-Метки

Masks corel draw Маски академический рисунок акварель векторная графика графика графический дизайн детские фломастеры дизайн маски книжная графика книжная иллюстрация книжная миниатюра композиция композиция в дизайне кукольный театр лепка марионетка методика методика работы с детьми механика театральной куклы миниатюры мистер и кот музей-усадьба останкино настольный театр останкинский театр педагоги изобразительного искусства перевод письма к начинающему художнику подмакетник поэзия рисунки детей рисунок рисунок эскиз самодельный станок по дереву самоедство скульптура слова создание эскизов театральных кукол стихи сцена театра 17-18 веков театр в останкино театральная кукла театральные куклы театральный макет токарный станок по дереву точение дерева учебный рисунок храпковский михаил цифровая графика

 -Рубрики

 -Поиск по дневнику

Поиск сообщений в Roman_FRF

 -Подписка по e-mail

 

 -Сообщества

Читатель сообществ (Всего в списке: 1) -OGRANKA

 -Статистика

Статистика LiveInternet.ru: показано количество хитов и посетителей
Создан: 23.06.2009
Записей:
Комментариев:
Написано: 24480

Серия сообщений "История кукольного театра":
Часть 1 - «Театр Петрушки»
Часть 2 - Летопись театра кукол в России ХУ – ХУ111 веков.
Часть 3 - ИСТОРИЯ ДРАМАТУРГИИ ТЕАТРА КУКОЛ
Часть 4 - АНИМАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ
Часть 5 - Аниматоры

Выбрана рубрика История кукольного театра.


Другие рубрики в этом дневнике: Я и дети страницы для педагогов дошкольного образо(139), Цвет с натуры!(26), Художник театра(13), Токарный станок по дереву(9), Техника и технология театра(27), Теория узоров(7), Текст- "композиция и дети"(2), Театральная кукла(179), Суть, да дело(5), Самоедство(164), Русь деревянная(5), рисунок эскиз(1), рисунок эскиз(88), Предмет - композиция(43), Практика западных учителей ИЗО(12), Письма к начинающему художнику(26), Пистолеты(11), Пешком по Москве с камерой(11), Оглавление дневника(1), Оглавление дневника(6), Маски художественные(27), Лепка Э. Лантари(14), Лаборатория рисунка-живописи(66), Куклы мультипликации(2), Костюм(9), Конспект дизайнера(69), Композиция и дети(52), Книжная миниатюра(42), Книжная иллюстрация(32), Кино-афиша(17), Интересно(57), Живопись детей(14), Драматургия момента(4), Детские фломастеры(7), Графика, рисунок(66), Голова и её маски (типажи)(10), В коллекцию шедевров(20), Барочный театр(52), Алешкинский лесопарк Москвы(18), Акварель беспокойная(68), Corel Draw(35), (1)

«Театр Петрушки»

Дневник

Вторник, 17 Мая 2011 г. 16:38 + в цитатник

 


 

Орест Цехновицер

История народного кукольного театра 
в Азии и Европе

Глава из книги

«Театр Петрушки»

(«Госиздат» 1927 г.)



 

Вначале считаю необходимым выяснить терминологию, связанную с историей кукольного театра.

«Фанточчини»*1 называются те деревянные куклы, которые двигаются путем проходящей через их туловище веревочки, одним концом прикрепленной к тяжелому деревянному бруску, а другим — к ноге бродячего фокусника, который движением колен заставляет эти фигурки танцевать.

«Бураттини»*2 называются фигурки, предназначенные для кукольных сценических представлений. Они состоят из головы (фарфор, дерево, глина, гипс, материя, папье-маше), рук, а иногда и ног. Туловища у этих кукол нет: его заменяет широкая одежда, куда прячется рука актера-кукольника. Указательный палец продевается в голову, а большой и средний — в руки куклы. «Бураттини» соответствует русскому «петрушке». Буду называть условно всякий кукольный театр — театром «петрушки», если его куклы будут иметь данное техническое устройство.

Именами «пупи» (Pupi) и «пупаччи» (Pupazzi) называют те же «бураттини» в Риме и Неаполе.

Марионетками называются маленькие куклы с подвижными членами, которые поддерживаются проволокой, прикрепленной к верхушке головы, и приводятся в движение веревочками.

Театром теней называется тот, в котором сценическое действие достигается благодаря движению перед экраном плоских контурных фигур-силуэтов. Это драматическое искусство в Европе называется «blanc et noir» (светотень). Тени на экран отбрасываются благодаря косо надвешенной на его оборотной стороне лампе или свече. Куклы-силуэты в большинстве делаются из кожи буйвола, по которой выцарапывается рисунок и делается по плоскости раскраска. Приводятся они в движение тоненькими палочками, прикрепленными к отдельным частям фигуры. Кукольник сидит по середине сцены перед щитом и под лампой и передвигает кукол по экрану.

Указанная терминология, определяющая отдельные виды кукольных представлений, является условной, ибо почти каждый исследователь придает им различный смысл.

Предметом моей статьи является «бураттини» — театр «петрушки». Ввиду того, что этот вид кукольного театра в истории живет нераздельно с иными видами кукольных представлений, пришлось уделить место также и фантошам, и марионеткам, и кукольному театру теней.

Цель моя следующая: выяснить происхождение, истоки и краткую историю кукольного театра, по возможности в отдельности для каждой страны, и установить пути его развития. Кроме того, я стремился выявить в основных чертах ту роль, то значение, которое народный кукольный театр имел в тех странах, где он обосновался.


 

*1 Слово тосканское. Фантошами назывались в Тоскане небольшие фигурки, изображавшие человеческое тело, независимо от того материала, из которого они были сделаны.

*2 Buratto — слово, обозначающее сито для просеивания. Оно делалось в Италии из грубой шерстяной материи, обыкновенно выкрашенной в яркие цвета. Это название перешло на куклы по аналогии с качеством той материи, которая служила им одеждой.

Некоторые историки предполагают, что это наименование произошло от имени актера Буратгино (XVI век), впервые введшего в кукольный театр приемы Итальянской Комедии.


 

 

I. Истоки

Кукольный театр создавался в течение тысячелетий. В истории всех народов кукольный театр берет свое начало из религиозных мистерий. Еще в глубокой древности, во время религиозных церемоний, человечество начало употреблять фигуры богов-истуканов. С течением времени эти, вначале неподвижные, изображения начали изготовляться движущимися, и согласно описанию древних историков, во время религиозных церемоний толпой шли жрецы, неся на плечах изображения божеств, которые, исполняя элементарные движения, непрерывно двигали головой и руками. Впоследствии эти религиозные изображения движущихся кукол в дни празднеств начали разыгрывать самостоятельные религиозные действа.

Во время раскопок в Египте, в Антиное, в 1904 г. был найден древнейший из известных нам кукольный театр, относимый к XVI в. до нашей эры. Это был театр, изображавший мистерию Озириса—Изиды.

При чтении религиозных псалмов в день празднества Изиды жрецы в ритуальных костюмах, некоторые даже в масках, воспроизводили мифических персонажей. Затем следовали куклы. Раскрывались створки дверей кукольного театра, и перед зрителями проходило при чтении каждого нового псалма новое религиозное кукольное действо. Вначале выходила Изида со вздетыми руками и оплакивала своего убиенного брата и мужа — бога добра — Озириса. Кукольный театр в виде барки-ковчега иллюстрировал вторую картину — поиски Изидой тела ее возлюбленного супруга, брошенного в Нил. Следующая картина показывала нам ее плач над телом найденного бога и, наконец, воскрешение сына — Озириса богом-отцом — Ра. Наступает момент ликования. Певицы под религиозную музыку здесь же, у кукольного мистериального театра, исполняют торжественные, победоносные гимны.

Мы впоследствии увидим, как это мистериальное представление XVI в. до нашей эры повторится снова, но здесь уже место Озириса займет Христос, а верную супругу Изиду — «мать», Мария.

В Египте на много веков мы теряем из виду кукольный театр и находим его уже в Индии, где он вначале носит также мистериально-религиозный характер. Упоминание о механических деревянных куклах мы встречаем в Индии в XI в. до нашей эры. В это время куклы уже перешли из храма на театральные подмостки, где они приводились в движение нитками (сутра) кукольника (Sutradhara, т.-е. дергающий нитки).

Текстов для кукольных представлений не было, был лишь краткий сценарий со стихами. Все зиждилось на импровизации. Отсутствие текста объясняет то, что мы не имеем почти ни одного подлинника кукольной пьесы вплоть до XIX в. нашей эры, и то эти записи сохранились лишь благодаря людям, ценившим и любившим театр.

В Индии в древнейших кукольных постановках за много веков до нашей эры мы встречаем нашего любимца и героя нашего исследования, далекого предка Петрушки — Видушака.

Он изображается в виде карлика с высовывающимися зубами, горбатым брахманом (Жреческая каста в Индии) с безобразным лицом, лысой головой и желтыми глазами. Он возбуждает во всех веселость своим поведением, видом своей глубоко-комической фигурки, платьем, речью и обжорством. Таков образ Видушака Петрушки, как рисовали его современники. Мы далее увидим, что все черты сходства, все законы наследственности будут сохранены; наш весельчак не потеряет своего живота, кривого носа, горба и любви к женщинам в течение почти трех тысяч лет своего существования.

В Индии Видушака изображался глуповатым, но за этой глупостью таилась хитрость. Он — насмешник и грубиян, он драчлив и бьет всегда всех своей палкой. Он бывает сам бит и даже попадает в тюрьму, но он никогда не пропадает.

Видушака изображался брахманом, ибо в его лице народ высмеивал своих жрецов, — их лицемерие, надменность, страсть к женщинам, к вину и лакомствам. Вместе с тем он говорит не на языке высшего класса — по-санскритски, а на языке толпы — на пракритском наречии.

Здесь же мы находим у Видушака палку, которая в дальнейшем явится неизменным спутником Петрушки во всех его испытаниях.

Наш кукольный герой почти во всех частях света пройдет одинаковые пути и вынесет одинаковые испытания судьбы.

Сходство в судьбе, сходство в истории не случайно. Для объяснения последнего легко было бы историку кукольного театра, следуя популярным современным европейским теориям о происхождении индо-европейского языка и эпоса из единой индо-европейской прародины, применить ту же теорию к истории кукольного театра. Но дело обстоит иначе. Историю кукольного театра, так же как историю языка, эпоса, историю театральных форм, мы должны изучать в перспективе отлагавшихся в них последовательно друг за другом ряда слоев и прослоек, явившихся результатом хозяйственного общения и форм этого общения отдельных народов друг с другом. Кроме учета беспрерывно поступавших в кукольный театр новых элементов, накоплявшихся в зависимости от экономических сношений отдельных стран, мы должны все время иметь в виду, что кукольный театр в отдельных местах создавался благодаря одним и тем же предпосылкам — закономерным связям, а потому и слагался независимо в своих основных особенностях.

