Смотрите что у меня для вас есть! <(＾▽＾)> Пам-пам-пам, а это новая глава!
Я с июня ничего не выкладывал (⊙ˍ⊙)
Такими темпами я нескоро всё допишу -___\
Enjoy♡

Глава XII

«Прибытие»

 

Тоур-Ней-Сойл, как ему и было приказано, сжимая в руках мушкет, сторожил выход из комнаты Бальтира, стараясь выполнить хотя бы это поручение, раз уж заменить капитана корабля у него не получилось. А охраняемый им сын Энсея как ни в чём ни бывало попивал кофе и лакомился зефиром, удобно устроившись в плетёном кресле напротив сида, кажется, совсем не беспокоясь за состояние корабля и команды, словно бы не было никакого нападения и его жизни ничто не угрожало. Да и Сойла, конечно же, он назначил своим телохранителем не потому, что за ним он был как за каменной стеной, а для того, чтобы с ним поговорить, ведь Бальтир всё-таки планировал оставить сида в Омисаж-Сиде навсегда, вручить его в руки судьбы, так сказать.

- Как это славно, ты не находишь? – неожиданно ухмыльнулся будущий Энсей, отправляя в рот очередную зефиринку, запивая её кофе, - Ты наконец-то отправляешься домой. Начнёшь новую жизнь, заведёшь новых друзей…

- Лучше бы и старые тоже остались, - грустно вздохнул сид. Разлука с Венни, Айкой и Мэем была единственной ложкой дёгтя в этой бочке мёда из перемен.

- А ты, к слову, в курсе, что твой знакомый недохалиа и его дружок-блондинчик уже успели всыпать пиратам по полную? – хмыкнул Бальтир, отставив чашечку с кофе обратно на серебряный поднос.

- Как так?! – остроухий встрепенулся, крайне недовольный тем, что всё веселье прошло без него.

- Да, кстати…я слышал, что один из них до сих пор не пришёл в сознание…возможно даже умер. На твоём месте я бы побеспокоился.

Сойл побледнел, насколько темнокожие сиды вообще могут побледнеть, услышав такую новость. Конечно, он понимал, что Бальтир специально испытывал его терпение и дразнил, зная, что сид беспокоится за друзей, развлекаясь таким образом, но спокойнее ему от этого не становилось. Хотелось бросить ко всем ракасаксам свой пост и поскорее метнуться к товарищам на выручку. Что если это Мэйди погиб? Вентер же просто не найдёт себе места, будет убиваться из-за этой утраты…

Не выдержав напряжения, устав пялиться на Бальтира, выпучив глаза как аквариумная рыбка, паренёк бросился к выходу, но столкнувшись нос к носу в дверном проёме с высоким загорелым парнем, оторопел. Опомнившись, сид тут же направил дуло мушкета тому в грудь, не собираясь пускать незнакомца за порог комнаты. Тот абсолютно равнодушно воззрился на вооружённого юношу, словно тот упёр в него не огнестрельное оружие, а какую-то жалкую зубочистку.

- О, Мьёэрн! – Бальтир так и засветился счастьем, завидев на пороге своего слугу, улыбнувшись ему до самых ушей, - Проходи, проходи скорее! Хочешь кофе?

Да, это и в самом деле был Мьёэрн, пускай и выглядел в этот раз он совершенно иначе. Просто видимо старший брат Мэйдена оказался куда умнее, решив прибегнуть к маскировке, изменив свою внешность почти до неузнаваемости. От великолепных белоснежных кудрей не осталось и следа, их заменили тёмные прямые волосы, а аквамариново-голубые глаза, сохранив свою холодность, стали зелёными, молочно-белая кожа посмуглела, а черты лица преобразились до неузнаваемости. Теперь даже Мэйден не смог бы узнать родного брата. Вот только от кого принц Мемории так шифровался – неясно. Возможно, ему просто неприятно ходить по Энсему в своём истинном обличии.

- Нет, не хочу, - названный Мьёэрном нахмурился, всё-таки войдя в комнату, столкнув Сойла со своего пути. Сид всё так же продолжал целиться в него из мушкета - мало ли что, - Я пришёл доложить о потерях.

- Как это невежливо с твоей стороны, дорогой мой протеже! – наигранно грустно вздохнул будущий Энсей, - Я всегда делюсь с тобой только хорошими вещами, сплетенками всякими, анекдотами, а ты мне гадости рассказываешь, фи! Тебе не кажется, что это нечестно? Помнится, раньше гонцам, которые приносили плохие вести, отрывали голову…или отрубали?

- Господин Бальтир-Энсей… - устало вздохнул юноша, закатывая глаза. Он уже предчувствовал очередной выговор от своего хозяина за то, что отказался выпить с ним чашечку кофе.

- От кофе моего отказался… - передразнивая несчастный вздох своего слуги, добавил мужчина, напоминая в эту минуту скорее неудавшегося актёра, которого выгнали из театра за переигрывание, чем гордого сына правителя всего Энсема, - потужишь, Мьёэрн, потужишь!

Мемория только утомлённо покачал головой, не огрызаясь и не фыркая в ответ: ему к такому уже не привыкать – с тараканами в голове своего хозяина он хорошо знаком.

Теперь стало ясно, почему Великий Зодиак приставил к Бальтиру именно Мьёэрна. Любой другой мемория, не обладающий таким равнодушием, сошёл бы с ума от вечного исполнения прихотей, выслушивания замечаний и колкостей в свой адрес, выволочек и приставаний. Азраэль бы, к примеру, на месте Мьёэрна на первой же минуте знакомства с сыном Энсея наверняка бы шарахнул нахального извращенца копьём по башке со словами: «Я сын Великого Зодиака, принц Азраэль, «Ангел Смерти», жалкий ты человечишко! Закрой рот и не смей мне приказывать, коли тебе дорога твоя ничтожная жизнь!»

