«Бояр в страхе держать будем и Россию поднимем!»

350 лет со дня рождения Петра I

О новых порядках

Говори кратко, проси мало, уходи борзо!

Весьма имеют быть наставлены те, которые сами не знают.

Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство.

Все прожекты зело исправны быть должны, дабы казну зрящно не засорять и отечеству ущерба не чинить. Кто прожекты станет абы как ляпать, того чина лишу и кнутом драть велю.

Кто станет говорить речи, другому — не перебивать, но дать окончить и потом другому говорить, как честным людям надлежит, а не как бабам-торговкам.

В честь Нового года учинять украшения из елей, детей забавлять, на санках катать с гор. А взрослым людям пьянства и мордобоя не учинять — на то других дней хватает.

О войне

Победу решает военное искусство и храбрость полководцев и неустрашимость солдат. Грудь их — защита и крепость отечеству.

Чем больше опасности - тем более славы.

Кто знамени присягнул единожды, у оного до конца жизни стоять должен!

Непрестанно тому обучать, как в бою поступать.

Деньги суть артерия войны.

Кто жесток, тот не герой.

Мир — хорошо, однако при том дремать не надлежит, чтоб не связали рук, да и солдаты чтоб не сделались бабами.

О жизненной этике

Все люди — лжецы и лицемеры.

Выше всех добродетелей рассуждение, ибо всякая добродетель без разума — пуста.

Несчастия боятся - счастья не видать.

Понеже пропущение времени смерти невозвратной подобно.

Лучше явный враг, нежели подлый льстец и лицемер: такой безобразит человечество.

Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже, нежели пленником на войне; у неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременны.

О знати

Указую господам сенаторам, чтобы речь держать не по писаному, а своими словами, дабы дурь была видна каждого.

Изволь объявить при съезде в Полате всем министром, которые в конзилию съезжаютца, чтоб они всякие дела, о которых советуют, записывали и каждой бы министр своею рукою подписывали, что зело нужно, надобно и без того отнюдь никакого дела не определяли, ибо сим всякого дурость явлена будет.

Я почитаю заслугами своими Отечеству доставших себе знатность и уважаю их потомков, каковы, например, Репнины и им подобные; но тот, однако же, из потомков знатных родов заслуживает презрение мое, которого поведение не соответствует предкам их; и дурак сноснее в моих глазах из низкого роду, нежели из знатного.

О политике

Оградя отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государству через искусства и науки.

Наша коммерция и без того как больная девица, которой не должно пугать или строгостью приводить в уныние, но ободрять ласкою.

Пусть кто хочет утаивает товары; он своею утайкою больше подвергается опасности, нежели моя казна. Можно описывать в казну только те утаенные товары, которые будут найдены. Кто меня девять раз обманет, а в десятый раз будет пойман, тот заплатит мне вдруг столько, сколько он в девять раз утаил и у меня украл.

О русских

Русский тот, кто Россию любит и ей служит.

Русский народ, яко дети, неучения ради, которые никогда за азбуку не примутся, когда от мастера, не приневолены бывают.

Я предчувствую, что россияне когда-нибудь, а может быть, при жизни нашей пристыдят самые просвещенные народы успехами своими в науках, неутомимостью в трудах и величеством твердой и громкой славы.

О себе

Я могу управлять Россией, но не могу управлять собой.

Гоняйтесь за дикими зверями сколько угодно: эта забава не для меня. Я должен вне государства гоняться за отважным неприятелем, а в государстве моем укрощать диких и упорных подданных.

Я знаю, что я подвержен погрешностям и часто ошибаюсь, и не буду на того сердиться, кто захочет меня в таких случаях остерегать и показывать мне мои ошибки.

О законе

Когда государь повинуется закону, тогда не дерзнет никто противиться оному.

Незнанием закона никто не отговаривайся.

Надлежит законы и указы писать явно, чтоб их не перетолковать. Правды в людях мало, а коварства много. Под них такие же подкопы чинят, как и под фортецию.

