Было чуть больше двух часов ночи, и я стоял на улице перед дешевым баром в Осаке. Мужчина рядом был одет в ярко-красную гавайскую рубашку. От него несло сигаретами и японским виски. "Во время интервью у тебя за спиной будут сидеть люди — куча людей за столом, — сказал он. — И ты не должен на них смотреть. Если ты повернешься хотя бы на секунду..."

Он не договорил, а я не стал просить его закончить фразу. Все понятно. Я прибыл сюда, чтобы пообщаться с боссом якудзы, и парень в гавайской рубашке был моим связующим звеном.

Якудза совсем не похожи на милых итальяшек из "Клана Сопрано". Они действительно отрезают себе пальцы и отдают боссам, если сделают что-то не так. Это все довольно безрассудная затея. И особенно для меня.

Дело в том, что я не храбрец. Я невротик, очень осторожный невротик. Мою руки и перед едой, и после. Я самый крупный в Нью-Йорке покупатель дезинфицирующих очищающих растворов. Я настороженно отношусь к розеткам, балконам и мужикам выше 180 см. После того как я прочел статью о вирусах и бактериях, у меня развилась ипохондрия — да такая серьезная, что доктора начали отказывать мне в приеме. Сейчас я являюсь счастливым обладателем нескольких израильских противогазов. А, совершив несколько ужасных перелетов, я так боюсь летать, что могу сесть в самолет только после многочисленных процедур и ритуалов.

А еще я сделал карьеру на статьях об успешных любителях адреналина, не боящихся опасностей, — они считают карты в казино, ворочают бизнесом в грязном нефтяном мире, обворовывают секретные государственные организации. Чтобы изучить их дела, я частенько вынужден следовать за ними — иногда в ужасные места.

Контраст? Не то чтобы. Правда в том, что я хотел бы иметь смелость жить так, как живут они. Но поскольку у меня кишка тонка — и храбрецом я никогда не стану, — я могу хотя бы быть рядом с ними, участвовать в гонке, не будучи при этом ничьей мишенью.