- Так что у тебя там? – хмыкнул мужчина, закинув ноги на подлокотник кресла, спиной прижавшись к другому подлокотнику, - Докладывай давай, раз уж пришёл.

- Да, господин Энсей, - Мьёэрн кивнул, - Четверть команды и обслуживающего персонала была перебита, внешние повреждения серьёзны, почти не работают четвёртая и шестая турбины, первый двигатель заглох и…

- Нам нужно дотянуть до Омисаж-Сида любой ценой, - недовольно скривившись, хмыкнул Бальтир, задумчиво почёсывая подбородок, - так капитану и передай, да…и механиков разыскать надобно – пусть уже займутся устранением поломок… О! Сойл, вот тебе и шанс проявить себя как неосида – будешь помогать чинить мой корабль! – удовлетворенный тем, что смог найти сиду более полезное применение чем бессмысленная охрана его каюты, будущий Энсей сразу повеселел. Похоже, столь умной мысли он и сам от себя не ожидал и наградил себя за неё очередной зефиринкой, - Ну а хорошие новости у тебя есть, дорогуша? Не особо мне охотно отрывать тебе сегодня голову, знаешь ли…

- Капитан пиратского судна был взят нами в плен, - как всегда, безэмоционально, констатировал факт мемория.

- Чудненько! – настроение Бальтира взлетело до самых небес. Он потёр руки, явно предвкушая что-то нехорошее, - Веди его скорее сюда!

Мьёэрн покорно кивнул хозяину, удалившись за пленником. Тоур-Ней-Сойл, предчувствуя что-то ужасное также начал потихонечку отступать к двери, бормоча себе под нос что-то про починку механизмов и двигателей корабля.

Через несколько минут двое здоровенных мужчин-неосидов во главе с Мьёэрном привели в комнату этого самого капитана, который по сравнению с ними выглядел ни капельки не устрашающе. Наоборот, он был довольно-таки низок для сида, даже слегка ниже Сойла, хотя и подтянут, да и оружия (ныне изъятого его проводниками) при нём имелось гораздо больше, чем у кого-либо из его подчинённых и боевая маска, закрывшая его лицо, была куда безобразнее. Впрочем, эту самую маску, Бальтир-Энсей в следующую секунду с бывшего капитана снял, дабы посмотреть в лицо этому бешеному сиду, вздумавшему захватить его огромное и мощное судно, имея в своём флоте только небольшой полураздолбанный и уже отживший своё кораблик.

Без маски сид выглядел совсем безобидно, хотя и сверлил Бальтира злобным взглядом обсидианово-чёрных глаз с жёлтыми полосками зрачков. Пускай и лицо его покрывали множественные шрамы, на деле он оказался довольно таки юн, похоже, даже не старше Сойла. Но сын Энсея явно не был поражён, ведь так безрассудно броситься в бой мог только молодой, ещё не перебесившийся сид.

А вот Тоур-Ней-Сойл немало удивился – было чему! Он никогда не предполагал, конечно же, что такая встреча когда-нибудь состоится и тем более в такой обстановке, но факт оставался фактом: капитаном пиратов был никто иной как давний друг его детства, Ма-Гару.

Никакой ошибки здесь не могло: у этого парня был точно такой же шрам над бровью, как и у Ма-Гару, Сойл точно помнил – он ведь сам этот шрам оставил ему во время одной из их ссор. Да и на ключицах сида, в конце-концов, виднелась часть татуировки, полученной в День Именования, по которой любой сид мог понять, что его имя – Ма-Гару. Точно так же как и по подсолнуху на пузе Сойла можно было понять, что он – Тоур-Ней-Сойл.

- Хм? Ты знаешь его, Сойл? – обратился к сиду Бальтир, заметив его удивление.

Паренёк испуганно замотал головой. Не хотелось, чтобы участь его бывшего друга стала ещё ужаснее из-за того, что он знаком с ним, да и самому на орехи за знакомство с бандитом получить не хотелось. Да и покуда Бальтир ничего не знает, у изобретателя есть хоть какой-то шанс спасти этого «отважного капитана». Благо хоть сам Ма-Гару не обратил на него внимания…

Бальтир, понимая, что представший перед ним дикарь вряд ли понимает какой-либо иной язык кроме своей сидской тарабарщины, решил начать разговор с ним на его родном наречии. Он задавал Ма-Гару вопросы о том, правда ли он капитан, сколько человек в его команде, сколько кораблей, к какой группировке он принадлежит и чего пытался добиться своим нападением. Будущий Энсей обращался к юноше вежливо, но это только пока, потому как с каждым последующим вопросом голос его начинал грубеть и угроза в нём чувствовалась всё отчётливее и отчётливее. Разумеется, Ма-Гару молчал, не позволив не одному звуку сорваться со своих губ, даже когда ему начали выкручивать руки, толкать в спину и дёргать за волосы. Он не собирался никаким образом отвечать на вопросы Бальтира. А когда тот ещё и оскорбил его – плюнул сыну Энсея прямо в его смазливую мордашку.

- Значит, на переговоры ты не настроен, - усмехнулся мужчина, вытирая лицо салфеткой, поданной ему Мьёэрном, - что ж, прекрасно…

С этими словами он сцапал юношу за горло, да так, что Ма-Гару едва ли мог дышать. Сид стал пытаться вырваться, но его держали довольно-таки крепко и его конвойные и сам Бальтир-Энсей. Все попытки освободиться были тщетны.

