Только что закончилась передача ""Свобода и справедливость" с Андреем Макаровым" по первому каналу. Ощущения от неё самые пакостные.

Сначала о ведущем. Ранее я не был знаком с его персоной, увидел только на этой передаче. Манера вести передачу ужасная, само поведение тоже. Постоянно не даёт договорить собеседнику. Постоянно наклоняется настолько близко, что это становится уже просто некультурным. Говорить в третьем лице о присутствующих для него, видимо, тоже в порядке вещей. Судя по всему - главная его цель заключалась в том, чтобы создать некий фон истерии, на котором он скажет своё последнее слово, как ведущий. Что, собственно и было сделано.

Тема передачи была заявлена как "Фостерные семьи". О фостерных семьях в передаче не было толком сказано вообще ничего, что неудивительно. Потому что с первых же минут стало ясно, что основная тема передачи совсем другая, а именно - ювенальная юстиция. Которой, по мнению ведущего, юриста, между прочим - не существует.

Почему её не существует, точнее не должно было существовать на этой передаче, стало понятно тоже практически сразу же. Чего стоит хотя бы то, что в студии присутствует Ольга Баталина, активно внедряющая у нас ювенальную систему. Там присутствовали ещё люди от ювенального лобби, перечислять их всех не буду.

Начало прекрасно - показывают, как изымают детей из какой-то семьи, показывают спящего пьяного и избитого отца, милиционер и сотрудники КДН брезгливо светят фонариком в то, что находится на плите. Тезис сюжета ясен - ребёнка в этой семье оставлять никак нельзя, ребёнка надо срочно спасать от жизни в таких условиях. Сразу же возникло много вопросов, а именно - что делала опека ранее, почему всё довели до такой ситуации и как вообще получилось, что люди дошли до жизни такой. Как обычно, интересует основную массу только первый вопрос, то есть - вопрос о том, кто виноват. Причём в том, что виноваты прежде всего родители, а уже потом сотрудники опеки никто не сомневается. О том, что является причиной того, что люди эти находятся в социальном аду и как они в него попали - никому дела нет, кроме Марии Рачиевны Мамиконян, которая, судя по всему, хотела об этом поговорить, но поскольку этого не хотели другие, сделать это не получилось. Ведь передача о ювенальной юстиции, которой, по мнению ведущего - нет.

Ведущий сразу ставит вопрос о том, куда же этот ребёнок далее попадёт. Вроде как, он хочет направить дискуссию в нужное ему русло, то есть он хочет, чтобы начали говорить о "Фостерных семьях", что было бы логично. Но поскольку настоящая тема передачи, как я уже сказал, совсем другая, то практически сразу же показывают другой сюжет о нашумевшей истории в Москве, где маму и её дочь выселили из квартиры.

Немного нагнав истерики по поводу этой действительно вопиющей ситуации, переходят к третьему сюжету, с которым я хорошо знаком. Это сюжет о том, как в Пермском крае, в Кишерти у отца изъяли троих детей, пока он был в командировке на другом конце нашего края. Ездит он туда с понедельника по пятницу, потому что деньги надо зарабатывать. Домой приезжает на выходные. Как-то приехал - а детей нет, забрали детей.

Ведущий опять занимается своим любимым делом - нагоняет истерику по поводу ситуации, идёт жаркая дискуссия. И тут он вдруг говорит о том, что это всё выходит за рамки здравого смысла. Даёт микрофон Ольге Баталиной и та, начинает что-то лепетать о том, что как плохо то, что "все такие ситуации решаются в ручном режиме". Она ведёт к тому, что срочно необходимо вводить "правильную систему". Что это должна быть за система - Баталина не говорит, ведь слова "ювенальная система" и "ювенальная юстиция" на этой передаче под запретом. Также она говорит, что в этой ситуации нет ни грамма законности в действиях органов опеки.

А теперь - внимание вопрос! Всем нам известно, что госпожа Баталина активно продвигает к нам механизмы ювенальной юстиции, то есть она фактически делает всё для того, чтобы эти действия органов опеки стали ЗАКОННЫМИ!

И вдруг в студии происходит что-то, что не должно было случиться. Мария Рачиевна, которой до этого не давали толком ничего сказать, задаёт Баталиной вопрос о том, не догадывается ли та, по какой причине это всё происходит? Почему государственная дума, представителем которой Баталина является, очень хочет принять у нас нормы западной ювенальной юстиции, которая фактически окончательно узаконит у нас подобные действия опеки.

В студии происходит взрыв. Ведь произнесены слова, которые никто не должен был произносить.

