Был когда-то у меня приятель-коллекционировал сны.Вот просто такой интерес у него .Всех знакомых просил записывать сны и приносить эти записи ему.Листочки он аккуратно переписывал в тетради.Получилась солидная библиотека.Каких только снов не было здесь: и пророческие,и кошмары, и эротические...Мечтал он книгу снов издать,да только никому это не было нужно...Так и сгинул любитель снов ...
Был когда-то у меня приятель- мастерил разные штуки.То вездеход из старого мотоцикла сделает,то поливательную машину соорудит...Однажды сделал агрегат для выпечки хлеба.И понял,что это его рукоделие никому не нужно.Так и живет теперь неприметным пьяницей...
А еще был у меня приятель - гравер и художник.Только после того,как понял,что его творения никому не нужны,взял да и повесился...

Изящная трясогузочка сопровождает нас от самого села: перепорхнет метров на пять вперед, походит туда-сюда, поглядывая черным глазом, дождется, когда подойдем совсем близко- и опять перепархивает вперед… Большой, изумрудно сияющий жук-златка ,поднимается с вспененной таволги и торжествующе гудя улетает в поле. Тетя Соня отирает потное лицо белым платочком, останавливается перевести дух, кивает в его сторону: « Ишь, какой важный…К жучихе своей, небось полетел. Хвастать будет, что видел двух зверьев невиданных (тебя и меня) и хотели те звери его поймать да съисть, а он вывернулся, тумаков им надавал и с победою прилетел домой…А жучиха его скусным обедом накормить, спать уложит а сама пойдеть по соседкам- рассказывать какой у ей муж герой»
Цель нашего путешествия- небольшое всхолмление на берегу лесного ручья. Место Силы, откуда черпает ее не одно поколение Знающих. Ровная поляна,заросшая густым разнотравьем. Легкий ветерок шелестит в кронах берез. Все вокруг пропитано присутствием и ожиданием. После поминной требы, тетя Соня наставляет меня в очередной раз, как себя вести. Я отмахиваюсь- знаю уж все, но моя спутница насупив брови, ворчит: « Ты слушай- от повтора никому ишо беды не было…Тут сторожность нужна, аккуратность…»По местному поверью, у человека несколько душ.После смерти на небеса,к предкам, летучий конь уносит только главную душу,а остальные- младшие- так и обитают возле места погребения…Но случается что и главная душа по каким-либо причинам не может вырваться из нашего мира : то ли наложил кто заклятье, то ли обет какой не исполнила…
Мы расходимся. Кончики пальцев пощипывает, будто от крапивы,временами накатывает ощущение тяжести, обрывки каких-то эмоций. Но все это фон…Тетя Соня опустилась на траву –ее позвали…Иду дальше. Вдруг что-то меняется: я ощущаю прикосновение к самым глубинам своего я.Это Зов. Опускаюсь на траву и …
…Холодный весенний ветер срывает с низкого сизого неба лопушистые снежные хлопья и они опадают на серый лес, на грязное месиво в котором я лежу, на мое запрокинутое лицо. Боли нет –абсолютное холодное безразличие .И снежинки, оседающие на мои ресницы. Из небытия вдруг появляются корявые серые тени. Чужие.. Говорят что-то- как в бочку, непонятное. Смеются. Один подходит ближе и тычет в мое лицо копьем…
Вдруг мир разбивается на миллионы мелких осколков...
Сердце вот-вот выпрыгнет, голова гудит, как большой колокол, в который бьет озверевший звонарь. Не могу вздохнуть- наконец это удается, но вздох получается какой-то надсадный, скорее похожий на всхлип. Я сижу на траве, упираясь руками в землю. Тетя Соня стоит рядом с пустой кринкой в руках и ворчит: « Ну разе ж так можно? Как в омут с головой…А еще: « знаю, знаю» Вот таперь и без обеда остались- все молоко на тя ухнула…»Отираю с лица молоко, поднимаюсь- голова немного кружится, только в душе что-то новое,неизведанное.Тетя Соня что-то говорит-может даже ругается- но я ее не слушаю.
« Ты где?»-задаю вопрос.И приходит ответ: « Здесь… Я здесь…Я теперь всегда буду с тобой… Теперь я-это ты,а ты- это я»

В Институте рукописей при Национальной библиотеке имени В.Вернадского НАН Украины в Киеве в отделе "Гоголиана" хранятся уникальные документы о семье и предках великого украинского писателя. В 1920 году их передал на хранение Василий Головня, сын младшей сестры Николая Васильевича. Сохранился лист из метрической книги Спасо-Преображенской церкви местечка Великие Сорочинцы Миргородского повета Полтавской губернии. В нём записано: "Марта 20. У помещика Василия Яновского родился сын Николай и окрещён 22-го".

Сохранились листы "Ведомости учеников 1 класса высшего отделения Полтавского поветового училища за 1819 год". В этом списке под номером 40 значится Николай Яновский, под номером 41 - его младший брат Иван Яновский, который вскоре умер.

В Институте рукописей имеются страницы "Дневника", заполненные рукой классных учителей Нежинского лицея в 1821 году. Фамилия непоседливого 12-летнего Николая Яновского чаще других упоминается среди пансионеров, которые "получили достойное наказание за их худое поведение" и оставлены без обеда.

В 1984 году был восстановлен дом родителей в селе Гоголево Шишацкого района Полтавской области. В экспозиции находится копия "Ревизской сказки" (переписи населения) за 1782 год по хутору Купчин, которым владел дед писателя - Афанасий Демьянович Яновский, получившей это имение как приданое за своей женой.

Вскоре усадьба стала именоваться Яновщиной, а позже по имени единственного сына Василия Афанасьевича (будущего отца Н.В.Гоголя) Васильевкой. В народе до сих пор сохранились эти два названия.

В экспозиции музея есть копия "Послужного списка А.Д.Яновского" за 1788 год. В нём сказано, что дед Николая Гогол родился в 1738 году. Выходец из польской шляхты. Окончил Киевскую духовную академию. Свободно владеет пятью языками: русским, латинским, греческим, немецким и польским. Служил в Генеральной войсковой канцелярии на должности полкового писаря. (Сегодня это соответствует должности начальника штаба военной части полка. - Р.С.) Вышел в отставку в звании секунд-майора.

Впервые фамилия деда писателя с прибавкой "Гоголь" появилась в "Дворянской грамоте", которую он получил 15 октября 1792 года. В эту книгу записывали только коренных дворян, а не тех, кто приобрел это звание за военные, государственные заслуги или по нобилитации 1661 года.

В Санкт-Петербурге многие литераторы знали юного гения Украины под двойной фамилией или просто как Яновского. 22 февраля 1831 года Петр Плетнёв писал Александру Сергеевичу Пушкину: "Надобно познакомить тебя с молодым писателем, который обещает что-то очень хорошее. Ты, может быть, заметил в "Северных цветах" отрывок из исторического романа, с подписью ОООО, также в "Литературной газете" - "Мысли о преподавании географии", статью "Женщина" и главу из малороссийской повести "Учитель". Их написал Гоголь-Яновский... Я нетерпеливо желаю подвести его к тебе под благословение..."

Близкий друг и постоянный корреспондент Котляревского, литератор Орест Сомов, сообщил 9 ноября 1931 года Михаилу Максимовичу: "Я познакомил бы вас, хотя заочно, если вы желаете того, с одним очень интересным земляком - Пасечником Паньком Рудым, издавшим "Вечера на хуторе", т.е. Гоголем-Яновским, которому дуралей и литературный невежда и урод Полевой решился сказать: "Вы, сударь, москаль, да ещё и горожанин... Неправда ли, что Полевой совершенно оправдал басню Крылова: Осёл и Соловей?"