- Я пребывал в хорошем расположении духа несколько минут назад… - обратился он к юноше снова по-сидски, вздохнув, - я думал тебя отпустить, с тем условием, что ты мне всё расскажешь, парниша…и знаешь что теперь? Теперь у меня просто прекрасное настроение! – он безумно заулыбался и сжал горло сида сильнее, заставив того захрипеть от боли, - Ведь теперь я могу смело подвергнуть тебя пыткам, если ты так и продолжишь молчать! Или, может, стоит тебя сразу убить, раз ты всё равно отказываешься ответить на мои вопросы?! – к последнему будущий Энсей склонялся больше всего, он даже создал с помощью какого-то заклинания в свободной руке кинжал, намереваясь прекратить все мучения Ма-Гару прямо здесь и сейчас.

- Бальтир, постой!

Тоур-Ней-Сойл едва успел перехватить замахнувшуюся для удара руку мужчины. Тот непонимающе посмотрел на остроухого, но кинжал всё же убрал как и руку с горла Ма-Гару, позволив тому вздохнуть спокойно.

- Видимо в этот раз удача улыбнулась тебе, - хмыкнул будущий Энсей, - Пока что я оставлю тебя в покое…

Плюхнувшись обратно в своё наиудобнейшее кресло, он взял с серебряного подноса зефиринку и с наслаждением оправил её в рот.

- Как только мы прибудем, я сдам тебя лично в руки инквизитору Растору, - облизнув пальцы от сладкой пудры, заявил Бальтир сиду, - он просто обожает сдирать кожу с таких нахалов как ты. Скажи ещё спасибо, что я позволил жалким остаткам твоей команды сбежать. Надеюсь, они хоть придут посмотреть на твою казнь?

Ма-Гару глухо зарычал, обнажив ряд острых пожелтевших зубов, ещё раз попробовав рвануться в сторону, но вместо этого он получил лишь очередной удар в спину. Сойл, глядя на беспомощность бывшего друга, скованного по рукам и ногам тяжеленными кандалами, и придерживаемого двумя верзилами, беспокойно кусал губы. Да, конечно, Ма-Гару поступил неправильно, примкнув к пиратской банде или даже может основав её, но он по-прежнему был его другом. И изобретатель просто не мог допустить того, чтобы он погиб. Но что он может сделать, чтобы помочь ему?

- Уведите его, - фыркнул Бальтир, махнув на дверь, - а ты, Сойл, отправляйся в машинное отделение. Да поживее - макины сами себя не починят!

Покорно кивнув сыну Энсея, юноша поспешно вышел за дверь, но, вопреки всем его ожиданиям, не последовал туда, куда его послали. Он лишь дождался того, когда Ма-Гару выведут из комнаты, чтобы, извлеча из-за пояса пару увесистых разводных ключей, метя в затылки его конвойным, нанести удар…

 

…- Уверен, что хочешь пойти? Тебе бы лучше сейчас полежать, знаешь ли. Учти, я на руках тебя таскать больше не буду!

Вентер встаёт посередине дверного проёма, решительно не собираясь выпускать Мэйдена никуда из его комнаты, однако юный принц как ни в чём ни бывало, словно бы несколько минут назад ему не было невыносимо плохо, упорно пытается покинуть пределы своей каюты.

- Мне уже гораздо лучше, господин Вентер, - уверяет его Мэй, - Я бы хотел посмотреть на Омисаж-Сид с высоты…

В очередной раз профыркавшемуся парню-полухалиа приходится в конечном итоге отступить перед напором любознательности Мэйдена. Так или иначе ведь он вырвется наружу да и самому ведь интересно взглянуть хоть одним глазком на Омисаж-Сид...

- А, ракасакс с тобой! – махнув лапой, Вентер всё же выпускает его из комнаты, освобождая проход, - пошли! Только если ты опять свалишься в обморок, я тебя обратно не потащу!

Наверное, даже не расслышав, что ему было сказано, Мэйден выпорхнул из комнаты и радостными и легкими шажочками последовал за «господином Вентером». Возможность хоть чуть-чуть полюбоваться на красоты неизведанного им доселе мира значительно приободряла его, заставляя забыть о том, что в скором времени придётся Энсем покинуть да и с Вентером расстаться…

На своё несчастье заклинатель случайно вывел его в тот самый отсек, где располагались каюты прочих заклинателей, участвовавших в Последнем Испытании. Там их обоих почти сразу же обступила толпа «хромоногих и больных», покалеченных в результате недавних боевых действий против пиратов. Видимо этим парням также взбрело в голову, что они смогут дать отпор внезапно возникшей угрозе, но в результате они все как один пострадали в этой заварухе. Вен даже возгордился тем, что в отличии от других заклинателей в минувшей разборке не получил ни единой царапинки заодно и Мэйдена, как ему думалось, практически спас.

Из этой чем-то напряженной толпы неожиданно выступил Табрис и, подковыляв к Мэйдену, прижимая к груди забинтованные, обгоревшие по самые локти, руки, осторожно поинтересовался:

- Эй, блондинчик…ты ведь используешь магию в сражениях?

Мэй кивнул, не понимая, чему так дивится Табрис и остальные, окружившие их заклинатели.

- Так ты не только воин, но ещё и маг… круто, - усмехнулся Вен, расплывшись в довольной улыбке, - повезло мне с напарником.

Табрис похоже даже начал захлёбываться от зависти, а остальные заклинатели за его спиной о чём-то зашушукались, время от времени поглядывая на Мэя.

- А что в этом такого особенного? – непонимающе протянул белокурый юноша, - Разве вы все не владеете магией?

Шёпот резко оборвался и всё уставились на Мэйдена ещё более удивлённо. Толпа оторопела, даже Вентеру не нашлось что сказать. По этой реакции юноша понял, что сказал что-то не то. Только тогда ему пришло в голову, что в Энсеме, должно быть, магия практикуется не так широко, как в его мире.

