еще одна, более важная проблема, которая, помимо демографической значимости, имела еще и значимость социальную. Не каждый эрэс мог забеременеть. Несмотря на то, что органы, необходимые для этого, наличествовали у каждого, беременность была большой редкостью, и те счастливые праймы, чьим эрэсам все же удавалось зачать ребенка, берегли их, как зеницу ока. Причину этого не знал никто, но именно этот факт влиял на всю политику Партии Прайма. И решение этой проблемы было мечтой Джареда, как ученого.
Так как эрэсов было гораздо меньше, чем праймов, Партия их распределяла. По каким критериям, Джаред не знал, но так вышло, что самому ему до двадцати восьми лет эрэс не достался. Он терпеливо ждал своей очереди, инстинкт размножения, высеченный на генах каждого прайма, старательно им подавлялся, однако сейчас, когда у него был жетон Почетного Прайма, он знал, что может получить желаемое в любой удобный момент. Хотел и одновременно боялся.
Из-за системы распределения в свое время лагерь праймов раскололся. Недовольные системой (в основном, те праймы, чья очередь не подходила в течение долгих лет) бунтовали, превращались в настоящих разбойников. Иногда они даже нападали на селения эрэсов, забирали их силой, насиловали, желая оплодотворить. Чаще всего это оказывалось безрезультатным, однако тех эрэсов, которых уже «использовали», и чья беременность не наступила после коитуса, Партия не решалась распределять повторно. Они оказывались в неком пограничном состоянии, то есть, лишались всякого статуса. Некоторые после этого накладывали на себя руки (хотя Джаред был убежден в том, что, скорее всего к этому приводило то, что разбойники творили с ними в своих лагерях), те, кто выживал, работали в социальных службах Прайма – учителями, библиотекарями, медицинскими братьями. Иногда их забирали праймы, отчаявшиеся дождаться своей очереди, о семье там речи не шло, эрэсов, неспособных родить, использовали только для секса.
Джаред хотел бы, чтобы все изменилось. То, что творилось сейчас, то отношение к эрэсам у праймов, его не устраивало. Во многом, потому что оно мешало разобраться в проблеме отсутствия оплодотворения. Тут было два камня преткновения – если эрэсу не удавалось забеременеть, то прайм либо доводил его до суицида бесконечными упреками, побоями (праймы часто срывались в этих случаях, и виной тому была все та же система распределения), либо, что случалось гораздо реже, прайм задавливал в себе инстинкт размножения и жил с эрэсом просто так. Но сколько Джаред ни пытался выяснить, кто из эрэсов не может родить ребенка, все было тщетно – праймы, оставшиеся с такими эрэсами, никогда открыто не афишировали этот печальный факт и не отдавали своих эрэсов для исследования.
И все же Падалеки не терял надежды.

***
- Пап, - Дженсен сидел за столом и сосредоточенно листал какую-то книгу. – Сегодня в школе меня спросили, почему не все эрэсы рожают… Я не знал, что ответить.
- Это дети, Дженсен, - усмехнулся отец. – Они всегда непосредственны. Ты бы отшутился!
- Я и отшутился! Зато потом мне самому стало интересно.
- Что именно? Ты ведь знаешь, что ответа на этот вопрос пока нет.
- Но ты же меня родил, скажи, как это получилось?
Вопрос немного удивил и смутил мужчину. Хотя он знал, что рано или поздно такие вопросы будут появляться, они говорили о том, что сын вырос. И на них нужно было отвечать.
- Я просто очень хотел тебя родить.
- Тогда у меня наверно ничего не получится, - пожал плечами Дженсен, закрывая книгу.
- Почему?
- Я не хочу детей…
- Дженсен, - отец присел за стол перед ним и накрыл его руку своей ладонью. – Если тебе повезет с праймом, ты захочешь иметь от него ребенка. Я очень надеюсь, что тебе повезет…
- А тебе с Аланом повезло?
- Мы вместе больше двадцати лет, и у нас есть ты. Как ты думаешь?
Дженсен звонко рассмеялся.
- А где он, кстати? – спросил он, когда успокоился.
- Поехал в Сити, узнать, не определили ли тебя к кому-то.
- Лучше бы не определили! Мне и здесь хорошо!
- Ты еще слишком молод, Дженсен, - тихо ответил отец. – Позже ты поймешь, для чего создан, и я надеюсь, что все у тебя сложится хорошо…
Дженсен вернулся к своему занятию, а мужчина ушел в кухню. Он серьезно переживал за сына, понимая. Что только что практически обманул его. Немногим эрэсам везло с праймами, и его жутко расстраивал тот факт, что праймы узнавали своих эрэсов только после распределения. А многие никогда и не пытались узнать, используя их всего лишь как материал для продолжения рода, и не думая о том, что у тех тоже есть чувства, мысли, желания. Он понимал, что может случиться так, что Дженсену не повезет, и тогда он возненавидит родителей за этот вынужденный обман. Но он не мог сказать этого сыну сейчас, потому что втайне лелеял надежду на лучший исход для своего мальчика.

***
Вечером Дженсен решил подготовиться к завтрашним урокам, достал толстый учебник и блокнот, и уселся за столом, читая книгу и делая из нее какие-то пометки для себя.
Внезапно дверь дома распахнулась от мощного толчка и внутрь стали вваливаться незнакомые мужчины.
- Эй, что вам нужно? – воскликнул отец, срываясь со своего места и преграждая им путь своей хрупкой фигурой.
- Отвали! Нам нужен эрэс! – огрызнулся один из мужчин.
Он с легкостью отпихнул от себя тщедушное «препятствие» и ввалился в комнату Дженсена. Эклза мгновенно обуял страх, мужчина смотрел на него как на добычу, и было сразу ясно, кто он и что ему нужно. Прайм был не один, сопротивляться было бесполезно. Только теперь, через открытую дверь, Дженсен расслышал крики и шум на улице. Там отчаянно сражались немногочисленные праймы их селения, пытаясь не дать разбойникам забрать своих сыновей. Но, как понял по сальному взгляду мужчины Дженсен, битва была заведомо проиграна.
- Какая красота! – воскликнул разбойник, подскакивая к Дженсену и пытаясь схватить его за руку.
- Не смейте его трогать! – взвизгнул отец, набрасываясь на врагов с кухонным ножом.
Через секунду этот самый нож вонзился ему в живот, и разъяренные праймы, отшвырнув раненого мужчину, двинулись на Дженсена.
Дженсен забился в угол, переводя взгляд то на отца, беспомощно зажимавшего рукой рану, то на мужчин, намеренно не спешащих подходить к нему.
- Теперь ты мой, - наконец, радостно выдохнул мужчина, делая шаг по направлению к Дженсену. – Не представляешь, как долго я ждал!
Дженсен схватил первый попавшийся под руку предмет – деревянную швабру, и с разъяренным блеском в глазах бросился на обидчика. Прайм, стойко выдержав пару ударов рукояткой под ребра, перехватил его руки и с силой заломил их, вынуждая выронить «оружие». Дженсен всхлипнул, потом взвыл от боли, оседая на пол от сильного удара по ногам.
- Отвали от него, сукин сын! – раздалось откуда-то сбоку, и сквозь слезы, выступившие на глазах, Дженсен увидел, что народу в доме стало больше.
Прямо перед ним сильный длинноволосый мужчина, вероятно, солдат армии прайма, без особого труда поборол менее умелого разбойника, и унял его пыл, ловко ткнув электрошокером тому под ребра. Чуть дальше Алан в сопровождении двух солдат короткими сильными ударами успокоили остальных агрессоров. Дальше Дженсен не стал смотреть, он осторожно подполз к отцу, взял его за руку.
- Папа, не умирай, пожалуйста, не умирай, - бормотал он, вглядываясь в бледное лицо раненого. – Пожалуйста, папочка…

***
- Мы все-таки опоздали, - сообщил Чад Джареду, когда тот вышел из дома Эклзов на улицу. – Половина нападавших скрылись в лесах вместе с добычей, нужно пойти за ними…
- Идите. Я останусь, - кивнул Джаред. – Алан – старый друг моего отца, я должен помочь его мужу. Да и к тому же, тут достаточно раненых, которым так же нужна медицинская помощь.
- Хорошо, - согласился Чад. – Я видел, как ты сражался, и знаешь, я до сих пор не понимаю, почему ты ушел из армии. Ты бы уже был генералом.
- Я хочу помогать людям, а не убивать их, – пожал плечами Падалеки. – Ладно, не буду задерживать вас, когда будете возвращаться, подбросите меня до Сити?
- Конечно, - не стал настаивать Чад.