Знаменитый русский поэт Евгений Баратынский, получив от 22-летнего Гоголя экземпляр повестей "Вечера на хуторе близ Диканьки" с афтографом, сразу же написал в апреле 1832 года в Москву литератору Ивану Киреевскому: "Я очень благодарен Яновскому за подарок. Я очень бы желал с ним познакомиться. Ещё не было у нас автора с такою весёлою весёлостью, у нас на севере она великая редкость. Яновский - человек с решительным талантом. Слог его жив, оригинален, исполнен красок и часто вкуса. Во многих местах в нём виден наблюдатель, и в повести своей "Страшная месть" он не однажды был поэтом. Нашего полку прибыло: это заключение немножко нескромно, но оно хорошо выражает моё чувство к Яновскому."

6 февраля 1832 года Николай Васильевич отправил из Санкт-Петербурга в родную Васильевку весточку своей матери Марии Ивановне Гоголь-Яновской, урожденной Косяровской: "Ваше письмо от 19 января я получил. Очень жалею, что не дошло ко мне письмо ваше, писанное по получении вами посылки. В предотвращение подобных беспорядков впредь прошу вас адресовать мне просто Гоголю, потому что кончик моей фамилии я не знаю, где делся. Может быть, кто-нибудь поднял его на большой дороге и носит, как свою собственность. Как бы то ни было, только я нигде не известен здесь под именем Яновского, и почтальоны всегда почти затрудняются отыскивать меня под этою вывескою".

С тех пор все свои произведения и письма к родным и знакомым писатель подписывает только первой украинской частью своей фамилии - Гоголь.

Хорошо известно, что в 1833 году Гоголь хотел занять кафедру всеобщей истории в Киевском университете, который только начали организовывать. В декабре он пишет из Санкт-Петербурга своему другу Михаилу Максимовичу, вскоре ставшему первым ректором этого университета: "... туда, туда! В Киев, в древний прекрасный Киев! Он наш, он не их, - не правда? Там или вокруг него деялись дела страны нашей... Да, это славно будет, если мы займём с тобою киевские кафедры, много можно будет наделать добра. А новая жизнь среди такого хорошего края! Там можно обновиться всеми силами..."

Но после восстания 1831 года в Варшаве (одним из руководителей которого был генерал В.Яновский) в Российской империи было строго запрещено брать поляков на государственную службу. Попечитель Киевского учебного округа вычеркнул Гоголь-Яновского из списка представленных на рассмотрение кандидатур будущих преподавателей университета. Ему были известны польские корни писателя. Знал он и то, что его мать, Мария Косяровская, до 14 лет воспитывалась в доме родителей своего двоюродного брата - генерал-майора Андрея Трощинского, женатого на внучке последнего короля Польши Станислава Понятовского.

О польских корнях Гоголя замалчивали пятьдесят лет. Только в 1902 году в "Полтавских Губернских Ведомостях" №36 в статье "К вопросу о предках Гоголя" было коротко сказано, что род Гоголь-Яновских ведёт своё начало от Ивана Яковлевича (фамилии в документе нет), выходца из Польши, который в 1695 году был назначен к Троицкой церкви г.Лубён "викарным "священником, ... Продолжателем рода и преемником духовной власти был его сын Дамиан Иоаннов Яновский, священник кононовской Успенской церкви. Далее родословная Яновских идёт по двум параллельным линиям: 1) Сын о.Дамиана - Афанасий Дамианович, уже Гоголь-Яновский, секунд-майор, сын его Василий, внук Николай, писатель; 2) Кирилл Дамианович, священник кононовской церкви; его дети: Меркурий и Савва, оба священника..."

Николай Гоголь по линии его бабушки со стороны отца Татьяны Лизогуб был кровно связан со знатными казацкими родами Украины времён гетманщины. Он был потомком наказного гетмана Михаила Дорошенко и Правобережного гетмана Петра Дорошенко, потомком наказного гетмана Якова Лизогуба и Левобережного гетмана Ивана Скоропадского. Он внук секунд-майора Афанасия Гоголь-Яновского и офицера лейб-гвардии Измайловского полка Ивана Косяровского. По женской линии - в родстве с Мазепой, Павлом Полуботько и Семёном Палием.

Но биографам Гоголя его высокое родство показалось недостаточным. Известный писатель, историк, критик и фольклорист Пантелеймон Кулиш в своей книге "Записки о жизни Н.В. Гоголя" (Спб. 1856 год), счёл возможным назначить в предки гения как основоположника рода Остапа Гоголя - сподвижника гетмана Петра Дорошенко. Биограф сообщает, что этот полковник в 1674 году сдал свою Могилевскую крепость Речи Посполитой и перешёл на службу к польскому королю Яну Казимиру, за что получил от него деревню Ольховец.

Необходимо подчеркнуть, что во-первых, в летописях упоминается Евстафий Гоголь, а не Остап Гоголь - собирательный художественный образ писателя. А во-вторых, король за шесть лет перед тем отрёкся от престола и поэтому не имел ни права, ни возможности раздавать кому-либо земли.

В полемику с первым биографом вступил знаменитый украинский историк Михаил Максимович: "Господин Кулиш от себя даёт в предки нашему поэту известного полковника и гетмана Евстафия Гоголя. Такая замена одного лица другим показывает своевольное обхождение с историческим актом. Дед поэта, Афанасий Демьянович, конечно, лучше Р.Кулиша знал своего деда Андрея Гоголя и не отказался бы от него ни для какого софамильца".

В августе 1850 года Максимович две недели гостил у Гоголя в Васильевке и читал подлинные документы о предках гения, впоследствии утерянные.

"Что касается предков Гоголя по женской линии, то полковник переяславский Василий Танский происходил от известной польской фамилии этого имени и оставил Польшу в то время, когда Петр Великий вооружился против претендента на польский престол Лещинского", - сообщает Пантелеймон Кулиш в своей книге. Танский обратил на себя внимание царя своей храбростью, отвагой и умом в шведскую кампанию. Он был высокообразованным человеком, владел иностранными языками, в том числе французским и латинским. Писал драмы.

В 1742 году внук гетмана Ивана Скоропадского Семён Лизогуб обвенчался с дочерью полковника Танского - Анной. А через год у них родилась Татьяна Лизогуб, бабушка Гоголя.

Сегодня, наперекор документам, все исследователи пишут, что Василий Танский по национальности волох или просто "чужеземец". А полковник Остап Гоголь - является предком гения.

О польских корнях Николая Васильевича знали все его современники. Знала это и княгиня Зинаида Волконская, которая познакомилась с Гоголем в Риме в 1837 году. В конце декабря 1838 года на вилле Волконской устроили публичное чтение автором "Ревизора" в пользу бедного украинского художника Ивана Шаповалова. Княгиня была фанатичной католичкой, одержимой страстным желанием и других вовлекать в лоно римской церкви. Она мечтала обратить в "истинную веру" и своего взрослого сына, и Гоголя, для чего стала каждый день приглашать к себе в дом писателя и ксёндзов - польских эмигрантов Петра Семененко и Иеронима Кайсевича, участвовавших в восстании Польши 1830-1831 годов. Осенью 1837 года с подложными паспортами они нелегально прибыли в Рим, чтобы вербовать приверженцев своему учителю Богдану Яньскому, другу Мицкевича, основавшему в Париже новый католический монашеский орден. Свою задачу религиозное братство видело в том, чтобы способствовать духовному возрождению и сплочению эмиграции для продолжения борьбы.

Иероним Кайсевич записал в "Дневнике": "Познакомились с Гоголем, малороссом, даровитым великорусским писателем, который сразу выказал большую склонность к католицизму и к Польше, совершил даже благополучное путешествие в Париж, чтобы познакомиться с Мицкевичем и Богданом Залесским".