- Это же была настоящая, древнейшая магия! – челюсть Табриса медленно поползла вниз, - Да притом ещё и на уровне Энсея! Применение магического щита, регенерация, увеличение силы и скорости атаки…- были бы целы у заклинателя пальцы, тот непременно начал бы их загибать перечисляя все типы заклинаний, насчитанных им в сражении.

- Вы хотите сказать, что Вы не знаете даже таких простых заклинаний?

- «Простых»! Да каждый заклинатель к твоему сведению, только одно-два заклинания может выучить! Я вот, к примеру, всю жизнь водой колдовать учился…- с этими словами Табрис сложил забинтованные ладони перед собой лодочкой и нашептал несколько слов, после которых в них словно из ничего образовался небольшой водяной шарик, ровно через секунду плюхнувшийся на пол, став лужицей. Заклинатель стал смущённо эту лужу стирать носком ботинка, пытаясь как-то замять казус со своей ослабшей магией, - да и то более похоже на дешёвый фокус…

Такое заявление шокировало юного принца. «Одно-два заклинания»? Что за малограмотный народ в этом Энсеме! В его мире основы магии тьмы, света, призыва, времени, стихийной магии, иллюзии и изменения входили в школьную программу каждого мемория вкупе с алхимией. А в этих основах почти полторы сотни заклинаний и попробуй только их все не выучи!

Теперь-то, преисполненный ещё большей тревоги за судьбу этого мира, Мэйден понимал, почему угроза акроса в Энсеме была гораздо серьёзнее, чем в его родной Мемории.

- Я беру все слова обратно и хочу извиниться за оскорбления…ты…Вы воистину великий маг и станете не менее великим заклинателем! – восхищённо заворковал преисполненный благоговения Табрис, схватив своими забинтованными лапищами руку Мэйдена, принявшись её усиленно пожимать, - Я никогда ещё не встречал столь могущественного мага и блестящего бойца! Прошу вас, будьте моим учителем!

- Но…я не могу, к сожалению…- растерялся юноша, смутившись.

- Он не может! – рявкнул на заклинателя Вентер, встрянув между ним и мемория, - Он мой напарник! Найди себе другого «учителя», колдунишко!

«Колдунишко» тотчас надулся как обиженный воробей, но ни слова сказать не успел – Вентер быстренько схватил Мэйдена за руку и повёл куда-то.

- Почему вы так категорично настроены против моего общения с другими заклинателями? – непонимающе поинтересовался Мэй.

Но ему опять не ответили. Объяснять своё поведение ревностью Вентер благоразумно не стал…

Подал голос Вен лишь тогда, когда они достигли пункта своего назначения. Нижний отсек, с огромными стеклянными окнами-иллюминаторами, вогнутыми наружу, как нельзя кстати подходил для обзора всего того, что проносилось под кораблём, под облаками. Здесь даже было оборудовано несколько смотровых площадок специально для желающих полюбоваться видом.

- Вот и мы и на месте, - Вентер кивнул на ближайшую площадку, усмехнувшись, - Прошу.

Мэйдену даже приглашение не понадобилось. Окрылённый возможностью наконец-таки полюбоваться на сидское государство, он в два счёта вбежал на указанную ему площадку и, вцепившись обоими руками в перила, мешавшие ему грохнуться вниз, чуть склонился, жадно поглощая глазами всё, что виднелось сквозь округлые стеклянные бока и дно корабля.

С высоты сидское государство, удобно устроившееся в шелковых песках пустыни, и вправду выглядело потрясающе. Мимо мелькали песчаные барханы, где-то вдалеке виднелись обрамлявшие пустыню, вылезая то там то сям остроконечные скалы и неосидские заброшенные сооружения. Порой они проносились мимо какой-нибудь деревушки или подсолнуховых полей, которые принц провожал взглядом, смотря с бескрайним восторгом и восхищением, точно маленький ребёнок. В Мемории ведь не было пустынь, а если и были, то были ещё не изучены как следует или располагались так далеко от Эльвиона, что Мэйден, сколько бы не добирался, никогда бы не смог в них побывать.

Вот они проплывают над очередным оазисом, пустынным зеркалом, обрамлённым скалами и буйной растительностью, к которому тянутся караваны неосидских макин, казавшихся с высоты крохотными, точно муравьишки. Вот внизу показались руины, древние сидские сооружения, позабытые и брошенные столетия назад, пустующие ещё со времён разлома Грани. А вот они пролетают над другим сидским городом, более мелким чем Омисаж-сид. Ох, как же жаль, что не удаётся рассмотреть его получше!

Вентер тоже посматривал вниз, хотя оживлённости Мэя никак не разделял. Ему эта пустыня казалась ничем иным как огромной песочницей, в которой копошились сиды, совершенно однообразной и скучной. Ничего красивого, ничего интересного. Просто огромная куча песка.

Гораздо чаще он поднимал глаза на Мэйдена, незаметно улыбаясь, облокотившись на те же перила, что и мемория, лишь для вида поглядывая иногда вниз.

- Наслаждаетесь пейзажем, ребятки?

Вен почти сразу же обернулся, услышав знакомый голосок – Тоур-Ней-Сойл, уже успевший сменить неосидскую форму на свою более привычную зелёную майку-безрукавку и джинсы, поднимался к ним на смотровую площадку, широко улыбаясь. Парень-полухалиа только оскалился ему в ответ – испортил такой момент!

Сойл так же, по мере того как подходил к друзьям, посматривал вниз, грустно улыбаясь. Он никогда не видел свою страну с высоты. Тем более, что в ней с тех пор произошло слишком много изменений.

- Нравится? – поинтересовался сид у Мэйдена, встав рядышком с ним, начисто проигнорировав недовольно скалившегося и пыхтящего Вентера. Мэй активно закивал, у него не хватало слов, чтобы описать свои впечатления, - Вот подожди, когда мы спустимся..!

