В связи с переездом , разбирал необходимые бумаги, которые не хотел бы оставлять в квартире. Я забыл кое-что прихватить с собой в Грецию и моя супруга в них основательно порылася. Это справки из института, какие-то свидетельства, русские права, всякая дребедень, но которая еще может пригодиться. Решил прихватить с собой всю коробку. Давно не заглядывал в нее , не было надобности. На дне коробки обнаружил одну вещь , которая теперь на несколько дней выбила меня из колее. Ее кофта...цветной африканский шелк...причудливый рисунок.
Начиная с институтских времен у меня были только две долгосрочные связи. Полтора года Наташка из Рязани, веселая пышная девчонка и почти три года- Лареза,ее имя до сих пор звучит для меня как лезвие бритвы...
Я сразу назвал ее Ларисой. Так было проше. Познакомил один институтский приятель- просто приташил ее ко мне домой. Я тогда бросил уже и пед , только расстался с Наташкой, прилично зарабатывал и снимал малюсенькую убогую однушку, в Измайлово, на какой-то Измайловской улице и был в свободном полете. Мой приятель был уверен , что мне нужна черная женщина. Вот и привел мне Ларезу, которая училась с его малолетней сестрой в Нефте-газовом в одной группе.
Это было безумие с первого взгляда. Лереза приехала из Нигерии, очень плохо говорила по русски, но у нее был классный английский. А англиский был необходим мне. Я встречался с ней две недели, после этого она перехала ко мне. Я стал ее первым мужчиной (хотя иногда я сомневаюсь в этом) . Она очень быстро освоила искусство выражения чувств физическим путем , просто зомбировав меня. У нее был свой такой необъяснимый феномен, ее запах, такой тропический , обволакивающий, запах, я много раз дарил ее дорогие духи, но через десять минут после их применения она пахла точно так же как и до. За все три года я не смог ни разу изменить ей. Я почти перестал встречаться с друзьями, я выходил только с ней, и при каждом выходе , я думал, когда же наконец закончится этот фильм... спектакль...ужин...и мы окажемся дома, на нашем полуторном диване... И каждый раз все было по новому.Это было одно бесконечное исследование. Я несколько раз делал ей предложение. Но она говорила, что не может его принять. Лареза происходила из очень богатой и очень религиозной масульманской семьи, корни которой тянутся из Мароко. Все десять детей в семье получили высшее образование в Европе. Она была последняя из дочерей и являлась любимицей отца. Отец ни за что не отдал бы мне ее.
Получив диплом, она почти сразу уехала. Ее отъезд так не удачно совпал с уходом мамы и болезнью отца, что я не мог даже сопротивляться ему. Выкупить Ларезу у ее семьи у меня не было денег, ехать за ней в Нигерию было бы безумием. Лареза ненавидела Москву , холод, и вообще цивилизацию.
За три дня до отлета она сделала операцию по восстановлнеию девствености. Запретила прикасаться к ней. И я ущел из дома. Я не хотел идти к друзьям, а вернуться спать в родительскую квартиру, где был умирающий отец с сиделкой, я тоже не мог. Я провел три дня на комсомольской площади. Проспал забившись в угол, несколько раз на дню откупаясь от милиции. Это особенность моего организма- засыпать, когда нет больше сил выносить физическую боль...
Я вернулся , грязный , опухший, чтобы отвезти ее в аэропорт. Ехали молча. Мне хотелось загнать мою старую копейку в лес и как следует отделать там Ларезу, за всю ту боль, что она причинила мне. Но я не мог... так поступить с ней.
Вернувшись из Шереметьева, я выпил залпом бутылку водки в перемешку с валерьянкой и заснул. Проспал почти двое суток...Проснулся от грохота. Витек ломал дверь. Умер отец. Я пошел в ванную. Умылся, потянулся за полотенцем, с ободраной ржавой трубы мне на лицо выпала ее рубашка, цветной африканский шелк... Я выл, я пытался разодрать ее зубами, руками, но это был настоящий шелк. Она пахла Ларезой. Она и сейчас пахнет ей, этот кокосовый запах...Все мои аттестаты и справки , хронящиеся в коробке вместе с этой ценной вещью имеют запах Ларезы. Раньше укнувшись в рубашку, я мог детально представить себе ее и представить наш разговор с ней. Она не ответила ни на одно мое письмо. Иногда я схожу с ума при мысли, что Ларезу продали какому-то трахучему негру и, он завернув ее в паранжу , нещадно пользуется ей.....
Но я благодарен ей, что она была. Была, такая особенная. Я спокойно обхватывал ее талию двумя ладонями, а больше всего она любила кусок от нарезного батона, намазанный нашим майонезом из банки с железной крышкой, которые никогда нормально не открывались, не покалечив крышку, с толстенным куском сыра- общажная еда) До сих пор сотворяя себе такой Ларезин бутерброд, у меня улучшается настроение , вспоминая об этом времени.... Если бы только можно было задержать время!...Но нет. Жизнь, знаете ли....