"Какая ювенальная юстиция?!" - кричит ведущий, ведь нарушено табу, "какая ювенальная юстиция?!" разглагольствут Баталина, говоря про выселенных из квартиры мать и дочь, на которых, кстати, уже нацелилась опека (что произойдёт с этой семьёй в случае, когда механизм ювенальной системы будет принят на уровне закона, абсолютно ясно).

Далее Макаров делает ход конём и начинает говорить о том, что "ну это же просто кто-то берёт и творит беззаконие, нет никакой ювенальной юстиции!!!". "Нет", "нет", "нет"! И это говорит юрист. Юрист, как никто другой должен понимать, что неважно, какое название имеет механизм, важно - что он делает. Но для него главное - название, слова. Главное сказать, что их - нет и что пугают тем, чего не существует.
"Не существует" рядом с ним Баталиной, которая законы, внедряющие механизмы усиленно проталкивала, нет его самого, как члена Единой России, партии, обладающей большинством в думе. Нет в студии остальных лоббистов ЮЮ, которые занимаются тем, что создают причины для возникновения всех этих случаев. Нет сотрудников опеки, которые в этой системе уже работают.

Не происходит по стране многотысячных акций протеста, нет 141+ тысяч писем протеста, которые переданы в приёмную президента, нет и ещё 80+ тысяч, которые будут переданы в ближайшее время. Нет всех тех жутких случаев, когда опека изымает из вполне нормальных семей детей. Ничего этого для юриста Макарова нет. Юрист Макаров хочет видеть только беззаконие, которое творят конкретные люди, а что является причиной появления этого беззакония - он видеть не хочет. А одна из причин, между прочим, стоит рядом с ним и невинно хлопает глазами.

Марии Рачиевне юрист Макаров (да и не только он) говорить не даёт, ведь то, что она хочет озвучить - озвучивать нельзя. В всеобщем гвалте тонет и реплика отца изъятых детей о том, что "законы принимают люди, а исполняют их нелюди", никто не обращает внимания на реплику о том, что чиновник от опеки при изъятии детей "находящихся в трудной жизненной ситуации" руководствуется лишь своими представлениями, что это всё субъективно.

Всё, передачу дальше смысла смотреть было мало, главное в ней уже произошло. Теме "фостерных семей" в передаче было уделено всего-лишь минут десять от силы, и что самое интересное - темы это, как таковой, не было, проблемы этого метода затронуты не были абсолютно. Было такое же массовое забалтывание и истерика.

Сделать какие-то выводы о том, какие цели преследовала передача достаточно сложно. Лично у меня возникло ощущение, что ведущий не пытался выделить какие-то конкретные темы, а пытался наоборот - заболтать их, по мере их возникновения. Происходила постоянная болтовня, как только удавалось начать говорить о чём то всерьёз, ведущий сразу прерывал эти попытки. С одной стороны, был явный крен в ювенальную сторону, было понятно, что двигают тезис "нужна система" и понятно, какая. С другой стороны, сказать это во всеуслышание постоянно что-то мешало.

Что можно выделить:

Баталина использовала то, в чем она специалист - она говорила о том, что у нас не хватает "системы", и мол, эти случаи - это всё от того, что её нет. Старый приём - назовись другом чего-то, а потом это что-то уничтожай. Баталина является тем самым активным лоббистом ювеналки, которая и порождает все эти случаи.

Ведущий Андрей Макаров вызвал у меня крайне негативные эмоции. Манера вести дискуссию, поведение с гостями это нечто. Его цель была в том, чтобы заболтать все важные темы и нагнать истерики. Шоу ведь.

В студии были женщины от опеки. Были они там, прямо скажем - в качестве девочек для битья. Их пытались периодически бить. Ведь по разумению ведущего - во всём виноваты конкретные творцы беззакония, а не стоящая рядом Баталина, которая провоцирует эти проявления беззакония и нечеловеческого отношения.

Марии Мамиконян на этой передаче слово пытались не давать, отметил для себя такой момент, когда говорила женщина от опеки, говорила она спокойным голосом и её было слышно, Марии Рачиевне же приходилось практически кричать.

Закончилась передача обычным "будем делать, будем вместе, депутаты и т.д.", что для таких шоу естественно.

Как я уже говорил, передача эта была не про "фостерные семьи", она была про ювенальную юстицию. Конечно, ведущий в самом начале пытался было направить дискуссию в русло обсуждения проблем того, где жить детям, оставшимся без попечения родителей, но это было как-то вяло. Причина опять же в том, что фостерные семьи - это часть ювенальной системы и если об этом говорить, то не получится не задеть эту тему. Поэтому, разбирались самые настоящие "ювенальные" случаи и говорить надо было о причинах того, как семьи попали в подобные ситуации и о причинах того, почему с ними так обходятся. Только вот об этом старались не говорить, на эту тему было наложено табу.