- Да какого ракасакса! – не выдержав Вен всё же встрял между ним и мемория, оттесняя рыжего от него, тыча корявым когтистым пальцем ему в грудь, - Где тебя носило, ракасаксов одуванчик?! Где ты был, пока мы сражались с пиратами?!

- Сторожил Бальтира-Энсея, а то вдруг упрут… - простодушно пожал плечами сид.

- Значит, пока мы с Мэем рисковали своими жизнями, ты просто сидел и чаи гонял с этим извращенцем?! Да я… да мы! Да мы всех их..! Скажи, Мэй! – Вентер повернул голову к принцу, но тот промолчал, куда более заинтересованный видом из окна, чем беседой полухалиа и сида и поэтому ни одного аргумента в подтверждение слов товарища привести не смог, - Мэйден вот вообще маг уровня Бальтира или даже выше, между прочим!

- Да ладно, - Сойл удивлённо сверил хрупкотелого юношу взглядом, пытаясь понять как можно одновременно быть и превосходным мечником и всемогущим магом в таком юном возрасте да и при такой-то комплекции, - ну, поздравляшки, отхапал ты себе партнёра: и мечник, и маг, и красавец, и садовод…с таким не пропадёшь!

Услышав столько комплиментов в свой адрес, мемория смущенно покраснел, приулыбнувшись. Дома его никто так никогда не хвалил и хвалить никогда и не думал…

- Мне не терпится увидеть и вашу магию, господин Вентер, - неожиданно проронил он, когда наступило затишье.

- Смеешься что ли? – фыркнул в ответ Вен, скрестив руки на груди, - я не колдун, я – боец!

«Да он просто нифига не учил все эти годы, - тихонько шепнул пареньку на ушко сид, подойдя к нему с другой стороны, где лапы халиа до него достать не могли, - а вот у Айки магия такая красивая! Она бабочками колдует…Уй!»

Похоже что, тот факт, что лапа халиа до сида не достанет ещё не обозначал того, что пнуть болтливого Тоур-Ней-Сойла Вентер, не задев при этом Мэя, не сможет.

- Ты сам ничего не учил! – рыкнул в свою очередь тот, - Сидел за своими книжонками да фигню всякую ненужную мастерил!

- Ой да сдалась мне ваша магия! – Сойл показал ему язык, - Я ж будущий неосииииииид!

- Ты подсолнух!

Неизвестно, чем бы закончилась пока что шутливая ссора халиа и сида, если бы вновь не вмешался Мэйден. Залюбовавшись на великолепно-синее Энсемское небо и на бескрайний песчаный океан, проглядывающий сквозь рваную гущу облаков, юноша вздохнул. Он всё так же сожалел, что был родом не из этого мира и не имел права тут оставаться…

- А что…если я на самом деле не человек? – как бы невзначай проронил он, - Что если я так хорошо владею магией, потому что я…мемория?

Мэйден повернул голову, надеясь застать на лицах собеседников удивление или хотя бы замешательство, однако сид ответил ему почти сразу, хмыкнув:

- Да, конечно, - Тоур-Ней-Сойл с совершенно серьёзным видом закивал, - а я зубная фея!

- Сойл, пятёру! – раскатисто хохотнул Вентер, дав «пять» сиду.

После этого оба парня громко захохотали, так, словно услышали хорошую шутку, а не признание Мэйдена в том, что он на самом деле не человек и даже не сид. Бедный мемория тотчас залился краской, оторопев, совершенно не понимая, что такого смешного они обнаружили в его словах. Он ведь сказал правду, выложил им свою главную тайну, несмотря на запрет Мьёэрна это делать!

- Я серьёзно! – нахмурив тонкие бровки, обиженно фыркнул он. Он даже был готов показать Сойлу и Вентеру свой рог и символ принадлежности к королевскому роду на щеке, заново обратившись из человека в мемория, да вот только его никто слушать не стал.

- Мэй, мемория – это не более чем красивая легенда, сказки! – по-дружески похлопав напарника по плечу, разъяснил ему Вентер, - Точно такие же сказочные существа как и эльфы всякие, лепреконы или тот красный бородатый дед, который подарки дарит…

«Сказочные»? Юноша отпрянул в сторону, скинув с себя руку Вентера, глядя на заклинателя и сида уже возмущенно и обиженно. Он же, Мэйден сейчас стоит перед ними, существует! Он существо из плоти и крови, настоящий мемория, живой и ничуть не сказочный, не придуманный кем-то! И древний город Эльвион и Зодиак, и двенадцать остальных братьев Мэя в придачу с сестрой Аметис – тоже не выдумки, они настоящие, они часть реальности его мира!

От несправедливости принцу даже захотелось заплакать и сорваться на крик. Как они могут отвергать существование мемория? Тех кто защитил Энсем от акроса, после раскола Грани? Тех, кто защитил жителей Энсема, отдав свои жизни за их благополучие?!

- Как вы можете так говорить…- голос мемория упал, он закусил губу, прикрыв лазурно-голубые глаза, - кто же тогда вместо Зодиака защитил этот мир?.. Неужели слово «мемория» обозначает «те, кого можно забывать»?..

Ни Вентер ни Сойл в истории Энсема и толковании различных названий и слов сильны не были, поэтому никто из них не ответил, озадаченно переглядываясь друг с другом. Всё их веселье моментально улетучилось.

- Я отправляюсь к себе в каюту, - мрачно заключил Мэйден, резко развернувшись на каблуках, - попрошу меня не беспокоить до прилёта.

Наблюдая за тем как Мэй плавными и быстрыми шажками покидает отсек, Вентер набрал в легкие побольше воздуха, чтобы окликнуть его. Но в последний миг всё-таки передумал, выдохнув и раздосадованно махнув лапой на юношу, считая его обиду беспричинной ерундой.