17 марта 1838 года Петр Семененко из Рима сообщал своему учителю Богдану Яньскому: "Возвращаемся с обеда у княгини Волконской в сообществе её, а также одного из наилучших современных писателей и поэтов русских, Гоголя, который здесь появился. В разговоре он нам очень понравился. У него благородное сердце, притом он молод; если со временем глубже на него повлиять, то, может быть, он не окажется глух к истине и всею душою обратится к ней... Понятно, беседовали мы о славянских делах. Гоголь оказался совершенно без предрассудков и даже, может быть, там, в глубине очень чистая таится душа. Умеет по-польски, т.е. читает. Долго говорили о "Небожественной Комедии", о "Тадеуше" и пр... Гоголь сказал нам, что читает Мерославского, и что он ему нравится... Сего ради мы ему - о Вротновском и Мохнацком. Последнего ради языка и стиля. Это особенно увлекло Гоголя, ибо он хотел бы проникнуться силою польского языка".

Оба миссионера старались создать у руководителя парижского братства впечатление, что шаг до перехода в католичество Гоголю оставался буквально один. Его сочувствие к борьбе поляков за свою свободу, любовь к их литературе монахи истолковали превратно.

7 апреля И.Кайсевич и П.Семененко сообщают Богдану Яньскому: "Гоголь недавно посетил нас, назавтра мы его. Мы беседовали у него на славянские темы. Что за чистая душа! Можно про него сказать с господом: "недалёк ты от царствия божия!" Много говорили об общей литературе... Удивительное он нам сделал признание. В простоте сердца он признался, что польский язык ему кажется гораздо звучнее, чем русский. "Долго, - сказал он, - я в этом удостоверялся, старался быть совершенно беспристрастным - и в конце концов пришел к такому выводу". И прибавил: "Знаю, что повсюду смотрят иначе, особенно в России. Тем не менее мне представляется правдою то, что я говорю", о Мицкевиче с величайшим уважением".

12 мая из Рима Иероним Кайсевич пишет Б.Яньскому: "С божьего соизволения, мы с Гоголем очень хорошо столковались. Удивительно: он признал, что Россия - это розга, которою отец наказывает ребенка, чтоб потом её сломать. И много-много других очень утешительных речей. Благодарите и молитесь..."

Последнее письмо польских монахов к своему патрону, в котором упоминается имя Гоголя, помечено 25 мая 1838 года: "...Гоголь - как нельзя лучше. Мы столковались с ним далеко и широко... Занимается Гоголь русской историей. В этой области у него очень светлые мысли. Он хорошо видит, что нет цемента, который бы связывал эту безобразную громадину. Сверху давит сила, но нет внутри духа. И каждый раз восклицает: "У вас, у вас что за жизнь! После потери стольких сил! Удар, который должен был вас уничтожить, вознёс вас и оживил. Что за люди, что за литература, что за надежды! Это вещь нигде неслыханная!"

Однако вскоре монахи, удостоверившись, что обратить в католичество гениального украинского писателя - затея безнадежная, прекратили с ним встречи и всякие разговоры о религии. Все предки Гоголя были православными людьми.

...В августе 1980 года я поехала в гости к внучке Елизаветы Васильевны Гоголь - 93-летней полтавчанке Софье Николаевне Данилевской, урожденной Быковой, чтобы уточнить некоторые места в биографии гения.

Я хорошо помню младшую сестру писателя - Ольгу Васильевну. Мне было 20 лет, когда она умерла. Её часто навещали художники, писатели, журналисты, - рассказала Софья Николаевна. - Они всегда останавливались в нашей Васильевке в доме моего отца Николая Быкова. Он был любимым внуком матери писателя - Марии Гоголь-Яновской и воспитанником Анны Васильевны, его сестры. Они свидетельствовали приезжим журналистам, что Николай Васильевич родился в доме генеральши Протасовой. Но газетчики зачем-то выдумали небылицу, будто Гоголь родился во флигеле доктора Трахимовского. И что этот домик был крыт соломой, а в комнате имелся глиняный пол! В действительности доктор арендовал землю у генеральши и поставил флигель, для крепостных крестьянок. Сочинили они и то, будто детство гения прошло в среде старосветских помещиков, в доме которых почти не было книг. Но всем известно, что отец Гоголя, Василий Афанасьевич, был знаменитым украинским писателем, дружил с Котляревским, Капнистом. Хорошо знал Гнедича, Нарежного. А дед и прадед окончили Киевскую духовную академию и читали в подлинниках произведения Платона, Плутарха, Вольтера и Руссо. Мне не понятно, по какой причине журналисты пишут, что родители Гоголя бедствовали. Мать Николая Васильевича происходила из богатого рода Косяровских-Щербаковых. Её отец одолжил 25 тысяч рублей под проценты мужу своей сестры. Не получив назад денег, он отсудил часть его имения - село Лукашевку. Почти 40 тысяч подарил ей на обустройство хозяйства дядя - сенатор Дмитрий Прокофьевич Трощинский, статс-секретарь Екатерины __. Он любил Марию Ивановну как родную дочь, а отца Гоголя - как родного сына. Поэтому большую часть времени они жили в его имении Кибинцы. Отец ставил на сцене театра Трощинского свои пьесы на русском и украинском языках, а мать Гоголя часто выступала в главных ролях, потому что была не только дивной красавицей, но и талантливым человеком. В доме сенатора Николай Гоголь с детства видел полотна английских, французских, голландских художников, в исполнении домашнего оркестра слушал музыку Баха, Бетховена, Моцарта, а в парке любовался итальянской скульптурой. Все это воспитывало и развивало его гений. Биографы умолчали, что с колыбели рядом с Никошей всегда находилась талантливая Катерина Косяровская, родная сестра матери писателя. Она обладала великолепным голосом и уникальной памятью. От нее и от матери Гоголь узнал сотни украинских народных песен, поверий, обычаев, забавных историй, которые позже вошли в его повести. Любил её слушать историк Максимович, когда гостил в Васильевке. У меня хранится девичий альбом моей бабушки Елизаветы Васильевны Гоголь. В нем есть записи Максимовича за 1850 год.

- Софья Николаевна, сегодня продолжают спорить: Гоголь является украинским или русским писателем?

- Я считаю, что и Польша по праву может гордиться этим гением! Учёные умолчали о польских корнях Николая Васильевича. В родительском доме в гостиной висел польский герб рода Яновских. Ольга Васильевна, младшая сестра писателя, говорила, что Танские тоже выходцы из Польши. Все они были офицерами и служили в кавалерии. У моего отца до революции хранились некоторые их документы. Я помню, что фамилию Гоголь носила мать деда гения. Чтобы её сохранить, дед стал именоваться Гоголь-Яновским. В 1919 году мы с моей мамой, Марией Пушкиной, внучкой поэта, по рекомендации писателя Короленко, передали весь архив семьи Николая Васильевича в полтавский народный музей. Но почти все эти бесценные реликвии были разграблены фашистами в 1943 году. Недавно Виктор Батурин, главный художник заповедника-музея Гоголя, заверил меня, что вскоре в нашей Васильевке будет восстановлен флигель и родительский дом гения. А в их гостиной рядом с украинским гербом бабушки писателя Лизогуб будет висеть польский герб деда Яновского. Это справедливо! Но гений, чьи предки со стороны отца приехали в Украину из Польши более чем за сто лет до его рождения, всегда осознавал себя украинским писателем. Работая за рубежом многие годы, он неизменно во всех анкетах в графе национальность писал - "украинец". У моего отца, племянника Гоголя, было девять детей. И у нас в паспорте записано, что мы - украинцы! Необходимо подчеркнуть, что в семье Гоголя все говорили на родном украинском языке!