О флоте

Всякий потентат [правитель], который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет.

Морских солдат за границей в кабаки не пускать, потому как слова доброго не скажут, а драку учинят незамедлительно.

О воровстве

Всякий, кто украдёт из казны настолько, сколько стоит верёвка, на той же верёвке повешен будет.

За признание — прощение, за утайку — нет помилования. Лучше грех явный, нежели тайный.

Интересно, что оценки деятельности Петра I до сих пор сильно разнятся в зависимости от взглядов людей на то, какой была, есть и должна быть Россия. Собственно, подобную разноголосицу легко обнаружить в приведенных ниже цитатах:

Цитаты про Петра I

• Людовик XIV: Этот государь обнаруживает свои стремления заботами о подготовке к военному делу и о дисциплине своих войск, об обучении и просвещении своего народа, о привлечении иностранных офицеров и всякого рода способных людей. Этот образ действий и увеличение могущества, которое является самым большим в Европе, делают его грозным для его соседей и возбуждают очень основательную зависть.
• А. Нартов: Когда Его величество обедал в токарной, тогда за столом бывал с ним и Нартов, часто судил с ним о разных художествах, рукоделиях, ремеслах для заведения оных во своем Отечестве и яко на знатока в представлениях его полагался. В токарныя же комнаты, кроме сего механика, никто без особливаго Его величества приказа впускаем не был.
• Г. Лейбниц: Чем больше я наблюдаю дарования этого монарха, тем более сему удивляюсь.
• А. Пушкин: Петр I — одновременно Робеспьер и Наполеон (воплощение революции).
• К. Аксаков: Он взглянул на Россию: совершающая трудный путь самобытного развития, старающаяся усвоить всё хорошее, но не переставая быть собою, медленно идущая вперёд, признающая народ всегда народом, не одевающая разврата в приличие и благоверность, вовсе не блестящая внешним блеском, исповедующая перед гордой Европой иные, не эффектные начала смирения и духовной свободы, глубоко верующая, тихо молящаяся, показалась Россия Петру невежественною страною, в которой нет ничего хорошего, кроме доброго, отличного народного материала. Пётр не усомнился разом осудить всю жизнь России, всё её прошедшее, отвергнуть для нея возможность самости и народности.
• С. Соловьев: Петр не был царем в смысле своих предков, это был герой-преобразователь или, лучше сказать, основатель нового царства, новой империи и, чем более вдавался он в свою преобразовательную деятельность, тем более терял возможность быть похожим на своих предков; притом же и великая война прекратилась незадолго до его смерти.
• В. Ключевский: Преобразовательные неудачи станут после Петра хроническим недугом нашей жизни… Реформа Петра была борьбой деспотизма с народом, с его косностью. Он надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощённом обществе и через рабовладельческое дворянство водворить в России европейскую науку, народное просвещение как необходимое условие общественной самодеятельности, хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства — это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времени Петра два века и доселе неразрешённая. 
• Л. Толстой: С Петра I начинаются особенно поразительные и особенно близкие и понятные нам ужасы русской истории. Беснующийся, пьяный, сгнивший от сифилиса зверь 1/4 столетия губит людей, казнит, жжет, закапывает живых в землю, заточает жену, распутничает, мужеложествует, пьянствует, сам, забавляясь, рубит головы, кощунствует, ездит с подобием креста из чубуков в виде детородных членов и подобиями Евангелий — ящиком с водкой славить Христа... 
• Николай II: Конечно, я признаю много заслуг за моим знаменитым предком, но сознаюсь, что был бы неискренен, ежели бы вторил вашим восторгам. Это предок, которого менее других люблю за его увлечение западною культурою и попирание всех чисто русских обычаев. Нельзя насаждать чужое сразу, без переработки. Быть может, это время, как переходный период, и было необходимо, но мне оно несимпатично. И. Сталин: "Что касается Петра Великого, то последний был каплей в море, а Ленин целый океан."