Сумеречная музыка (плейлисты к пяти книгам, составленные Стефани Майер)



Сумерки (Twilight):

My Chemical Romance - I'm Not Okay
RadioHead - Creep
Travis - Why Does it Always Rain on Me?
Coldplay - In My Place
Linkin Park - By Myself
OMD - Dreaming
David Gray - Please Forgive Me
Dido - Here With Me
Linkin Park - With You
Muse - Time is Running Out
The Cranberries - Dreams
Collective Soul - Tremble for My Beloved
Billy Joel - Lullaby (Goodnight, My Angel)

http://www.megaupload.com/ru/?d=9P3KC73Q

Читать далее

-простой парень vs Edward Cullen-



эээ...найдено на просторах интернета))авторство осталось неизвестным)))если было,тапками не бить))

Парень сказал бы: “я люблю тебя, детка!”
Edward Cullen сказал бы: “Ты - теперь моя жизнь”

дальше

Джером Селинджер. Над пропастью во ржи.

 - Ну ладно, спи! Все равно я в монастырь не уйду. При моем невезении я обязательно попаду не к тем монахам. Наверно, там будут одни кретины. Или просто подонки.

Патрик Зюскинд. Парфюмер.

В городах того времени стояла вонь, почти невообразимая для нас, современных людей. Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни – скверным углем и бараньим салом; непроветренные гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни – грязными простынями, влажными перинами и остросладкими испарениями ночных горшков. Из каминов несло верой, из дубилен – едкими щелочами, со скотобоен – выпущенной кровью. Люди воняли потом и нестираным платьем; изо рта у них пахло сгнившими зубами, из животов – луковым соком, а из тела, когда они старели, начинали пахнуть старым сыром, и кислым молоком, и болезненными опухолями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Воняли крестьяне и священники, подмастерья и жены мастеров, воняло все дворянское сословие, вонял даже сам король – он вонял, как хищный зверь, а королева – как старая коза, зимой и летом.

* * *

От него вообще ничем не пахнет!

* * *

Для души ему не нужно было ничего. Безопасность, внимание, надежность, любовь и тому подобные вещи, в которых якобы нуждается ребенок, были совершенно лишними для Гренуя.


* * *

Теперь он чуял, что она была — человек, чуял пот ее подмышек, жир ее волос, рыбный запах ее чресел и испытывал величайшее наслаждение. Её пот благоухал, как свежий морской ветер, волосы — как ореховое масло, чресла — как букет водяных лилий, кожа — как абрикосовый цвет… и соединение всех этих компонентов создавало аромат столь роскошный, столь гармоничный, столь волшебный, что все ароматы, когда-либо прежде слышанные Гренуем, все сооружения из запахов, которые он, играя, когда-либо возводил внутри себя, вдруг просто разрушились, утеряв всякий смысл.

* * *

То обстоятельство, что в начале этого великолепия стаяло убийство, было ему (если он вообще отдавал себе в этом отчет) глубоко безразлично. Облика девушки с улицы Марэ – ее лица, ее тела – он уже не мог припомнить. Ведь он же сохранил лучшее, что отобрал и присвоил себе: сущность ее аромата.

* * *

Клещ почуял кровь. Годами он таился, замкнувшись в себе, и ждал. Теперь он отцепился и упадет – пусть без всякой надежды. Но тем больше была его уверенность.

* * *

Гренуй попытался дистиллировать запах стекла, глинисто-прохладный запах гладкого стекла, который обычный человек совершенно не воспринимает. Гренуй раздобыл оконное стекло и обрабатывал его в больших кусках, в обломках, в осколках, в виде пыли – без малейшего успеха. Он дистиллировал латунь, фарфор и кожу, зерно и гравий. Просто землю. Кровь, и дерево, и свежую рыбу. Свои собственные волосы. Наконец, он дистиллировал даже воду, воду из Сены, потому что ему казалось, что ее своеобразный запах стоит сохранить.

* * *

До сих пор он всегда думал, что мир вообще таков и от него нужно закрываться, забираться в себя, уползать прочь. Но то был не мир, то были люди. Теперь ему показалось, что с миром – с миром, где не было ни души, – можно было примириться.

* * *

То, что клубилось в кадильницах – даже и не настоящий ладан. Это был плохой суррогат, с примесью липового угля, и корицы, и селитры. Бог вонял. Бог был маленькой жалкой вонючкой. Его обманывали, этого Бога, или сам он был обманщиком, точно так же как Гренуй, – только намного худшим!