- Говорят, что гениальность - это как молния, сгусток энергии талантов нескольких поколений и смешения крови разных национальностей.

- Да. Это вполне справедливо и по отношению к Гоголю. У него в роду было много литературно одарённых людей. Его мама, Мария Ивановна, вела обширную переписку со многими писателями. А род Шостак, бабушки Гоголя со стороны матери - Марии Ильиничны, происходил из татар, род прабабушки Щербак - из русских. Предки гения - Дорошенко, Скоропадские, чьи имена указал дед гения в документе 1788 года.

...В августе 1994 года я приехала в Люблин, чтобы поработать в библиотеке университета имени Марии Склодовской-Кюри.

Сын известного графа Станислава Грохольского (1881-1938 гг.), Генрих, предложил мне просмотреть тома "Польских гербов", изданных в Варшаве в 1839-1845 и в 1899-1914 годах. В этих документах фамилия Яновских, как и дед писателя имевших герб "Ястржембец", упоминается с 1376 года. В Польше проживал Прокоп Яновский и Лизогубы, Гоголь - знаменитые украинские фамилии.

Гений Николая Гоголя по крови и по языку принадлежит трем великим государствам - Украине, России и Польше. А тем, кто огульно обвинил писателя в предательстве родного языка, Гоголь коротко и ясно ответил еще в 1830 году, в письме к своей матери: "Я буду писать на иностранном языке!" Не на великорусском, как принято было говорить в то время, а именно на иностранном.

Рената Смирнова
http://gogol.lit-info.ru/gogol/family/sekrety-semi.htm

Нашелся интересный материал про Гоголя.Публикую

«Гоголь» – по-южнорусски селезень. Это слово стало козацким прозвищем основателя гоголевского рода Остапа Гоголя, полковника Могилев-Подольского, сподвижника гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко.

Когда в 1674 году в бесконечной войне за власть на (в) Украине, во время первых украинских Великих Руин, левобережный гетман Иван Самойлович разбил войско правобережного гетмана Петра Дорошенко, то могилевский полковник Остап Гоголь вместе с сыном Прокопом и преданными им козаками, не поддался на уговоры Самойловича перейти на его сторону. Сторону России в данном случае.

Остап Гоголь передал непокоренную Могилевскую крепость Речи Посполитой, и перешел на службу к главе Республики Двух Народов, польскому королю Яну III Собесскому.

В награду Остап Гоголь и его сын получили от короля жалованную грамоту на земли в Польше и переселились туда всей семьей. В том же году, как указано в родословной Остап Гоголь стал наказным гетманом и получил булаву от польского короля. Известно, что в 1792 году, оформляя документы на дворянство, дед Николая Васильевича Гоголя, секунд-майор Афанасий Демьянович Гоголь-Яновский специально утаил имя Остапа и назвал своим прадедом не его, а никому не известного полковника Андрея Гоголя.

В связи с этим мелким, или не очень мелким жульничеством, всплывают в памяти имена сыновей гоголевского Тараса Бульбы. В своих свидетельствах Афанасий Демьянович сообщал, что этот мифический Андрей Гоголь в 1674 году получил жалованную грамоту на земли от польского короля Яна Казимира, чего никак не могло быть, так как за 6 лет до этого Ян Казимир отрекся от престола. Как выявилось в ходе расследования, копия королевской грамоты, представленной дедом Гоголя Киевскому депутатскому собранию, была фальшивой.

По мнению некоторых свидомых авторов, можно провести много аналогий между жизнью исторического Остапа Гоголя и литературного Тараса Бульбы. И тот, и другой были полковниками Войска Запорожского. Имели двух сыновей примерно одного возраста. Сыновья полковника Остапа Гоголя (одного из них звали Мартыном или Остапом, второго – Прокопом) учились в высшем учебном заведении во Львове. Остап с Андреем получили литературное образование, но уже в Киеве. В повести Николая Гоголя старший сын Тараса гибнет от рук поляков, а младший перешел на сторону поляков (поляки в русинском (русском, руськом) городе Дубно, как самостоятельная политическая сила, а не часть частной армии русского князя Константина Острожского – это, разумеется, историческая чушь, но так уж придумал Николай Гоголь). Здесь прослеживается прямая аналогия с судьбой сыновей предка писателя: один из них (тоже старший) гибнет в 1671 году от рук польских жолнеров при обороне Могилева, а второй вскоре, в 1674 году, переходит на сторону поляков, убивших его брата. Именно убегая от польской погони из Могилева, во время переправы через Днестр старый подольский полковник Остап едва не погиб.

Правда чуть позже сам Остап Гоголь (прообраз Тараса Бульбы) переходит на сторону поляков. Эту деталь из жизни своего предка Николай Гоголь не стал отражать в своей повести.


источник:
http://www.zarusskiy.org/taras_bulba/2009/03/15/ostap/

Гоголь родился на меже, на стыке, на междупутье, на перекрестке дорог.
Много раз переходила эта земля из рук в руки. Крымский хан и русский царь
спорили из-за нее, польская, шведская, литовская речи звучали на площадях ее
местечек, в церквах и на постое. Смешивались крови, смешивались и наречья, и
вера мешалась -- предки Гоголя то переходили на сторону Варшавы, то на
сторону Москвы.
И в двойной фамилии его -- Гоголь-Яновский -- слышится эта смесь.
Гоголь -- кличка, прозвище, имя птицы, селезня, франта. Из кличек и прозвищ
рождались казацкие фамилии. Яновский отдает чем-то польским. "Мои предки, --
любил говорить дед Гоголя Афанасий Демьянович Гоголь-Яновский, -- польской
нации". "Традиция производить себя из польского шляхетства, -- пишет в
статье "Сведения о предках Гоголя" Ал. Лазаревский, -- явилась у малоросской
козацкой старшины в начале второй половины XVIII века, когда эта старшина
вспомнила о старом шляхетстве Украины, уничтоженном порядками Хмельницкого".
Так или иначе, но в дворянской грамоте Афанасия Демьяновича
Гоголя-Яновского упоминается его предок -- полковник подольский и
могилевский Евстафий (или Остап) Гоголь, которому польский король Ян Казимир
даровал поместье Ольховец за боевые заслуги. От этого Евстафия (в других
документах его называют Андреем -- вспомним обоих сыновей Бульбы) и ведут
свой род Гоголи-Яновские, которых мы уже в конце XVIII века застаем в
духовном звании. Первым из них упоминается Иоанн (Ян) -- отсюда Яновские, --
за ним Демьян и сын его Афанасий Демьянович.