Имеющаяся литература почти совершенно не дает материала для выяснения интересующих нас в этом отношении моментов, а потому остается лишь схематично наметить основные пути, повлиявшие на создание кукольного театра той или иной страны.

Имея наиболее древние сведения о кукольном театре Индии (мы имеем данные лишь о религиозно-мистериальном театре Египта), наметим в общих чертах пути взаимной связи между кукольными театрами отдельных стран, а также краткую историю для каждой страны в отдельности.

При изучении восточного кукольного театра мы, прежде всего, должны иметь в виду пути торговых сношений, которые были между отдельными странами. Но здесь мы должны снова оговориться, что установить, во-первых, насколько в кукольном театре каждой страны довлеют элементы привнесенной древне-индусской культуры, во-вторых, насколько в нем имеются элементы кукольного театра иных стран, привнесенные путем экономических сношений между этими странами и, в-третьих, насколько здесь имеются элементы самобытного развития, — пока не представляется возможным. На основании имеющихся отрывочных данных мы можем установить лишь основные моменты, повлиявшие на создание кукольного театра отдельных стран. 

 

Читать далее...

Метки:  

Летопись театра кукол в России ХУ – ХУ111 веков.

Дневник

Вторник, 17 Мая 2011 г. 16:40 + в цитатник

 



Б. Голдовский


Летопись театра кукол в России ХУ – ХУ111 веков.


"Библиотека Театра чудес"


 Москва, 1994.


 

ПРЕДИСЛОВИЕ



Перед вами история российского театра кукол, написанная не столько историком, сколько самой Историей. Здесь почти нет комментариев. Только факты. "Летопись" дает простор для различных трактовок, но одновременно - и жесткие рамки, выйти за которые не волен ни один будущий исследователь, комментатор, не рискующий покинуть пределы истины.



Это своего рода фундамент, на котором будут построены здания научных трудов, книг, статей, докладов. А пока их нет, "Летопись" сама по себе является учебником с самым широким адресом.



История театра кукол - не замкнутый в себе предмет. Она - один из разделов истории театра в целом. Ее нельзя ни понять, ни усвоить, не владея знаниями об истории театрального искусства. И наоборот: общая история театра не полна и не объективна без учета хода истории искусства играющих кукол.



Внимательный читатель сразу же отметит, что поток фактов, именуемый историей театра кукол России ХУ-ХУШ вв. состоит как бы из двух течений. Одно из них (назовем его условно "официальным театром") состоит из сведений, почерпнутых из афиш, газетных статей и объявлений. Другое течение (его столь же условно можно обозначить как "подлый театр") почерпнуто из материалов археологических раскопок, записок путешественников, наблюдений этнографов и протоколов Полицмейстерской канцелярии). "Официальный" театр кукол существовал и существует на уровне государственного признания, поддержки. "Подлый" театр кукол существовал на самом дне русской городской и посадской жизни, адресовался "подлому" люду и официально не признавался фактом культурной жизни. Это два потока, две культуры, два театра.



Разумеется, и в "официальном", и в "подлом" театрах мы найдем в свою очередь деление на светский и религиозный.



По количеству публикуемых здесь сведений менее всего повезло, конечно же, "подлому" театру кукол. Особенно в его светской части. До нас дошли лишь глухие упоминания, сопровождаемые эпитетом "непристойный". Благодаря им мы, собственно, и можем судить о том, что такой театр существовал. Не более того.



"Летопись" начинается информацией о найденных археологом М. Рабиновичем керамических куклах XV века Куклы эти были обнаружены при раскопках в центре Москвы, принадлежали, видимо, скоморохам и надевались на пальцы. Кто были эти скоморохи: пришельцы - из Византии, русские потешники, или немецкие, голландские шпиллеры - неизвестно. Ясно одно: ими играли на потеху народу в русской столице XV века.



Приблизительно в то же время суздальский епископ Авраамий, оказавшийся в немецком городе Любеке, описал "мудрость недоуменну и несказаыну" - увиденный им там кукольный спектакль о Рождестве Христовом. Судя по реакции епископа, подобных представлений в России XV в. еще не было. Впервые они отмечаются здесь веком спустя. В Новгороде - в "пещном действе", где куклой обозначался Ангел, спасающий трех отроков от сожжения, и в Ставищах, где в 1591 году был сделан вертепный ящик с куклами, виденный Э. Изопольским.



С началом Смутного времени (XVII в.) этот слабый- информационный ручеек постепенно ширится. Причин тому множество. Это и польское нашествие, принесшее с собой элементы европейской театральной культуры, и тридцатилетняя война, бушевавшая в Европе, в результате чего в России появляется много немецких и голландских шпильманов. Наконец, постепенная ориентация России на Запад, увеличение культурных контактов с европейскими государствами.



В 1606 году Лжедмитрий устраивает на льду Москвы-реки у стен Кремля крепость на колесах в виде огромной куклы-монстра, движущегося, открывающего пасть "адского чудовища". Спустя четверть века, в 30-х годах немецкий путешественник и дипломат Адам Олеарий описывает и комментирует кукольное представление, увиденное им в Москве же. Из свидетельства Олеария и гравюры, сделанной позднее по его указаниям, можно понять, что в первой трети XVII века в России в программе скоморошьих представлений показывались и кукольные. Весьма непристойные по содержанию, они относились к разряду "подлого" театра кукол и ис­пользовали оригинальную конструкцию ширмы-юбки.



Скорее всего, что это были представления с "перчаточными" куклами, хотя вполне возможно, что здесь использовалась та система кукол, которую обнаружил М. Рабинович, или те "куклы на досках", о которых писал историк М. Пыляев.



Тенденцию к созданию в России официальных кукольных представлений мы наблюдаем начиная с 1672 года, когда по велению царя Алексея Михайловича полковник фон Стаден был отправлен к "лейпцнгскому магистру" Иогану Фельтену - известному немецкому кукольнику, создателю "англо-немецких комедий", где куклы, люди, маски, жанры - все было круто замешано в единое представление.



Каким образом откликнулся Фельтен на приглашение – неизвестно. Зато хорошо известно, что театральное дело в России взял тогда в руки пастор Немецкой слободы Иоган Грегори - последователь и поклонник Фельтена. В репертуаре же придворного русского театра мы находим названия, использовавшиеся Фельтеном. А сохранившаяся опись реквизита свидетельствует о том, что средства театра кукол были активно использованы в этих первых российских театральных представлениях.



В конце XVII столетия будущий сенатор П. Толстой, побывавший в Венеции, отметил существование там марионеточных спектаклей, а год спустя мы находим уже в Москве несколько кукольных трупп европейских кукольников. Среди них - Иван Антонов. Настоящее его имя Ян Антон Сплавский, писался он "капитаном", "венгерской нации кукольником".



Родился Сплавский на Британских островах и был фигурой замечательной.



В те же годы в Москве обретались и другие иностранные кукольники. Некоторые прибыли сюда в свитах посланников различных стран, так вместе с датским посланником Паулем Генцем приехал его "человек", кукольник Готфрид Каулиц. О конфликте между Яном Сплавским и Готфридом Каулицем можно узнать из опубликованных в "Летописи" документов.



На рубеже XVII и ХУШ вв. отмечены и представления в Киеве спектаклей кукольного вертепа.



В XVIII -м "играющем веке" кукольные представления пользовались в России большим успехом, воспринимались благодарными зрителями со всем пылом жадных до новых зрелищ душ.



В первой половине 1700 года по велению Петра I группа кукольников под руководством Яна Сплавского впервые в России отправляется в большие гастроли из Москвы по городам Поволжья в Астрахань. Группа состоит из иноземных кукольников, но есть в ней и "русский человек Петрушка Иванов". Здесь же работает польский кукольник Осип Захаров (настоящее имя - Осип Якубовский - глава династии кукольников Якубовских, работавших в ХУШ веке в Москве).



В августе того же года "по великого царя указу" другая группа отправляется "по малороссийским городам" ко двору гетмана Ивана Степановича Мазепы. В этой театральной группе вместе с иностранцами следует "русский Ивашка Иванов".



Таким образом ХУШ столетие открылось двумя большими гастролями кукольников. Причем, это были первые гастроли в театральной истории России.



В 1701 и 1702 годах известный уже нам Ян Сплавский дважды побывал в Гданьске, где вел, по распоряжению Петра I, переговоры с Иоганом Кунстом - руководителем известной театральной труппы, последователем Иогана Фельтена. Первая поездка оказалась бесплодной из-за бежавшего из Москвы кукольника, "капитана" Иогана Гордона, пустившего слух о бесправном положении иностранцев в России.



Однако, в результате вторичной поездки, где вместе со Сплавским гарантии Кунсту от имени русского царя дал подьячий Посольского приказа Сергей Ляпунов, труппа Иогана Кунста была с приключениями, но привезена в Москву и осталась в истории русского театра как 'Театр Кунста-Фюрста".



Вместе со спектаклями зарубежных марионеточников в годы петровского правления в России получили распространение разного рода аллегорические действа, маскарады, фейерверки, где использовались средства театра кукол.



Попавшие в плен во время Северной войны иноземные кукольники также способствовали распространению своего искусства на территории России. Если в самом начале восемнадцатого века театр кукол в России развивался под влиянием англо-немецких, голландских, польских кукольников, то с 30-х годов здесь возникает сильное влияние итальянского кукольного театра.. Работавшая здесь во времена императрицы Анны Иоанновны труппа комедии дель арте привезла с собой не менее 4-х театров кукол и спектакли о проделках Пульчинеллы. Один из ведущих актеров труппы - Пьетро Мирро стал любимым шутом императрицы - Петрухой Фарносом. С его именем многие историки театра связывают возникновение русского Петрушки, как персонажа народной кукольной комедии. Однако документов о "подлом" театре Петрушки ХУШ века не обнаружено. Есть лишь глухое упоминание о существовании "худших комедиантов", которые "по ярмонкам волочатся, где подлой народ их непорядочными представлениями забавляется ".



В 1733 году в первой из опубликованных в России теоретических статей о театральном искусстве дано удивительное тонкое, точное определение театра кукол, где "бездушными фигурами естество вещи... исправно показывается".



В том же году в Москве и Петербурге начинает работу Иоган Зигмунд с женой Елизаветой. Их театр марионеток, в репертуаре которого Дон Жуан", "Иосиф", "Эсфирь", "Доротея" и др. спектакли, впоследствии окажет огромное влияние на театральную культуру России.