***
- Дженсен, иди спать! – строго сказал Алан. – Тебе завтра давать уроки!
- Из-за нападения в школе наверняка устроят выходной, - упрямо помотал головой Дженсен. – Поэтому я не лягу. Я хочу быть с папой.
- С ним все будет хорошо, - видя состояние сына, попытался успокоить его Алан. – Джаред поможет, он – лучший специалист.
- Джаред Падалеки? Тот, кто разработал то самое Лекарство?.. – осторожно спросил Эклз.
- Собственной персоной, - раздалось сзади.
Дженсен обернулся и встретился взглядом с праймом, застывшим в дверном проеме, настолько низком, что Падалеки пришлось пригнуть голову.
- А я подумал, что вы из армии, - доверчиво улыбнулся Дженсен.
- Интересно, почему же? – послал ему ответную улыбку Падалеки.
- Ну, вы дрались как солдат…
Алан и Джаред дружно рассмеялись, Дженсен почувствовал, что начинает краснеть, хотя и не понимал, что такого смешного было в его фразе.
- Не обращайте внимания на моего сына, Джаред, - сказал Алан. – Он еще молодой, и многого в жизни не понимает.
- Да все в порядке, - ответил Джаред и прошел в комнату, подходя к кровати, на которую уложили раненого эрэса. – Как он?
- Без сознания.
- Мне нужно осмотреть его, - сообщил Джаред. – Возможно, рану придется зашивать…
- Я вам буду помогать! – решительно вызвался Дженсен.
- Джен, иди спать, мистер Падалеки разберется сам, ты будешь ему только мешать! – раздраженно заявил Алан.
- Нет, пусть останется, если захочет, - вступился за Дженсена Джаред. – Помощь не будет лишней.
Дженсен чуть ли не запрыгал от радости, победно воззрившись на отца. Алан вздохнул и вышел из домика. Он понимал, что сыном сейчас движет только желание находиться рядом с пострадавшим родителем, но это было весьма опасно – оставлять его с праймом, пусть и с другом семьи. Ведь Дженсена скоро придется отдать, теперь он знал это точно, и будет совсем некстати, если сын проникнется симпатией к Падалеки. Однако помешать он уже никак не мог, поэтому оставалось только надеяться на то, что мужу скоро станет легче, и Джаред переключит свое внимание на других пострадавших.

***
- Подай мне воды, пожалуйста, - скомандовал Джаред, склоняясь над пациентом.
Дженсен налил воды в большую медную кружку и поднес ее Падалеки.
- Что вы делаете? – спросил он, садясь на стул напротив кровати и глядя Джареду прямо в лицо.
- Можешь обращаться ко мне на «ты». Собираюсь обработать рану, - ответил Джаред.
- А ему будет больно?
- Нет, я вколол ему обезболивающее, он ничего не почувствует.
Джаред надел резиновые перчатки и наклонился к пациенту, принимаясь сосредоточенно зашивать рану. Однако спустя пару минут он не выдержал, поднял голову, сталкиваясь с пронизывающим взглядом зеленых глаз.
- Что такое? – спросил он, понимая, что Дженсен смотрит на него, не отрываясь, все время.
- Н-нет… - Эклз тут же смущенно отвернулся. – Просто вы… ты… легенда уже. Вот.
Джаред с любопытством воззрился на парня. И любопытство его было непростым – свободного эрэса Джей видел перед собой впервые, и он разительно отличался от тех, что приходили к нему на обследования и участвовали в его медицинских экспериментах. Эрэсы замужние, распределенные были замкнутыми, стеснительными, беременные эрэсы вообще казались бесхарактерными. И это было естественно, каждому прайму с детства втолковывали, что эрэс – это всего лишь материал для размножения и удовлетворения плотских потребностей прайма. Чему учили эрэсов, Джаред не знал, но, после распределения, те, видимо, смирялись со своей участью.
И вот сейчас перед ним сидел свободный эрэс, который, явно понимая, что Джаред – прайм, все равно вел себя довольно непринужденно. И это было просто поразительно для Падалеки.
- Легенда? В смысле?
- Ну, все принимают ваше Лекарство, вас все знают, а я вот вижу вживую, - улыбнулся Дженсен, и Джаред почувствовал, как в груди внезапно потеплело.
- Ты тоже его принимаешь? – спросил он.
- Я? Нет, мне еще рано. Меня пока не определили никуда…
- Сколько тебе лет?
- Почти двадцать один.
- Они долго с тобой тянут…
- Лучше бы так и продолжалось, - вдруг решительно сказал Дженсен, и только потом испугался – нельзя говорить такие вещи прайму.
- Почему? – заинтересовался Джаред.
Дженсен понял, что теперь уже не имеет права не ответить на вопрос.
- Мне не хочется… Я знаю, что меня и не спросят, но… Просто страшно, - он наивно хлопнул ресницами, и руки Джареда, до этого крепко сжимавшие пинцет, дрогнули. – Знаешь, мой друг, Карлос, был таким веселым и жизнерадостным до того, как его забрал себе прайм. А сейчас он мало напоминает себя прежнего – почти не разговаривает, я даже видел, что он иногда плачет! И он никак не может забеременеть! – следующую фразу Дженсен почти прошептал. – Мне даже кажется, что его прайм его бьет…
- И ты поэтому не хочешь распределения? – Джаред спросил, старательно раскладывая полученную информацию по полочкам в своей голове.
- Папа говорит, что не всегда так, и мне может повезти. Я, конечно, на это надеюсь, папе ведь с Аланом повезло. Но все равно боюсь. А еще я рожать боюсь, - Падалеки казалось, что он сойдет с ума от того, с каким доверием раскрывал перед ним душу этот почти незнакомый паренек. – Говорят, это больно…
Джаред из учебников анатомии знал, что, если у праймов инстинкт к размножению – это физиологическая и психологическая особенность, то у эрэсов он, в принципе, отсутствует. Никого из праймов это, правда, никогда не волновало, но почему-то сейчас ему казалось, что все они совершают массовое, и при этом разрешенное, издевательство над этими людьми, повинными лишь в том, что природа сделала их родоспособными.
Он никогда раньше не думал, что у эрэсов есть чувства, страхи, мысли. Это осознание было новым и пугающим.
- Все будет хорошо, - улыбнулся он, понимая, что слишком долго молчит и, наверное, своим молчанием пугает Дженсена. – Тебе обязательно повезет. И рожать не больно, у нас сейчас специальные технологии... – ложь. Это была ложь, но не говорить же молодому эрэсу о том, что многие такие, как он, умирают во время родов.
- Вы… то есть, ты… хороший, - вдруг улыбнулся Дженсен.
Джаред смутился от такого заявления и решил сменить тему.
- Алан говорил что-то про школу. Ты все еще учишься?
- Нет, - рассмеялся Дженсен. – Я – учитель. Преподаю литературу и историю.
- Хм… Тогда это очень странно – то, что ты вызвался помогать мне. Медицина не должна тебя интересовать.
- Почему? – удивился Дженсен. – Меня все интересует. Мир – он вообще интересный.
Он снова очаровательно улыбнулся, и Падалеки вдруг ясно осознал, что с ним происходит – этот парень, сам того не осознавая, будил в нем долго и старательно сдерживаемые инстинкты. Он был потрясающим. И Джаред поражался тому, что сейчас, разговаривая с ним, воспринимал его не как эрэса, существо для размножения, а как человека – такого же, как он, со своими интересами и увлечениями.
- В свое время я тоже так решил, - сказал Джаред, стараясь не демонстрировать в открытую переполнившие его эмоции. – Поэтому ушел из армии и решил заняться медициной.
- Ты это правильно сделал, - слова Эклза звучали как похвала. – Война – она разрушает, а ты создаешь. Общество тебе благодарно, все знают твое имя, если бы ты был просто солдатом, этого бы не было…
Джаред усмехнулся, не глядя на него. Парень говорил за общество, несмотря на то, что именно это общество считало его марионеткой, не имеющей права на собственные чувства и мысли, всего лишь телом.
- Я закончил, - сообщил он, снимая перчатки и омывая руки в чашке с водой. – Теперь остается ждать. А пока можно поспать.
- Спасибо тебе! – воскликнул Дженсен. – Огромное!