Ветвь эта в середине XVIII века скрещивается с ветвью
Лизогубов-Танских, со знатными фамилиями Малороссии, прославившимися при
царе Петре и его наследниках. Среди них выделяется полковник Василий
Танский, волох по происхождению, перешедший на русскую службу и отличившийся
в Шведской войне.
источник:
http://forum.fraza.ua/read.php?1,253366,254716

Череп Гоголя был украден из гроба покойного в 1909 году. Детали этого преступления долгое время были государственной тайной, даже при советской власти, которая к этому вандализму отношения не имела. Только в эпоху Горбачева архивы КГБ, куда была отправлена эта информация, были частично открыты и стали достоянием историков.
Первые материалы о могиле Гоголя печатались в сборниках "Русский архив", позднее эта история стала предметом специального исследования краеведа Петра Паламарчука. В 1931 году, в рамках кампании по борьбе с религией, было принято решение о закрытии Даниловского монастыря в Москве, а заодно и кладбища на его территории. Оставшихся монахов выселяли, монастырь перестраивали под нужды приемника для беспризорных детей, а наиболее выдающиеся могилы переносили на главное кладбище СССР — Новодевичье.
Главной заботой работников НКВД, которые осуществляли эту акцию, были могилы поэта Николая Языкова и писателя Николая Гоголя. Для придания хоть какой-то декорации общественного согласия на совершения подобного вандализма, на кладбище в момент вскрытия могил были приглашены литераторы, среди которых известны имена писателей В.Лидина и В.Катаева.
С могилой Языкова проблем не было. А вот гроб Гоголя преподнес сюрприз.
Гроб классика находился в каменном склепе. На разрушение кладки и извлечение гроба ушла масса времени. Наконец гроб вытащили. Открыли крышку: вот так номер! Остов классика был одет в серый сюртук, который хорошо сохранился. Кости рук были сложены на груди, кости ног покоились в сапогах, а вот главной детали — черепа — не было!
Об этой чертовщине было немедленно доложено Сталину, который взял дело на особый контроль: всех свидетелей предупредили о жестокой каре за разглашение тайны.
На этом месте версии происходящего начинают противоречить друг другу. По одной, пропажа черепа никак не сконфузила писателей. Катаев захватил с собой на кладбище ножницы, которыми вырезал из полы гоголевского сюртука кусок ткани для того, чтобы позже сделать переплет для своего первого издания "Мертвых душ". Лидин также получил кусок ткани на память.
Из допроса монахов монастыря выяснилось, что накануне столетия со дня рождения Гоголя (1809-1852) в 1909 году, на кладбище проводилась реставрация могилы великого классика. Обновили ограду, укрепили свод подземного склепа: вот тут-то и появился на кладбище известный московский коллекционер, миллионер Бахрушин.
Бахрушины были известными капиталистами, скупщиками скота, суконщиками, исполнителями военных заказов. Алексей Бахрушин был весьма экстравагантной личностью тогдашней Москвы.
Ум, энергия, глубокая эрудиция сочетались в нем с цинизмом и безумным азартом собирателя. Он собирал театральные реликвии. Ради своей страсти он был готов буквально на все. Ему удалось скупить тысячи уникальных вещей. После революции Бахрушин был вынужден передать всю свою коллекцию народной власти. Ленин лично предложил назвать музей его именем и назначил директором.
И сегодня театральный музей имени Бахрушина, готический дворец напротив Павелецкого вокзала — самое грандиозное специализированное собрание Москвы. В музее насчитывается 1 миллион экспонатов. Библиотека музея насчитывает 60 тысяч томов. Рукописный фонд хранит редчайшие рукописи.
Этот-то пленник страсти и решился на святотатство. За хорошие деньги кто-то из могильщиков украл для Бахрушина бесценный раритет.
По слухам, череп Гоголя хранился в кожаном медицинском саквояже, среди анатомических медицинских инструментов. Так Бахрушин хотел обезопасить череп Гоголя в случае случайной находки: мало ли что держит в саквояже патологоанатом.
Смерть Бахрушина в 1929 году, видимо, навсегда унесла тайну нынешнего местонахождения черепа в могилу. Хотя фильм исподволь призывает и наши власти и наших историков поставить, наконец, точку в этой чертовщине.
С сегодняшним росийским менталитетом уже трудно понять, зачем, собственно, Советская власть решила засекретить историю, к которой не имела никакого отношения. Так или иначе, обезображенные останки Гоголя были опущены в новую могилу, над которой по распоряжению Сталина был поставлен парадный бюст, а прежний каменный крест и надгробная Голгофа были выброшены.
источник:
http://www.ngogol.ru/taina/

О личной жизни Гоголя рассказывают самые странные небылицы. Даже в литературоведении сложилось убеждение, будто Гоголь был увлечен графиней Анной Михайловной Виельгорской, пытался сделать ей предложение, но, как сообщается в новейшем издании переписки Гоголя с Виельгорскими, "переговоры с родственниками сразу же убедили его, что неравенство их общественного положения исключает возможность такого брака"...

Еще в апреле 1840 года Гоголь писал Николаю Белозерскому, черниговскому помещику, с которым был знаком с нежинской поры: "Я же теперь больше гожусь для монастыря, чем для жизни светской". А в феврале 1842 года признавался поэту Николаю Языкову: "Я чувствую, что разорвались последние узы, связывавшие меня со светом. Мне нужно уединение, решительное уединение. <...> Я не рожден для треволнений и чувствую с каждым днем и часом, что нет выше удела на свете, как звание монаха". Эти слова могут служить ответом на вопрос, поставленный Гоголем спустя три года в названии статьи "Чей удел на земле выше", вошедшей в книгу "Выбранные места из переписки с друзьями".

Последнее десятилетие жизни Гоголя проходит под знаком все усиливающейся тяги к иночеству. Не давая монашеских обетов целомудрия, нестяжания и послушания, он воплощал их в своем образе жизни. Гоголь не имел собственного дома и жил у друзей - сегодня у одного, завтра у другого. Свою долю имения он отказал в пользу матери и остался нищим, - помогая при этом бедным студентам из средств, получаемых за издание своих сочинений. После смерти Гоголя все личное имущество его состояло из нескольких десятков рублей серебром, книг и старых вещей, - а между тем созданный им фонд "на вспоможение бедным молодым людям, занимающимся наукою и искусством", составлял более двух с половиной тысяч рублей.

О его церковном отношении к послушанию говорит тот поразительный факт, что он по совету своего духовного отца сжег главы незаконченного труда и фактически отказался от художественного творчества. О том, насколько труден этот шаг был для Гоголя, можно судить по его признанию в "Авторской исповеди": "Мне, верно, потяжелей, чем кому-либо другому, отказаться от писательства, когда это составляло единственный предмет всех моих помышлений, когда я все прочее оставил, все лучшие приманки жизни, и, как монах, разорвал связи со всем тем, что мило человеку на земле, затем чтобы ни о чем другом не помышлять, кроме труда своего".

Гоголь, по-видимому, никогда не имел намерения жениться. Современники не оставили никаких свидетельств о его близких отношениях с какой-либо женщиной. В письме к Василию Андреевичу Жуковскому от 10 января (н. ст.) 1848 года, излагая свои воззрения на искусство, он говорит, что не должен, как ему кажется, он связывать себя никакими узами на земле, в том числе и жизнью семейной. Живописцу Александру Иванову Гоголь также замечал, что для него едва ли позволительны мечты о женитьбе. "Вы нищий, - говорил он ему, - и не иметь вам так же угла, где приклонить главу, как не имел его и Тот, Которого пришествие дерзаете вы изобразить кистью! А потому евангелист прав, сказавши, что иные уже не свяжутся никогда никакими земными узами" (из письма от 24 июля (н.ст.) 1847 года).

В литературоведении, однако, сложилось убеждение, что Гоголь был увлечен графиней Анной Михайловной Виельгорской (в замужестве княгиней Шаховской) и даже пытался сделать ей предложение. В новейшем издании переписки Гоголя с Виельгорскими этот эпизод освещается следующим образом: "По семейному преданию Виельгорских, в конце 1840-х годов Гоголь решился сделать предложение Анне Михайловне. Однако предварительные переговоры с родственниками сразу же убедили его, что неравенство их общественного положения исключает возможность такого брака".

В биографическом словаре "Русские писатели" об этом сказано более подробно: "Весной 1850 Гоголь предпринимает первую и последнюю попытку устроить свою семейную жизнь - делает предложение А.М.Виельгорской, но получает отказ. Было ли причиной отсутствие ответного чувства или же сопротивление знатных родителей (ее мать - урожденная принцесса Бирон), но факт тот, что отказ глубоко ранил Гоголя. С чувством уязвленной гордости и горького смирения пишет он Виельгорской, что должен был лучше узнать свою роль: "Чем-нибудь да должен же я быть относительно вас: Бог не даром сталкивает так чудно людей. Может быть, я должен быть не что другое в отношении (вас), как верный пес, обязанный беречь в каком-нибудь углу имущество господина своего".