Однако Мэйден так и не проронил ни слова до того самого момента как корабль прибыл в порт Омисаж-Сида...

 

Порт Лиа-Кай был единственным местом в Омисаж-Сиде, где ремонтировали корабли после вооруженных нападений, наподобие тех, которое банда неосидов недавно свершила на корабль Бальтира. Кроме этого судно изрядно потрепал и песчаный шторм, которым был защищён город и через который он бы так и не прорвался, если бы сиды временно защиту не сняли, пропустив сына Энсея. Только вот ныне состояние корабля оставляло желать лучшего: мастера-неосиды, качали головами, заявляя, что судно теперь нескоро поднимется в воздух и нет гарантии, что вообще поднимется. А Бальтир, одним из первых сошедший «на берег», тем временем с убитым видом осматривал корабль, прикидывая во сколько же ему обойдется ремонт.

Заклинатели, собиравшиеся участвовать в Фестивале Охоты, дружной гурьбой вывались из корабля, желая поглазеть на остальные корабли неосидов и людей, зажиточных аристократов, приехавших в Омисаж-Сид в погоне за экзотикой, покуда Бальтир ещё не отдавал приказа им куда-нибудь отправиться. К толпе зевак также присоединился и Сойл, полным восторга взглядом изучавший каждое судно, с толикой опасения замечая, что его знания о макинах уже устарели и что корабль Бальтира отнюдь не последнее слово техники, как он всегда думал.

- Эгегей, ну где вы там?! - заголосил он, размахивая руками, зазывая Вентера и Мэя к себе, - Вы так всё интересное профукаете!

Вентер, как всегда фыркая что-то вроде "то же мне...", неохотно спускался по трапу вниз, ни на что не обращая внимания. Следом за ним шел Мэйден. Даже здесь, особенно здесь, он не переставал всему восхищаться и удивляться.

Он старался разглядеть всё до мелочей: сам порт, громадные, тяжеленные навесы, под которыми скрывались некоторые летательные аппараты и суда, ангары, взлетные полосы, некоторые из которых замело песком. Смотрел на сидов-рабочих, таскавших инструменты и выгружавших багаж Бальтира, устало вытиравших со смуглых лиц пот и переговаривавшихся меж собой на своем сидском наречии. Взглянул так же на двух милых девушек-сидов с туго переплетенными летами в огненно-рыжих волосах, в пестрых национальных платьях с геометрическими узорами, поклоном поприветствовавших его, как только он сошел с трапа. Смотрел он конечно же и на корабли, но гораздо меньше интересовался ими, чем всем прочим. Ему уже не терпелось скорее шагнуть вон за те огромные ворота, отделявшие порт Лиа-Кай от Омисаж-Сида, оказаться за этой огромной мощной стеной и наконец приступить к обещанной Сойлом экскурсии. Хоть бы только Мьёэрн его отпустил, не начал снова о том, что пора уже домой...

Мьёэрна, к слову, рядом с Бальтиром отчего-то не было.

- Уу, копуша! – хохотнул сид, как только Мэй наконец подошёл к нему, - Вона, гляди! – едва не выколов юноше глаз, он указал на что-то за его спиной, широко улыбнувшись, - Какой корабль! Я себе такое и вообразить не мог! А они ишь, ишь, построили! Вот она, сила неосидских знаний!

Тоур-Ней-Сойл, разумеется, описывал огромное летательное судно, целый лайнер, которому все стоявшие в ангаре лодки и судна значительно уступали в размерах. Однако принц предпочёл обратить внимание на другой объект, совсем небольшой по сравнению с этой громадиной: необычный даже для технологии неосидов летательный аппарат, выкрашенный в черный цвет, но зато украшенный странными неоновыми трубками различных цветов на корпусе и крыльях, похожих на перепончатые крылья летучей мыши. И с белыми отметинами похожими на глаза на темном стекле.

«Какая ужасающая макина…» - подумал про себя юноша, наблюдая, как из этой совершенно непонятной конструкции на свет выходит фигура, точно такая же чёрная, как и её корабль.

Да и такая же странная: только при ближайшем рассмотрении можно было понять, что этот высокий и тощий как колодезный журавль человек на самом деле священник, и что в черную робу с тяжелыми длинными полами, несмотря на невыносимую жару, он обрядился не по своей воле.

До сих пор Мэйдену не доводилось встречаться со служителями Энсемской церкви. Ему было интересно узнать и о вере жителей этого мира, он, собственно, и собирался подойти к мужчине, задать ему пару вопросов и любезно пообщаться с ним о том да о сём, пока Бальтир разбирается со своими делами.

Однако его ждало разочарование. Едва выбравшись из своего корабля, священник сразу же стал бормотать проклятья, пряча глаза от солнечного света за темными очками, поспешно натягивая на худые ручонки длинные белые перчатки и хаотично глотая какие-то таблетки. Быстрым шагом он последовал прямиком к кораблю Бальтира-Энсея, вытирая с бледного лица ручьи пота, пыхтя и продолжая едва слышно ругаться, постоянно припоминая «ракасаксов» и акрос.

- Как же я ненавижу эту вонючую пустыню, кто бы только знал!! – причитал мужчина, остервенело пиная всё, что попадалось ему по пути. Больше всего он, судя по всему, не переносил сидов, так как ругательства он кричал в адрес каждого встречного представителя этой расы.

Проходя мимо Мэйдена и группы заклинателей, он остановился, оскалив гнилые зубы. Мемория отшатнулся от священника, едва ли не зажимая нос – разило от этого субъекта как от помойного ведра и духи и благовония, за которыми он пытался скрыть этот ужасный запах никак не могли перебить смрада пота, крови и гниющей плоти.