***
Джаред долго ворочался на выделенной ему постели, не в силах заснуть. То, что сказал ему Дженсен, не давало покоя. Сейчас ему казалось, что он близок к разгадке тайны, которая была чуть ли не главным вопросом всей его жизни. Он ходил вокруг да около, не веря, что все может оказаться так просто. Неужели? Неужели это так, неужели ответ все время был на поверхности, и никто его не видел? Неужели в закостеневшем сознании праймов, формировавшемся на протяжении многих веков, сложилась та неправильная модель поведения, которая, в конце концов, сейчас приводит к вырождению человечества? Он хотел проверить, только не знал, как…

***
Утро для Дженсена началось с того, что отец пришел в сознание и потребовал завтрак. Джаред, удостоверившись в том, что пациент будет жить, несмотря на то, что сейчас все еще слишком слаб, ретировался под предлогом того, что нужно проверить здоровье остальных пострадавших. Дженсен крутился возле отца пол-утра, пока, наконец, Алану не надело его мельтешение, и он не отправил сына в магазин.
- Прости, что мы так долго, - сообщил он мужу, как только убедился, что Дженсен ушел достаточно далеко. – Боюсь даже подумать, что могло бы быть, если бы мы опоздали… И ты тоже хорош, зачем кинулся на них?! Их было пятеро!
- Они собирались увезти Дженсена, я не мог это допустить…
- Да… и все же…
- Все хорошо. Вы ведь успели. И я теперь в порядке…
- Спасибо Джареду. Он говорит, что через неделю ты снова будешь на ногах.
- Это здорово, - кивнул мужчина. – Кстати, пока ты был в Сити, успел заглянуть в списки распределения? Или нет?
- Знаешь, я вначале не хотел тебе говорить, пока ты не поправишься, - после недолгого молчания начал Алан.
- Что? Определили Дженсена, да?
- Да. На следующей неделе за ним приедут. И не скажу, что я рад этому…
- Знаешь прайма?
- Лично не знаю, но… Его зовут Рональд, ему сорок пять, из них двадцать лет он ждет очереди… Не думаю, что Дженсену будет с ним хорошо. Хотя выбора нет…
- Боже…
- Ну вот, ты расстроился, я поэтому и не хотел говорить… Я и сам расстроился…
- Ты ведь знаешь, что Дженсен достоин лучшего, - всхлипнул мужчина. – Я ему столько раз об этом говорил… А теперь… чем только думает Министерство распределения?!
- Успокойся. Возможно, так даже лучше. Ну, представь, если бы его определили к какому-нибудь юнцу, который только и думает, что о сексе…
- Алан. С молодым праймом у него хотя бы был бы шанс на то, что тот сможет его полюбить, или просто будет относиться к нему хорошо. У молодых праймов нет озлобленности на весь мир, а Дженсен ведь очень терпеливый, он сумел бы расположить к себе, возможно, даже заинтересовать собой… А так… этот человек ждет двадцать лет, он неудовлетворен… Да он просто затрахает его, будет отрываться на нем за все двадцать лет ожидания! И Дженсен вряд ли сможет забеременеть! Это ужасно! Просто ужасно!
Алан не знал, что ответить, ведь, по сути, муж был прав. Только вот выбора у них не было, Прайм не оставлял отходных путей. Он наклонился к рыдающему мужу и обнял его, осознавая, что сейчас они бессильны.
И ни один из них не слышал, что пять минут назад Дженсен вернулся в дом за хозяйственной сумкой, забытой в пылу спешки, и слышал весь разговор.

***
Тихонько прикрыв за собой дверь, Дженсен вышел на улицу, чувствуя, как бегут по щекам слезы. Родители говорили о нем, о том, что теперь его судьба окончательно решена. Родители плакали, и он плакал вместе с ними. Страшные и непонятные слова в разговоре – «секс», «затрахать» - засели у него в голове, никогда прежде он не чувствовал себя настолько беспомощным. Добредя до маленького парка, пустующего сегодня, потому что после вчерашнего нападения все жители не решались покидать дома, Дженсен опустился на лавку и, спрятав лицо в ладонях, затрясся в беззвучных рыданиях.

***
Джаред обошел все дома в селении и, убедившись, что муж Алана Эклза оказался главным пострадавшим после вчерашнего нападения, и остальным жителям медицинская помощь не требовалась, решил просто прогуляться. Скоро вернется Чад, заберет его обратно в Сити, где он снова погребет себя в медицинской лаборатории, так что пока нужно было ловить момент и наслаждаться свежим воздухом и неким подобием покоя.
Он дошел до парка и услышал приглушенные рыдания.
- Дженсен? Что случилось? – воскликнул он, увидев источник звуков.
Дженсен поднял на него заплаканные глаза, словно не решаясь заговорить, а потом не выдержал. Он еще вчера решил для себя, что раз Джаред – друг отца, значит, наверное, он может считать его и своим другом тоже. А с друзьями иногда можно делиться переживаниями.
- Они определили меня… Родители разговаривали между собой, я случайно услышал… - говорить было трудно, потому что поток слез все никак не хотел останавливаться.
Джаред присел рядом, положил руку ему на плечо, чувствуя, как трясется тело под ладонью, осторожно погладил, успокаивая.
- Это не так плохо, Дженсен. Не плачь. Ты привыкнешь…
- Они говорят, что ему сорок пять, и он двадцать лет в очереди! И что он меня затрахает! – Дженсен не выдержал и, снова прикрыв лицо руками, затрясся мелкой дрожью.
Джаред сосредоточенно нахмурился. В этих словах была логика, он знал, что чаще всего праймам в таком возрасте дают право на получение эрэса только в том случае, если министерство понимает, что прайм уже на грани и может примкнуть к бунтовщикам. Что-то вроде своевременного поощрения. И да, нерастраченная за годы сексуальная энергия выплескивается из этих праймов настолько сильно, что несчастные эрэсы превращаются в безвольные куклы, служащие для удовлетворения похоти. Джаред прекрасно знал статистику – в случаях, когда между праймом и эрэсом большая разница в возрасте, беременность не наступает практически никогда. Дженсен не заслуживал такого. Падалеки вдруг вспомнился их вчерашний ночной разговор, та восторженность и увлеченность в голосе Дженсена, его душевная открытость и доброжелательность… Нет, он точно не заслуживает быть игрушкой для стареющего похотливого прайма…
- Эй, - Джаред положил руку на шею парню, чуть ниже линии роста волос, осторожно провел по ней, поражаясь тому, насколько приятно касаться нежной кожи.
- Не надо меня успокаивать, - серьезно сказал Дженсен, не отрывая лица от ладоней. – Я знаю, что таковы правила, и ничего не изменить. Просто… просто… лучше бы я не рождался!..
Эта фраза была решающей для Падалеки.
- Послушай… Я могу забрать тебя себе…
- Что? – Дженсен нерешительно поднял голову и взглянул на него, как на умалишенного. – Ты не можешь. Меня уже определили к этому Рональду.
- Это неважно. У меня есть рычаги давления на Императора, и я могу попросить тебя себе.
- Ты хочешь сам меня затрахать?
Джаред едва не рассмеялся, а потом подумал, что ведь Дженсен прав. Он хотел его, это было у него в крови. Только, пожалуй, это слово тут было неподходящим, однако, объяснить все сейчас Дженсену было слишком сложно.
- Я не буду обижать тебя, клянусь. Совсем без секса мы не сможем, это не по правилам, но я не стану намеренно делать тебе больно.
Дженсен молча задумался. Особого выбора у него не было, но все же Джаред не казался ему таким страшным, как мифический Рональд.
- Подожди отвечать, - сказал вдруг Джаред. – Сейчас я сделаю кое-что, что поможет тебе решиться…
Дженсен не успел отреагировать, когда Падалеки вдруг придвинулся к нему совсем близко и, склонившись вперед, коснулся губами его губ, провел по ним языком, осторожно проникая вглубь рта. Дженсен перестал дышать, ему никогда раньше не приходилось целоваться, поэтому он абсолютно не знал, как себя вести, что делать. Однако делать ничего не пришлось, Джаред все делал сам, и, к огромному удивлению Эклза, это не было неприятным. Руки Падалеки, такие сильные, что, казалось, с легкостью могли сломать ему ребра, бережно обвились вокруг его талии, и Дженсен невольно подался вперед, углубляя поцелуй. Он прикрыл глаза, позволяя себе дышать, и принялся неловко отвечать Джареду, несколько раз случайно прикусив ему губу, но тот даже не обратил на это внимания, продолжая настойчиво исследовать его рот своим языком.
- Хорошо… - прошептал Дженсен, когда Джаред отпустил его, насладившись поцелуем.
- Что хорошо?
- Все… просто хорошо.