Несмотря на то, что авторы процитированных строк (в первом случае это Мария Виролайнен, во втором - Юрий Манн), по-разному датируют сватовство Гоголя, их суждения основываются на одном и том же источнике - разысканиях Владимира Шенрока, посвятившего отношениям Гоголя с Виельгорскими специальную работу. На основании переписки Гоголя с графиней Анной Михайловной и некоторых устных свидетельств биограф пришел к заключению, что Гоголь сделал предложение, вероятно, в 1848 году, когда после возвращения из Иерусалима ездил на короткое время в Петербург.

Позднее, в четвертом томе своих "Материалов для биографии Гоголя" Шенрок относит сватовство писателя предположительно к 1850 году (оговаривая, что это не больше, как предположение), когда прекратилась переписка Гоголя с Виельгорскими. Обоснование самого факта сватовства осталось прежним. Каково же это обоснование?

Известно, что графиня Анна Михайловна Виельгорская была одной из постоянных корреспонденток Гоголя, в отношении которой он мыслил себя духовным наставником и учителем, стремясь поддерживать в ней интерес к России и всему русскому. "Тут-то, - пишет Шенрок, - по-видимому, и явилось у Гоголя желание видеть Анну Михайловну своей женой. Давая ей советы и наставления, касающиеся русской литературы, он начинает в то же время затрагивать вопросы, относящиеся к разным сторонам жизни. Он советует ей не танцевать, не вести праздных разговоров, откровенно высказывает ей, что она нехороша собой, что ей не следует искать избранника в большом свете посреди пустоты <...> В свою очередь, исполненные задушевного участия расспросы Анны Михайловны о здоровье Гоголя, об успехе его литературных занятий поддерживали в нем надежду на взаимность. <...> Одним словом, отношения ее к Гоголю незаметно перешли за черту обыкновенной дружбы и сделались чрезвычайно интимными (? - В.В.). Но здесь-то началась фальшь их положения. Виельгорские, как большинство людей титулованных и принадлежащих высшему кругу, никогда не могли бы допустить мысли о родстве с человеком, так далеко отстоявшим от них по рождению. Анна Михайловна, конечно, не думала о возможности связать свою судьбу с Гоголем. Оказалось, что Виельгорские, при всем расположении к Гоголю, не только были поражены его предложением, но даже не могли объяснить себе, как могла явиться такая странная мысль у человека с таким необыкновенным умом".

"Впрочем, - замечает биограф, - мы должны сделать оговорку: собственно говоря, Гоголь только обратился с запросом к графине через Алексея Владимировича Веневитинова, женатого на старшей дочери Виельгорских, Аполлинарии Михайловне. Зная взгляды своих родственников, Веневитинов понял, что предложение не может иметь успеха, и напрямик сказал о том Гоголю".

В свое время профессор Александр Иванович Кирпичников высказал сомнение в сватовстве Гоголя, отмечая противоречия в построениях Шенрока: если Гоголь делал предложение в 1848 году, то все "интимности", отмеченные биографом в переписке молодой графини с Гоголем, являются после предполагаемого сватовства и отказа; если же оно произошло в 1850 году, то нельзя признать крайне странным сватовство Гоголя через посредников на девушке, которую он не видел полтора года.

Да и сам Шенрок, вероятно, чувствуя неубедительность своих умозаключений и колеблясь в выборе даты - к какому году следует отнести предложение Гоголя, замечает, что "воспоминание о нем сохранилось в семейных преданиях родственников Анны Михайловны, а из переписки о существовании его можно догадываться только по единственному письму..."

Письмо Гоголя, о котором идет речь, не датировано и начинается словами: "Мне казалось необходимым написать вам хотя часть моей исповеди". Шенрок полагает, что оно было написано после получения Гоголем отказа по поводу сделанного им графине Анне Михайловне предложения и склонен приурочивать его к 1850 году, когда прекратилась переписка Гоголя с Виельгорскими.

Комментаторы Академического издания, вслед за Шенроком, датируют это письмо 1850 годом, весной (Гоголь предлагает графине с семьей пожить в их подмосковной деревне). Свою схему выстраивает Игорь Золотусский, относя вышеуказанное письмо к 1849 году, что совершенно справедливо. Датировать его следует, по всей видимости, маем 1849 года. Прямая ссылка на него есть в письме Гоголя к графине Анне Михайловне от 3 июня 1849 года: "Вот отчего мне казалось, что жизнь в деревне могла бы больше доставить пищи душе вашей, нежели на даче". Золотусский называет слухами и легендой устные сообщения Веневитиновых о сватовстве и основывает его единственно на майском письме Гоголя к графине. При этом он, как Шенрок и другие, не берет в расчет внутреннего, почти монашеского устроения Гоголя.

Между тем при внимательном прочтении этого письма нельзя найти никаких указаний на сватовство Гоголя. Речь идет в нем о неких "недоразумениях", рожденных на определенной почве. Можно предположить, что Гоголь на мгновение утратил свой обычный строгий контроль над собой. Незадолго до этого он признавался графине Анне Михайловне: "Наконец, я испытал в это время, как не проходит нам никогда безнаказанно, если мы хотя на миг отводим глаза свои от Того, к Которому ежеминутно должны быть приподняты наши взоры, и увлечемся хотя на миг какими-нибудь желаньями земными наместо небесных. Но Бог был милостив и спас меня, как спасал уже не один раз" (из письма от 30 марта 1849 года).

Не следует преувеличивать полушуточных любезностей Гоголя о "верном псе, обязанном беречь в каком-нибудь углу имущество господина своего". Это никак не похоже на любовное признание. Хотя исследователи на подобные слова и опираются в своих заключениях. В том же письме Гоголь настойчиво возвращает себя на уровень прежнего наставника графини, приглашая ее пожить в деревне и заботиться там о крестьянах, "а не о себе". Тем более, что после этих недоразумений переписка Гоголя с Виельгорскими не прервалась.

Меньше всего мы можем доверять как документу неким семейным преданиям. Как заметил еще протопресвитер Василий Зеньковский в своей книге о Гоголе, "рассказ Шенрока слишком неопределенен, чтобы на него можно серьезно опираться". Высказывание графа Владимира Александровича Соллогуба, женатого на второй дочери Виельгорских, Софье Михайловне, что Анна Михайловна - "кажется, единственная женщина, в которую влюблен был Гоголь", на которое обычно ссылаются, также не содержит в себе никаких свидетельств о сватовстве Гоголя.

Обратим внимание на мнение родных Гоголя по этому поводу. В Рукописном отделе Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге хранятся письма Анны Васильевны Гоголь, сестры писателя, к Антонине Михайловне Черницкой, автору статей о Гоголе, в том числе об отношении его к матери. Из этих писем видно, что в семье Гоголя отвергали саму возможность подобного сватовства. "Меня очень огорчил Шенрок, - говорит, в частности, Анна Васильевна, - хотя еще не читала его статьи, но из его писем узнала, и писала ему, что это сватовство невероятно! Возвратясь из Иерусалима, он не в таком был настроении, говорил, что желает пожить с нами в деревне, хозяйничать, построить домик, где бы у каждого была своя комната <...> Мне кажется, он не думал о женитьбе, всегда говорил, что он не способен к семейной жизни! Я написала Шенроку об этом".