- Что, не нравится тебе, ракасакс?!– фыркнул мужчина резко повернув голову к Мэю, - Не нравится?! Ракасаксов выкидыш! Чтоб тебя разодрали халиа! Ракасаксов одуванчик! – рявкнул он и на Тоур-Ней-Сойла и, крайне довольный собой, продолжил идти, выискивая взглядом кого-нибудь, кого ещё можно оскорбить.

- Венни, это не твой ли случаем папаня? - поинтересовался Сойл, проводив священника подозревающим взглядом.

- Неа. Мой сгорел в акросе. И слава богу, - отмахнулся Вентер.

- А похож. Особенно частотой употребления «ракасаксов». Ну ладненько… - хмыкнул сид, вернувшись к изучению кораблей, - и чего он так кипятится? Пар же из ушей вот-вот пойдет, - также добавил он напоследок.

Единственным, кто обрадовался появлению этого агрессивно настроенного священника, был Бальтир, к которому, собственно, этот странный мужчина и шёл. Видимо он был знаком с ним и, более того, состоял в дружеских отношениях.

- Сколько лет, сколько зим, дорогой Растор! – радушно поприветствовал он знакомого, раскрыв для него свои объятия.

- Три! Три недели без ванной и таблеток от головы, ракасакс тебя дери! – разгневанно взвыл именуемый Растором, даже не расслышав вопрос как следует, - Посреди этого адского пекла! С этими грязными неотесанными дикарями!

- Да, Растор, да, я понимаю…нелегко тебе здесь приходится…

Мэйден, продолжавший с интересом изучать каждую деталь порта, стал невольным слушателем разговора священника и сына Энсея. Возможно, так получилось из-за того, что первый слишком громко и недовольно кричал на весь порт и второму точно так же приходилось повышать на него голос, чтобы утихомирить собеседника или попытаться перекричать. Из их странного разговора он смог разобрать то, что Растор был инквизитором и в Омисаж-Сиде занимался истреблением пиратских банд, подобных той, что напала на корабль будущего Энсея, и с особым пристрастием пытал и допрашивал всякого, кто казался ему похожим на разбойника или пирата. И сейчас радовался возможности поиздеваться над пойманным Бальтиром капитаном банды сидов-головорезов. Впрочем, как выяснилось, в его временные обязанности также входило сопровождение сына Энсея в городе сидов, сегодня он должен был встретить его и сопроводить на какое-то важное собрание.

И вот, когда в речи понизившего голос Бальтира-Энсея проскользнуло слово «мемория», принц вздрогнул и обернулся, словно услышав своё имя.

У Мэя сложилось не самое лучшее ощущение, когда Растор и Бальтир-Энсей одновременно посмотрели на него, наверняка заметив, что он их разговоры подслушивает. Он сразу же понял, что оба они уже знают, что он мемория и от этого становилось ещё неудобнее. Бальтир точно знал, кто он на самом деле, Мьёэрн должен был сказать ему, да и наверняка он и сам догадался в тот день, когда Мэйден попытался украсть Калейдоскоп. Но вот от осознания того, что такая мерзкая персона как Растор знала его секрет, становилось не по себе. Мало ли какое у него отношение к мемория, вдруг он их ещё больше чем сидов ненавидит…

- Так где тот вонючий сид? – переведя недружелюбный взгляд с мемория обратно на Бальтира, фыркнул Растор, - Веди его сюда! Я сверну его тощую шейку прямо здесь!

Услышав подобное высказывание, Сойл усмехнулся, явно зная причину, по которой капитан пиратов, его друг Ма-Гару, точно не будет «казнён» этим псевдосвященником, что этого неприятного типа точно ждёт грандиозный облом. Бальтир, заметив ухмылку на его лице, сразу же догадался в чём дело. Конечно же, это было очевидно, что Тоур-Ней-Сойл помог главарю бандитов сбежать. Только вот почему он это сделал, сыну Энсея было невдомёк.

- Похоже, не придётся тебе его мучить, Растор. Он сбежал… - усмехнулся Бальтир.

В следующую секунду он горько пожалел о том, что сказал инквизитору правду и не выдал за того пирата кого-нибудь другого сида: на его голову посыпались такие ругательства, от которых даже любивший посквернословить Вентер пришёл в недоумение, упрёки в том, что он относится к этой «смердящей расе недочеловеков» слишком лояльно и много прочей гадости. Завершила поток брани фраза «я буду ждать тебя на корабле», после чего Растор резко развернулся и ушёл туда, откуда явился. Теперь-то Мэйден, Сойл и Бальтир могли вздохнуть с облегчением.

- Так, парни, - обратился Бальтир к толпе своих заклинателей, переведя дух после нелёгкого разговора с инквизитором, - пойдем отсюда. Нас уже давно ждут в гостинице.

Лениво и неохотно студенты Академии стали разбирать свои вещи, выгруженные с корабля. Сойлу, уезжавшему из Академии навсегда, пришлось хуже остальных, ибо тащить на себе предстояло три огромных мешка вещей, пару сумок с одними чертежами и книгами да и ещё коробку с письменными принадлежностями, деньгами и документами. Однако, проблему хитрый сид решил в два счёта, навьючив своим самым тяжелым багажом Вентера, совсем ничего с собой не взявшего, и вручив всё самое лёгкое Мэйдену, который отказать помочь просто не смог.