***
- И все-таки я считаю, что ты сошел с ума! – заявил Чад на следующий день, когда они возвращались в Сити.
- Повтори это еще сто раз, - меланхолично ответил Падалеки. – Его родители мне то же самое сказали, и я скажу тебе то же, что говорил им – мне плевать!
- У тебя есть привилегии, Джей, привилегии, с которыми ты мог взять себе любого свободного эрэса! Любого, Джаред, но свободного – это ключевое слово! За каким хреном тебе сдался мальчишка, которого уже распределили?!
- Он мне нравится – этот ответ тебя устроит, зануда?
- Боже, это детский сад, Джаред! Ну, в самом деле?!
- Все, заткнись, ты мне надоел!

***
- Я не понимаю твоего желания, Джаред, - Император с сомнением поглядел на склонившего голову подданного, обратившегося к нему с весьма странной просьбой.
- Ваше Высочество, - выпрямился в полный рост Джаред. – Видите ли, я считаю, что именно этот эрэс даст мне ключ к решению проблемы рождаемости в Прайме.
- И чем же он такой особенный? – удивленно вздернул брови Император.
- Я не могу сейчас ответить, - покачал головой Падалеки. – Я не имел возможности его исследовать в лабораторных условиях, но у меня есть все основания считать его таким. Поэтому, Ваше Высочество, я прошу вас отдать его мне.
- Мне-то не жалко, Джаред, но есть одна сложность. Этого твоего Дженсена Эклза уже определили к Рональду Манну. Рональд – уважаемый прайм, ждет своей очереди уже много лет. Я не могу вот так просто сказать ему, что он снова не при делах…
- Ваше Высочество, отдайте ему мой жетон и мои привилегии! Пусть он распоряжается ими по своему усмотрению! Пусть выбирает себе любого эрэса! Только прошу Вас выполнить мою просьбу…
- Ты не перестаешь удивлять меня, Джаред… Ты действительно готов так легко расстаться со своим статусом?
- Для блага Прайма – да.
Император придирчиво всмотрелся в лицо молодого ученого. Благо Прайма, ага, конечно же. Император прекрасно все видел, на то он и был Императором. Джаредом двигали две причины, и ни одна из них не касалась Прайма. С одной стороны, ему было жалко совсем еще юного эрэса. Самому Императору было его жалко, если бы он лично руководил процессом распределения, Эклз бы такому, как Рональд, никогда не достался. Но Министерство рассудило иначе, и ему, наверное, было виднее. С другой стороны, Падалеки явно влюбился, хотя и сам себе еще в этом не признался. Что ж, Император был в силах исполнить его просьбу, но только расплату за слова он с Падалеки стребует. Позже.
- Хорошо. Давай сюда жетон.
Джаред снял металлическую цепь с шеи и передал в руки Императора. Тот положил жетон на стол, нажал на небольшой звоночек и, не дожидаясь ответа, заговорил:
- Маркус? Перезвони в Министерство распределения, передай, что указом Императора Дженсен Эклз из Южной Провинции теперь принадлежит Джареду Тристану Падалеки из Сити.

***
Неугомонный Чад вечером того же дня вломился в лабораторию к Джареду.
- Джей, ты совсем охренел?! – раздраженно заголосил он. – На фиг ты сказал Императору, что решишь проблему рождаемости?! Ее до тебя не решили за несколько сотен лет, а ты думаешь, что, потрахавшись с одним-единственным эрэсом, сможешь разгадать загадку природы? Ты хоть понимаешь, что будет, если этот твой Дженсен не сможет залететь? Тебя будут судить! Возможно, казнят!
- Угомонись, - спокойно ответил Джаред, листая разложенные на столе записи. – Я мог бы сказать Императору, в чем причина наших бед, уже сегодня, но это был мой козырь, и я смолчал.
- Подожди, - Чад плюхнулся в кресло напротив стола Джареда. – Ты хочешь сказать, что нашел решение проблемы рождаемости?
- Я на девяносто девять процентов уверен, что да! – довольно отозвался Джаред.
- Но… как?! Дело в этом твоем Дженсене?!
- Не совсем. Ответь мне на вопрос – ты хорошо относишься к Лоуренсу?! Не бьешь его?
- Ты что, он же ждет ребенка! – возмутился Чад.
- Хорошо, а до того, как он забеременел?
- Я вообще никогда не поднимаю руку на того, кто слабее меня, если ты об этом. И Лоуренс мне сразу понравился, я считаю, что мне с ним очень повезло.
- Вот. Мои родители тоже друг к другу хорошо относились, я никогда не видел, чтобы они ругались, и уж тем более мой отец-прайм никогда не бил своего эрэса…
- Ты думаешь, дело в этом?! – удивленно спросил Чад.
- Да. Все дело в том, что праймы эрэсов за людей не держат. И уж тем более не задумываются о том, чтобы их партнерам было с ними хорошо. А эрэсы… они замыкаются в себе, и это естественно, потому что они тоже люди, умеющие чувствовать. И… они не могут забеременеть, не чувствуя заботы, проживая в постоянном стрессе… Мне кажется, в этом вся беда. И я хочу проверить свою догадку. Так что не вздумай пока что болтать о том, что я тебе рассказал.
- За кого ты меня держишь?! – усмехнулся Чад. – Надеюсь, что ты все же не ошибся, потому что иначе тебе придется несладко, Джей…
Падалеки ничего не ответил.

