Фраза: "Гауди либо сумасшедший, либо гений” стала крылатой, и её применяют, описывая творчество и жизнь архитектора. А почему нет? Ведь архитектор считал своим предназначением понять устройство мира и возводить его вместе с самим Богом.

В течение своей жизни Антонио Гауди-и-Корнет (1852-1926) воплотил в жизнь восемнадцать проектов архитектуры и большая часть зданий, выстроенных по проектам каталонского зодчего, расположены в Барселоне. Этот город был и домом архитектора и его лабораторией, в которой он ставил необыкновенные архитектурные опыты. Каталония вообще является местом довольно необычным и вовсе не потому, что она сливает воедино готику и мавританский стиль.

Барселона — черно-желтого цвета?

Между прочим, согласно каталонской символике, черный — цвет траура, и желтый — цвет позора. Так что такси в Барселоне везут на себе траур и позор.

Как и все в Барселоне, это — память о Гауди.

Антонио Гауди погиб в том самом городе, который сам построил: не было бы Гауди — не было бы Барселоны.

Фортуна улыбнулась Гауди во время его творческого роста. У него произошла встреча с человеком, разделяющим его взгляд на архитектуру. Крупный промышленник, меценат и эстет Гуэль Эусебио стал для Гауди «финансовым» ангелом хранителем. Архитектор завершил в 1883 г. дом касса Винсенс, своеобразная интерпретация дворцов тысяча и одной ночи, которая привлекла внимание Гуэля. После чего он и познакомился с его автором.

Для своего дружественного покровителя архитектор создал городской особняк (1886-1888) и усадьбу (павильоны) (1885-1888). Немногим позже он работал над проектом парка Гуэль (1903-1910). Город-сад, возникший на лысой горе – Монте Пелада, первоначально задумывался как убежище от развивающихся индустриальных кошмаров ХХ века. Предполагалось поделить парк на шестьдесят частей и реализовать участки для строительства домов состоятельных людей.

Однако, были проданы всего два участка, и один из них купил сам Гауди. Самое оптимистичное творение архитектора имело главную достопримечательность – скамью-змею, ставшую необыкновенным памятником бесконечности. Поверхность скамьи испещрена странными, магическими символами и знаками. Даже этот нереализованный проект не смог разлучить двух друзей.

В 1962 году архитектурный ансамбль Парка Гуэля был объявлен Художественным памятником Барселоны, в 1969 году — памятником национального значения, а в 1984 году парк Гуэля вместе с другими творениями Антонио Гауди включён в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Своей мировой известностью она обязана именно этому полусумасшедшему архитектору, строившему причудливые дома без инженеров-проектировщиков, без чертежей, без расчетов и без предварительного плана.

Здания с глазами вместо балконов, дворцы с зоопарком на крыше, литые ворота в виде дракона, кружевные башни, динозавр, улегшийся на крышу обыкновенного городского здания, собор, только отдаленно напоминающий собор — этому человеку в Барселоне разрешали все, и он по-настоящему старался.

Барселона была небольшим заштатным местечком, пока в ней не появился странный человек, носивший в кармане сырые яйца (потому что яйцо — символ красоты и вечности), ненавидевшему прямые углы (потому что прямой угол — придумка человека, а от Бога — это круг), строившему дома без перекрытий (НАСА только через несколько десятилетий выработало математическую формулу, по которой рассчитываются такие постройки) и готовому воплотить в камень волшебство.

Талант Гауди заметил еще один чудак, очень богатый барселонский промышленник, Эусеби Гуэль — он позволил чудаку строить все, что тот захочет, везде, где тот захочет, и так, как тот захочет.

Так Гауди получил в единоличное распоряжение Барселону — и, надо сказать, мало кто из получавших в единоличное распоряжение какой бы то ни было город, был так же милосерден к людям, искусству и красоте.

7 июня 1926 года Антонио Гауди, как обычно, прогуливался по городу, вглядываясь в облака — именно их он считал совершенными созданиями природы, дающими художнику творческую идею.

Ему было семьдесят четыре года, он был очень плохо одет — не потому, что не мог себе позволить, а потому, что сиюминутное всегда было ему чуждо.

А в Барселоне только-только пустили трамвай.

И старик не заметил железное чудовище.

Ни один извозчик не тронулся с места, ни один автомобилист не рискнул подвезти несчастного — было очевидно, что раздавленный старик не заплатит за проезд.

Его доставили в больницу для нищих стражи барселонского порядка.

Три дня город, сбиваясь с ног, искал своего Гауди — но никто не догадался искать его в больнице для нищих.

Там он и умер, не приходя в сознание.

И тогда барселонская мэрия приказала всем извозчикам и всем таксистам города отныне и на веки веков носить на себе цвет траура по великому Гауди и цвет позора человеческой черствости.

А Гауди оказался куда милосерднее к Барселоне, чем мэрия.