Бродя в своих мыслях, она убегала от пугающей реальности этого страшного вечера. Идти домой одной было страшно, ноги едва двигались, а в каждом шорохе виделся зловещий маньяк… Но тем не менее шаг за шагом она приближалась к дому. «Как же все могло бы быть проще, если бы мы не поругались..Он бы снова провожал меня, а я бы чувствовала себя спокойно и защищенно…» Но ссора произошла, слезы пущены- и вот результат… Она одна идет домой.. А вокруг ни души, лишь большое темное, буквально черное, поле, а за ним роща. Роща, в которой встречаются десятки людей вечерами, в которой они увиделись в первый раз, но которая сейчас стала совсем чужой и отталкивающе зловещей. Проходя мимо нее, она не услышала ни одного звука, кроме стонов деревьев, потрескиваний кустов, как будто кому-то переламывали кости, и шума ветра…Ветра, кружащего влюбленных в своем ласковом дуновении, пугающего слабых своей колкостью и холодностью, сбивающего с ног и приводящего в замешательство. Тропинка была еще хуже: каблуки утопали в грязи, вокруг ни одного фонаря… И только стук сердца отделял ее от реальности. Но роща была уже позади, а над полем в безоблачном небе висела огромная луна…Единственный фонарь, освещавший путь, казался страшнее темного поля и рощи. В свете этой луны было что-то ужасное, она любила лунный свет, любила смотреть на нее, но сегодня этот фонарь был слишком большим, светил слишком ярко, выдавая ее местоположение для нежеланных встречных. Руки от хлеставшего все тело ветра окоченели и сжались в кулаки, все тело ее как бы сжалось в комок…комок нервов, который при малейшем шорохе весь приходил в движение и беспокойство. Внезапно что-то в высокой траве зашевелилось. Она остановилась и приготовилась кричать при малейшей опасности..Но только вот к чему бы привел этот крик? Кто бы пришел на помощь? И зачем останавливаться, когда так страшно? Зачем подходить к источнику шума, как это сделала она, если проще и лучше убежать? Боюсь, этого не дано узнать никому.. Человек  - странное и любопытное существо, теряющее всякую осторожность при чем-то неведомом. Возможно, это поведение навязано нам фильмами ужасов, когда в самые страшные моменты хочется закричать главному герою: «Беги, идиот! Он же там! Беги, ты же знаешь, что он там!» Но герой продолжает идти, а затем его убивают…Вот и она полезла в эту траву, сухую, хотя июль был дождливый, и …нашла там пса, который дружелюбно повилял ей хвостиком, и посеменил за ней. А она была даже не против компании, пусть и такой странной. Собаке можно выговориться, она молча выслушает и ничего не осудит, а тебе станет легче. Вот и она начала говорить, и делала это, пока слова не кончились, а собака просто подошла и лизнула ее ногу…Только тут она обратила внимание на свой внешний вид…В голове всё резко запульсировало…Боже, во что же она одета! На самом-то деле на ней толком не было ничего, ссорясь со своим парнем, она выскочила от него, не подумав о том, что ссора началась в минуту самых откровенных ласк в ее жизни…во время которых была скинута почти вся одежда, а если быть точнее, то на  ней был только легкий свитерок, который он просто не успел снять…Как же она могла так идти и ничего не заметить? Понятно теперь, почему ей было так холодно, почему по ногам била трава…а тем временем пес продолжал облизывать ее обнаженную ногу, пока она стояла и пыталась собраться с мыслями. Но страшнее было в этот момент не то, что она стояла в одном свитере посреди поля ночью, а то, что эта незатейливая ласка бездомного животного пробудила в ней легкую истому… Она закрыла глаза и позволила псу подняться чуть выше. Язык, такой длинный, быстрый, резкий и теплый, двигался вверх по ее ноге, пока по бедру не поднялся до заветного треугольничка….Только тут она заметила, какого размера была собака…а была она очень крупной, крупнее взрослой особи овчарки. Эта мысль заставила ее дернуться в сторону, и тогда язык собаки неожиданно слегка задел клитор девушки…Глаза закрылись, тело ослабло, и уже не возникало мысли присмотреться к собаке поближе.  Она так и села на землю, а собака не отрывалась от ее лона, языком все глубже и глубже погружаясь в ее прелести. Голова кружилась, руки трепали пса по голове, но шерсть была какая-то слишком мягкая и шелковистая…Но глаза были слишком плотно закрыты, чтобы посмотреть. Все вокруг вдруг как-то видоизменилось, луна стала улыбаться, трава стала ласково водить стеблями по ее соскам, а ветер забирался в самые потаенные уголки ее тела, но был не холодным и отчужденным, а превратился  в нежного и ласкового любовника. Но все это уходило на задний план, всеми ее помыслами завладел один единственный язык, который не отрывался от нее ни на минуту, не давал ей вернуться в реальность. Поэтому она не заметила, как с разных сторон подошли другие собаки и сели, смотря на эту сцену. Она только тогда почувствовала их присутствие, когда количество языков, тщательно вылизывающих ее лоно, увеличилось до пяти, когда остальные языки рассредоточились по всему ее телу, кроме сосков, которые по прежнему ласкала трава…Она потеряла счет времени, потеряла ощущение любой реальности, ей было так хорошо, что она не могла замолчать, и стоны вырывались из ее горла всё с нарастающей силой, но вдруг что-то полоснуло ее по соску, и горячая струя побежала по ее и так разгоряченному телу. Стебли травы стали хлестать по ее соскам с ужасающей силой, краями своими раздирая плоть и причиняя ужасную боль, а языки вдруг стали безумно настойчивыми. Сначала пять языков будто сплелись в один толстый стержень, а затем этот стержень вонзился в ее нетронутое лоно, причинив огромную боль. По половым губам пробежала струйка крови, а языки расплелись и уже внутри девушки начали бешено двигаться, стирая своей поверхностью ее кожу до костей. Остальные собаки точно так же работали своими языками, но снаружи, наступая тяжелыми лапами на руки девушки, которая теперь уже пыталась вырваться из этой убийственной животной хватки. Стебли растений начали бить ее по клитору, при первом же ударе разделив его на две симметричные части. Тело девушки вздымалось в агонии боли, страха, ужаса, непонимания происходящего. Чувства, ощущения уходили на задний план, оставляя место всепоглощающей боли. И это не останавливалось. Она не могла кричать, не могла вообще ничего сделать, потому что голос куда-то пропал, уши перестали различать хоть какие-то звуки. Кровь не прекращала идти, ее течение превратилось в ровную реку, стекающую на землю. Трава стала кроваво-красной, впитав этот живительный сок, и ударила по телу девушки с новой силой. А тот самый первый пес полностью запустил свою узкую и длинную морду в ее влагалище. Разрывая последние остатки плоти, имеющиеся внутри, он принюхивался к запаху крови, смешанной со смазкой, и вылизывал девушку все тщательнее. Вдруг девушка вскрикнула, тело ее выгнулось, все, кроме этого пса, отодвинулись от нее. В ее последнем, предсмертном крике можно было услышать блаженство, которое она испытала от глубоко проникновения в ее сокровенное, хранимое для любимого, но доставшееся кому-то неизвестному, непонятному, ненужному… Позже утих ветер, трава снова позеленела, собаки разошлись, и лишь этот верный пес все лизал и лизал мертвую девушку, пока не растворил ее в своей ласке, да так, что от нее действительно ничего не осталось… А потом он встал на задние лапы и пошел, будто всю жизнь ходил не на четырех, а на двух лапах, пошел и исчез в этом, показавшемся странным той девушке, лунном свете..

(с) Rovena