***
Через пару дней Джаред вернулся в Южную Провинцию и забрал Дженсена с собой. Всю дорогу до Сити Эклз молчал, разглядывал пейзажи, мелькающие за окном электромобиля. Джаред решил, что лучше лишний раз не дергать парня, ведь тому и так нелегко – придется привыкать к совершенно новым условиям жизни.
По прибытию, он привел Дженсена в свою лабораторию, а сам спустился к машине за вещами. Когда он вернулся, неся в руках несколько тяжелых сумок, то обнаружил Эклза сидящим за своим столом, удивленно рассматривающего распечатки демографических сводок за последний месяц.
- Ты живешь в лаборатории? – нерешительно поинтересовался Дженсен, следя за тем, как Джаред ловко запихивает его вещи в небольшой стенной шкаф.
- У меня есть квартира на окраине Сити, но, в свое время, я решил, что будет лучше, если я поселюсь здесь. Тут я могу больше работать и не тратить лишнего времени на дорогу. Если хочешь, можем жить в квартире…
- Нет, и тут неплохо, - покачал головой Дженсен, и Джаред послал ему улыбку. – Что теперь будем делать?
- Ты голоден?
- Нет… И я не об этом спрашиваю. Ты сегодня будешь пытаться меня оплодотворить?
Вопрос прозвучал так четко и так неуверенно, что Джаред едва не рассмеялся. Он подошел к парню, взял его за руку, вынудил подняться из-за стола и обнял.
- Хочешь, я устрою тебя в школу? Ты только скажи, если хочешь продолжать этим заниматься. Или можешь помогать мне в лаборатории, тут лишние руки не повредят… И нет, я не буду тебя сегодня оплодотворять. Ты забеременеешь, когда сам этого захочешь…
- Но… это ведь не по правилам? – испуганно спросил Дженсен.
- А… к черту правила!
Джаред провел ладонями вверх по шее парня, обхватил его лицо руками и поцеловал. Дженсен приоткрыл рот, подчиняясь настойчивости прайма, не зная, куда деть руки, скрестил их на шее у Джареда.
Впервые в жизни Джаред так остро почувствовал, что значит выражение «выпустить зверя на волю». Чувствуя под руками мягкое, податливое тело эрэса, сминая его губы в жарком, жадном поцелуе, он осознавал, что балансирует на грани. Звериная природа прайма боролась внутри с твердым убеждением в том, что эта самая природа – не то, что должно править миром, голод, спровоцированный долгим вынужденным воздержанием, подавлялся чувством долга перед человеком, доверившим ему всего себя. Не эрэсом, дурацким сокращением, много веков назад придуманным праймами, свихнувшимися от чувства собственной силы и власти, - Человеком. Таким же, как он.
Дженсен коротко застонал, когда Джаред заскользил губами по его шее вниз, к ямочке над ключицей. Он не ожидал, что это может быть так приятно – сильные, уверенные руки и умелые губы прайма будили в нем страсть, о существовании которой он даже не подозревал. И он сам еще до конца не понимал, что произойдет дальше, но уже знал, что не станет противиться этому «дальше».

***
Дженсен зажмурил глаза и сгреб руками мягкую простынь. Джаред не спешил, он знал, что Дженсен еще не готов, и не собирался превращать его первый раз в пытку. Он навис над эрэсом, удерживаясь на одной руке, а другой ласково провел по щеке Дженсена, вынуждая посмотреть на себя.
- Не бойся, - тихо прошептал он, когда парень открыл глаза, и, склонившись, коснулся губами его чуть влажных губ.
- Я не могу, - честно ответил Дженсен.
- Не можешь не бояться? – улыбаясь, спросил Джей, проводя пальцем линию от его ключицы до пупка.
По телу Дженсена мгновенно пробежала дрожь, словно в помещении вдруг резко понизилась температура, и он не мог объяснить такой своей реакции, потому что ему было жарко.
- Я не знаю, к чему должен готовиться, - прошептал он.
Джаред снова улыбнулся, а потом прикоснулся губами к шее парня, там, где мог почувствовать его пульс, и чуть прикусил нежную кожу. Дженсен коротко всхлипнул, сильнее стискивая в кулаках простынь.
- Тебе не нужно готовиться, - ответил Падалеки. – Просто поверь мне и постарайся расслабиться. Я тебя не обижу.
Дженсену хотелось верить, всей душой хотелось. Но все те рассказы и бледное, испуганное лицо Карлоса вставали в памяти, как предупреждение о том, что ничего хорошего от прайма ждать не следует. Но Джаред… он ведь был не таким… Как же хотелось верить, что он был не таким!..
Дженсен молчал, и Джаред решил, что можно попробовать сделать что-нибудь еще. Его собственная звериная природа рвалась наружу, призывая взять, получить, пометить, заклеймить своей страстью это покорное тело, ему приходилось прилагать огромные волевые усилия, чтобы удержать ее внутри, и он знал, что если продержится до конца, не сорвется, то это будет самая большая победа в его жизни. Победа над самим собой.
Он коснулся губами крошечного соска, осторожно прикусил его зубами, услышав удивленный вздох, сдавил сильнее, в то же время поглаживая напряженные мышцы на животе любовника ладонью. Дженсен не понимал, что с ним творится, и это его пугало. Он отпустил простынь и уперся руками в плечи Падалеки, словно пытаясь оттолкнуть его. Джареда это не остановило, он продолжал исследовать этого мужчину, пробовать его на вкус. В мозгу осталось только воспаленное желание и одна-единственная мысль – «Подчинись мне». Он снова придавил сосок зубами, чуть потянул и выпустил изо рта, Дженсен под ним дернулся, его руки безвольно упали вниз, переставая сжимать плечи Джея, снова вцепились в простынь. Он подчинился.
Джаред соскользнул по его груди, спускаясь ниже, нырнул языком в пупок, пощекотал маленькое отверстие, Дженсен задрожал под ним, часто задышал. Джаред приподнялся на руках, рассматривая его тело, словно художник – только что созданное произведение искусства. Все внутри уже изнывало от желания, которому не позволяли выплеснуться, но Джаред ни капли не жалел о том, что сдерживает себя. Это было прекрасно – делать все так медленно, наслаждаться каждым мгновением, каждой реакцией, каждым вздохом любовника, упиваться его неопытностью.
Он провел ладонью между сжатых бедер Дженсена, заставляя его развести ноги в стороны. Дженсен глубоко вздохнул, он никогда не чувствовал себя настолько уязвимым. Весь прежний мир рушился, вся прошлая жизнь отступала в тень, и оставалось только болезненное чувство стыда и хрупкая надежда на то, что он сможет остаться собой после всего этого… Что Джаред даст ему этот шанс…
- Боже!.. – вскрикнул Дженсен, когда Джей погладил большим пальцем его яички.
- Тшш… Когда я начну, Дженсен… ты будешь хотеть этого так же сильно, как я, - прошептал мужчина. - И ты всегда можешь сказать «нет», если я сделаю тебе больно или неприятно…
Дженсен не знал, о чем говорит Джаред, потому что он смутно представлял себе, что должен захотеть. Но его последняя фраза острым камнем врезалась в сознание, заставляя в удивлении раскрыть глаза. Выбор. Джаред давал ему возможность выбора. Самым главным его мучением все это время было то, что у него нет никакого выбора.
- Хорошо, - пробормотал он, зарываясь рукой в длинные волосы склонившегося над ним мужчины. – Покажи мне, что это может быть не плохо…
Джаред покровительственно улыбнулся, потом бережно запечатал его рот поцелуем и снова спустился вниз. Когда его голова исчезла между разведенных бедер Дженсена, тот приподнялся на локтях, чтобы иметь возможность наблюдать за действиями прайма, и тут же, застонав, рухнул на подушку, когда Джаред провел языком под его яичками.
На улице громкоговорители оповестили о том, что начался комендантский час, ветер, врывающийся в комнату через приоткрытое окно, безжалостно трепал тонкую сатиновую занавеску. Дженсен метался по кровати, не зная, чего ему сейчас хочется больше – сдвинуть ноги, чтобы Джаред прекратил мучить его столь изысканным способом, или умолять о том, чтобы он не останавливался никогда. Джаред старательно вылизывал его изнутри, одновременно лаская рукой член, и Дженсен задыхался от болезненного желания, сделавшего его плоть твердой, а мысли, наоборот, превратившего в бессвязную кашу. Его лицо пылало от смущения, то, что Джаред делал с ним, казалось ему запретным и постыдным, но это не было настолько плохо, чтобы говорить «нет», да он уже и не мог бы сделать этого при всем желании.
- Ты потрясающий… - констатировал Джей, отрываясь от него и снова нависая над ним на руках. – Хочу тебя… Очень сильно…
Дженсен вздохнул, понимая, о чем говорит прайм. Джаред устроился на нем сверху, продолжая удерживать основной вес на руках, потерся своим возбужденным членом о его, и Дженсен бессознательно дернул бедрами, повторяя это движение. Джей ласково улыбнулся, глядя в глаза, из которых постепенно испарялись последние капли недоверия. Он добился своего – Дженсен тоже хотел его.
Дженсен почувствовал, как что-то твердое заскользило по его внутренностям, он прогнулся в позвоночнике, невольно двигаясь навстречу. Джареда затрясло, едва он ощутил тесный жар, обволакивающий его палец, но сдержался, медленно проник до конца и осторожно повернул палец внутри, нащупывая маленький бугорок и надавливая на него. Дженсен вскрикнул и резко вцепился рукой в бицепс прайма. Джаред замер, Дженсен приподнял голову и посмотрел на него помутневшим взглядом, в котором явственно читался немой вопрос «Это ли я должен чувствовать сейчас?» Джаред не мог ему ответить, он и сам не знал, поэтому просто наклонился и поцеловал его в висок, на котором уже выступили капельки пота, провел языком по щеке и проскользнул в приоткрытый рот, снова начиная двигать пальцем у парня внутри. Дженсен тихо застонал, покачивая бедрами в такт движениям внутри себя, ноги его проскальзывали на простыне, и Джаред в какой-то момент решил, для удобства, перевернуть его на бок. Дженсен всхлипнул, утыкаясь красным от смущения лицом в подушку, но протестовать не начал, и Джей, проведя губами по его позвоночнику и чуть прикусив кожу на боку, отчего парень снова застонал и затрясся, ввел в него на этот раз два пальца.
Дженсен беспомощно комкал в руках простыни, задыхаясь от волнами накатывающего удовольствия, которое приносили ему ласки Падалеки. Джаред мысленно улыбался, понимая, что не ошибся – эрэс действительно может испытывать удовольствие от близости с праймом. Он должен его испытывать.
Когда Джаред решил, наконец, окончательно сделать Дженсена своим, тот был практически готов к этому. Резкая боль, которую принесло вторжение чего-то, куда большего, чем пальцы, воспринялась, как нечто естественное и неизбежное. Он понимал, что просто должен это переждать. Джаред, не останавливаясь, вошел до конца и сдавленно охнул, прижимаясь лбом к влажной от пота шее любовника. Дженсен, кажется, перестал дышать, боясь, что каждый новый вздох усилит внутреннюю боль, и Джаред вдруг понял, что блаженство собственной плоти, от которого только что хотелось кричать в голос, отступает на задний план, уступая место желанию сделать хоть что-то, что могло бы уменьшить страдания его любовника. Не шевелясь, он перебросил руку через Дженсена и, сжав его член ладонью, принялся двигать ею, постепенно наращивая темп. Дженсен с готовностью поддержал это начинание, плавно качнул бедрами, стараясь поймать движение руки. Боль трусливо убегала, сменяясь возбуждением.
Удостоверившись, что все пошло на лад, Джаред сам начал двигаться, почти сразу же получив отклик. Он осторожно подхватил ногу Дженсена под коленом, и перекинул ее через себя, снова устраивая парня на спине. Дженсен застонал, чувствуя движение члена внутри, резко сжал мышцы, от чего Джаред вскрикнул, сразу же теряя самообладание.
- Боже, да, сделай так еще, да… - простонал он, упираясь руками в подушку по обе стороны от головы Дженсена.
Дженсен ничего не понял, но сделал, как просил Джаред.
- Господи… - Джей даже не представлял, что эрэсы могут творить такие чудеса.
Он задвигался, постепенно увеличивая ритм толчков, Дженсен вскрикивал, цепляясь за его руки, сжимая подрагивающими коленями его бока. Джареду хотелось забыться, целиком отдать себя во власть того чувства, которому не было названия, и которое дарил ему этот мужчина, но он знал, что не может полностью отпустить себя. Он обещал дать Дженсену выбор...
Дженсен кончил первым, резко начав сжиматься вокруг члена Джареда, и тот сразу же вышел из него, хотя сознание твердило о том, что было бы неплохо остаться там навечно. Он с коротким всхлипом излился в ладонь и обессилено рухнул на подушку рядом с пребывающим в полной прострации Дженсеном.
С минуту они лежали молча, Джаред пытался отдышаться, чувствуя, как трясутся расслабляющиеся после долгого напряжения мышцы, Дженсен прожигал взглядом потолок.
- Ты мог бы сделать это, я бы не смог воспротивиться, да и не стал бы… - неожиданно механическим голосом выдал Дженсен.
Джаред перевернулся, удивленно разглядывая его сосредоточенный профиль.
- Мне с тобой жить, Дженсен, - вздохнул он. – Думаешь, мне хочется жить с тобой, зная, что ты меня ненавидишь?
Губы Дженсена дрогнули, он повернулся лицом к Джареду.
- А что, если я не смогу забеременеть? Тебе лучше узнать это сейчас, а не позже…
- Если ты хочешь, чтобы я трахнул тебя еще раз, - усмехнулся Джаред, проводя тыльной стороной ладони по его щеке. – То так и скажи.
- Я серьезно! – задохнулся от смущения Дженсен.
- Дженсен, - в голосе Джареда зазвучали нравоучительные нотки. – Если ты не сможешь забеременеть, будет неважно, после первой ночи я узнал это или нет. Но, как я уже сказал, ты сам решишь, когда захочешь попробовать это, и я не стану тебя принуждать…
Дженсен несколько секунд молча разглядывал его лицо, а потом неожиданно придвинулся ближе, закрыв глаза и прижавшись лбом к его лбу.