Иоган Зигмунд с 1742 года станет владельцем "исключительной привилегии" на показ "вольных немецких комедий" в Москве, Петербурге, Ревеле, Риге, Выборге, Нарве и построит первые стационарные театры кукол.



Наряду со светскими представлениями развиваются и церковные кукольные спектакли, отмеченные в Сибири (Иркутск, Енисейск) в 1734 году (с. 28,29).



Уже в то время наряду с масками, марионетками, "верховыми" куклами, автоматами кукольники России использовали и средства театра теней.



С 1737 года возникает сведения о жизни династии кукольников Якубовских в Москве на Поварской улице. Это Петр и Илья - дети польского кукольника Осина Якубовского, имя которого уже упомина­лось. Сведения об этой династии охватывают довольно большой период их жизни - до 70-х годов восемнадцатого столетия.



В 40-х годах, почти сразу же после получения Зигмундом привилегии, начинаются тяжбы между кукольниками, импрессарио, властями городов за право играть "комедии" в привилегированном регионе. Так, например, в Риге на "исключительную привилегию" Зигмунда посягает несколько актерских трупп, а в Москве играет куколь­ник Мартин Ниренбах с "марионеттовыми итальянскими комедиями", которые разыгрываются "сперва фигурами, а потом живыми персонами".



В 1747 году Иоган Зигмунд умирает. Привилегия переходит к его жене, которая, выйдя замуж за обер-офицера, передает ее Петру Пантолону Гильфердингу.



Петр Гильфердинг был сыном известного в Западной Европе кукольника. Доставшуюся ему высочайшую привилегию он использовал как антрепренер.



Так в сентябре 1750 года под его антрепризой проходит работа Франца Заргера "со своею компанией и ученой лошадью". В мае следующего года все они уедут из Петербурга в Данциг, а в начале 60-х годов (через десять лет) в России появлятеся голландский кукольник вновь Франц Антон Заргер со своим сыном Иозефом. В их представлении с "итальянскими марионетками" также принимала участие "ученая лошадь". Известно также, что отец и сын Заргеры показывали москвичам и петербужцгщ "Фауста".



О популярности театра кукол в России середины ХУШ века говорит и "домашний театр кукол" наследника престола князя Петра Федоровича (будущего Петра Ш). Об этом театре есть некоторые сведе­ния в "записках" его современниц.



Князь Петр покровительствовал Сухопутному Шляхетному корпусу в Петербурге, а находившийся там в то время Федор Волков - будущий "отец русского театра сделал сам ма­ленький театр, состоящий из кукол искусно им самим сделанных". Вполне возможно, что домашний театр кукол наследника престола и был тем самым волховским театром.



Федор Волков, кстати, и в дальнейшем часто обращался к средствам искусства играющих кукол. Устраивая, к примеру, в 1763 г. последнее в своей жизни представление - московский маскарад "Торжествующая Минерва" в честь коронации императрицы Екатерины II, он вывел в этом маскараде "театры с куколыщиками".



С середины столетия весьма модными становятся разнообразные представления "механических театров" с куклами-автоматами, оптические панорамы, волшебные фонари, "китайские тени" и т.д. Описаний зрелищ этого рода сохранилось немало; С "художественной машиной" в 1755 году выступал "член королевской руанской академии господин Дюфран, с куклами-автоматами - "механик" Пьер Дюмолен , с новой "физической машиной" - королевский механик Тезие" и мн. др.



В 1763 году "исключительная привилегия" Гильфердинга переходит к Иогану Нсйгофу с женой, которые показывали спектакли "с итальянскими марионетками".



Если до 1770 г. среди имен кукольников мы видим, в основном, иностранные, то позже начинают встречаться и русские актеры-кукольники. Например, отставной вахмистр Петр Сидоров, ходатайствовавший о "позволении ему в Москве в разных домах... в ящике показы­вать кукол"… По всей видимости, это был широко распространенный тогда вертеп. Любопытно, что в том же 1770 г. бурсаки-вертепщики посетили имение Сокиринцы Полтавской губернии, где передали свой вертеп хозяину усадьба помещику Галагану. Этот вертеп ХУЫ века сохранился до наших дней.



До конца ХУШ столетия можно наблюдать удивительное многообразие и обилие разного рода кукольных представлений. Это и массовые празднества, и куклы-автоматы, и немецкие, французские, итальянские кукольные театры.



Среди них можно особо отметить "Новую кукольную комедию" в Петербурге с обширным репертуаром, "Китайские тени" итальянца Амбруаза Санкирико"Дива света" американца Бланка, великолепный театр Иосифа Киоза, буратини итальянца Иосифа Фере и др.



В конце восемнадцатого века в России оказывается большое количество иностранных кукольников. Об их жизни, быте, спектаклях подробно напишет писатель Д. Григорович в "Петербургских шарманщиках". Но некоторые успели рассказать о своей жизни и задолго до него. Как, например, "музыкант Шрерс", просивший в 1797 году императора Павла I позволить ему "с китайскими стенными тенями ходит, и притом с органом".



К началу ХК века кукольный театр в России окончательно утвердился как вид искусства, приобрел значительную зрительскую аудиторию. Он не стал еще собственно русским театром (во всяком случае, официальная" его ветвь), т. к. выступавшие здесь кукольники были в большинстве своем иностранцы. Таковым он станет в следующем столетии. Остается пожелать, чтобы эта книга пригодилась читателю, в чем впрочем, я уверен, так как до настоящего времени более полного исторического справочника на данную тему не существовало.



Борис Голдовский



Летопись театра кукол в России XV — XVIII вв.



XV век.

Читать далее...

Метки:  

ИСТОРИЯ ДРАМАТУРГИИ ТЕАТРА КУКОЛ

Дневник

Вторник, 17 Мая 2011 г. 16:41 + в цитатник

 


 

Борис Голдовский

ИСТОРИЯ ДРАМАТУРГИИ ТЕАТРА КУКОЛ

 

«… Драматургия – это кровь театра.

Недаром только те театры остаются в истории,

которые создали свой репертуар, свою драматургию»

С. Образцов 


 

Москва

2007

 

Рецензенты:

доктор искусствоведения Л.И. Гительман

кандидат искусствоведения А.П. Кулиш

Научный редактор В.А. Шеховцев

 

 

СОДЕРЖАНИЕ:

 

«НЕИЗВЕСТНАЯ» КУКОЛЬНАЯ ДРАМАТУРГИЯ

 

КНИГА 1.

ЗАМЕТКИ О ЕВРОПЕЙСКОЙ КУКОЛЬНОЙ ДРАМАТУРГИИ

От Гольдони до Стендаля (Италия)

От Сервантеса до Лорки (Испания)

От Метерлинка до Гельдерода (Бельгия)

От Джонсона к Пристли (Великобритания)

От Гете до Шницлера (Германия, Австрия)

От Лесажа до Клоделя (Франция)

 

КНИГА 2.

ИСТОРИЯ РУССКОЙ ДРАМАТУРГИИ ТЕАТРА КУКОЛ

ГЛАВА 1.ИСТОКИ РУССКОЙ ДРАМАТУРГИИ ТЕАТРА КУКОЛ    

                Народная кукольная комедия                                                     

Школьная вертепная драма                                                  

«Вольные англо-немецкие комедии»                                          

Любительская драматургия театра кукол XIXв.                

ГЛАВА 2.ДРАМАТУРГИЯ ТЕАТРА КУКОЛ В РОССИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XXв.                                                                                    

          «Серебряный век»                                                                             

          Агитационная драматургия                                                  

          «Культурный поход»                                                              

          Драматургия 30-х годов                                               

          Возвращение к агитпьесе                                                       

ГЛАВА 3.ДРАМАТУРГИЯ ТЕАТРА КУКОЛ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XXв.       Имитация драмы                                                                                        На путях «фантастического реализма»                                        

          В поисках «золотой нити»                                                    

          Драматургия «постмодерна»                                     

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список литературы

Указатель имен

Указатель пьес

 

 

«Неизвестная» кукольная драматургия

_____________________________________________________

Над этой книгой я работал много лет, и с годами она менялась. Первая ее часть – «Заметки о европейской кукольной драматургии» написана давно – в восьмидесятые годы прошлого столетия, и была задумана, как Предисловие к будущему многотомному изданию пьес. Издание не случилось, а текст, для кого-то, может быть, полезный остался. Вторая часть книги – «История русской драматургии театра кукол» написана  в 2006 – 2007 гг. Ее тема была мне подсказана старинным другом – Анатолием Петровичем Кулишом.

___________________________________________________ 

                Какая же она «неизвестная»? Известная. Классическая. Просто великая драматургия. Кто не знает пьес Бена Джонсона, Генри Филдинга, Альфреда Жарри, Мориса Метерлинка, Бернарда Шоу,  Николая Гумилева, Даниила Хармса?..

                Все дело в том, что когда мы говорим "кукольная драматургия", сразу вспоминаем  пьесы про гусят, ежат, медвежат и прочих милых существ. Но причем здесь кукольная драматургия? Разве всего этого нет в драматических пьесах? Сколько угодно; "Золушка", "Кот в сапогах", "Аленький цветочек", "Синяя птица"... Но речь не о детской драматургии, а о драматургии театра кукол в целом. О тех пьесах, где герои не люди, а куклы. Этот огромный пласт литературы для театра остается неизвестным, как собственно кукольная драматургия.

                Тема эта, безусловно, коварная. Почему бы, например, к разряду неизвестной кукольной драматургии не отнести пьесы Эсхила, Софокла, Еврипида, Аристофана? Тем более что это - вполне кукольная драматургия. Почему только драматическому театру нужно принадлежат пьесы, персонажи которых - фантастические существа с деревянными ногами (котурны), искусственными предплечьями, удлиненными руками, увеличенными кистями рук, искусственными головами-масками, нечеловеческой дикцией (маски были дополнительным резонатором звука)… Согласитесь, это гораздо ближе к кукольному театру, чем к драматическому.

Если история драматического театра и его драматургии за последние полтора столетия достаточно подробно изучена, имеет фундаментальную библиографию, то история кукольной драматургии ни разу не была последовательно изложена. Это целая область, охватывающая и театроведение, и литературоведение, и этнографию, и фольклористику, и культурологию.

Между тем, без понимания истории драматургии театра кукол невозможна и его полная история, без которой, в свою очередь, нельзя в полной мере оценить историю отечественного театрального искусства в целом. Недаром академик А. Белецкий еще в начале 20-х гг. прошлого века писал, что «кукольный театр — один из камней преткновения на пути создания истории театра вообще»[1].

Оставаясь своеобразной моделью, по меткому выражению Ш. Маньена «родом театрального микрокосма» драматургического искусства, история драматургии театра кукол в течение всего периода своего существования не излагалась последовательно.

