Солнце старательно пыталось куснуть за пухлый бочок измазанную в саже дочерна верткую тучку. Весь день светило катилось за объектом вожделения, но сил догнать беглянку так и не хватило. Уже под покровом сумерек тучка вернулась в Город с победой, зависнув где-то над центром его. Засыпая, тучка привычно зацепилась за высокий флюгер Башни-Луны, мерно обращаясь вокруг него.
Немногим ниже, немногим направо в доме, горящем изнутри сжигающим души пламенем горнов, погас свет. Желтеть в наступающей темноте осталось лишь одинокое окошко второго этажа, сиротливо ютящееся под самой крышей. Лишь немногие горожане, которым довелось в жизни побывать во Дворах Ключей, боялись в это время проходить мимо. Они не помнили точно, что видели внутри, но знали определенно одно – в этом доме никогда не было второго этажа.
***
-Чаю? – едва различимый голос, который скорее сошел бы за шепот.
- С молоком, - тонкий детский голосок с другого края стола.
Длинные тонкие пальцы овили круглый заварочный чайничек, носящий на солидном брюхе замысловатый посеребренный узор. Темная жидкость струйкой скользнула в маленькую чашку, смешиваясь с водой, расходясь мутными мудреными завитками.
-Молоко добавишь сам. Анна?
-Без сахара, благодарю,- мелодичный женский голос, ухоженные руки, принимающие чашку, вздернутый носик, вдыхающий аромат.
Чаепитие продолжается недолго. На скупом столе, покрытом серой льняной тканью, нет ни сладостей, ни ярких салфеток. Первыми встают с высоких длинноногих табуретов дети, они садятся у огня, расправляя затекшие ноги. За ними отправляется худенькая женщина, кутаясь в темную шаль. Хозяин застолья никуда не спешит. Он убирает со стола чашки и чайники, ставит на их место письменные принадлежности и только потом присоединяется к гостям.
-Мастер, а почему облака – сухие?
Он вздрагивает от неожиданного звука чужого голоса, тонкая морщинка разрядом молнии пробегает по лбу его. Пытливые синие глаза черноволосого мальчика не позволяют промедлить с ответом.
- Когда-то давно в этом чудном Мире шел дождь. Тогда не было ни этого дома, ни целого Города. Здесь жил только Бог, совсем один в своем доме. В его окнах было темно, а капли все барабанили в стекла, призывая к смирению. Дождь любил Бога. Но Бог не любил дождь. И в один из дней Дождь прекратился по единому желанию Его, но не без помощи со стороны. Нет, Амодей, я не могу рассказать тебе сейчас и ту историю. Всему свое время, мальчик, - тонкая рука потянулась, чтобы погладить мальчика по макушке, перебрав пальцами шелковистые волосы, - С того дня Дождь покинул мир Первого и никогда больше не возвращался. Бог был счастлив, никто больше не тревожил дух его и одиночество его. Но шло время, сажа из трубы дома Бога покрывала все вокруг и нечему было смыть ее. Смог все поднимался и поднимался, пока не покрыл собой некогда кристально чистые облака
- Но Мастер, мы с Амодеей видели белое облачко! Я не обманываю, это чистая правда! – мальчик в недоумении хлопает ресницами, глядя в спокойное благостное лицо учителя. Тот едва заметно улыбается.
- Всему свое время, Амодей, тебе пора бы уже усвоить эту истину. Любые ошибки можно исправить, весь вопрос как раз в том, сколько воды утечет на это. Ладно, дети, отправляйтесь спать.
Он снова взъерошивает волосы на голове мальчика, тот в ответ лишь по-кошачьи фыркает и ползком уходит от ласки. Затем рука зависает на мгновение над головкой девочки, как две капли воды похожей на брата, но в последний момент останавливается – в конце концов она всего лишь его тень. Девочка молча понимающе смотрит на него и удаляется в детскую. Он уже готов убрать руку, но под ладонь протискивается затылок Анны, улыбающейся и смешливой, мягкие волосы путаются в пальцах, а затем прохладный лоб тыкается в тыльную сторону запястья.
-Ты когда-нибудь повзрослеешь? – чисто риторический вопрос.
-А Мастер Ключник желает? – еще один.
-Нет,- ровный, но более низкий голос.
Женщина поднимается на ноги, отвешивая низкий гибкий поклон хозяину Дворов. Человек без возраста с бесстрастным лицом, облаченный в светлое - просторный вязаный свитер и широкие брюки, с похожими на иглы пальцами, не худой и не полный, не обычный и не выделяющийся, провожает ее взглядом в темноту.
Когда со скрипом захлопывается дверь за ней, Ключник вздыхает и отправляется в Дворы Замков – разжигать печи, плавить судьбы и ковать цепями людские сердца.
***
В действительности, этом Городе нет ничего прекраснее этого новорожденного утра.
***

Еще не вычитывалось, набросалось очень быстро, на волне пришедших откуда-то в гости мыслей.