«Балетное искусство — постоянная работа и души и тела», — говорит прима-балерина Мариинского театра.
У КАЖДОЙ балетной эпохи своё лицо. 60-е, 70-е были временем Майи Плисецкой и Галины Улановой, 80-е и 90-е — это Нина Ананиашвили. А на рубеже веков царствует Ульяна Лопаткина. Прима-балерина Мариинского театра к своей славе относится спокойно. И пока лучшие труппы мира дерутся за право заполучить её на свою сцену, Ульяна работает. Это слово — «трудиться» — она повторяет чаще других.
Именно Лопаткина во время декабрьских гастролей Мариинки в Баден-Бадене будет блистать в знаменитом «Умирающем лебеде» Фокина. 100-летие этой постановки балетный мир отметит 22 декабря 2007 г.
— На сайте, посвящённом вашему творчеству, люди спорят, откуда у вас эта лёгкость и невероятная пластика. Это данный Богом талант или результат работы?
— Разложить танец на составляющие сложно. Важно развивать внутреннее зрение, способность представить, как должно выглядеть движение. А потом соединить с реальным воплощением. И если не получается так, как хотелось бы, начинаешь всё сначала. Ведь воображение рисует танец достаточно легко, а для исполнения требуется время. У тела свои законы, и их надо знать. Себя постоянно нужно держать в форме, и тогда есть положительный результат.
— Каким рисовала своё балетное будущее маленькая Ульяна Лопаткина? И как реальность откорректировала эти картины?
— Я с 10 лет жила самостоятельно. И переживания в балетной школе сменялись переживаниями жизни в интернате, потому что взрослый мир ты должна узнавать, не рассчитывая на помощь родителей. Я настолько была переполнена трудностями, которые на меня сваливались каждый день, что просто не хватало времени размышлять о своём будущем.
— Вы вообще достаточно легко миритесь с ограничениями — что нельзя съесть ещё кусочек торта или пойти не в кино с друзьями, а снова в классы, к балетному станку?
— Приоритеты появляются ещё в школе. С детства попадаешь под магнетизм балетного искусства и принимаешь каждодневный физический труд как норму. Педагоги так или иначе дают тебе понять, что балет далеко не красивая сказка. Изо дня в день слышишь: «Ну что ты плачешь? Думаешь, другим легко? Балет — это постоянный труд. Танцевать хочешь? Тогда трудись!»
И когда слышишь такое в течение 8 лет, это откладывается где-то в подсознании. А с годами понимаешь: балет бросить невозможно. Хочется дойти до абсолюта. И если к нему приближаешься, то результат вдохновляет.
— А плачешь от чего — от боли? От злости?
— От недовольства собой, от недовольства своим телом. Иногда просто от усталости сдают нервы.
— Вы ещё были школьницей, когда знаменитый американский хореограф Джон Ноймайер подарил вам танец…
— Не мне! Школе! Просто мне выпало счастье его танцевать.
— От такого счастья, от криков «Браво!» и хвалебных рецензий голова может сильно закружиться. Что позволяет вам трезво смотреть на жизнь?
— Я надеюсь, что мне удаётся трезво смотреть на жизнь. Помогают друзья — настоящие. Родители. Но главное — труд балерины отрезвляет. Восторженный приём публики вдохновляет и придаёт сил для последующей работы.
— А сколько времени вы тратите на работу?
— Я не могу подсчитать до секунды, сколько раз подпрыгнула, сколько раз бросила ногу. Да это и не нужно! Достаточно сказать, что танец требует каждодневной тренировки. И не только физической, но и отработки рисунка и техники. Думаешь о роли и днём, и вечером, и когда смотришь записи спектаклей. Что-то отсекаешь, что-то прибавляешь и затем на репетиции эти мысли воплощаешь в танец.
— Кошмарный сон драматического актёра: он выходит на сцену и не помнит слов. А у балетных какой кошмар?
— Такой же! Снится, что на тебя надевают костюм, ты выходишь на сцену, тебя освещают софиты. И понимаешь, что не то что забыл текст — а вообще не знаешь этого спектакля и даже не учил его никогда!
— Вы ушли в декретный отпуск, будучи на взлёте карьеры. Тяжело было менять овации, поклонников, то опьянение, которое дарит сцена, на пелёнки, памперсы, режущиеся зубы?
— Для меня это был долгожданный отдых. И этого чуда я ждала всю свою предыдущую жизнь. По значимости рождение ребёнка не сравнится ни с чем. На самом деле я ещё до рождения дочери взяла отпуск — от перегрузок болела нога, требовалось серьёзное лечение. И, к счастью, Бог так устроил, что изменения в личной жизни дали возможность заняться ещё и здоровьем.
— Главная проблема современного человека — где бы найти свободное время. Как вы отдыхаете? Можете себе позволить ничего не делать?
— Выкроить время можно. Другое дело — на сколько тебя хватит ничего не делать. Это же неинтересно!
— А пройтись по магазинам, посидеть в кафе?
— Магазины — не отдых, скорее необходимость. Так что предпочитаю общение с близкими мне людьми, особенно с дочерью, и лучше — на природе.
— Какие слова вы говорите себе, когда совсем тяжело, но тем не менее надо искать силы и идти дальше?
— Достаточно простые: «Бывает хуже. Бывает гораздо хуже. А другим бывает совсем плохо. И расстраиваться нечего. А уж впадать в отчаяние совсем ни к чему. Тем более когда всё хорошо. Просто сейчас немного устала».
Юлия ШИГАРЕВА
источник