***
- А прошлые анализы уже готовы, Джей? – темноволосый мужчина поморщился, когда Падалеки вогнал толстую иглу ему в вену, чтобы взять анализ, и инстинктивно прижал ладонь к своему большому, округлившемуся животу.
- Да, Лоуренс, - кивнул Джаред, сосредоточившись на взятии анализа. – Так как Чад очень хотел, чтобы ребенок, несмотря на то, что будет эрэсом, унаследовал его внешние данные, а гены его, в вашем случае, рецессивные, я на четвертом месяце беременности ввел тебе лекарство. И, скажу тебе, оно подействовало. Твои доминантные гены подавлены на восемьдесят процентов, так что, предполагаю, ваш малыш будет практически точной копией Чада.
Лоуренс довольно улыбнулся, поглаживая живот. Дженсен, которому Джаред разрешил присутствовать во время обследования, благоговейно следил за движениями руки пациента. Он впервые видел, чтобы беременный эрэс был настолько счастливым.
- Так, пойду, отнесу это в лабораторию, - сообщил Джей, убирая иглу и завинчивая пробирку с кровью. – Джен, помоги Лоуренсу собраться, ладно?
Дженсен кивнул, Джаред подмигнул ему и скрылся в соседней комнате.
- Джаред очень добрый, - неожиданно изрек беременный парень, когда Дженсен помог ему слезть с кресла. – Мне порой даже кажется, что он добрее, чем Чад.
Дженсен воззрился на него расширившимися от удивления глазами, и эрэс рассмеялся.
- Да ты не беспокойся! – хлопнул он Дженсена по плечу. – Я не стану его у тебя отбивать, я люблю Чада.
Дженсен помог парню собрать вещи в сумку и проводил до двери. Как только Лоуренс ушел, он опустился на стул, старательно прокручивая в голове только что услышанное. Лоуренс любил своего прайма и не боялся в этом признаться. Дженсен впервые задумался о том, какие чувства испытывает к Джареду.
С момента его переезда в Сити прошел почти месяц. За этот месяц они с Джеем стали очень близки. Они занимались сексом почти каждый день, а в те дни, когда не занимались, Джаред все равно находил способы довести своего любовника до высшей точки блаженства. Иногда он делал такие вещи, после которых Дженсен безумно смущался, но никогда не отказывался, зная, что ему будет даже лучше, чем Падалеки. Джаред мог просто без предупреждения затащить его в постель, раздеть и вылизать с ног до головы, объясняя все тем, что ему нравится его вкус, или просто рассматривать его обнаженное тело, говоря, что считает его красивым. Дженсен стеснялся, он не понимал, как может вызывать у кого-то такие чувства. Но в один прекрасный момент он начал чувствовать это сам.
Это произошло, когда он вел урок у первоклассников в школе, в которую его пристроил Джаред. Он выводил на доске план, по которому дети должны были писать изложение, как вдруг почувствовал, что хочет Джареда. Прямо сейчас, почувствовать его внутри, его сильные руки на своем теле. Это желание кружило голову, заставляло ноги дрожать, а член – ныть от напряжения, и ему еле-еле удалось довести урок до конца. Сбежав домой под предлогом плохого самочувствия, он наткнулся на Джареда, засевшего за распечатками демографических сводок за последний месяц. В тот момент, когда он стоял в дверях, не зная, как объяснить свой столь ранний приход с работы, его обуял страх. А Джаред, посмотрев на него, медленно снял очки, которые все время одевал, когда занимался исследованиями, так же медленно поднялся из-за стола, подошел к нему и, молча взяв за руку, отвел в спальню. В тот день Дженсен впервые почувствовал себя полноправным партнером в их отношениях. С тех пор, он часто становился инициатором их близости, и Джаред никогда его не останавливал.
Но близость их не ограничивалась только сексом, именно это Дженсен понял сейчас. Он вспоминал вечера, когда за обеденным столом Джаред вдруг начинал рассказывать ему про какие-то уравнения, которые ему никак не удается привести к общему знаменателю, хотя он корпит над ними уже несколько суток. Дженсен почти ничего не понимал, при всем желании его гуманитарный склад ума не позволял ему полностью вникнуть в суть проблемы. Но иногда он высказывал какую-то мысль, сразу же замолкая от того, что боялся ляпнуть глупость, а Джаред вдруг победно улыбался и лез к нему целоваться, приговаривая что-то про «гениальность своего мальчика». В такие моменты Дженсен всегда вспоминал своих родителей. Они тоже были совершенно разными, и порой словно говорили на разных языках, но при этом всегда прислушивались к мнению друг друга, и часто именно мнение мужа оказывалось решающим в каком-то важном вопросе. Дженсен точно знал, что его родители любят друг друга. Теперь он так же точно знал, что любит Джареда.