Первым к проблеме обратился в конце XIXв. французский исследователь Эрнест Мендрон. Его книга «Марионетки и гиньоли»[2], изданная в Париже в 1900 г. и посвященная отдельным чертам драматургии театра кукол положила начало немногочисленным исследованиям на эту тему. Книга Э. Мендрона стала своеобразным продолжением работы выдающегося историка искусства, археолога, Шарля Маньена «История марионеток Европы с древнейших времен до наших дней»[3](1850), где впервые раскрывалась богатейшая история европейского театра кукол, как вида искусства. В отличие от Маньена, Мендрон значительное место в своем исследовании посвятил и кукольным пьесам, и их авторам.

Размышляя о путях развития кукольного театра, Ш. Маньен отмечал: «Удивительное дело!  В истории деревянных актеров мы находим совершенно те же ступени развития, как и в истории истинной драмы. Действительно, скромный театр марионеток есть род театрального микрокосма, в котором повторяется и отражается в малом виде образ всей драмы и в котором глаз критика может с изумительною определенностью проследить совокупность тех же законов, по которым совершается развитие драматического творчества в человечестве»[4].

Среди тех, кто положил начало исследованиям европейского театра кукол, особое место занимает Пьетро Ферриньи (Йорик), автор увлекательного, полного поэзии и прозрений эссе «История бураттини»[5](в русских изданиях — «История марионетки», «История марионеток)[6]. Увлеченно рассказывая о разнообразии форм и задач кукольного театра, автор справедливо писал: «Ябыл бы самонадеянным безумцем, если бы имел в виду дать полный перечень всех произведений, продекламированных, импровизированных и исполненных куклами с первого появления их на сцене!.. Очень возможно, что никакая другая сцена не могла бы так точно воспроизвести «дух времени» и что никакой другой театр не мог бы лучше выразить критический и философский дух современного общества, как театр бураттини, действующий со всей преобладающей страстью данного момента, блистающий пародиями, сатирами, смелыми фарсами, намеками на все текущие события и политических деятелей и импровизированными тирадами. Все великие люди, все реформаторы, все герои дня, все отвлеченные существа, все олицетворения идей, все герои религии, атеизма, эпической поэзии, романа и хроники, от Иисуса Христа до Вельзевула, от Виктора Эммануила до Гарибальди, от Жанны д’Арк до Моники из Кракова, от Карла Пятого до Джиованни Черной Шайки — все они были воскрешены бураттини на подмостках театра марионеток!..»[7].

Рассуждения П. Ферриньи пробудили интерес к театру кукол, обрисовав его огромный, неисследованный потенциал. Труды своих европейских предшественников успешно продолжили исследователи XXстолетия: Й. Веселы, Г. Бати, Дж. Спейт, Х. Юрковский и другие. Наиболее значительный вклад внес польский ученый, драматург, профессор Х. Юрковский, создавший, наряду с многочисленными статьями, книгами по истории мирового театра кукол, исследование «История драматургии для театра кукол»[8]. В ней автор анализирует путь развития отдельных драматургических произведений  европейского кукольного театра XVI– начала XXвв. В сферу внимания ученого попадают авторские пьесы, созданные Луи Дюранти, Луи Лемерсье де Невилем, Марком Монье, Альфредом Жарри, Артуром Шницлером, Августом Стриндбергом, Гордоном Крэгом, Мишелем де Гельдеродом, Федерико Гарсиа Лоркой и др.

В России исследования по истории и теории театра кукол начали публиковаться только в конце XIXв. Начало им положила работа выдающегося историка русского и украинского театра В.Н. Перетца — профессора Киевского университета, академика Петербургской академии наук и АН СССР. Ему принадлежит первый в России крупный научный труд «Кукольный театр на Руси»[9]. Ученый глубоко исследовал вопросы взаимоотношения литературы и фольклора, связи русской и украинской литературы, историю европейского народного театра XVII–XVIII вв. В.Н. Перетц был также автором многочисленных трудов по историографии, театроведению, библиографии, текстологии. После публикации «Кукольного театра на Руси», он разработал и разослал в научные журналы опросный лист, который помог ему собрать дополнительную информацию о русском кукольном театре.

В «Кукольном театре на Руси» В. Н. Перетц впервые подробно проанализировал  репертуар кукольных представлений в России XVIII–XIXвв., впервые обратив внимание не только на традиционные народные кукольные представления, относящиеся в первую очередь к фольклорным традициям, но и на литературные произведения, созданные авторами специально для исполнения в кукольных театрах. Тем не менее, фундаментальный труд исследователя не касался проблем истории возникновения и  развития драматургии театра кукол в целом. Исследователя интересовали проблемы истории самого театра и сюжеты отдельных спектаклей.

                Вклад в исследование истории и теории драматургии театра кукол внесла и Ю. Л. Слонимская, написавшая статью«Марионетка»[10], где предпринята попытка анализа специфики драматургии театра марионеток. Статья Слонимской, развивающая идеи Г. Крэга о «сверхмарионетке» и сегодня остается значимой для теоретиков и практиков искусства играющих кукол.

Точно так же остаются актуальными и труды Н. Я. Симонович-Ефимовой («Записки петрушечника», «Теневой театр», «Куклы на тростях», «Кукольный театр через века» и др.)[11],  давшие автору настоящего исследования богатый материал для размышлений о путях развития русской кукольной драматургии первой половины XXв.

Ряд важных мыслей о специфике драматургии театра кукол принадлежат И.П. Еремину — филологу, профессору Ленинградского Университета («Русский народный кукольный театр») и О. Цехновицер («История народного кукольного театра в Азии и Европе»)[12]. Однако, профессиональная авторская кукольная драматургия не являлась предметом их исследования.

Среди ученых, обращавшихся к вопросам семиотики драматургии театра кукол — выдающийся фольклорист, лингвист, этнограф, театровед, исследователь театра кукол славянских народов, один из создателей Международного союза деятелей театра кукол (УНИМА), создатель этнотеатроведения П. Г. Богатырев. Среди многочисленных научных работ П. Г. Богатырева огромное значение имеет статья «О взаимосвязи двух близких семиотических систем: театра кукол и театра живого актера»[13], где среди многих других открытий, ученый отметил, что сама специфика искусства, в котором «актер заменен кукольником в неразрывном единстве с куклой», диктует необходимость «говорить о двух различных, хотя и близких семиотических системах театрального искусства: семиотической системе кукольного театра и семиотической системе театра живых актеров»[14]. Теоретические выводы П. Богатырева позволяют выдвинуть версию о том, что  драматургия кукольного и драматического театров, при всей их близости, имеют существенные, часто принципиальные, знаковые различия.

                Значительная роль в осмыслении истории и специфики кукольной драматургии принадлежит Леноре Густавовне Шпет (1904–1976) — теоретику театра кукол, педагогу, одному из организаторов советского детского театра, одному из основоположников ГАЦТК им С.В. Образцова. Л.Г. Шпет с 1947 по 1960 гг. возглавляла Кабинет детских театров Всероссийского театрального общества, вела активную педагогическую деятельность в театрах и театральных учебных заведениях страны. С 1933 г. он а регулярно выступала в печати со статьями по проблемам драматургии театра кукол[15]. В многочисленных лекциях Л. Шпет, посвященных специфике этой драматургии для театра кукол, содержится важный теоретический материал, позволяющий делать выводы не только о путях развития этого вида драматургии, но и ее структурных, сюжетно-фабульных, стилистических особенностях[16].

Широким кругозором отмечены статьи о зарубежной драматургии для театра кукол известного литературоведа, театроведа С. Д. Дрейдена, начавшего литературную деятельность в 1923 г. в журнале «Жизнь искусства». Разносторонне образованный, знавший и любивший театральное искусство, друживший и тесно сотрудничавший с К. Чуковским, С. Маршаком, А. Бруштейн, С. Образцовым и др., в юности С.Д. Дрейден сам работал в кукольном театре, знал направления его поисков и суть проблем. Ученый был составителем и автором вступительных статей ко многим книгам о театре кукол («Театр кукол», «Театр кукол СССР», «Театр кукол зарубежных стран»[17] и др.).

В книге «Театр кукол зарубежных стран»[18] он выступил с развернутой вступительной статьей, в которой впервые в России рассказал о некоторых пьесах мировой кукольной драматургии и опубликовал их. Это были не только традиционные кукольные пьесы «Переполох в небесном царстве» (Китай), «Комическая трагедия и трагическая комедия о Панче и Джуди» (Англия) и др., но и произведения драматургии Б. Шоу, К. Чапека, К. Галчинского Д. Родари, К. Чандара и других выдающихся драматургов. С.Д. Дрейден не ставил перед собой задачи систематизировать собранный им теоретический и исторический материал, но его работы положили начало изучению русской кукольной драматургии и определению ее места в общеевропейском театральном процессе.

Значительная роль в изучении законов различных художественно-эстетических принципов и направлений театра кукол принадлежит Н.И. Смирновой — историку, теоретику русского, советского театра кукол. Проблемы кукольной драматургии были хорошо знакомы Н. Смирновой, начинавшей свою деятельность с должности редактора Министерства культуры СССР (1953–1961) и принимавшей участие в создании многих пьес для театра кукол того времени. Впоследствии, будучи научным сотрудником ВНИИ искусствознания, она написала ряд исследований, сыгравших значительную роль в театроведении («Советский театр кукол 1918—1932» (1963); «Театр Сергея Образцова» (1971); «10 очерков о театре “Цэндерикэ”» (1973); «Искусство играющих кукол: Смена театральных систем» (1983)[19] и др.). Среди исследований Н. Смирновой необходимо выделить книгу «Искусство играющих кукол: Смена театральных систем», в которой автор делает вывод о решающем влиянии новых драматургических идей на исторически обусловленную смену театральных систем.

Исследования Н.И. Смирновой были направлены, в основном, на анализ конкретных спектаклей и определение законов преемственности различных художественно-эстетических принципов и направлений театра кукол. Но главной задачей исследователя было осмысление истории театра кукол, как вида искусства, в целом. 

Существенный вклад в осмысление ряда проблем истории русской драматургии театра кукол внесла А.Ф. Некрылова — фольклорист, филолог, театральный критик, автор книг и статей («Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища: Конец XVIII– начало XXвека», «Северорусские варианты «Петрушки», «Сценические особенности русского народного кукольного театра «Петрушка», «Закон контраста в поэтике русского народного кукольного театра «Петрушка», «Из истории формирования русской народной кукольной комедии «Петрушка», «Традиционная архитектоника народной кукольной уличной комедии», «Куклы и Петербург»[20]и др.). Притом,что предметом исследований А. Ф. Некрыловой является в первую очередь русская народная кукольная комедия, существующая по законам народного театра, структурно, знаково, художественно существенно отличающаяся от профессионального театра кукол, в ее работах, содержатся важные выводы о том, что объединяет народный и профессиональный театр кукол, о каналах взаимовлияния  этих двух культурных феноменов.

