Открывки из статьи  Т. Руденко

Во все века женская шляпка являлась отнюдь не толь-

ко «одеждой для головы». В иерархии модных аксессуа-

ров она, особенно в XIX столетии, занимала едва ли

не главенствующее место, указывая на статус и положе-

ние в обществе ее обладательницы. В этой связи при-

ведем свидетельство белошвейки М. И. Ключевой,

собиравшейся вместе с друзьями в августе 1899 года

на прогулку в Летний сад: «Мы сообщили хозяйке <…>

и спросили, сколько стоит за вход, она нам сказала, что вход

в сад бесплатный, но надо одеть какие-нибудь шляпки, так как

в платках в этот сад не пускают».<…>

В России XIX века мода была готова удовлетворить любые, самые взыскатель-

ные вкусы. Роскошные шляпки, нередко представлявшие собой настоящие произ-

ведения искусства, привозились из Парижа или шились на месте

по европейским образцам. Журналы мод («Московский Мер-

курий», «Модный вестник», «Всеобщий модный журнал»,

«Модный магазин» и другие), а также художественно-лите-

ратурные журналы («Библиотека для чтения», «Современ-

ник») помещали модели женских головных уборов с боль-

шим выбором фасонов и выкроек, а также рекомендации

Особый расцвет шляпной моды пришелся

на XIX–начало XX века. Дамы приобретали

шляпки в магазинчиках и лавках. Новинки

поставлялись вМоскву из Санкт-Петербурга,

а туда привозились из Парижа. Успешно ра-

ботали в тот период известные петербургские

и московские швейные мастерские «Лома-

нов», «Г-жа Ольга», «Бризак», «Иванова»,

«Шансо», а также отдельные модистки.<…>

Для эпохи модерн были характерны боль-

шие шляпы с широкими полями, на которых

часто помещались цветочные композиции

внушительных размеров, банты, перья и чу-

челки птиц. Нередко подобная «одежда для го-

ловы» превращалась в произведение декора-

тивного искусства. Однако благодаря такой

«моде» наносился ущерб фауне. Так, напри-

мер, в 1892 году владелец только одной

московской шляпной фабрики отправил за ру-

беж 30 тысяч воробьев, 1 тысячу дятлов, 30 ты-

сяч белых куропаток, 3800 цапель и 1200 чаек,

а в 1911-м на Каспийском побережье было за-

готовлено 150 тысяч галок, 20 тысяч гагар,

3500 лебедей. Этот промысел приобрел столь

большой размах, что вызвал обеспокоенность

ученых1; газеты и журналы на превратности

шляпной моды реагировали безжалостными