Но ведь большинство понимает, что происходило в студии на самом деле.

• Решение об изъятии детей может быть принято дистанционно, без знакомства с родителями и их оповещения.


• Анонимный донос и бездоказательное «подозрение» – это причины для изъятия детей из семьи, без решения суда.


• Все меры сосредоточенны на изъятии детей, деньги выделяются только на изъятие детей, а не поддержку семей.


• Основные причины изъятия детей: шлепок, неопрятная одежда, национальность семьи, вероисповедание семьи, особенно православие (в частности, соблюдение поста).


• Финансирование служб социального патроната зависит от количества изъятых детей, с «поголовной» оплатой.


• Коррупционные схемы в изъятии детей.

Вчитаться в эту хронику стоит каждому из нас.

В июне 2012 года службой опеки города Бердска (в Новосибирской области) из родной семьи был отобран Оскар Низамутдинов семи лет. Оскар жил вместе с мамой и бабушкой. Вскоре после его рождения мать перенесла тяжёлую операцию на мозге из-за опухоли. Так что бабушка оформила опекунство, хотя воспитывали ребёнка вместе. И даже не вдвоём: вся большая семья Низамутдиновых (а у Валентины Фёдоровны 9 детей) помогала растить мальчика, он был всеобщим любимцем. Тем временем мама Кристина реабилитировалась после перенесённого лечения.

Однако через 6 лет сотрудникам опеки показалось, что бабушка — плохой опекун, начались проверки и конфликты. В результате Оскара забрали в приют, оформив акт о лишении бабушки опекунских прав. При этом на то, что сына воспитывает ещё и мать, не обратили внимания. С началом учебного года мальчика перевели в интернат для учёбы в первом классе. Оскар — очень «домашний» ребёнок. Путёвка в детский сад ему в своё время не досталась, так что сейчас в интернате ему тяжело. Тем временем городская опека подала в суд на Кристину, чтобы лишить её прав растить сына и узаконить пребывание Оскара в детдоме.

Низамутдиновы в одиночку отстоять ребёнка не могут. На адвоката нет денег, в суде они «защищаются» самостоятельно и многих своих возможностей попросту не знают. Например, обжаловать решение о лишении опекунских прав в течение трёх месяцев бабушка не догадалась. Оскар уже полгода живёт без семьи, а беспомощные родные ходят на судебные заседания и в интернат к ребёнку. Горе от творящейся несправедливости разделяют их соседи по дому:

Узнали мы об этой истории из газеты «Свидетель», где 17 февраля появилась первая публикация. В следующем номере вышла статья, отражающая позицию опеки. Уже через пару дней участники новосибирского отделения «Родительского всероссийского сопротивления» встретились с бабушкой, мамой и дядей Оскара и ознакомились с материалами дела. Надеемся, что делом вскоре займётся профессиональный адвокат, а пока что покажем читателю, как именно оформлено изъятие ребёнка из семьи.

Первое, что удивило нас — это указания на то, что мама Кристина не в состоянии воспитывать сына.

Из искового заявления об ограничении родительских прав и взыскании алиментов от 29.11.2012:

«Низамутдинова К.З. по состоянию здоровья не может самостоятельно заниматься воспитанием сына, обеспечить полноценное развитие и безопасность ребенка, в связи с чем, имеются основания для ограничения родительских прав».

Кристина — приятная девушка и легко общается. Не слышит, но хорошо читает по губам и бегло говорит. Она ежедневно посещает Оскара в интернате, читает ему книги, играет в развивающие игры. Кристина показала нам опустевшую комнату сына:

Вторая странность — это сильная разница во мнении специалистов об уровне развития Оскара. Судите сами: ещё 27 июня центрально-психолого-медико-педагогическая комиссия даёт заключение № 651, в котором сказано:

«Коллегиальное заключение R 47.1 дизартрия. Социально-педагогическая запущенность. Психологическое развитие соответствует возрасту. Фонетико-фонематическое недоразвитие речи».

Через 5 месяцев пребывания Оскара в приюте и в интернате опека напишет в исковом заявлении от 29 ноября, что это

«свидетельствует о ненадлежащем исполнении обязанностей опекуном и невозможности осуществления обязанностей по воспитанию матерью мальчика».