В другом письме к тому же адресату Анна Васильевна сообщает, что Николай Васильевич Берг (поэт-переводчик и историк, автор воспоминаний о Гоголе) предлагал Шенроку написать статью "Сватовство Гоголя" (вероятно, для редактировавшейся им газеты "Варшавский Дневник"). "Я в негодовании, - пишет она, - как ему могут это предлагать! Берется писать его биографию и совсем его не знает".

Итак, нельзя не признать, что вопрос о сватовстве Гоголя к графине Анне Михайловне Виельгорской не имеет сколько-нибудь серьезного научного обоснования. В этой связи вспомним слова о Гоголе, сказанные его старшим другом Жуковским: "Настоящим его призванием было монашество. Я уверен, что если бы он не начал свои "Мертвые Души", которых окончание лежало на его совести и все ему не давалось, то он давно бы стал монахом и был бы успокоен совершенно, вступив в ту атмосферу, в которой душа его дышала бы легко и свободно".

Владимир Воропаев
http://gogol.lit-info.ru/gogol/bio/pochemu-ne-byl-zhenat.htm

Дорогие наши,прекрасные,очаровательные и просто замечательные! С праздником Вас.

Нда...эстафета метаний предметов дошла и до меня от Перки...хорошо еще,что на мне хоть латаные но латы и дырявый но шлем... Отвечаю на вопросы и готов запулить ...то есть метнуть в любого пожелавшего принять участие в игре-эстафете загадочный предмет.

1.Два камня,конечно не один.их можно использовать для уничтожения моли,причем двумя способами: первый способ- метать камни в пролетающую моль.Второй способ- берется шуба,кладется на большой камень. Вы со вторым камнем застываете над ней- ловушка готова. Как только моль садится на шубу и готовится пообедать- вы точечным ударом уничтожаете ее...Главное,чтобы шуба была подороже...
2.Онищенко сказал,что сотовые вредны. Простые телефоны громоздки. Два камня,ударяющие друг о друга- прекрасное средство для общения.
3.после долгих мытарств в поисках справедливости,хлеба насущного или спонсорских денег,большой камень кладем под голову,а ноги-на подушку: дурная голова ногам покоя не дает...Камень поменьше надо положить на грудь а потом,через некоторое время,сбросить. Сразу станет легче на душе.
4. Можно использовать камни для легкого бодрящего массажа....
5.Если в доме холодно- на улице разжечь костер,накалить камни и попеременно бегать с раскаленным камнем в дом. Одно из двух: либо вы согреетесь,либо дома станет теплее.
6. сразу вспомнился традиционный способ лечения радикулита: накалить камень и приложить к больному месту.Можно усовершенствовать лечение:один камень накалить .другой подержать в холодильнике. Контраст!!!
7. Использовать камни для создания имиджа: тот,что помееньше положить в кошелек, тот что побольше-в хозяйственную сумку...Сразу все увидят,какой вы богатый и сколько покупаете разного в этот кризисный период. Уважать будут...
8.На этих камнях можно защитить докторскую и кандидатскую...Как-не говорю...Сами догадайтесь.
9.Можно прославиться и, может даже,заработать деньги.Для этого нужно пригласить нескольких(Штуки три)президентов,депутатов и прочих важных людей(не забудьте олигархов) и заложить камень в основание.Чего-не важно- все равно это будет очередная профанация. А второй камень-в основание второго объекта.
10.Наконец вспомним,что булыжник-орудие пролетариата...
Приношу извинения за ошибки,особенно за разные там запятые и точки- я их всегда забывал ставить или ставил не туда.Поэтому,вот вам знаки препинания,ставьте куда хотите: .............,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,!!!!!!!!!!!!!?????????::::::::::

Больше из

Люди! Други мои ! Вот и заканчивается очередной трудный год.Для кого-то он был хороший,для кого-то плохой.Но в общей сложности,что греха таить- интересный был год,насыщенный!Мы все смотрим с надеждой в будущее- а иначе нельзя: человек только и живет надеждою.Так пусть Ваши надежды исполнятся.
Счастья Вам,мира!

Перки загаданула задачку...то есть- анкету. Попробую ответить.
1) Три вещи, которые мне непонятны
1) для чего живут люди
2)куда так быстро исчезает зарплата
3)зачем нужна зима.
2) Три вещи, которые меня восторгают
1)ночь
2) ракушки
3) мои племяшки
3) Три вещи, которые меня пугают
1)человеческая тупость
2)обилие чиновников
3)поход к спонсору
4) Три вещи, которым мне бы хотелось научиться
1)музыка
2)живопись
3) писать стихи
5) Три вещи, которые на мне сейчас одеты
1)шерстяные носки
2)старенький свитер до колен.Растянулся-но теплый
3) перстень.тоже старенький
6) Три вещи, лежащие на моем столе
1)стопка книг
2) Горыныч-кот
3)бланк авансового отчета
7) Три плюса моего характера
1) доверчивый
2)отходчивый
3) ээээээ.....затрудняюсь сказать.может-памятливый?

8) Три минуса моего характера
1) доверчивый
2) злобный
3) вспыльчивый
9) Три вещи, которые я делаю чаще всего
1) ругаюсь
2) скандалю
3) злюсь
10) Три места куда я хотел бы попасть
1) Севастополь
2) лесная глушь
3)на вечернюю звезду
11) Три имени, которые я использую
Вообще-то их больше...но чаще всего
1)Катюха
2) Саня
3) Перки
12) Три блюда, которые я обожаю
1) сыр
2) печенка жареная
3) сыр с печенкой
13) Три человека, которые ответят на эти же вопросы у себя в дневнике
Bronislawa Ratatosk 69eyeS

Иду летним лесом. Ветрено. Зеленые мохнатые сосновые лапы шумят в вышине- словно
сосны исполняют сложный ритуальный танец вокруг меня Они-то, сосны, знают для чего мне необходимо к небольшому холмику ,зажатому между озером и небольшой рекой. Там мне предстоит встретить три зари, там мне предстоит найти имя…Имя мое…В каком уголке Вселенной отыщется оно. Да и отыщется ли вообще… Мой путь почти закончен.: предстоит еще собрать необходимые для отвара травы. Точнее, корни: плакун-травы, зверобоя и калгана.Выхожу из бора на пойменный луг. Кланяюсь поясно на три строны,приговаривая: «Свята мати Земля! Ты всем травам мати, древам мати! Родишь ты их по божьему разумению. Помилуй мя, благослови, мати, от земли травы сбирати. от Бога зелие, от земли корение». Теперь можно приступать. Калган вот он - на песчаном всхолмлении берега, растет в изобилии. И почти сразу нашелся нужный кустик, со всеми ПРИЗНАКАМИ: вчера целый вечер бабушка объясняла, где он должен расти, какой высоты и сколько цветков должно быть на его трех веточках, какие растения должны быть рядом. Облегченно вздохнув, опускаюсь на колени и шепчу заговор: «трава святая калган именем.дозволь взять корень твой не для похоти и забавы». Ножом окольцовываю его- обвожу по кругу–и осторожно выкапываю растеньице, принимаю через старинное серебряное кольцо,…
С плакун-травой пришлось повозиться: только часа через три нашелся нужный кустик.
Теперь можно и подниматься на священный холм. Обращаюсь с приветствием к предкам - ,кланяюсь и кладу на плоский камешек требу. Верткая ящерка высовывается из травы,смотрит на меня черными бусинками глаз и убегает. Добрый знак.
Теперь мне надлежит найти три камня, набрать воды из родника, разжечь костер, приготовить отвар…Когда над стареньким котелком поднялась буроватая пена – отвар готов- по небу начинает разливаться вечерняя заря. Устанавливаю камни- на равном расстоянии,так чтобы образовался треугольник. Сажусь внутри лицом к заходящему солнцу. Сейчас неторопливо надо выпись весь отвар. Он горячий,горький.После нескольких глотков мой желудок начинает сопротивляться и мне стоит больших трудов заставить его принять остатки чудодейственного зелья.Теперь-полный покой и сосредоточение.Только какое там сосредоточение, если тучей налетают комары…Стискиваю зубы –шевелиться нельзя- и смотрю в оранжевый отсвет…. Зарявечерняя , Заря черная, полуночная, Заря утрешняя…Три сродницы старшие. Достаньте ключи заветные, откройте двери булатные….»- слова заговора льются без запинки(еще бы- месяц зубрежки!) и как бы отвечая на них вокруг начинают происходить изменения. Сначала далеко-далеко на оранжевом полотнище появляется фиолетовый отблеск. он растет, ширится и… и вокруг него мир теряет четкость, размывается. Становится трудно дышать .взглядом фиксирую какое-то движение …и я понимаю, что нахожусь где-то неизвестно где. Вокруг абсолютная темнота. Только ощущается чье-то присутствие. Мудрое и успокаивающее. Опять что-то происходит- низвергается вдруг настоящий звездопад с миллиардами разноцветных искр. Мелькают цветовые пятна котороые складываются в фантастические картины. Внезапно – стоп кадр:огромные деревья на берегу озера, синее-синее небо. Из-за деревьев выходит русоволосая девушка в белой рубахе и серебряном венчике. На рубаху и на венчик нашито множество металлических украшений: они издают мелодичный звон при каждом движении хозяйки. Она манит меня за собой и и я послушно иду. Мне нужно мое имя – говорю я . Девушка оглядывается и беззвучно произносит Имя. Мое Имя…
Мир гаснет, я задыхаюсь- и прорываюсь сквозь темноту в яркие краски утра. Медленно через боль –мышцы занемели- прихожу в себя.Зато теперь у меня есть имя.