***
Дженсен проснулся от громких голосов, доносившихся из лаборатории. Один из них принадлежал Джареду, второй, как Дженсен понял впоследствии, - Чаду, лучшему другу Падалеки. Мужчины о чем-то спорили, и Дженсен начал прислушиваться. Вскоре он понял, что разговор касается, в том числе, и его.
- Ты понимаешь, Джей, что ситуация накаляется! Восстания происходят с завидной регулярностью почти в каждой Провинции, и Император вскоре может потребовать от тебя точного ответа! – возбужденно тараторил Чад.
- Потребует – отвечу, - спокойно сказал Джаред.
- Для того, чтобы твой ответ не показался глупостью, над которой можно только посмеяться, у тебя должно быть доказательство, Джей! – не унимался Чад. – Они не поверят, что ты можешь решить проблему рождаемости, если твой собственный эрэс все еще не забеременел!
- Пока что он не хочет ребенка, - равнодушно сообщил Падалеки. – И я не собираюсь его заставлять.
- Джей, ты хоть понимаешь, чем тебе это все грозит?! Император может посчитать, что ты обманул его! Он может разозлиться, отдать тебя под суд, возможно, казнить! Нежелание эрэса рожать может стоить тебе жизни!
- Чад, я оптимист, - ответил Падалеки. – Пока что меня никто не торопит с ответом, поэтому, думаю, ты зря так разволновался.
- Я просто не хочу лишиться лучшего друга, - вздохнул Мюррей. – Надеюсь, что ты все же знаешь, что делаешь, Джей…
Мужчины еще какое-то время обсуждали новости Прайма, а Дженсен сидел в кровати, обдумывая все услышанное. Он даже не подозревал, чем для Джея может обернуться его доброта.
Дверь комнаты приоткрылась, Джаред проскользнул внутрь, улыбнулся, увидев, что Дженсен уже не спит.
- Мы тебя разбудили, да? – мягко поинтересовался он. – Прости, с Чадом я всегда становлюсь таким громким…
- Нет, я только что проснулся, - помотал головой Дженсен, решив, что лучше не показывать вида, что слышал все, что обсуждали праймы. – Ты в порядке? Ты какой-то уставший…
- Все в порядке, - улыбнулся Джаред, присаживаясь рядом с ним. – Лоуренса увезли в больницу, сегодня он родит. Чад волнуется, вот и мне все нервы вымотал.
Дженсен погладил его по плечу успокаивающе-нежным движением.
- У них все будет хорошо, - уверенно сказал он. – Они заслужили.
Джаред взял его руку в свою, крепко сжал и улыбнулся.
- Ну, раз ты так говоришь, значит, так оно и будет!
Он встал с кровати и вышел из спальни, Дженсен проводил его взглядом, чувствуя, как ноет в груди от осознания того, что он может потерять Джареда из-за собственных страхов.

***
Дженсен возвращался домой после уроков. До комендантского часа оставалось еще сорок минут, и он решил немного посидеть в сквере рядом с домом. Опустившись на лавочку, он достал из рюкзака упаковку обжаренных в сахарном сиропе орешков, надорвал ее и принялся наблюдать за детьми, бегающими по двору под присмотром рассевшихся по лавкам родителей. Тут были так же и беременные эрэсы, они выходили подышать свежим воздухом, читали книги и, казалось, пребывали где-то за гранью этой реальности.
Дженсен знал, что как только у эрэса выявляют беременность, ему сразу же приходится уйти с работы и всего себя посвятить вынашиванию ребенка. Дженсену это казалось очень печальным, потому что он просто не представлял себе, как за девять месяцев ничегонеделания можно не умереть со скуки.
Хотя ему это и не грозило, даже если бы пришлось уволиться из школы, Джаред все равно разрешил бы ему помогать в лаборатории. Сейчас приток беременных, соглашающихся на исследования, повысился, и Джей практически не справлялся в одиночку, поэтому Дженсен был незаменимым помощником, от которого Джаред вряд ли смог бы отказаться…
Джаред…
Дженсен принялся поглаживать пластиковый браслет, который Джаред надел ему на руку на следующий день после их первой ночи. На браслете была выгравирована надпись «Джей Ти Падалеки», он снимался с помощью магнитного ключа, который хранился у самого Падалеки. Всем распределенным эрэсам было положено носить эти браслеты, принадлежность тому или иному прайму была чем-то вроде удостоверения личности. Когда-то Дженсену казалось это угнетающим – словно клеймо, от которого нельзя избавиться, сейчас он любовно поглаживал браслет, зная, что это – часть Джареда, которая всегда с ним. Ему вдруг очень сильно захотелось подарить Джареду часть себя…
***
Джаред навис над ним, двигаясь мерно, ритмично, наклонился, осторожно прикусывая припухшую от поцелуев нижнюю губу. Дженсен дернул бедрами ему навстречу, и Джаред тихо застонал ему в рот, убыстряя темп.
- Я сейчас… - прошептал он, но Дженсен не дал ему договорить.
- Не выходи, - всхлипнул он, скрещивая ноги у Джареда на пояснице, тем самым, не давая ему отстраниться.
Джаред, разогнавшийся до предела, после которого уже трудно себя контролировать, все же попытался притормозить, но в этот момент Дженсен кончил, резко сжимая его у себя внутри, крепче сдавливая ноги, и Джаред, не выдержав, излился вслед за ним. В него.
- Что. Ты. Натворил?! – медленно, пытаясь отдышаться, произнес Джаред.
Его широко распахнутые глаза сверкали бешеным огнем, Дженсен испуганно заморгал, понимая, что Джаред все еще в нем.
- Я… я хочу…
- Ты хочешь… что?
- Хочу ребенка, - Дженсен упрямо поджал губа, не сводя глаз с изумленного лица Падалеки.
- А тебе не кажется, что об этом своем желании нужно было предупредить меня не постфактум? – усмехнулся Джей.
- Ну… я думал… - запинаясь, пробормотал Дженсен. – Что ты его хотел с самого начала… А вот вчера я был в больнице у Лоуренса.... Он сказал, что это совсем не больно – рожать. Ему было не больно, и он говорит, что это все потому, что ты о нем заботился. Ты ведь и обо мне позаботишься?..
- Боже… - Джаред улыбнулся, утыкаясь носом в его шею. – Ты сам еще ребенок, Дженсен, ты бы себя сейчас слышал!
Он осторожно соскользнул с него и лег рядом, поглаживая парня ладонью по щеке.
- Конечно, я позабочусь о тебе. Я позабочусь о тебе лучше, чем о Лоуренсе. Потому что ты - мой… Мой мальчик Дженсен…