* * *

И все они не узнают, что в действительности очарованы не ее внешностью, не ее якобы не имеющей изъянов красотой, но единственно ее несравненным , царственным ароматом! Только он будет это знать, он, Гренуй, он один.

* * *

Запах человека сам по себе был ему тоже безразличен. Запах человека он мог достаточно хорошо имитировать суррогатами. То, чего он страстно желал, был запах определенных людей: а именно тех чрезвычайно редких людей, которые внушают любовь. Они-то и стали его жертвами.

* * *

И хотя чернота ночи уже превратилась в серую синеву рассвета и вещи в комнате начали обретать контуры, он больше не взглянул на ее постель, чтобы хоть раз в жизни увидеть ее глазами. Ее фигура не интересовала его. Она больше не существовала для него как тело, а только как не имеющий тела аромат. А его он держал под мышкой и уносил с собой.

* * *

Хотя в животе они и ощущали некоторую тяжесть, на сердце у них явно полегчало. В их мрачных душах вдруг заколыхалось что-то приятное. И на их лицах выступил девический, нежный отблеск счастья. Может быть, поэтому они и робели поднять взгляд и посмотреть друг другу в глаза.
Когда же они все-таки решились сделать это, сначала тайком, а потом совершенно открыто, они не смогли сдержать ухмылки. Они были чрезвычайно горды. Они впервые совершили нечто из любви.

LibClub

Габриэль Гарсиа Маркес. Сто лет одиночества.

      Я думаю, что писатель может рассказывать все, что ему вздумается, но при условии, что он способен заставить людей поверить в это. А чтобы узнать, поверят тебе или нет, нужно прежде всего самому в это поверить.

 

* * *
      Что бы я ни сказал его письменах, все окажется ниже самой тайны; какое бы объяснение ни дал, оно будет хуже сознания, что никогда не станет известно, что именно там написано.
      (Автор о романе)
* * *
      …нет ничего более похожего на одиночество власти, чем одиночество славы.
      (Автор о себе)
* * *
      - Мы никуда не пойдем, - сказала она. - Мы останемся здесь, потому что здесь у нас родился сын.
      - Но у нас в семье еще никто не умер, - сказал он. - Человек - вольная птица, пока мертвец не свяжет его с землей.
* * *
      Отец всегда оставался безучастным и равнодушным к жизни своих сыновей, отчасти потому, что считал детство периодом умственной неполноценности, отчасти потому, что всегда был целиком поглощен собственными химерическими затеями.
* * *
      Но, сказать по правде, она всего лишь облегчала душу, потому что супругов связывали неразрывные, более крепкие, чем любовь, узы: общие угрызения совести.
* * *
      При воспоминании о Ремедиос, младшей дочери коррехидора, которой он годился в отцы, у него свербело в одном месте. И при ходьбе он испытывал явное неудобство, как если бы в ботинок попал камешек.
* * *
      Сама мысль о назначении нового дня свадьбы представлялась такой кощунственной, что помолвка стала неким обычным состоянием, всем надоевшей любовью, которой уже никто не интересовался, будто влюбленные, когда-то нарочно гасившие лампы, чтобы целоваться во мгле, были отданы на откуп смерти.
* * *
      Напрасно он старался разобраться в своих предчувствиях. Они являлись вдруг, как некое озарение свыше, как внезапная, твердая, но неуловимая уверенность в чем-то. Порой эти ощущения были так естественны, что напоминали о себе лишь тогда, когда предчувствия сбывались. А последние иной раз и не сбывались, хотя внушали надежду. Часто все оборачивалось глупейшим приступом суеверия. Но когда полковника приговорили к смерти и попросили высказать последнее желание, он без всякого труда увидел в этой просьбе знак, определивший его ответ.
* * *
      - Вы принимаете слишком всерьез эту страшнейшую игру, хотя правильно делаете, так как должны выполнять свой долг, - сказала она членам трибунала. - Но не забывайте, что пока Бог дарует нам жизнь, мы остаемся вашими матерями, и будь вы хоть сто раз революционеры, мы имеем право спустить вам штаны и выпороть за проявленное к нам неуважение.
* * *
      Ему надо было тридцать два раза начинать гражданскую войну, надо было подвергать испытанию все свои договоры со смертью и, подобно свинье, вываляться в грязи славы, чтобы с почти сорокалетним опозданием понять преимущества прямодушия.
* * *
      И он невольно подумал, попав, наконец, в западню ностальгии, что, если бы женился на ней, не знал бы ни войны, ни славы, стал бы безымянным ремесленником, счастливым домашним животным.
* * *
      Мрачный, молчаливый, равнодушный к новым веяниям жизни, ворвавшимся в дом, полковник Аурелиано Буэндия едва ли понимал, что секрет спокойной старости состоит в том, чтобы войти в достойный сговор с одиночеством.
* * *
      Всегда, в любое время, спала ли она или бодрствовала, в минуты возвышенных или низменных порывов Амаранта думала о Ребеке, потому что одиночество рассортировало воспоминания, испепелило непролазные груды ностальгического мусора, которые жизнь накопила в ее сердце, и выявило, растравило и не уставало бередить самые болезненные места памяти.
* * *
      - Что говорит отец? - спросил он.
      - Он горюет, - отвечала Урсула, - думает, что ты должен скоро умереть.
      - Скажи ему, - усмехнулся полковник, - что умирают не тогда, когда должно, а тогда, когда можно.
* * *
      Другие вояки, еще не растерявшие последнюю гордость, дожидались пенсии в сумерках общественной благотворительности, умирая с голоду, выживая со злости, превращаясь в тлен от старости в благоуханном дерьме славы.
* * *
      Ее теория, подтвержденная практикой, состояла в том, что человек. которого совершенно не мучит совесть, может есть без остановки до тех пор, пока хватит сил двигать руками и челюстями.
* * *
      Минута примирения стоит больше закадычной дружбы.
* * *
      Зачем тратить столько слов, чтобы объяснить то, что чувствует человек на войне, если достаточно одного слова: страх.
* * *
      Кругом было столько влаги, что рыбы могли бы вплывать в двери и выплывать в окна, скользя по сырому воздуху комнат.
* * *
      Он мимоходом видел людей, которые сидели в комнатах, вперив в окна отсутствующий взор и опустив руки, и чувствовали, как проходит время, целиком, никому не подчиняясь, ибо незачем его рубить на месяцы и годы, на дни и часы, если больше нечего делать, как только созерцать дождь.
* * *
      Стар и млад одновременно поняли, что в этой комнате всегда март месяц и всегда понедельник, и тогда стало ясно, что Хосе Аркадио Буэндия был не так безумен, как считали в семье, и что у него одного хватило ума понять ту истину, что время тоже терпит бедствия и переживает катастрофы и потому может дробиться и где-то, в какой-то комнате оставлять свою вечную частицу.
* * *
      Не было у мужчин из рода Буэндия от нее сокровенных тайн, потому что вековой карточный и жизненный опыт убедил ее, что история этой семьи - сцепление неизбежных повторов, кружение колеса, которому вовеки б не остановиться, если бы не подгнивала ось, все быстрее, все неизбежнее.
* * *
      Раздираемый двумя ностальгиями, каждая из которых отражалась в другой, как в зеркале, он потерял свое чудесное ощущение ирреальности и дошел до того, что стал советовать им всем уехать из Макондо, забыть все, чему он учил их, о мире и человеческих душах, послать в задницу Горация и всюду, где бы они ни оказались, всегда помнить, что прошлое - ложь, что у памяти нет путей назад, что все прежние весны ушли безвозвратно и что самая безрассудная и упорная любовь - всего-навсего преходящая истина.
* * *

      Таковы были последние остатки прошлого, чья гибель не завершалась, ибо прошлое погибало, будто колеблясь, подтачивая себя изнутри, исчерпывая себя ежеминутно, но не будучи в состоянии исчерпаться раз и навсегда.

LibClub

•Правила жизни Стивена Кинга

Стивен Кинг. О себе. О своих книгах. О жизни.

далее

Стефани Майер. Затмение.

Чак Паланик. Невидимки

Все мы почти не отличаемся от продуктов, порожденных цивилизацией.

***

Если я достаточно честна, значит, моя жизнь — это рассказ обо мне.

***

Таков мир, в котором мы живем. Плыви по течению и ни о чем не задумывайся.

***

Порой лучший способ борьбы с дерьмом — это отказ от убеждения, что ты — большая ценность.

***

Истерики действенны лишь тогда, когда их кто-то наблюдает.

***

Все, о чем ты думаешь, приходит в голову миллионам других людей. Все твои действия кем-то повторяются. И никто ни за что не в ответе. Каждый из нас - это совместные усилия.

***

Если ты не рассказываешь окружающим о своих проблемах, значит, не любишь вникать и в их проблемы.

***

Ты спрашиваешь у людей об их жизни только для того, чтобы получить возможность рассказать им о себе.

***

Выстрел в кого бы то ни было в этом доме – моральный эквивалент убийства автомобиля. Или пылесоса. Или куклы Барби. Он сравним с уничтожением информации на компьютерном диске. С преданием книги огню. Наверное, точно так же можно рассматривать любой акт убиения, совершенный в той или иной точке земного шаре. Все мы почти не отличаемся от продуктов, порожденных цивилизацией.

***

Где-то на небесах мы живем в видеосайтах Интернета, а Всевышний заходит то на одну, то на другую страничку.

***

Сначала родители дарят вам собственную жизнь. Но по прошествии времени пытаются навязать свои жизни.

***

Все, чем занимается Бог, так это следит за нами и убивает нас, когда мы смертельно устаем жить. Надо стараться не уставать.

***

Красота - это сила, равно как деньги, равно как заряженный пистолет.

***

Найди ценное в бесполезном. Рассмотри добро в том, что весь мир называет злом.

***

Ложь - не лучший фундамент для строительства нового будущего.

***

Тот, кого любишь ты, и тот, кто любит тебя, никогда не могут быть одним человеком.

***

То, от чего ты бежишь, лишь дольше остается с тобой. Когда борешься с чем-нибудь неприятным, то только укрепляешь это неприятное.

***

Само желание высвободиться из ловушки эту ловушку только укрепляет

***

Забавно, но когда углубляешься в раздумья даже о самом крупном пожаре, какой когда бы то ни было знавало человечество, понимаешь, что он всего-навсего химическая реакция. Окисление. И сознаешь, что тело Жанны д'Арк просто соединилось однажды с кислородом.

***

Паникерствовать наедине с самим собой — все равно что хохотать, закрывшись в пустой комнате. Так может поступить разве что ненормальный.

***

Если верить в то, что у каждого из нас есть свобода выбора, тогда Бог не в состоянии нами управлять... А если Бог не может нами управлять, значит, все, что ему остается, так это просто наблюдать и переключать каналы, когда становится скучно.

***

Обычно мы спрашиваем у людей о том, как они провели выходные, лишь с единственной целью — получить возможность рассказать о собственном уик-энде.

***

Телеигры придуманы для того, чтобы мы спокойнее относились к случайным и бесполезным остаткам от полученного нами образования.

***

Будущее превратилось из надежды в угрозу. Когда это произошло?

***

Мы запомнимся потомкам не тем, что создали, а тем, что разрушили.

***

Во мне нет ничего первоначального. Я — совместное усилие всех тех, кого я когда-то знал

***

Людям жутко хочется найти разгадки ко всем тайнам... Особенно любознательны мужчины. Им непременно нужно побывать на каждой горе, везде оставить свой след. Свою отметину. Пописать на каждое дерево. А потом забыть о нем.

***

То, кем ты являешься в тот или иной момент, — всего лишь фрагмент истории.

***

Рождение человека - ошибка, которую он пытается исправить на протяжении всей жизни.

***

Когда мы не знаем кого ненавидеть, в нас появляется ненависть к себе.

***

Независимо от того, насколько сильной кажется тебе твоя любовь к человеку, когда лужа крови, струящейся из его раны, растекается по полу настолько, что едва не касается тебя, ты невольно отстраняешься.

***

А сейчас ты расскажешь мне свою историю. Вернее напишешь. А потом еще и еще раз. Ты будешь повторять одно и то же на протяжении всей ночи. И тогда ты поймешь, что теперь все это - лишь рассказ. Рассказ о прошлом. Осознав, что твои горести превратились в пустые слова, ты сможешь с легкостью плюнуть на все, что было, и обо всем забыть. А потом спокойно решить, кем ты хочешь стать...

***

Покажи мне сопереживание!
Вспышка.
Покажи мне сочувствие!
Вспышка.

***

Все, чего бы мы ни хотели, нас научили хотеть

LibClub

Стефани Майер. Ломая Рассвет

Если ты любишь своего убийцу — выбора нет.
Нельзя бежать, нельзя сражаться.

***

Почему я не смог просто уйти? Ах да, я же идиот.

***

Любовь — это богатство, которое ты можешь иметь только в том случае, когда все враги твои истреблены. До этого же, каждый кого ты любишь – заложник, ослабляющий твое бесстрашие и подкупающий трезвость твоего рассудка.

***

Если ты не видел ада, это еще не значит, что его нет.

***

Знаете, плохи дела, когда ты чувствуешь вину за то, что был груб с вампирами.

***

— Знаешь, как можно утопить блондинку, Розали? — спросил я у нее, даже не утруждая себя повернуться к ней. — Положить зеркало на дно бассейна.

***

Самое смешное, что чем больше я понимал весь идиотизм того, что делаю, тем меньше оставалось для меня возможностей себя остановить. Я наверное мазохист.

***

— Ложись спать. Завтра у тебя важный день.
— Спасибо, что напомнил! Теперь я окончательно упокоилась.
— Встретимся у алтаря.
— Я буду в белом.

***

Я уверена, у вас будет отличный медовый месяц — разобьете лагерь в аэропорту и будете ждать следующего рейса.

***

Нет закона, если нет наказания, нет наказания, пока нет палача.

***

Когда у тебя есть вечность, ты можешь просмотреть каждую соломинку в стоге сена, одну за другой, пока не найдешь иголку.

***

Я боялась неизвестности.
Особенно во французском нижнем белье.

***

Господи, да она сделает все, чтобы настоять на своем. Ну конечно, умереть ради того, что бы монстр выжил. В этом вся Белла.

***

Жизнь — дерьмо, и все мы сдохнем.

Да, и я именно один из таких счастливчиков.


***

Где бы ни застал нас конец, он не застанет нас порознь.

LibClub

Франсуаза Саган. Здравствуй, Грусть.

Умберто Эко. Имя розы

 

Что такое любовь? На всем свете ни человек, ни дьявол, ни какая‑нибудь иная вещь не внушает мне столько подозрений, сколько любовь, ибо она проникает в душу глубже, неужели прочие чувства. Ничто на свете так не занимает, так не сковывает сердце, как любовь. Поэтому, если не иметь в душе оружия, укрощающего любовь, – эта душа беззащитна и нет ей никакого спасения.

 

***

 

Начали псалмами, из коих один, приуроченный к четвергу, звучал так жутко, что я снова погрузился в давешние страхи. Меня испугало, что именно на этот день предуказаны такие суровые слова: «Нечестивый хвалится похотью души своей; в надмении своем пренебрегает Господа; уста его полны проклятия, коварства и лжи; под языком его мучение и пагуба».

 

***

 

В последние годы как никогда прежде проповедники, желая добиться святопочитания и страха Божия (а также прилежания, а также почтения к законам божеским и человеческим), осыпают прихожан жестокими, устрашающими и мрачными словесами. Сейчас как никогда громко, над вереницами кающихся и самобичевателей, звучат восторженные хвалитны мучениям Христовым и святой девы Марии, и сейчас как никогда стараются священнослужители укрепить в мирянах веру посулами адовых мук.»

«Это потребность в покаянии», – сказал я.

«Адсон, я никогда не слышал столько призывов к покаянию, сколько сейчас, во времена, когда ни проповедники, ни епископы, ни даже мои собратья спиритуалы не способны уже к настоящему покаянию».

 

***

 

Дети, против безрассудной любови – ничего не может человек!

 

***

 

я был окружен ее объятием, и вдвоем мы падали на непокрытый кухонный пол, и неизвестно, ее ли стараниями или собственными, я избавился от послушнической рясы, и мы не стыдились ни себя ни друг друга, и cuncta erant bona <…> О Господи Боже мой! Если душа восхищена от тебя, тогда наивысшее благо – любить, что видишь (разве не так?), наивысшее счастье – иметь, что имеешь. Тогда будешь пить благодать из собственного источника (разве не так сказано?), тогда причастишься истинной жизни, которую после этой бренной земной предстоит нам провождать рядом с ангелами, в вечном грядущем… Вот как я мыслил.

 

***

 

Есть таинственная мудрость в том, что несоизмеримые вещи могут быть пересказаны аналогичными словами; та же мудрость, наверно, позволяет божественным вещам отображаться в земных именованиях, и, благодаря символической двусмысленности, Бог может быть называем львом или леопардом, и смерть – ранением, и радость – пламенем, и пламя – гибелью, и гибель – бездною, и бездна – проклятием, и проклятие – обмороком, и обморок – страстью.

 

***

 

Любая из сущих фигур настолько более явно отображает истину, насколько более открыто, путем непохожей похожести, фигурою себя, а не истиной, являет.

***

 

Но если любовь к пламени и любовь к бездне – это фигуры любви к Господу, могут ли являться они же фигурами любви к смерти и любви к греху? Да, точно так же как и лев, и змея одновременно выступают фигурами Христа и фигурами нечистого.

***

 

Красота тела целиком ограничивается кожей.

***

 

Если бы люди увидели<…>как это произошло с Беотийской рысью), – они бы содрогнулись от вида <…> тела. Все это очарование на самом деле состоит из слизи и крови, животной мокроты и желчи. Если вспомнить, что содержится в ноздрях, глотке и кишках – поймешь, что тело набито нечистотами. А ведь слизи или помета ты не захочешь коснуться даже пальцем. Откуда же берется желание сжать в объятиях мешок, наполненный навозом?

***

 

Это египетское сочинение третьего века нашей эры. Оно перекликается с последующим, но не так опасно, как то. Никто не примет всерьез бредни какого‑то африканского алхимика. Он пишет, что мир сотворился от Божьего смеха.

***

 

Аристотель рассматривает наклонность к смеху как добрую, чистую силу. Смех у него имеет и познавательную ценность. Смех обучает людей: иногда – посредством остроумных загадок и неожиданных метафор, иногда – показывая вещи даже неправильно, не такими, каковы они есть, а вводя нас в обман и этим понуждая внимательнее рассмотреть предмет. Рассмотрев, мы говорим: вот как, оказывается, обстоит дело, а я и не знал!

***

 

Смех освобождает простолюдина от страха перед дьяволом, потому что на празднике дураков и дьявол тоже выглядит бедным и дураковатым, а значит – управляемым. Однако эта книга могла бы посеять в мире мысль, что освобождение от страха перед дьяволом – наука. <…> Когда мужик смеется, в это время ему нет никакого дела до смерти; однако потом вольница кончается, и литургия вселяет в мужика снова, согласно божественному предопределению, страх перед смертью. А из этой книги могло бы народиться новое, сокрушительное стремление уничтожить смерть путем освобождения от страха. А во что превратимся мы, греховные существа, вне страха, возможно, самого полезного, самого любовного из Божиих даров?

***

 

«Ты вычитал это в книжонке Хлориция, который старается оправдать мимов. Он пишет, что какого‑то больного излечил врач, велевший рассмешить его. Зачем надо было его излечивать, если Господь постановил, что земной его день близится к закату?»

«Не думаю, чтобы он излечил больного от болезни. Скорее научил его смеяться над болезнью».

«Болезнь не изгоняют. Ее уничтожают».

«Вместе с больным».

«Если понадобится».

«Ты дьявол», – сказал тогда Вильгельм.

Хорхе как будто не понял. Если бы он был зряч, я бы мог сказать, что он ошеломленно уставился на собеседника. «Я?» – переспросил он.

«Ты. Тебя обманули. Дьявол – это не победа плоти. Дьявол – это высокомерие духа. »

 

LibClub

Джек Керуак. В дороге.



- Черт возьми, старина, я прекрасно понимаю, что ты не пришел бы ко мне только затем, чтобы стать писателем, да и я знаю об этом только одно – то, что в это дело надо врубаться с энергией бензедринщика…

***

Они приплясывали на улицах как заведенные, а я плелся сзади, как всю жизнь плетусь за теми, кто мне интересен, потому что интересны мне одни безумцы – те, кто без ума от жизни, от разговоров, от желания быть спасенным, кто жаждет всего сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей, а лишь горит, горит, горит, как фантастические желтые римские свечи, которые пауками распускаются в звездном небе, а в центре возникает яркая голубая вспышка, и тогда все кричат «Ого-о-о!»

***

Я в молодые годы был способенуслышать новый зов, увидеть новые горизонты и поверить в то и другое.

***

«Кто этот парень, ма?» - «Да это же бродяга!» - «Ма, я хочу стать бродягой».

***

Он прочел мне свое стихотворение. Называлось оно «Денверская хандра». Карло проснулся утром и услыхал, как на улице, возле его кельи, переговариваются «пошляки голуби»; он увидел, как на ветвях дремлют «печальные соловьи», они напоминали ему о матери. Город окутывала серая пелена. Горы, величественные Скалистые горы, которые, если посмотреть на запад, видны из любой части города, были “из папье-маше». Весь мир сошел с ума, окосел, стал абсолютно чужим. Дина Карло называл «сыном радуги» - чьи тяжкие муки принимает на себя его исстрадавшийся фаллос.

***

Я всю ночь провел, слушая их так, словно следил за механизмом часов, которые оказались на самой вершине Бертодского перевала и, несмотря на это, оставались изящными часиками с тончайшим на свете механизмом.

***

«Как звали того русского писателя, о котором ты все время твердишь, - он еще засовывал себе в башмак газеты, а цилиндр свой нашел на помойке? – Эта чепуха пришла Реми в голову после моих рассказов о Достоевском. – Ага, вспомнил, ну конечно – Достиоффски. С такой рожей, как у этого управляющего, можно иметь только одну фамилию – Достиоффски».

***

Мое сердце пронзила боль, возникавшая всякий раз, как я видел девушку, которую люблю и которая направляется в противоположную сторону этого слишком большого мира.

***

- Mañana, - сказала она. – Правда, завтра все будет хорошо, Сал? Правда, любимый?
- Конечно, малышка, mañana. – всегда только manana. Всю следующую неделю я только и слышал это чудесное слово – mañana, которое наверняка означает «небеса».

***

- Мы отдаем, мы берем, а потом удаляемся, уходя в недоступную для понимания радость, только вот удаляемся зигзагами.

***

Смерть овладеет всеми нами прежде небес.

***

- Я люблю кошек. Особенно тех, что визжат, когда я держу их над ванной.

***

Там в Денвере, там в Денвере
Я просто умирал

***

Вечерами он стаскивал с себя всю одежду, облачался в длинную, до бедер, китайскую шелковую куртку и усаживался в мягкое кресло выкурить начиненный травкой кальян. В этом, да еще в колоде порнографических карт, состояли его домашние развлечения после трудового дня.
- Очень меня занимает в последнее время эта двойка бубен. Ты заметил, где ее другая рука?

***

- Какова твоя дорога, старина?.. Дорога святого, дорога безумца, дорога радуги, дорога пустословия – да любая. Она ведет кого угодно, куда угодно, как угодно.

***

«Ты соображал, что делаешь, когда набросился на своего друга?» - «Дассэр, ваша честь, соображал, я хотел убить этого сукина сына и до сих пор хочу».

***

Он наконец превратился в ангела, а я всегда знал, что это случится. Но, как всякому ангелу, ему, кроме всего прочего, были свойственны и ярость, и неистовство, и в ту ночь, когда мы все ушли с вечеринки, Дин безрассудно, дьявольски, да и ангельски напился.

***

- Мы так не потеем, этот пот маслянистый, он никогда не высохнет, потому что здесь всегда, круглый год жарко, и она не представляет себе, что можно не потеть, она вспотела, когда родилась и умрет в поту.

***

И вот в Америке, когда заходит солнце, и я сижу на старом, заброшенном речном молу, вглядываясь в необьятные небеса над Нью-Джерси, и ощущая всюэту суровую страну, которая единой выпуклой громадой поворачивается в сторону Западного побережья, ощущая всю бегущую вдаль дорогу, всех людей, видящих сны в этих бесконечных просторах, и я знаю что в Айове уже наверняка плачут дети – в той стране, где детям позволено плакать, - и что этой ночью не будет звезд – а известно ли вам, что Бог – это созвездие Медвежонка Пуха? – вечерняя звезда, должно быть, клонится к закату и роняет тускнеющие искорки своего света на прерию, а это всегда происходит перед самым наступлением ночи, которая освящает замлю, опускается темной тучей на реки, окутывает горные вершины и нежно баюкает самый дальний берег, и ни один, ни один человек не знает, что, кроме жалких лохмотьев старости, ждет его впереди, я думаю о Дине Мориарти, я думаю даже о Старом Дине Мориарти – отце, которого мы так и не нашли. Я думаю о Дине Мориарти.


LibClub

Сказки Матушки Гусыни



Я в детстве очень любила эти незатейливые стишки, до сих пор иногда вечером говорю своим детям:

Кошка Вилли Винки ходит и глядит:
Кто не снял ботинки? Кто еще не спит?
Стукнет вдруг в окошко или дунет в шель
Вилли-Винки-крошка лечь велит в постель.

"Сказки Матушки Гусыни", или, точнее, "Песенки Матушки Гусыни" - это чудесный европейский фольклор, на котором выросло не одно поколение детей. Мы знаем эти стихи в прекрасных переводах К. Чуковского, С. Маршака и И. Токмаковой. Мне попались очень уютные иллюстрации к этим песенкам вместе с английским текстом, думаю, многим детям они пришлись бы по душе! А стишки легко учатся наизусть))



more

Top 200 книг по мнению BBC

1. Властелин колец, Дж. Р. Р. Толкиен
2. Гордость и предубеждение, Джейн Остен
3. Темные начала, Филипп Пуллман
4. Автостопом по Галактике, Дуглас Адамс
5. Гарри Поттер и кубок огня, Дж. Роулинг
6. Убить пересмешника, Харпер Ли
7. Винни-Пух и все-все-все, А. Милн
8. 1984, Дж. Оруэлл
9. Лев, ведьма и платяной шкаф, К. Льюис
10. Джейн Эйр, Ш. Бронте
11. Уловка-22, Джозеф Хеллер
12. Грозовой перевал, Эмили Бронте
13. Пение птиц, Себастьян Фолкс
14. Ребекка, Дафна дю Морье
15. Над пропастью во ржи, Д. Сэллинджер
16. Ветер в ивах, Кеннет Грэм
17. Большие надежды, Чарльз Диккенс
18. Маленькие женщины, Луиза Мэй Элкотт
19. Мандолина капитана Корелли, Луи де Берньер
20. Война и мир, Лев Толстой
Читать далее

Федор Михайлович Достоевский "Приговор"

Доброе время суток, мой преданный и верный читатель!

Хочу поделиться с тобой самым драгоценным, а драгоценное именно то, что увлекло меня, понравилось мне, навело на мысль и рассуждения про себя. Выкладываю не большую статью Ф.М. Достоевского "Приговор", где самоубийца рассуждает о бытие насущной жизни, смысла её, о природе нашей, и в конце концов выносит ей приговор. Что скажите, есть истина по вашему? Справедлив ли приговор? Поделись своими мыслями.

Читать далее...

My feelings will not be repressed

Книгоголик Кроликов в предыдущем посте спрашивает, в чем смысл мистера Дарси. На самом деле это очень важный вопрос, потому что даже многие девочки думают, что смысл мистера Дарси - в Пемберли и десяти тысячах в год.
Нет, пемберли, конечно, всякие важны, но не они делают мистера Дарси самым желанным текстом во всей литературе. Богатых мужиков с жилплощадью в мировом культурном наследии - как пластырей в аптеке. Красивых - дофигищи, но нам-то нужно, чтобы не натирало.

Особенность мистера Дарси в том, что он отнюдь не литературный герой. Он литературный мужчина. Мистер Дарси не копает клад, не открывает новые земли, не постигает смысл жизни, не ищет философского камня и не изучает языка всеобщей премудрости.
Большую часть текста он вообще молчит.
Но ведь в чем основной романный крючок.
Сначала мистер Дарси ведет себя как козёл. Бычит на красивую и умную девушку, не хочет пропрыгать пару кадрилей в зале, где дам больше, чем джентльменов и решительно отказывается рекомендовать себя незнакомцам. Кроме этого, он уныл, мрачен, желчен и надут.
Белый конь вообще нот детектед. Сам он конь.

Но вот дело доходит до первого объяснения, которое, в общем, звучит привлекательно, только когда его исполняет Колин Ферт, а так-то просто квинтэссенция конизма - "Я вас люблю, но черт, как всё некстати!", и выясняется, что барышня с ним на одном поле лопухов рвать не будет. Потому что он плохо себя ведет.

А что же мистер Дарси? Бросает все и уезжает в Грецию? Начинает пить и куртизанить? Женится на высокосветских генах Кэролайн?
Нет, он начинает вести себя по-мужски. Он признает, что был неправ. Он переламывает себя. Он идет на контакт со столь презираемой им родней Элизабет. Он даже идет на контакт с Уикэмом и предлагает ему денег вместо пули в лоб.
Потому что ему тупо нужна вот эта конкретная женщина, и он молча ломит к цели. Он не мнется в гимназическом дискурсе про то, что он не готов к отношениям, про то, что ему нанесли психологическую травму и про то, что штамп в церковной книге ограничит его свободу.
Нет, его чувства те же, что и в апреле, но одно слово мисс Беннет заставит его умолкнуть навсегда.
Всё - джентльмен сказал, джентльмен сделал.

И вот этот вот редкий, но уверенно-мужской дискурс и настоящие поступки - нет, ну правда, каждый ван ворден может положить полчища неверных к ногам возлюбленной, а ты посиди-ка вежливо с ее мамашей! - и делают мистера Дарси единственным мужчиной, перед которым не устоит ни одна женщина.
Потому что очень часто начинает казаться, что он и в самом деле единственный, и, как говорила Джейн, чтобы влюбиться в мистера Дарси, его надо сначала придумать.

http://peggotty.livejournal.com/251409.html