Работы филолога, литературоведа, театрального критика Е.С. Калмановского по изучению драматургии театра кукол значительно повлияли на репертуар театров кукол России 70-х – 90-х гг. XXвека. Будучи авторитетным специалистом-литературоведом, автором книг и статей, посвященных русской литературе, драматическому и кукольному театрам («Дни и годы», 1975; «Книга о театральном актере», 1984; «Театр кукол, день сегодняшний», 1977[21] и др.), ученый исследовал творчество А.В. Сухово-Кобылина, И.С. Тургенева, А.Н. Островского, А.М. Горького. Он воспитал плеяду театральных критиков 1970–80-х гг. и писавших о новых тенденциях в русской кукольной драматургии. Е.С. Калмановский неоднократно и писал о необходимости создания последовательной и стройной истории русской кукольной драматургии.

Большой вклад в изучении истории и теории драматургии театра кукол внес А.П. Кулиш — историк, теоретик театра кукол, театральный критик, профессор Санкт-Петербургской театральной академии. Он одним из первых приступил к анализу сценических характеров и персонажей в советской кукольной драматургии 60-х – 80-х годов[22], придя к выводу о том, что «театр кукол — театр предельно отточенной мысли, емкой метафоры, театр жесткой структуры всех составляющих его элементов, экономного и четкого отбора сценических приемов и прежде всего — театр гармонично сконструированных характеров»[23]. Эта теоретическая работа затронула одну из самых неисследованных зон драматургии театра кукол —  ее структуру, сюжетные, пространственно-временные особенности и поэтику. Наряду с этим А. Кулиш создал источниковедческий труд о театре кукол в России XIXв., построив его в форме летописи[24]. Эта «Летопись» очень существенна для исследования драматургической основы искусства играющих кукол в России.

Среди исследований российских ученых нужно отметить и работы этнографа, историка театра И.Н. Соломоник, в частности, ее книгу «Куклы выходят на сцену»[25], изданную в 1993 г. В ней автор не только рассказывает об известных традиционных и профессиональных театрах кукол Италии, Франции, Бельгии, США и др., но и о драматургии этих театров. Автор уделила также немало места публикации воспоминаний современников, свидетельствовавших об интересе к театру кукол в России XVIII– начала XXвв. В книге И.Н. Соломоник мы находим и упоминания о времени возникновения отечественной профессиональной кукольной драматургии в XIXвеке.

Ряд важных выводов о специфических чертах драматургии театра кукол, ее связи с технологическими системами театральных кукол содержат диссертации А.А. Ивановой «Театр кукол: Содержательность традиционных технологических систем»[26] и Н.Ф. Райтаровской «Марионетка в истории русского театра кукол»[27], где авторы доказательно связывают семантику традиционных технологических систем театра кукол со спецификой элементов его драматургии.

Заметный вклад в исследования русской кукольной драматургии конца XXв. внес театральный критик К.Н. Мухин, опубликовавший в 80-– 90-х гг. ряд статей о состоянии современной ему кукольной драматургии[28]. В них анализировались пьесы, фиксировались достижения и неудачи драматургов, устремления режиссеров и художников-кукольников.

Среди театральных критиков, размышлявших о проблемах драматургии театра кукол необходимо назвать и Б.М. Поюровского. Автор ряда книг и статей о театре кукол, ее драматургах и драматургических произведениях[29], инициатор и участник создания некоторых пьес репертуара ГАЦТК им. С.В. Образцова, где он в течение 10 лет заведовал литературной частью, Поюровский способствовал процессу признания драматургии театра кукол, как особого, имеющего собственные законы вида драматургии.

Выдающуюся роль в истории русской драматургии театра кукол сыграли, конечно же, ите, кто на практике создавал эту драматургию — драматурги и режиссеры. Они, как правило, не только создавали пьесы, спектакли, но и анализировали цели, задачи драматургии театра кукол. Без них — Н. Симонович-Ефимовой, Евг. Деммени, В. Швембергера, С. Образцова, Е. Сперанского, А. Федотова, М. Королева, В. Сударушкина, В. Вольховского и др. невозможно представить не только историю драматургии театра кукол, но и всё отечественное искусство играющих кукол в целом. Их практическая работа подготовила почву для создания истории драматургии русского театра кукол.

 

 

 

 

 

 

 

КНИГА I

ЗАМЕТКИ О ЕВРОПЕЙСКОЙ КУКОЛЬНОЙ ДРАМАТУРГИИ

 

ОТ ГОЛЬДОНИ ДО СТЕНДАЛЯ

(ИТАЛИЯ)

     «Пульчинелло развратен, Пульчинелло пьяница, Пульчинелло безбожник, Пульчинелло вор.  Пульчинелло женат,  разумеется,  не по любви, а из расчета, и достояние жены прогуливает с красавицами. В доме ни гроша.  Жена, выведенная из терпения начинает упрекать Пульчинелло в распутстве. Этим начинается драма. Пульчинелло раскаивается,  плачет, бьет себя в грудь, приговаривая: "mea culpa",  клянется, что никогда больше не будет кутить, умоляет жену позволить ему  в  последний  раз  раскупорить фляжку вина с тем, чтобы чокнуться с нею, в знак примирения. Бедная жена соглашается,  Пульчинелло отравляет ее и хохочет над ее трупом… Вельзевул, схватив Пульчинелло за нос, проваливается с ним в тартарары».

 

Уличные зрелища  в  Италии.  Из  записок  туриста

Матвей  Бибиков[30]

 

Читать далее...

Метки:  

АНИМАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Дневник

Вторник, 17 Мая 2011 г. 17:18 + в цитатник

Неожиданно нашёл сайт своего старого товарищ (Шафранюк В. А.), которого не видел лет 35. 

И радуюсь новой встрече и грущю, ему уже 75 лет, признаётся, что дышит на ладон и торопится закончить свои труды. Те отрывки, что он у себя выложил, даже я  читаю с трудом, уж больно научно пишет, а вот сопроводительный материал может заинтересовать даже знатоков кукольного дела.

Публикуется по материалам сайта - http://vla813280.narod.ru/html/2.5.html


 

ХРОНИКА РАЗВИТИЯ АНИМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ


Материал заимствован из журнала ""Киноведческие записки" N52, © 2001.

Первоначальный вариант этой хроники был опубликован польским журналом "Квартальник фильмовы" в специальном номере, посвященном анимации (№. 19-20 / Zimа1997-Wiosnа 1998). Наши украинские коллеги из журнала "Kiно-коло", взяв польский вариант за основу, дополнили его и опубликовали в № 7 (осень - зима) за 2000 год. Мы, в свою очередь, воспользовавшись польским и украинским вариантами, также внесли в эту хронику свои дополнения и уточнения. При этом следует принять во внимание, что это не летопись творческих достижений мировой анимации (в таком случае она заняла бы весь наш номер), а лишь беглый обзор технологической эволюции анимационного кинематографа.
Редакция "Киноведческих записок"

ПРЕДИСТОРИЯ 
70-е годы до Рождества Христова
Римский поэт и философ Лукреций в трактате "О природе вещей" описал приспособление для высвечивания на экране движущихся рисунков.
Х-ХI вв.
Первые упоминания о китайском театре теней - типе зрелища, визуально близком будущему анимационному фильму.
XV в. 
Появились книжки с рисунками, воспроизводившими различные фазы движения человеческой фигуры. Свернутые в рулон, а затем мгновенно разворачивавшиеся, эти книжки создавали иллюзию оживших рисунков.

Середина XVII в.
Атанасиус Киршер изобрел волшебный фонарь (Laterna magiса) - прибор, который высвечивал изображение на прозрачном стекле. С XVII века в бродячих театрах по всей Европе проводились такие представления.

ПЕРВЫЕ ИЗОБРЕТЕНИЯ
На протяжении XIX века шли интенсивные поиски выражения оптической иллюзии движения. Словно грибы после дождя, появлялись все более и более сложные приборы и игрушки, которые должны были достичь этой цели. Вот те из них, которые достойны внимания.
1831
Фенакистоскоп (а в последствии - фантоскоп) бельгийского физика Иозефа Антуана Плато (1801-1883) состоял из двух дисков, вращавшихся на одной оси. Через отверстия в первом из них просматривались рисунки на втором.
1832
Тот же принцип был положен венским профессором Симоном фон Штампефером в основу стробоскопа. Эффект видимого движения при смене неподвижных Изображений, сделанных на внутреннем диске, стал называться стробоскопическим эффектом.
1834
Зоотроп, в котором, подобно стробоскопу, двигались наклеенные на ленту рисунки, был сконструирован англичанином Уильямом Джорджем Хорнером. Впрочем, в оригинале аппарат Хорнера назывался "дедалеум" (в честь Дедала, который, по преданию, создал движущиеся картины людей и животных), и лишь последующие варианты этого аппарата (в частности, аппарат, который сконструировал в 1860 году француз Дезвинь, и аналогичный аппарат американца Уильяма Е. Линкольна) закрепили за всеми подобными устройствами название "зоотропа".
1853
Австриец барон фон Ухациус, сконструировав стробоскоп, в котором изображения помещались на стеклянном диске и освещались масляной лампой, впервые Спроецировал их на экран.
1861
Кинематоскоп американца Колмана Селлерса представлял серию наклеенных На барабан фотографий, сменявших друг друга перед глазами зрителя.
1877
Праксиноскоп - приспособление для рассматривания рисунков, нанесенных на бумажную ленту, прикрепленную к вращающемуся барабану. Изображение отражалось в зеркальце. Через два года конструктор этого прибора, француз Эмиль Рейно, усовершенствовал его так, чтобы изображение можно было проецировать на экран.
1880
Зоотроп Эдуарда Мэйбриджа высвечивал на экране "фотографии животных в движении".
1885
Мутоскоп Германа Кастлера - прибор с барабаном, в котором помещалась тысяча (и больше) рисунков. Зрители садились вокруг барабана и рассматривали рисунки через специальные очки.
До момента первой публичной проекции фильмов братьями Люмьер (1895), да и после этого, появилось очень много подобных приборов. Среди их конструкторов были Рейландер, Угатиус, Гудвин, Ньепс, Дагерр, Скотт Арчер, Эдисон. К провозвестникам анимации можно с уверенностью отнести Жоржа Мельеса. Он запатентовал ряд кинематографических приборов, которые позволяли делать задержки, замедления, ускорения, накладывание изображений одно на другое.
Тем временем - главным образом в американской и французской печатной периодике - быстро развиваются жанры сатирической иллюстрации и комикса. Имен но они стали неиссякаемым источником - и тематическим, и пластическим - для анимации. 

Читать далее...

Метки:  

Аниматоры

Дневник

Вторник, 17 Мая 2011 г. 17:55 + в цитатник

Адрес публикации - http://biblioteka.teatr-obraz.ru/node/7941


 

"Аниматоры: краткая история обучения профессии" 
Георгий Бородин

Стержневая, фундаментальная для анимационного искусства профессия художника-мультипликатора оформилась как самостоятельная специальность, очевидно, в 1930-е годы. Точной даты, когда творец движения, создатель образа графического (кукольного) персонажа через его пластику стал фигурой, профессионально обособленной от режиссера, художника-постановщика и других только начавших формироваться профессий мультипликации, наверное, назвать невозможно. Можно лишь сказать, что еще до внедрения в России «диснеевской» технологии движение персонажа было основным выразительным средством и рисованного и кукольного фильма, существовали типовые схемы движения (походка, бег и т.п.) человеческих и зоологических фигур, еще до освоения целлулоидного «конвейера» выделилась профессия фазовщика (этот термин фигурирует в воспоминаниях и публикациях кинопрессы). Целлулоидная технология принесла с собой понятия черновой и чистовой фазовки, контуровки, заливки; позже – в конце 1930-х – была введена прорисовка; в сентябре 1949 года чистовая фазовка и контуровка были объединены в единую операцию комплексной фазовки на целлулоиде – ФК. Но диснеевские принципы построения движения с их выразительной деформацией, остаточным движением, гиперболизацией жеста и прочими основными приемами установились в России в середине 1930-х годов (на экспериментальной студии под руководством В.Ф.Смирнова и позже – на «Союзмультфильме»).

В те времена под названием «художник-мультипликатор» могли подразумеваться представители различных специальностей, да и позже в титры картин, в перечень мультипликаторов подчас попадали фазовщики, контуровщики, прорисовщики, фоновщики, ассистенты, компоновщики и другие. Поэтому сегодня мы вряд ли сможем установить точную специализацию большинства художников, плодотворно работавших в российской анимации еще до создания «Союзмультфильма» (например, Эдгара (Эраста?) Вальдмана, Владимира Бочкарева, Якова Рейтмана, Юрия Попова, Дмитрия Лазурского, Артура Бергенгрина, Анны Щекалиной, В.Купер, Татьяны Пузыревой (Волковой), Е.Гиршберг, А.Нестерова, Людмилы Пожидаевой, И.Завадской, А.Кузнецова, Г.Ечеистова, Г.Левис, Ю.Камалова, Н.Теребиной, М.Шумковой, Н.Михайловской, Е.Барановой, Е.Дворкиной и других) и в довоенный период его существования (Игоря Коваленко, Евгения Милиотти, Валентина Макеева, Галины Фроловой и др.). Некоторые из них в послевоенное время работали уже в других специальностях (Вера Валерианова, Юлия Тычинина, Ксения Надеждина, Зинаида Кабатова, Нина Миндовская, Татьяна Гиршберг, Маргарита Зотова, Нина Михайловская), кое-кто успел проявить себя как художник-постановщик еще до войны (Ю.Попов, Я.Рейтман, В.Бочкарев и, по-видимому, Г.Фролова). Судя по титрам довоенных фильмов студии «Союзмультфильм» и воспоминаниям, можно предположить более или менее уверенно, что Вальдман, Бергенгрин, Щекалина, Купер, Пузырева, Фролова, Макеев, Коваленко, Милиотти были именно мультипликаторами. Помимо титров из картин «Мосфильма», «Межрабпомфильма», «Союзмультфильма», вышеперечисленные фамилии упомянуты в справочнике Г.К.Елизарова «Кино и время. Советская мультипликация» и мемуарах И.П.Иванова-Вано «Кадр за кадром». К сожалению, их имена теперь уже вряд ли «заговорят», и о мастерстве, почерках, творческих пристрастиях, личностях большинства этих художников мы тоже, скорее всего, ничего не узнаем. Более или менее подробные сведения есть лишь о мастерах, занимавшихся режиссурой (тогда или позже) – Леониде Амальрике, Владимире Полковникове, Александре Снежко-Блоцкой, Петре Носове и других. Подобная ситуация сложилась и с аниматорами-кукловодами из мастерской объемной анимации на киностудии «Мосфильм», руководимой А.Л.Птушко, даже с самыми плодовитыми из них (К.Никифоров, В.Крылов, А.Веселова, С.Зонненбург, С.(Ф.?)Тихонова, В.Покорская, Г.Ялов, Е.Пиотровская, Л.Ряшенцева, К.Залле и другие). Исключение составляют Вячеслав Левандовский и Мария Бендерская, уже в те годы получившие известность как режиссеры.

Тем не менее именно представители «довоенного» поколения художников-мультипликаторов, пришедшие в эту профессию в 1930-х – начале 1940-х годов и продолжавшие работать позже, до сих пор справедливо считаются непревзойденными по мастерству и являются образцом для обучения всех последующих продолжателей их дела. В числе представителей этой генерации – Борис Дежкин, Геннадий Филиппов, Ламис Бредис, Григорий Козлов, Николай Федоров, Борис Титов, Роман Давыдов, Дмитрий Белов, Фаина Епифанова, Лев Попов, Лев Позднеев, Татьяна Федорова, Лев Жданов, Лидия Резцова, Александр Беляков, Валентин Лалаянц, Надежда Привалова, Константин Малышев, Борис Петин, Федор Хитрук, Михаил Ботов, Мстислав Купрач, Елена Хлудова (Померанцева) и другие. Хотя их всех обычно считают выучениками студии «Союзмультфильм», но время их прихода в мультипликацию весьма различно: кто-то (Филиппов, Резцова, Привалова, Лалаянц, Малышев, Беляков, др.) начинали работу еще на «Мосфильме» или «Межрабпомфильме»; кто-то (Дежкин, Федоров, и, очевидно, Бредис, Козлов, Федорова и прочие) – делал первые шаги на «Смирновской студии» в 1934-35 годах; кто-то приходил уже на «Союзмультфильм» (Хитрук, Ботов – в 1937 году; Давыдов – в 1938-м); кто-то набирался опыта в цехах или стажировался у ведущих мастеров; кто-то (Хлудова) пополнил ряды аниматоров уже во время войны…

Очевидно, первым учебным заведением, целенаправленно готовившим творцов этой редкой профессии, были законченные Б.П.Дежкиным в 1934 году курсы художественной мультипликации при Доме печати в Москве. Большую роль в обучении многих ярких имен первого поколения аниматоров сыграл известный график А.Радаков, работавший и у Смирнова. Существовали ли курсы на «студии Смирнова», сказать трудно. На «Союзмультфильме» же, судя по всему, были организованы трехмесячные курсы повышения квалификации для ВСЕХ творческих работников – режиссеров, художников-постановщиков, мультипликаторов и т.д. По отчету администрации студии за 1937 год – курсы были созданы в конце 1936 года «в целях подготовки кадров и выдвижения наиболее способных работников из технических цехов на творческую работу, для улучшения качества фильмов». Отчасти курсы посещались и «работниками технических цехов», что оказало «положительное влияние на повышение культурного и художественного уровня работников, на спайку коллектива, собранного из работников разных студий с различными навыками и приемами работы». (Следует вспомнить, что и Смирнов на своей студии свободно выдвигал опытных фазовщиков в мультипликаторы и наоборот). В книге «Кадр за кадром» И.П.Иванов-Вано вспоминает: «В период организации курсов была разработана программа обучения, в которую были включены академический рисунок, карикатура, режиссура, ритмика, пластика движения, основы музыкальной грамоты, актерское мастерство. По режиссуре и актерскому мастерству с нами занимались режиссеры Студии Вахтангова Г.Толчан и И.Раппопорт. Очень многое нам дали и занятия по ритмике и пластике движения, которые вели опытные специалисты». В планах руководства, по данным Г.К.Елизарова, масштабы обучения выглядели еще грандиознее: «…При курсах намечалась работа экспериментальной лаборатории (возглавляемой лучшими творческими работниками), в плане которой предполагалось разработать ряд проблем по вопросам драматургии мультсценария, его монтажного строения и проч. В программе лаборатории намечались занятия режиссеров с актерами-имитаторами, которые должны озвучивать роли зверей и птиц – постоянных героев мультфильмов; и также занятия для художников-одушевителей. Для чтения лекций по мастерству актера (работа над образом) были приглашены артисты театра им. Е.Вахтангова – Б.Е.Захава, Н.М.Раппопорт, И.М.Толчанов. На отдельные лекции по режиссерскому мастерству предполагалось приглашение таких мастеров, как С.М.Эйзенштейн, В.Э.Мейерхольд, В.И.Качалов, И.Я.Судаков. Курс лекций по народному эпосу должен был прочесть специалист по фольклору профессор В.Соколов. В программу курсов включались также упражнения по ритмике, танцу, пластике и др.». Важно отметить, что в программе этих курсов мемуаристы (И.П.Иванов-Вано) и историки (Г.К.Елизаров) не указывают дисциплины «мультипликат». Очевидно, ее отсутствие было обусловлено нехваткой опыта в освоении этой профессии. Но остальные дисциплины впоследствии преподавались и на послевоенных восьмимесячных курсах – уже по обучению конкретно художников-мультипликаторов.

Эти курсы выдержали четыре набора учащихся, выпускники их наравне с представителями «довоенного поколения» были основной производственной опорой мультцеха студии в 1940-50-е годы. Многие из них активно проявляли себя в учебном и научном кино (на студиях «Моснаучфильм», «Школфильм», «ВУЗфильм», «Воентехфильм»), некоторые впоследствии оказали большое содействие в становлении мультипликации в республиках СССР, обучая местных художников, помогая осваивать производство. О системе, принятой на курсах сороковых годов, и ее создании вспоминает Е.Т.Мигунов: «Ни программы, ни методики, ни опыта преподавания у практиков-педагогов не было. Организация курсов была скорее делом энтузиастов, нежели педагогов-профессионалов. Из тех, кто был способен передать опыт работы, сложившийся на практике, набралось 2-3 человека. Для того, чтобы выработать методику и программу обучения – и того меньше. Один – мог на словах объяснить то, что умел практически делать другой (но не мог объяснить). Но все-таки нашлись те, кто на первых порах … сделали попытку создания программы обучения.

В частности – острый на язык и склонный к теории и логике Е.Мигунов, практик и прекрасный мастер динамической мультипликации Б.Дежкин, активист и общественник, бывший карикатурист Д.Н.Бабиченко, мультипликатор Н.Федоров и др.

Мигунов, уже поднатаскавшись в практической дрессировке прорисовщиков, взялся за составление методической программы для курсов. И, поднапрягшись, составил довольно стройную программу, гарантирующую достаточный уровень развития графических способностей художника, пригодных для участия в создании фильмов.

Пожилая и энергичная дама с каркающим гнусавым голосом, некто Гоффшнейдер О.П., известная всем под кличкой «Марабу» (и похожая на эту птичку), имевшая в прошлом практику руководства курсами (в 30-40-х довоенных годах), приняла и одобрила разработку и в составе комиссии утвердила ее. Смешнее всего – это то, что она была методически безукоризненна.

Программу по обучению мультипликату писать было некому. Дежкин умел великолепно работать, но объяснить секреты и методику своей профессии не мог. А может быть – и не хотел. Мой опыт по созданию «статической программы» рисования в чем-то был аналогичен методически требуемой программе анимации. Я вызвался помочь Борису (к тому же враждовавшему с Ламисом Бредисом, неплохим одушевителем-эмпириком). Одновременно Бредис, тоже не слишком грамотный бывший беспризорник, нуждался в организующей и формулирующей руке. Но тоже делал попытки создания программы.

Наметки, кое-как набросанные двумя «асами» тогдашнего «Союзмультфильма», попали мне в руки. И я, достаточно теоретически подкованный, взялся за систематизацию и методологическую обработку практического опыта этих мастеров. К удивлению, эта работа прошла быстро и уверенно. И через несколько дней программа для обучения одушевителей была утверждена на методсовете студии. …

Было предусмотрено взаимопроникновение профилей мультипликаторов и прорисовщиков. И был намечен принцип совместного обучения молодых кадров с разделением на узкие профессии в процессе обучения. Перевес в практических способностях определял будущее художника. Проявившие себя в динамическом аспекте могли стать мультипликаторами. Рисовальщики, менее способные к динамическим расчетам и актерской игре, менее музыкальные и способные фантазировать, были обречены на «прорисовку»».

В 1944 году для организации курсов была создана кафедра в составе: И.П.Иванов-Вано – председатель, члены: Д.Н.Бабиченко, М.С.Пащенко, Л.Бредис, Б.П.Дежкин. Среди выпускников были: первый выпуск (1945-46 гг.): Вадим Долгих, Владимир Пузанов, Татьяна Таранович, Рената Миренкова, Борис Меерович, Тамара Полетика (Весленева), Анатолий Бирулин, Владимир Марков, Борис Савков, Генрих Шиманец, Валерий Красновский, Марк Детковский, Юлий Кузькин, Борис Нечаев, Мария Васильева и др.; второй выпуск (1946-47 гг.): Роман (Рувим) Качанов, Борис Чани, Борис Степанцев, Иван Старюк, Елизавета Комова, Наль Драгунов, Евгений Трунов, Юрий Трохин, Ольга Соловьева и др.; третий выпуск (1947-48 гг.): Вячеслав Котеночкин, Владимир Арбеков, Владимир Данилевич, Евгений Райковский, Юрий Прытков, Иван Аксенчук, Иван Давыдов, Юрий Холин, Игорь Подгорский, Виктор Одинцов, Александр Рожков и др.; четвертый выпуск (1948 г.): Борис Бутаков, Константин Чикин, Виктор Лихачев, Кирилл Малянтович, Евгений Гуров, Константин Никифоров, Евгений Жаренков, Евгений Алфеевский, Владимир Балашов, Виктор Кобелев, Сергей Степанов, Елена Кожевникова, Анна Мартинсон, Ирина Башкова, Марк Вайсборд, Болеслав Зелинский, Герман Долженков, Анатолий Седов, Олег Чуркин и др. Занятия первого набора начались зимой 1945 года, а отбор начался уже в конце 1944 г. Первые выпускники были зачислены в штат в феврале 1946 года. Зачисление в штат последующих групп выпускников проводилось, как правило, тоже в первом квартале года.

Состав преподавателей первого выпуска отличался от последующих: по операторскому мастерству – Н.Н.Соколов (по комбинированным съемкам – А.Л.Птушко), музыкальной грамоте – А.Н.Аксенов (со второго выпуска – композитор Крюков), академическому рисунку – А.В.Бабичев, карикатуре – искусствовед Варшавский. Начиная со второго выпуска, их сменили: М.З.Друян (операторское мастерство), С.М.Бендерский (музыкальная грамота), К.Ф.Морозов (академический рисунок), Г.М.Козлов (карикатура). Для всех наборов курсантов преподавались также режиссура (И.П.Иванов-Вано, Д.Н.Бабиченко), построение мультперсонажа (Е.Т.Мигунов), сценическое движение и танец (А.А.Румнев). Мультипликат преподавали Б.П.Дежкин, Г.Ф.Филиппов и – особенно успешно – Л.Бредис; кроме этого, разовые занятия проводили Р.В.Давыдов и Г.М.Козлов.

При приеме на курсы существовал не просто строгий, но узко направленный отбор, обусловленный спецификой будущей профессии. Так, на первом наборе из 500 желающих было принято около 25-27 человек, а зачислено в штат мультипликаторами – всего 10 из них. На втором - из 450-500 желающих допущено было 300 человек, принято – около двадцати, мультипликат стали делать не больше половины. Такая же картина (по свидетельству В.М.Котеночкина) – на третьем наборе: из 300 желающих допущена половина, принято – 20, осталось на студии около семи. Многие выпускники зачислялись фазовщиками, прорисовщиками и т.п., при этом мультипликаторам оплата начислялась исходя из метража (по экспозиционным листам), а остальным цеховым художникам – порисуночно. При чрезмерно заниженных по вине бесконтрольности и дилетантизма нормировщиков расценках нарушалось трудовое законодательство о семичасовом рабочем дне – чтобы в условиях сдельщины достигнуть минимума повременной оплаты труда, мультипликаторы и другие художники вынуждены были работать значительно больше.

Попытки набора новых курсов предпринимались и в 1950-е годы. С конца 1955 года на «Союзмультфильме» проводилось бригадное обучение специальности мультипликатора (училось восемь человек). В это же время обучалась основам мультипликата группа выпускников ВГИКа (20 человек) и три учебных часа в неделю занимались шесть групп по повышению квалификации – такие данные приводились в справке, направленной в 1955 году директором студии в Министерство культуры.

Следующий «этап» в истории воспитания творческих кадров этой профессии был осуществлен в конце 1950-х – начале 1960-х годов. Тогда (по документам – как временная мера до так и не осуществленного создания отделения по обучению художников-мультипликаторов в Училище им. 1905 года) на «Союзмультфильме» прошло два набора на новые, уже двухгодичные, курсы мультипликаторов – в 1956-58 и 1959-61 годах. Эта школа дала студии и всей отечественной анимации множество ярчайших имен, работа большинства из которых и по сей день является основой успеха российских анимационных картин, а изрядная часть выпускников стала гордостью отечественного кино, перейдя к режиссерской деятельности. По продуктивности эти два выпуска, пожалуй, не имеют себе равных в истории нашей мультипликации. В 1958 году курсы окончили: Виолетта Карп (Колесникова), Анатолий Петров, Марина Восканьянц, Вячеслав Шилобреев, Галина Баринова, Виктор Шевков, Александр Давыдов, Павел Петров, Владимир Зарубин, Валентин Караваев, Галина Караваева, Ольга Орлова (Столбова), Иосиф Куроян, Валентин Кушнерев, Эрик Трескин, Игорь Березин, Елена Вершинина, Галина Золотовская, Кирилл Мамонов, Дина Меламед, Вера Харитонова и др. Выпускниками 1961 года стали: Валерий Угаров, Леонид Носырев, Геннадий Сокольский, Наталья Богомолова, Светлана Жутовская (Сичкарь), Эльвира Маслова, Юрий Норштейн, Мария Зубова, Виктор Арсентьев, Олег Сафронов, Сергей Дежкин, Анатолий Солин, Юрий Кузюрин, Анатолий Абаренов, Татьяна Померанцева, Антонина Алешина (Коровина), Владимир Морозов, Виталий Бобров, Юрий Бабичук, Янина Вольская, Рене Овивян, Нина Юсупова, Борис Садовников и др. Выпускники 1958 года осваивали предметы: мультипликат (педагог Р.В.Давыдов), актерское мастерство и пантомиму (педагог А.А.Румнев), музыкальную грамоту (С.М.Бендерский), карикатуру (Л.И.Мильчин), композицию и рисунок (П.А.Саркисян), основы режиссуры и монтажа (И.С.Аксенчук), операторское дело (М.З.Друян). Для курсантов выпуска 1961 года занятия по мультипликату вели В.И.Пекарь, В.М.Котеночкин, а по движению четвероногих – В.Ф.Крумин. Музыку и операторское дело вели те же преподаватели (Бендерский, Друян), актерское мастерство – А.У.Стабилини, рисунок (с натуры) – П.А.Саркисян, занятия по композиции и раскадровке – Р.В.Давыдов. Некоторые выпускники называют среди педагогов по рисунку также Л.И.Мильчина и В.И.Соболева. Отдельные занятия вели Б.П.Дежкин и Д.Н.Бабиченко. Директором курсов была К.Г.Надеждина.

В 1960-е годы на базе ВГИКа были организованы годичные вечерние курсы для работников студии – без отрыва от производства (выпуск лета 1966 года). На них преподавались мультипликат (педагоги Р.В.Давыдов (он же вел занятия по рисунку), В.Ф.Крумин, В.С.Долгих, К.И.Чикин), рисунок (А.А.Петров). Отдельные занятия по карикатуре вел также Б.П.Дежкин; по мультипликату – Р.А.Качанов. Среди студийцев, занимавшихся на этих курсах, - такие фамилии, как Елена Малашенкова, Федор Елдинов, Станислав Соколов, Борис Савин, Олег Комаров, Марина Рогова, Елена Пророкова, Юрий Бутырин (делал мультипликат и до обучения – с конца 1950-х), Анна Атаманова, Людмила Калмыкова (Багина), Галина Фадеева, Александр Соловьев, Евгений Воронин и др.

Следующий набор был осуществлен уже в 1970-е: выпускниками двухгодичных курсов 1971-72 гг. стали Галина Зеброва, Александр Горленко, Александр Мазаев, Алексей Букин, Ольга Панокина, Юрий Батанин, Лидия Маятникова, Александр Панов, Юрий Мещеряков, Елена Ливанова, Владимир Шевченко, Наталия Барковская, Людмила Крылова, Татьяна Фадеева, Лев Рябинин и др. Преподавали: Р.В.Давыдов (анималистика, занятия по раскадровке), Л.И.Мильчин (карикатура), О.И.Гроссе (рисунок), В.А.Грамматиков (пантомима), А.А.Волков (история кино), а также Ан.Турицын (общая история искусств) и Глеб Папандопуло (эстетика и философия). Занятия по мультипликату вели В.М.Котеночкин, В.И.Пекарь, А.А.Петров. Слушатели были зачислены в штат «Союзмультфильма» с января 1973 года.

В 1974-75 годы на студии «Мульттелефильм» на годичных курсах прошло обучение целой плеяды аниматоров (выпуск февраля 1975 года), среди которых были: Владимир Вышегородцев, Татьяна Молодова, Сергей Олифиренко, Вадим Меджибовский, Борис Тузанович, Рита Карпинская, Фазиль Гасанов, Александр Федулов, Валерий Шуленин, Ольга Анашкина (Веселова), Владимир Кадухин, Ольга Дегтярева, Ирина Гундырева, Наталья Базельцева, Константин Романенко, Ксения Прыткова, Татьяна Великород, Андрей Колков, Владимир Спорыхин, Александр Левчик, Елена Хайкина, Наталья Грачева, Юрий Белов, Игорь Самохин, Александр Елизаров, Семен Петецкий, Юрий Андреев и другие. Мультипликат преподавали В.И.Пекарь и В.П.Колесникова, а также С.Сичкарь, А.Алешина и др., пластику, пантомиму и актерское мастерство – Евг.Харитонов. Обучали слушателей также рисунку (педагог Шолохов), музыкальной грамоте, эстетике, а также политическим дисциплинам. Занятия по раскадровке вел Г.Г.Смолянов, общее руководство осуществлял Д.Н.Бабиченко.

На «Союзмультфильме» на рубеже 1970-80-х годов были набраны курсы по подготовке аниматоров объемной мультипликации. Выпускниками их (1980) стали Роман Митрофанов, Сергей Косицын, Алла Соловьева, Людмила Африна, Михаил Письман, Елена Гагарина, Татьяна Строева и др. Обучение занимало около девяти месяцев. Педагогами по мультипликату были В.М.Шилобреев и Н.Б.Дабижа. Помимо этого преподавались также история кино (А.А.Волков) и читались лекции по охране труда. Разумеется, обучение начиналось с освоения принципов движения в рисунке, а затем предусматривался переход к работе с объемными объектами.

Вскоре после этого на «Союзмультфильме» вновь пополнились ряды аниматоров рисованного фильма. Среди выпускников двухгодичных курсов 1985-86 годов оказались Юрий Кулаков, Александр Маркелов, Андрей Смирнов, Сергей Глаголев, Вячеслав Каюков, Андрей Игнатенко и многие другие. Часть из них уже работала на студии раньше, многие имели опыт создания мультипликата (например, Ю.Кулаков, А.Игнатенко). Преподавали на курсах В.И.Пекарь и В.П.Колесникова.

Во ВГИКовской «Программе курса «Мастерство художника мультипликационного фильма»» кафедры мастерства художника кино и телевидения, утвержденной в 1975 году, говорилось дословно следующее: «Большое значение для воспитания художника-постановщика мультипликационного фильма имеет изучение мультипликационного движения, овладение мастерством художника-одушевителя, художника-актера рисованного фильма. Специфика работы над мультипликационным движением является одним из главных моментов, определяющих своеобразие мультипликационного фильма как разновидности киноискусства, своеобразие его производственно-технологического цикла. Приобщение студентов к сфере мышления чисто мультипликационными образами невозможно без знания ими мультипликационного движения.

Работа над мультипликационным движением является хорошей тренировкой в области рисования по представлению и дает возможность выявить подлинных мультипликаторов-одушевителей (аниматоров), что важно на начальной стадии обучения … Программа имеет в виду, что мультипликационная мастерская ВГИК может готовить не только художников-постановщиков, но и художников-одушевителей (аниматоров), а также художников-режиссеров мультипликационного фильма и именно после изучения раздела «Основы мультипликационного движения» рациональнее всего проводить распределение студентов по этим профилям». Поэтому фактически все выпускники этого курса постигали «азы» мультипликата и имели хотя бы единичный опыт его изготовления.

Появлению этой системы предшествовал опыт двух экспериментальных наборов: режиссеров-мультипликаторов (выпуск конца 1960-х годов) и художников-мультипликаторов. Последний курс был набран во ВГИКе единожды. Обучение занимало 5 лет, не считая времени работы над дипломом; выпуск состоялся в 1972 году (дипломы заканчивались студентами уже в 1973-м). Выпускниками этого курса были, в частности, Ирина Собинова-Кассиль, Владимир Пальчиков, Аида Зябликова, Людмила Лобанова, Эльвира Авакян и другие. Ученики осваивали всю программу, традиционно положенную при обучении курса художников-постановщиков: мастерство (педагог И.П.Иванов-Вано), композицию (С.А.Алимов), живопись (Б.М.Неменский, В.В.Тараканов), рисунок (В.А.Токарев, О.И.Гроссе), историю искусств (А.А.Губер, Н.Н.Третьяков, П.Волкова), историю кино, литературу и другие предметы. Но кроме того, и дополнительные дисциплины: музыкальную грамоту (И.Б.Шур), пантомиму и актерское мастерство (А.С.Орлов, Е.В.Харитонов) и, конечно, мультипликат (И.В.Подгорский).

В 1979 году на Высших курсах сценаристов и режиссеров было открыто отделение по подготовке кинорежиссеров мультипликационного кино. Параллельно прошел набор и на отделение по подготовке художников-мультипликаторов. На первом году обучения слушатели выполняли первую курсовую работу (на отделении художников-мультипликаторов – элементы мультипликата: пробег парнокопытных, прыжок зайца, полет и посадка птицы, характерная походка человека). На втором году обучения второй курсовой работой было задание для всех слушателей – русская сказка, с привлечением для изготовления мультипликата слушателей отделения художников-мультипликаторов, которым выполнение этой работы засчитывалось курсовой. Среди окончивших этот курс в 1981 году были Александр Дорогов, Дмитрий Куликов, Сергей Аврамов, Тенно Пент Соостер, Владимир Петкевич, Елена Гаврилко, Игорь Ковалев, Владлен Барбэ. Со второго набора предусматривалась подготовка режиссеров анимационного фильма с одновременным обучением их профессии художника-мультипликатора. Были пересмотрены учебные программы и учебные планы в связи с введением одновременного обучения режиссуре и мультипликату. На первом курсе мультипликат преподавали В.И.Пекарь и В.П.Колесникова. Прочие дисциплины – А.А.Волков (история и теория мультфильма), Л.И.Мильчин (рисунок, карикатура), М.А.Меерович (музыкальная грамота), Р.А.Быков (актерское мастерство), И.Г.Рутберг (пантомима), И.Я.Боярский (технология производства мультфильмов).

В последующие годы (1989-2001) подготовка новых специалистов-аниматоров велась на студиях «Пилот», «Союзмультфильм», «Классика», «Рысь», а также в Школе-студии мультипликационного искусства при институте повышения квалификации работников ТВ и радио и в Лицее анимационной кинематографии № 333.

При ознакомлении с этим неполным перечнем легко заметить, что некоторые выпускники не задерживались в профессии мультипликатора или вообще не занимались ею, а плодотворно работали в цехах, либо становились художниками-постановщиками, ассистентами и представителями иных специальностей анимации (не говоря уж о последующем переходе в режиссуру). Были и другие способы освоить профессию аниматора – многие ее представители вообще не обучались на курсах и в специализированных учебных заведениях, а получали квалификацию «самоучками», после долгой практики в цехах, либо стажируясь в съемочных группах и у опытных мастеров мультипликата. В послевоенное время такими или подобными путями пополнили списки мультипликаторов: Владимир (Вольф) Пекарь, Владимир Крумин, Михаил Першин, Василий Рябчиков, Геннадий Новожилов, Мария Мотрук, Владимир Попов, Леонид Каюков, Юрий Клепацкий, Мара Портная, Алла Гришко, Майя Бузинова, Иосиф Доукша, Татьяна Гущина, Наталья Дабижа, Наталья Тимофеева (Федосова), Евгения Афанасьева, Владимир Захаров и другие.

Обучение мастерству мультипликатора на курсах при студии давало, по признанию многих специалистов, наиболее оптимальные результаты (несмотря на столь строгий отсев, описанный выше), т.к. эта форма более чем академические системы ВУЗов способствовала выявлению и отбору художников с весьма специфическим, редким набором творческих данных, необходимых именно для этой профессии. Кроме этого, играли роль и тесный контакт с производством, наглядный пример мастеров, «обкатка» ремесла выпускников на практических заданиях и общий творческий тонус. Интересно, что наиболее приемлемой неоднократно оказывалась система комплексного многопрофильного обучения (с последующим разделением или без него) смежным специальностям: мультипликат – прорисовка (на курсах 1940-х годов), мультипликат – режиссура (на Высших курсах сценаристов и режиссеров), мультипликат – режиссура – мастерство художника-постановщика (во ВГИКе). Очевидно, при этом лучше и точнее выявлялись способности и пристрастия абитуриентов после первоначального ознакомления с основами мультипликационного искусства; давалось больше возможностей для постижения специфики смежных профессий (что в дальнейшем облегчало «притирку» и вхождение в совместную творческую работу).

Имена большинства выдающихся мультипликаторов ныне забыты, либо встречаются только в титрах, но не в литературе. Персонифицированное исследование творчества даже самых выдающихся представителей этой профессии, их амплуа, почерков, выявление эпизодов и сцен того или иного художника в фильмах тех лет – проигнорированы киноведением. В журнале «Кинограф» № 11 опубликованы воспоминания К.Г.Малянтовича о педагогах и выпускниках послевоенных курсов 1940-х годов. Практически этот текст – единственный след от целого исчезнувшего материка на поверхности океана отечественного кино. Необходимо, чтобы эта публикация послужила толчком к целенаправленному изучению и описанию фактов, относящихся к творчеству художников-мультипликаторов, стала первой, но не единственной попыткой зафиксировать «портреты» мастеров мультипликата, составивших славу российской анимации.

Следует заметить, что свидетельства выпускников и педагогов бывают весьма разноречивы и это их свойство подчас затрудняет восстановление полной и точной картины процесса обучения, так что и в этом материале вполне могут встретиться неточности и ошибки. Тем не менее автор благодарен всем, кто помог ретроспективно описать (хотя бы бегло) то, как «рождались» мастера-аниматоры – представители самой неисследованной профессии нашего кино.

Георгий Бородин. 2001 год.



Приятно встретить имена знакомых мультипликаторов и друзей.

Метки:  

 Страницы: [1]