Как приготовить глинтвейн
Все чаще перед Рождеством и у нас стали появляться на улицах торговцы этим обжигающим напитком. Между тем, покупая вино, очень часто остаёшься просто-напросто неудовлетворен его качеством. Так почему же самому не пригласить друзей и устроить дегустационный вечер - попробовать приготовить зимние напитки самим.

Интересно заметить, что первые рецепты «пылающего напитка» и легенды вокруг него появились задолго до нашего времени. Некоторые исторические источники утверждают, что этот напиток, возможно, старше самого Рождества. Ведь посудите сами, ещё древнеримский кулинар Апициус в одной из своих кулинарных книг посвящал гурманов в тонкости винопития замечая при этом, что «облагородить» вина, то есть придать ему нотку специфического вкуса можно с помощью тимьяна, кориандра, корицы, гвоздики и лаврового листа. Кроме того, вино со специями и хранилось дольше обычного. А в холодные зимы вино пили подогретым.

И так, как же правильно приготовить глинтвейн, чтобы он не показался пресным или чересчур густым и пряным? Основной постулат приготовления — глинтвейн ни при каких обстоятельствах не должен закипать, иначе он превратится в простое кипяченное вино и впечатление от напитка будет напрочь испорчено. А сам процесс приготовления этого ароматного напитка — это не просто кулинарный изыск, а хороший способ сплотить коллектив, познакомить незнакомых людей, веселящихся в одной компании или открыть новую грань в муже, который, казалось бы уже изучен до кончиков ногтей. В приготовлении глинтвейна есть где разгуляться фантазии, ведь импровизировать с крепостью напитка, его сладостью и прочими вкусовыми оттенками можно до бесконечности. Идеальными считаются сухие или полусухие красные некрепкие вина.

Итак, при приготовлении глинтвейна сначала кипятят воду со специями. Именно такой порядок приготовления позволяет специям наиболее полно отдать свой аромат и пряность. Воду следует кипятить около 5 минут, а затем добавить вино. На 1 литр вина потребуется 150 граммов воды, 100-150 г. сахара, различные специи и компоненты. Хотя все чаще и чаще сахар предпочитают заменять мёдом, тогда и вкус глинтвейна становится ещё больше специфическим. Из специй используются: гвоздика, кардамон, кориандр, шафран, лавровый лист, душистый перец горошком. Единственное условие — специи должны быть не молотыми, иначе глинтвейн получится мутным. Все другие компоненты — плоды ваших фантазий: от банальной лимонной цедры до различных ягод, кусочков фруктов и орехов. После добавления всех компонентов глинтвейн, постоянно помешивая, нагревают на медленном огне.

Что касается температуры, то она должна быть около 70 градусов. Остаётся только вопрос — кто будет опускать градусник в чудесное пыхтящее на огне варево. Вот почему чаще, температура определяется «на ощупь». Она должна быть именно такой, чтобы горячий глинтвейн можно было пить, не обжигаясь.

Когда глинтвейн «созрел» его процеживают через ситечко, наливают в специальные кружки из толстой керамики. Так делают немцы, но почему бы и нам не завести традицию специальной рождественской посуды?

А ещё глинтвейн рекомендуется в период восстановления после инфекционных заболеваний, при физическом и психическом истощении. Парочка бокалов согреют, помогут при простуде, избавят от кашля.

Ну а если глинтвейн кажется вам уж слишком примитивным и «каждодневным», тогда побалуйте гостей пуншем, который, кстати, возник ещё раньше чем глинтвейн. Чаще всего пунш готовят жители Скандинавии. В давние времена основными обязательными составляющими пунша были пять компонентов: вино, ром, фруктовый сок, сахар или мёд и пряности "корица, гвоздика). Сегодня каждая скандинавская семья имеет свой рецепт пунша и именно поэтому хозяин дома никогда не будет настаивать на своём рецепте. Вместо этого он предложит приготовить пунш гостью, дабы тот сам определил соотношение смешиваемых компонентов.

Секрет приготовления пунша гласит, что не следует выливать горячую воду непосредственно в ром или коньяк, так как при этом из них улетучиваются эфирные и ароматические вещества. Так же, как и в глинтвейне, сначала растворяют сахар в горячей, но не кипящей воде и только потом добавляют ром. Температура соблюдается та же, что и в вине. Так как пунш не возбуждает аппетит и не может выступать в качестве аперитива, его чаще всего подают к десертам.

Что касается грога, то в противовес двум предыдущим напиткам, в его приготовлении должна соблюдаться чёткая пропорция: соотношение алкоголя к воде в нём всегда будет одинаково — четыре части воды к части алкоголя. Это правило придумано не просто так, а имеет свою давнюю историю. В XVIII веке английским морякам Королевского флота Великобритании ежедневно выдавали порцию рома. Но как только командовать флотом стал Эдвард Верной, экономный в любых мелочах адмирал распорядился вместо чистого — выдавать ром, разбавленный водой. Вот почему за глаза его давно прозвали Старый Грог — из-за привычки прогуливаться по палубе в любую погоду в непромокаемой накидке, называемой грогрэмом. Но напиток перетерпел некоторые изменения и оказался не таким строгим, особенно если он приготовлен на основе крепкого чая с добавлением лимона и мёда.

Если глубоко покопаться в поваренных книгах древней Руси, то окажется, что и у нас существовал свой зимний напиток. Назывался он сбитень. И его приготовление требовало намного больше усилий, чем сегодняшние. Для начала создавалось сырье, или «мёд» — смесь из мёда, воды, хмеля и пряностей, которую уваривали, потом в неё добавляли дрожжи и давали перебродить. Только после этого «мёд» можно было пить или, добавляя воду, варить из него сбитень.

Новый год не за горами! А за ним и вереница рождественских праздников. Дайте себе слово обязательно побаловать друзей одним из предложенных рецептом. Уверяю вас, они в долгу не останутся.

http://subscribe.ru/digest/woman/recipe/n75771854.html: