Ирина Воротынцева – одна из самых востребованных фотографов, снимающих модельные тесты в Москве. Её фотографии уже стали своего рода учебником для множества новичков. Кроме того, её неизменно упоминают все лучшие агенты и букеры, с которыми нам доводилось общаться при подготовке материалов по модельным съемкам. Что особенно интересно, Ирина – одна из немногих фотографов, обладающих классическим художественным образованием. Именно с этим многие склонны связывать присущий её работам узнаваемый авторский стиль и безупречный вкус. О том, так ли это на самом деле, а также о многом другом мы и поговорим.

 

Когда я обратился к тебе с предложением дать интервью, меня очень удивила твоя реакция. У нас почти все востребованные фотографы очень амбициозны, а ты начала скромничать. Признайся, это такой образ застенчивой девочки, или это ты настоящая?

Нет-нет, это не образ. Это мне действительно очень  сильно мешает, но это действительно так. Мне не нравятся мои картинки, я не воспринимаю себя как какого-то серьезного фотографа. Мне кажется, я делаю обычные фотографии. Да, качественные, с красивыми девочками. Но ведь у нас очень много талантливых фотографов, которые делают серьезные вещи. Я всегда удивляюсь, когда ко мне подходят люди и говорят: «Мы тебя знаем». Для меня это очень странно. Бывает, мне пишут какие-то модели, хотят со мной поработать. А я им сама не писала, потому что думала, что они откажутся.

 

Ну хорошо, тогда давай по порядку. Как ты вообще пришла в фотографию? Какой путь прошла?

Я хотела быть художником. Пошла учиться на дизайнера. Но поняла, что мне это не особо близко. На третьем курсе начала фотографировать. Сначала купила себе Зенит, потому что денег не было, а Зенит я купила за тысячу рублей и снимала на него почти год. Снимала на улице, людей, птичек, себя. Перепортила кучу плёнок. И через год я окончательно поняла, что мне это интересно. Тогда и купила цифровую зеркалку. Но, опять же, в силу того, что я очень закомплексованный человек, я очень долго снимала только друзей, подруг. И первой модели написала только через год. Скромненько так попросила мне попозировать. Перед этим ночь не спала: ну как же так, я буду снимать модель! А фотографии я отучилась в Photoplay. Но жалею, что туда пошла. Я туда пришла, когда уже снимала давно, и мне уже надо было получать начальные навыки. Я уже умела работать со светом, с моделями. А там, все-таки, учат азам. Я отучилась, но не могу сказать, что мне это что-то дало.

 

У тебя много автопортретов. Расскажешь об этом?

Автопортреты – это как раз то, с чего я начинала. Поскольку я боялась работать с людьми, я экспериментировала на себе. У меня был штатив, я придумывала какие-то декорации.

 

Сейчас фотография для тебя – основная деятельность?

Да. Ничем другим не занимаюсь пока.

 

Что снимаешь помимо модельных тестов?

Снимаю просто коммерческие картинки с обычными девочками (частных заказчиков), снимаю лукбуки, каталожку. Что-то серьезнее – есть какие-то попытки для себя, но пока не выкладываю в сеть, т.к. пока не чувствую, что могу.

 

Каково соотношение коммерции и творческих съемок?

Я сейчас практически не снимаю творчество. Практически 100% - коммерция.

 

Модельные тесты тоже только за деньги?

Да-да-да. Это мой принцип такой: это моя работа, и если люди во мне заинтересованы, они должны её оплачивать. Все-таки они же потом на этом зарабатывают. Мне кажется, это очень русская тема – не платить фотографу за творчество. Нет, я считаю, что это всегда работа.

 

И тесты с девочками из модельных агентств? Агентства же редко платят.

Тоже только за деньги. Бывают редкие исключения, но это отдельная история. Сейчас такое бывает очень редко, поскольку у меня большой поток заказов.

 

Насколько большой? Скажем, сколько у тебя съемок на этой неделе?

На этой неделе у меня было всего 4 съемки. Я считаю, что это очень мало. Обычно шесть-семь. У меня два ретушера, которые, кажется, уже не справляются.

 

Давно ты в таком режиме работаешь?

Последний год.

 

Как тебя находят клиенты? Откуда столько заказов?

Социальные сети. Агентства. Когда я начинала, писала им сама. А сейчас пишут все сами. Я уже давно никого не ищу.

 

С какими агентствами работаешь?

Avant, Ultra, Chérie, Partizan, New One, New Look, WorldFashion… с очень многими, сейчас всех не вспомню.

 

А что потом, в каком направлении хочешь двигаться дальше? Ведь даже агенты и букеры говорят, мол, мы понимаем, что съемка модельных тестов – это не то, чем фотограф будет всю жизнь заниматься.

Мне нравится снимать тесты пока. Я понимаю, что дальше надо идти куда-то в журналы, в рекламу. Но это всё настолько другое! Я вообще не очень люблю рекламные съемки, поскольку я не люблю много людей на площадке, мне не нравится продумывать процесс – я очень спонтанный человек, мне надо прийти и из модели что-то достать. Мне нравится с ней работать, мне нравится смотреть, как она меняется, что она делает, какие-то образы на неё вешать или из неё какие-то образы вытаскивать. А любая фэшн-история – это очень четко продуманная вещь. Мне кажется, там больше навыков, чем творчества. Пока таких навыков у меня нет, чтобы я чувствовала, что могу. Вернее даже не так. Я очень хочу, чтобы это было творчеством для меня, но мне не хватает сейчас таланта, чтобы сделать съемку, которая будет и очень творческой и, одновременно, будет вписываться в рекламный формат.

 

Значит, модельные съемки ты тщательно не планируешь?

Не планирую вообще ничего. Я даже многих моделей не вижу заранее.

 

Как раз хотел спросить, встречаешься ли ты с моделями перед съемкой.

Даже на фотографиях часто не вижу. Мне звонит агент и говорит, что завтра от него будет девочка. И я вижу её, когда она уже приходит на съемку. Иногда, конечно, смотрю фото. Но ведь заранее я в любом случае смогу оценить её только как «нравится» или «не нравится». А какое у неё лицо и как она будет работать на площадке, как она двигается, какая у неё мимика – это всё можно понять только когда уже свет на неё поставишь и сделаешь десять кадров.

 

Значит, образы тоже заранее не продумываешь, одежду не подбираешь?

У меня просто есть набор одежды, я постоянно что-то покупаю. Всё по минимуму: джинсы, шорты, майки. Всё такое нейтральное.

 

С какими моделями предпочитаешь работать?

Мне не важно, new face или опытная модель. Есть предпочтения по типажам, но и это не главное. Главное – чтобы модель себя чувствовала спокойно на съемке, чтобы она не позировала, а умела просто быть собой. Как только она начинает выдавать китайские позы, я сразу понимаю, куда она уже ездила.

 

То есть ты даешь модели свободу? Не выстраиваешь кадр?

Абсолютно. Она двигается-двигается-двигается, я снимаю. Но в какой-то момент могу сказать: «Стоп! Поверни голову. Чуть левее…» ну и так далее. Или если она, например, постоянно как-то не так руки держит, я поправляю, конечно. Полностью ставлю только если модель совсем «деревянная». В голове есть какая-то наработка по позам, и в этом случае я просто делаю те оплаченные 15 картинок, которые мне надо сдать в агентство. Но я до последнего стараюсь не прибегать к штампам и что-то тянуть из модели. При этом никогда не ругаюсь и ничего делать не заставляю: если не хочет, окей, не будешь – не надо.

 

Ты упомянула, что есть любимые типажи.

Я не очень люблю слишком красивых девочек. Я люблю, когда из девочки я могу сделать мальчика. То есть более брутальных, со скулами, унисекс-лицами. Что-то построже. С очень красивыми девочками мне тяжело – они слишком приторные, а я не люблю навязывание вот этого слащавого женского образа. Я не люблю романтичные фотографии и пытаюсь от этого уйти. Мне самой из моих картинок больше нравится что-то такое депрессивное.

 

А можешь свой стиль как-нибудь в двух словах описать?

Мне как-то написали: «Ирина, мне кажется, вы пребываете в глубокой депрессии. У вас такие печальные работы…». Вот, мне кажется, это как раз описание моего стиля – какие-то печальные работы. А так – тесты и тесты.

 

Как этот стиль сформировался?

Мне кажется, это просто насмотренность. Есть какой-то свой личный вкус. И то, что мне нравится, постепенно вытекает во что-то своё.

Насколько я понимаю, художественный опыт тоже здорово сказывается?

Сказывается очень сильно. Во-первых, цвет. Мне часто говорят, что у меня очень красивые цвета, и спрашивают, как я это делаю. Ну я же шесть лет занималась живописью. Конечно, это накладывает отпечаток. Я понимаю, как цвета сочетаются, где какой цвет должен быть в свету, в тени. И потом, художественно образование – это такие предметы как эстетика, история культуры. Когда в музей ходишь в неделю по несколько раз, это тоже влияет на визуальное восприятие. Так что мне это всё очень помогло.

 

Но эскизы, как я уже понял, ты перед съемкой не делаешь?

Только если очень крупная съемка. У меня это было всего пару раз, это скорее эксперимент был. Я вообще всегда любила снимать репортажку. Мне нравилось ходить по улицам и снимать. И я всегда пытаюсь от модели добиться такой работы, что я как будто снимала кино. То есть модель – это действующее лицо на площадке, которое живет своей жизнью. Очень мало от кого удается этого добиться, но если удается, то мне на такой съемке очень комфортно. Тогда я говорю: «Не обращай на меня внимания» и бегаю по студии вокруг модели, снимаю. А ей говорю: «Делай всё что хочешь! Хочешь – опрокинь мне мебель, хочешь – залезь куда-нибудь, хоть на стену, упади на пол, да всё что угодно». Мне очень близки съемки Линдберга: я смотрела его записи бэкстейджей, он заставляет девочек бегать и прыгать, а сам в это время снимает. Это какой-то репортажный фэшн. В этом есть что-то от кино.

 

А с моделью как-то пытаешься отношения устанавливать? Общаешься перед съемкой, пока работает визажист? Тебе интересно, что она за человек?

Нет. Хотя от человека зависит, конечно. Бывает, что спрашиваю, откуда она, почему решила моделингом заниматься. А бывает, что просто делаю свою работу.

 

Тогда, может быть, используешь какие-то приемы, чтобы модель расслабилась, раскрепостилась? У многих фотографов таких приемов немало в их арсенале, но женский подход, думаю, будет особенно интересен. Тем более, ведь девушек обычно стесняются больше.

Да, стесняются больше, чем мужчин. И ведут себя по-другому совершенно, нежели с мужчинами. У них другой взгляд, они по-другому позируют. Есть такое. Каких-то особых приемов для раскрепощения нет. Но у меня бывали, например, ситуации, когда я чувствовала, что модель не работает. Я садилась рядом, и говорила: «Давай мы с тобой будем просто болтать». Одна девочка так начала рассказывать какие-то подробности про свою жизнь, свою школу, и при этом она такие очаровательные штуки делала с руками, и с глазами, и смеялась. И я прямо во время этого разговора наделала кучу картинок, где она вся такая непосредственная, мне самой очень понравилось.

 

Мальчиков снимаешь?

Бывает, но очень-очень редко. Несколько съемок всего было. Во-первых, мне это не особенно интересно. С девочками диапазон все-таки больше, поэтому работать интереснее. Тесты для мальчиков – это всегда что-то однообразное. Во-вторых, я не особо это умею, и не хочу брать деньги за то, что делаю не лучшим образом. Бывает, мне пишут, но я тогда просто советую другого фотографа, который качественно снимает мужские тесты. Я не гонюсь за деньгами, и не буду делать отстой, лишь бы мне заплатили.

 

После съемки как-то отслеживаешь судьбу своих фотографий? Просишь какой-то фидбэк у агентов? Интересуешься, попали твои фотографии они в бук или нет?

Чаще всего мои фотографии в бук попадают. Поэтому со мной и работают, как я понимаю. Как мне говорят агенты, мои фотографии котируются заграницей. Я стараюсь не снимать по-русски. Наши слишком любят глянцевое и зализанное. Вот, кстати, мне безумно нравится Юра Тресков из русских. Он очень живой, и такой мусор у него есть художественный очень красивый. Вот я, например, этого очень боюсь, я к этому очень долго иду. У меня сначала картинки тоже были очень зализанные. Мне кажется, это какой-то подсознательный страх, что зритель не поймет. А зритель действительно не понимает. Я прямо-таки заставляла себя снимать, когда в студии бардак, какие-то провода валяются, мусор. Я хотелось всё-это отретачить, вылизать. А потом я подумала: «А зачем?». У нас это какая-то национальная черта, она здесь свойственна всем. Визажисты тоже всегда стараются сделать какой-то идеальный свадебный макияж. Когда ты пытаешься им сказать: «Сделай мне сумбур», им это очень сложно.

 

Кстати, о визажистах! У тебя есть постоянная команда? Визажист, стилист и так далее.

С визажистами работаю, но не всегда. Есть просто люди, с которыми мне комфортно, несколько человек. В зависимости от того, что мне нужно, зову кого-то из них. А часто снимаю вообще без макияжа. Я любою чистые лица. Со стилистами не работаю. Пробовала несколько раз, но пока не нашла человека, который бы чувствовал, что нужно мне. Они все перетягивают одеяло на себя, мне это не нужно.

 

Значит и одежда твоя, и образы из неё ты сама создаешь, сочетания подбираешь?

Да-да, всё, что в моих фотографиях – всё моё.

 

Как долго у тебя длится съемка?

Два часа. Если мне очень нравится модель, то часа четыре. У меня вообще съемка меряется флешками. Если модель хорошая, я снимаю две флешки по 32 гигабайта, это примерно 2 тысячи кадров. Если модель мне не очень нравится, я снимаю 16 гигабайт. У меня три флешки по 32 и одна на 16. Когда я снимаю свою любимую модель, Лену Корнилову, я забиваю их полностью. Но это вот как раз тот случай, когда я не делаю на съемке практически ничего – человек делает всё сам.

 

Как отбираешь потом? Представляю, какая это работа – отобрать из такого объема.

Когда я снимаю, я сразу на камере вижу кадры, которые мне нравятся. И потом, загружая в компьютер, я просто помню, что мне понравилось. Не бывает такого, что я просматриваю и думаю, что же выбрать. Если у меня творческая съемка, даже если у меня много работы, даже если я 12 часов была на ногах, я приду и в этот же день сделаю. Потому что я буду под таким впечатлением, что мне надо сделать. Раньше я вообще всегда в тот же день всё делала – съемка проходила, и я к вечеру уже отдавала фотографии.

 

Сколько кадров делаешь со съемки?

Пятнадцать обычно. Если мне самой очень нравится, могу и сорок сделать. Но всё упирается во время. Всё-таки я это делаю достаточно кропотливо, и делать больше мне не хватает времени.

 

То есть не зря многие думают, что Воротынцева – это всегда зверский Фотошоп, перерисовка объемов и т.п.?

Чушь полная. Когда я на курсе показываю ребятам, как я обрабатываю, они на меня смотрят огромными глазами и спрашивают: «Что, это всё?!». Никаких объемов я не отрисовываю. Просто на съемке я двигаю свет до тех пор, пока не пойму, что лицо модели с этим светом смотрится хорошо. Естественно, ретушь есть. Я чищу кожу. Но у меня поток, я могу за день сделать четыре съемки. Так что есть съемки, в которых вообще нет Фотошопа. Когда мне говорят, что у меня заблюрена кожа, я отвечаю, что могу показать исходник – он практически такой же! Даже по цвету коррекция минимальна. При таких объемах, как у меня, я могу потратить максимум 15 минут на фотографию – это полная ретушь, dodge/burn. Правда я никогда не делаю dodge/burn дотошно, я его делаю крупными мазками, чтобы убрать синяки, может быть носогубные складки некрасивые. Я наоборот очень не люблю, когда моделям начинают рисовать блики, скулы, не понимая, как это делать. Все-таки я по образованию художник, и я знаю, куда тени падают, как строение лица идет, а есть люди, которые с этим не особо умеют работать, и рисуют девочкам блики и тени совершенно не там, где они физически могут находиться. Это всегда очень глаз режет. И, опять же, это проблема стремления наших фотографов всё зализать. В результате на выходы получаются какие-то унифицированные лица, одинаковые совершенно. Есть фотографы, у которых я моделей не отличаю одну от другой. Им один типаж нравится, и они начинают делать всем одинаковые носы и всё остальное.

 

Значит со светом тоже работаешь кропотливо?

Если учесть, что у меня один источник в студии… Да, я могу двигать его по миллиметру туда-сюда.

 

А с естественным светом снимаешь?

Тоже часто. У меня очень много картинок с естественным светом.

 

В твоих работах всегда мягкий, но контрастный свет?

Да. Это еще связано с тем, что у меня раньше была маленькая студия. И на занятиях часто ставлю источник рядом с моделью. Люблю, чтобы фон в тень уходил.