Но в то же время 25 июня (то есть тогда же!) в заключении экспериментально-психологического исследования «Центра социальной помощи семье и детям «Юнона» сказано другое:

«В ходе наблюдения, естественного эксперимента и диагностики выявлено, что Оскар — спокойный, скромный, добрый и достаточно общительный мальчик. В период адаптации сильно волновался и просился домой, к маме. <...> ...выявлено наличие познавательно интереса, способность к заучиванию. Психические процессы развиваются в пределах возрастной нормы».

Касательно речевых нарушений указано только следующее:

«речь развита недостаточно, пассивный и активный словарь сформирован на среднем уровне».

Как видим, заключения экспертов существенно расходятся друг с другом. При этом суд отказался принимать во внимание заключение специалиста Службы сопровождения замещающих семей, которая работает с семьей с 2009 года:

«... опекаемый ребенок проживает в нормальных условиях, состояние жилья удовлетворительное. У ребенка достаточно игрушек, детских книг; одежда в хорошем состоянии, соответствует сезону и возрасту ребенка. Продукты питания для ребенка всегда имелись в достаточно количестве и ассортименте. Мальчик здоров, физически развит хорошо, активный, любознательный, сообразительный <...> Ребёнок окружен заботой и любовью близких людей».

Из этого же документа известно, что у мальчика «наблюдалась дислалия» (дефекты речи), но при этом:

«опекун, имея большой опыт воспитания собственных детей, занималась с ребенком самостоятельно, в результате чего дефекты речи были частично преодолены». «В ноябре 2011 года Оскар был устроен в детский центр развития „Пчелёнок“, где успешно занимался и общался с детьми близкого возраста. Кроме того, ребенок посещал занятия английского языка с марта 2012 года. Сейчас мальчик не испытывает особых трудностей в общении с детьми и взрослыми <...> Таким образом, в ходе работы с семьей наблюдалась положительная динамика в обеспечении гармоничного развития ребенка. Данная семья не является асоциальной. Опекун старается выполнять рекомендации специалистов и готова в дальнейшем делать для успешного воспитания ребенка всё возможное. Считаю, что ребенок должен воспитываться в семье среди родных и близких ему людей».

Итак, специалист, сопровождающий семью 3 года, говорит о выполнении бабушкой рекомендаций, тогда как в материалах дела говорится: «все предупреждения и рекомендации опекуном игнорировались».

Но самая странная (и страшная!) часть дела — это само постановление администрации города Бердска об отстранении бабушки от опекунских обязанностей. Вот что написано в этом документе:

«...санитарное состояние жилого помещения неудовлетворительное. Опекун бездействует в вопросах защиты прав и интересов подопечного, не следует рекомендациям органа опеки и попечительства в этом вопросе: Низамутдинов Оскар не посещает учреждения дошкольного образования, опекун не обеспечивает подготовку ребенка к школе, прохождение подопечным ежегодного медицинского осмотра. На длительное время несовершеннолетний остается без законного представителя под присмотром матери-инвалида».

По словам бабушки, место в детском саду им дали, когда Оскару было уже 6 лет. Именно поэтому родные записали мальчика в центр раннего развития и к репетитору. Полный медицинский осмотр мальчик прошёл в современной клинике в Москве, где живёт одна из дочерей Валентины Фёдоровны. Квартира у семьи в старом доме, в ней хозяева своими силами делают ремонт, однако везде чисто, а стройматериалы аккуратно убраны.

Некоторые детали в актах контрольного обследования опеки вызывают оторопь:

Из акта контрольного обследования условий проживания и воспитания несовершеннолетнего от 8.04.2009:

«На момент обследования все находились дома, но по непонятным причинам все спали, несмотря на то, что время обследования пришлось на 11 часов 15 минут <...> На полу в кухне лежали два больших топора, якобы приготовленные для дачи, а также стоял большой газовый баллон. <...> В ванной комнате нет средств гигиены и полотенец, ванная грязная. У Оскара не оборудовано место для игр и сна».

Из акта контрольного обследования условий проживания подопечного от 2.11.2010:

«Помещение захламлено, загромождено различными вещами, что объясняется Низамутдинотовой В.Ф. переездом с дачи. <...> Присутствует стойкий запах табака. Мальчик с мамой находился в соседней комнате, мама была занята мобильным телефоном, ребенок забился в угол, рассматривал прописи. Ребенок неухоженный, ноги грязные. На контакт идет неохотно. <...> В квартире живет большая собака. <...> Условия проживания антисанитарные, не соответствующие для проживания и развития подопечного ребенка».

Активисты РВС видели в комнате Оскара отдельную кровать, стол и много игрушек (даже сейчас, когда большую часть унесли в интернат). Никаких посторонних запахов не заметили. Собака действительно большая, но росла с Оскаром со щенячьего возраста и, по словам хозяйки, души не чает в мальчике. Особенно странно то, что во всех документах в вину бабушке ставится проживание ребёнка на даче. Хотя, казалось бы, что может быть лучше для ребёнка, чем свежий воздух, овощи и ягоды, родная природа?

Из акта обследования условий проживания и воспитания подопечного от 8 июня 2012:

«...разваливающийся дом, комната захламленная, мест для сна, хранения продуктов не имеется, минимальных удобств не предусмотрено, антисанитарные условия».

По словам Валентины Федоровны, представители опеки осмотрели и сфотографировали только сени, в спальню даже не проходили. О том, как живут Низамутдиновы на даче, рассказала нам соседка — Галина Николаевна Иванова — она живёт в том же доме и дачные участки у них тоже рядом:

Из того же акта:

«Специалистами сфотографированы условия жизни на даче, чему Низамутдинова препятствовала, грубо выражалась, травила на специалистов цепную собаку, пыталась снять с собаки ошейник».

Бабушка не отрицает, что опеке она нагрубила. Но почему она это сделала? Вот что рассказывает Валентина Фёдоровна:

После этого ребёнка сразу забрали:

«Учитывая вышеизложенное, то, что ребенок находится без законного представителя, ненадлежащие условия проживания и содержания ребенка, было принято решение поместить ребенка в отделение приюта МБУ ЦСПСиД „Юнона“ с целью решения вопроса дальнейшего жизнеустройства несовершеннолетнего».

По словам Кристины, Оскара буквально выкрали из дома, воспользовавшись её глухотой. Сейчас идёт суд над Кристиной об ограничении родительских прав и взыскании алиментов. Судом ей назначена судебная психолого-психиатрическая экспертиза:

«На разрешение экспертов поставить следующие вопросы:

1) Может ли Низмутдинова Кристина Зиевна в силу состояния здоровья в полном объеме самостоятельно исполнять обязанности по воспитанию, содержанию и развитию сына?

2) Какими индивидуально-психлогическими особенностями характеризуется личность Низамутдиновой К.З.?

3) В какой мере особенности личности Низамутдиновой К.З., ее характера, эмоционально волевой, мотивационной сферы могут оказать положительное либо отрицательное влияние на ненадлежащее исполнение ею обязанностей в отношении ребенка, на его психику, общее развитие, нравственное воспитание?»

Вот как комментирует эти вопросы юрист из РВС:

«Вопросы в данной формулировке существенным образом осложнят дело. На 1-й вопрос очевиден ответ, что мать не может в полном объеме самостоятельно исполнять обязанности по воспитанию, содержанию и развитию ребенка. При инвалидности ПОЛНЫЙ САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ объем просто невозможен. Но это не значит, что данный факт решающим образом повлияет на полноценное развитие сына. 2-й вопрос вообще не относится к делу и лишь предоставляет полную свободу эксперту давать характеристики особенностям личности матери. 3-й — можно отнести к делу, но анализируется только одна сторона вопроса (как мать может повлиять на воспитание — положительно или отрицательно). При этом не предусмотрена оценка того, лучше или хуже будет ребёнку с матерью.

Все три вопроса составлены так, что ответы на них скорее всего сыграют не в пользу ответчика. Остается надеяться на адекватность эксперта. Возможно, он не будет подходить исключительно формально и посмотрит на дело шире: судьба матери и ребёнка, а не сухое «да — нет».

В заключение — некоторые выводы. Как видим, травля семьи почти завершена. С лета прошло полгода, помощь не оказана вовремя. Оскару уже принесён огромный вред: по словам бабушки, он сильно изменился, стал нервным, скованным, начал грубить, часто болеет. У небогатой и простой семьи Низамутдиновых нет компьютера, чтобы вести в интернете бесконечные споры на тему «мнимой опасности ювенальных технологий». Они ничего не знали о «Сути времени», о «Родительском всероссийском сопротивлении» и оказались беззащитны перед произволом чиновников: ведь не может в России любая семья заучивать методы и способы защиты своего ребёнка от опеки! Людям трудно по одиночке самостоятельно защищаться от ползучей «ювенальщины»: требуется правовая осведомлённость, привлечение СМИ и общественного внимания, реальная помощь семье. Это — именно те направления, в которых мы должны помочь и будем помогать людям. Столкнувшись с трагедией Оскара, мы поняли окончательно: РВС как активная низовая общественная структура, — необходима российскому народу.