***
Джаред сидел за столом и задумчиво вертел в руках листки с результатами анализов Дженсена. Все получилось, как он изначально и думал – Дженсен забеременел сразу. То, что беременность проявилась при первом взятии анализа, было еще более хорошим знаком, говорящим о том, что эрэс абсолютно здоров, и сможет выносить и родить здорового ребенка.
Дженсен еще не знал о своем положении, и вот теперь перед Джаредом стояла дилемма. Сейчас он остро ощущал свое предназначение, как прайма. Дженсен становился очень уязвимым сейчас, и как назло, случилось то, что ставило его под удар. Но Джаред понимал, что не имеет права молчать.
- Привет! – щелкнул дверной замок, оповещая о том, что Дженсен вернулся из школы. – Я голодный, как собака! Слона готов съесть!
Дженсен вошел в лабораторию и сразу же остановился, как вкопанный, заметив мрачное выражение на бледном лице Падалеки.
- Что-то случилось? – тихо поинтересовался он.
Джаред медленно сложил бумаги в папку, встал из-за стола и, подойдя к Дженсену, положил руки ему на плечи.
- Джен… На Южную Провинцию снова напали. В этот раз армия не успела…
Эклз почувствовал, как подкашиваются ноги, он упал бы, если бы Джаред не удержал его, придавив своим телом к стене. Ничего больше Джею не пришлось говорить, его глаза сказали Дженсену все без слов.

***
Джаред брел по полуразрушенному селению, тут и там сновали солдаты, оставшихся в живых жителей нужно было срочно эвакуировать и заселить в новые дома. Картина разрушений была угнетающей, и Джей уже жалел о том, что согласился на просьбу Дженсена приехать сюда. Но, с другой стороны, он не мог отказать ему в праве попрощаться с родителями.
Дженсен сидел в парке, на той самой скамейке, где Джаред предложил ему свое покровительство. Щеки его были влажными от подсыхающих слез, он бездумно комкал в руках край футболки. Джаред присел рядом, глядя в ту же точку, куда был устремлен взгляд Эклза.
- До каких пор это будет продолжаться, Джей? – устало спросил Дженсен через какое-то время. – До каких пор нас будут убивать, насиловать?..
Он отчаянно всхлипнул, и Джаред, не выдержав, притянул его к себе. Дженсен не сопротивлялся, забрался на колени к прайму и вжался лицом в его плечо.
- Я надеюсь, что скоро это закончится. Я все исправлю… Мне так жаль, что я не сумел сделать это раньше, Дженсен, - прошептал он, поглаживая парня по спине.
- Ты? – удивленно выдохнул Дженсен. – Как ты сможешь?..
- Это уже моя забота, - ласково улыбнулся Джаред, обхватывая его лицо ладонями. – Просто не сомневайся во мне, ладно?..
- Будь осторожен, пожалуйста, - после недолгого молчания заговорил Дженсен, поворачиваясь и целуя его ладонь. – Я слышал, что сказал Чад – про возможный суд и казнь… Пожалуйста, не дай довести до этого, Джей… Ты нам нужен… Мы без тебя не справимся…
- Мы? – удивленно приподнял бровь Падалеки.
Дженсен всхлипнул и, улыбнувшись, взял руками его ладонь и опустил на свой живот.
- Мы…
- Так ты знаешь? – заворожено глядя на эрэса, спросил Джей.
Дженсен усмехнулся, отводя глаза в сторону.
- Думаешь, я не чувствую этого? Мне не нужны результаты анализов, я и так знаю, что он во мне…
Джаред улыбнулся и сгреб его в объятиях, осторожно, словно Дженсен был стеклянной игрушкой, которую можно сломать одним неловким движением.
***
- Сегодня мы все здесь собрались, - произнес в микрофон Император. – Чтобы выслушать программное заявление от главного генетика Прайма – Джареда Тристана Падалеки. Полгода назад Джаред намекнул мне, что сможет решить нашу демографическую проблему, я не торопил его, дал достаточно времени для исследований, но так как наша ситуация с каждым днем все сильнее усложняется, я вынужден был собрать экстренное заседание. Джаред, надеюсь, тебе есть, что сказать нам?
Джаред погладил по руке сидящего рядом с ним Дженсена и поднялся со своего места, чтобы выйти на помост. Прошло три месяца с того момента, как Дженсен забеременел. Он до сих пор отказывался принимать Лекарство, говоря, что сделает это только в том случае, если Джаред сумеет добиться смены политики Прайма. В обратном же случае, Дженсен хотел, чтобы их ребенок был праймом, и ему не пришлось терпеть то отношение к эрэсам, которое было установлено политикой государства. Генетические модификаторы они решили не использовать, полностью доверяя своего ребенка природе. Дженсен испуганно проводил его взглядом, Джаред взошел на помост и подошел к микрофону.
- Уважаемые братья! – прокашлявшись, заговорил он. – Полгода назад я сказал Императору, что смогу дать ответ на вопрос, так долго волнующий всех нас. Он поверил мне и дал время, чтобы проверить мои догадки экспериментальным путем. И сегодня, думаю, пришло время объявить во всеуслышание о том пути, по которому должен развиваться Прайм, чтобы в дальнейшем нам удалось избежать вымирания нашей расы.
В зале начали переговариваться, Джаред на какое-то время замолчал, давая людям возможность успокоиться, потом заговорил снова.
- И так, самая главная проблема, которая подводит нас к демографической катастрофе – это наша современная политика. Я уверен на сто процентов, что нам нужно сменить политический курс, чтобы в будущем иметь возможность продолжать род…
- И в какую сторону ты предлагаешь его менять, Джаред? – поинтересовался Император.
- Во-первых, я считаю, что нам нужно полностью упразднить систему распределения эрэсов, и уничтожить Министерство распределения, как государственный аппарат.
Зал взорвался возмущенными возгласами, Джаред повысил голос, стараясь перекрыть шум толпы:
- Причина этого моего предложения имеет практическое подтверждение. За полгода исследований я пришел к выводу, что эрэсы практически никогда не могут забеременеть, если им приходится проживать в психологически некомфортных условиях. А эти условия всегда зависят от того, к какому прайму их определяют. Я считаю, что если бы эрэсам дали возможность самим выбирать мужчину, с которым им хотелось бы завести семью, успех в деле рождаемости был бы гораздо выше, чем сейчас. Поэтому я настаиваю на том, что система распределения должна быть отменена.
На сцену поднялся Министр Внутренних дел Прайма, серьезный широкоплечий мужчина с седыми усами. Он взял микрофон и обратился к Падалеки:
- Джаред, вы, конечно, ученый, и мы, как люди, далекие от науки, не можем оспаривать результаты ваших исследований, но вы хотя бы представляете, какой общественный резонанс вызовет отмена системы распределения?
- Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что понесет за собой столь радикальное решение, - кивнул Джей. – Но любой конфликт, им спровоцированный, рано или поздно сойдет на нет, и это будет все-таки менее болезненно, чем вымирание, которое грозит нашей расе в ближайшую сотню лет. Если Министерство распределения будет упразднено, а эрэсов наделят теми же правами, что и праймов, то, думаю, в скором времени, с помощью изобретенного мной препарата, нам удастся взять под контроль рождаемость в Прайме и наладить баланс.
Министр кивнул, принимая разумность доводов Падалеки, но народ в зале все еще перешептывался, возмущаясь самой возможностью проведения столь радикальных изменений внутри Прайма. На помост поднялся Чад.
- Здравствуйте! – хрипло проговорил он в микрофон. – Я – Чад Майкл Мюррей, я – простой военный, и я хотел бы раскрыть вам преимущество реформы, предложенной Джаредом, с точки зрения человека, ежедневно наблюдающего, как из-за системы распределения эрэсов повсеместно происходят конфликты и восстания, зачастую завершающиеся кровавой бойней.
Зал притих, слушая молодого прайма.
- Наша военная политика сейчас направлена на то, чтобы подавлять уже возникшие конфликты. А многие в армии, в том числе и я, считают, что разумнее было бы не давать конфликтам разгораться. То есть