Приметив сида, Бальтир подошёл к нему сзади и отвесил ничего не подозревающему Сойлу неслабый подзатыльник. Тот айкнул, но после этого почему-то рассмеялся, потирая место удара, понимая, что ударили-то за дело. Будущий Энсей тоже усмехнулся, но после более серьёзно добавил:

- Надеюсь, твой друг не настолько пустоголов, чтобы снова встревать на моём пути, - закатив глаза, вздохнул он, - в следующий раз я так просто не отпущу его…

Серия сообщений "Maiden/Мэйден":
Часть 1 - Maiden. Prologue
Часть 2 - Maiden. Chapter I. The Stolen Happiness.
...
Часть 11 - Maiden. Chapter X. Sea of clouds.
Часть 12 - Maiden. Chapter XI. Warning.
Часть 13 - Maiden. Chapter XII. Arrival.

Серия сообщений "Писанина ":
Часть 1 - Maiden. Chapter XII. Arrival.

Вот теперь, когда экзамены закончились, я наконец-то могу выложить только-только законченную мной главу! ^^ Ками-сама, как давно я не выкладывал проду *___*

Мне кажется или я стал намного хуже писать, чем раньше? Мне бы писать быстрее и качественнее Т___Т

Также у меня проблемы с созданием одного отрицательного перса. Но он появится ещё не скоро, так что может быть, я что-нибудь ещё придумаю и панику поднимать рано...

Не буду вам делать спойлеры к этой главе, хотя очень хочется х) Прямо не терпится, но нельзя...

Enjoy

.

 

Глава XI

«Предупреждение»

 

- Сюда! – окликнул Мэйдена парень-полухалиа, наконец-то затормозив возле входа в кабину пилота, капитана корабля.

Мемория остановился рядом с ним, поправив ножны с мечом, замедлявшие его и сильно мешавшие при беге. Он очень хотел верить, что в этот раз они и в самом деле на месте. Жутко разболелись ноги от всей этой беготни да и ответа на тот вопрос, зачем они носятся от одного машинного отделения к другому, он так и не получил.

Бесцеремонно вышибя дверь ногой, Вентер вихрем влетел на капитанский мостик, Мэй же, на всякий случай схватился за меч, опасливо выглядывая из-за дверного косяка. Сердце его заклокотало: юноше казалось, что Вентер так взбудоражен только потому, что почувствовал близко банду захватчиков, без приглашения вторгшихся на них корабль. А если они добрались сюда, то дело плохо, возможно придётся сражаться.

Команды на месте не обнаружилось, как и «захватчиков», никто не следил за курсом, никто не контролировал скорость, да и в радиорубку не передавалось никаких команд. У штурвала стоял один лишь Тоур-Ней-Сойл и рулил, высунув язык от усердия. Пожалуй, эта сцена вызывала у Вена больше куда ужаса, чем если бы он увидел за штурвалом главаря бандитов.

- Я так и знал, что это ты, ракасаксов подсолнух! – гневно зарычал халиа, подлетев к своему приятелю, укоризненно тыча в него когтепальцем, пытаясь хоть как-то обратить на себя внимание, - Ракасакс… я подумал, что может быть, корабль угоняют…но всё оказалось гораздо хуже! Сойл! Какого ракасакса ты тут вытворяешь? Тебя кто просил?!

- Ну да, капитан принял меня за своего первого помощника и попросил меня порулить за него, – как ни в чём ни бывало ответил сид, не отрываясь от увлекательного управления кораблём, даже не расслышав толком вопроса. Он был поглощён процессом руления настолько, что не замечал ничего, кроме огромного лобового стекла в нескольких метрах от себя, за которым проносились огромные бело-белые облачные массы.

- Ракасакс! – эта весть и вовсе повергла Вентера ужас. Не долог час и с таким рулевым как эта рыжая мартышка они собьются с курса и уже никогда не попадут в Омисаж-Сид, - Сойл, быстро говори, куда ушёл капитан!

- А фиг его знает. Убёг куда-то…

- Что?!

Но Тоур-Ней-Сойл вновь проигнорировал его вопрос, повернув штурвал так резко, что корабль даже слегка накренился. Вентер с дичайшим воплем повалился на пол, не сумев сохранить равновесие, успев только схватиться за ногу сида. Мэйден, перепугавшись не меньше, вцепился в дверной косяк.

- Йа-ха-ха-ха! Я объявляю этот корабль своим пиратским судном! – скорчив рожу, вообразив себя новым капитаном, Сойл тотчас начал отдавать команды воображаемой команде, - Поворачивайте эту посудину! Полный ход! Курс на Омисаж-Сид! Шевелитесь салаги, иначе прогуляетесь по рее! - Однако тумак от поднявшегося на ноги Вентера быстро заставил сида заглохнуть, - Авпавапавпа! За что? – сид даже подскочил от неожиданности, воззрившись на Вентера с таким непониманием, словно тот ударил его просто так, ни с того ни с сего.

- За то, что ты идиот, Сойл! Хочешь, чтобы мы во что-то врезались или упали?– фыркнул парень и, оттолкнув сида от штурвала, указал ему на выход с капитанского мостика, у которого топтался Мэйден, - Иди, позови капитана, куда бы он там не ушёл, он должен был сказать тебе, куда направляется. И переоденься уже в свою одежду покуда тебя, балбеса, за кого-нибудь ещё не приняли!

- А вот когда ты с Мэйди крутил там шуры-муры я тебе не мешал… – обиженно насупился «подсолнух», скрестив руки на груди. От смертоносных когтищ и стальных шипов на руке Вена, покрасневшего из-за его слов, как помидор, он отскочил не менее невозмутимо. – И вот когда будет у меня свой корабь, большой такой корабь, быстрый и красивый, я тебя тоже за штурвал не пущу! В команду тоже не приму и не проси! Жааадина, – и, показав Вентеру язык напоследок, гордый собой Сойл зашагал к выходу, возвращать позаимствованную одежду её владельцу и звать запропастившегося куда-то капитана.

В эту самую секунду тряска повторилась, корабль и в самом деле словно бы подскочил на облачных волнах, а потом задрожал, тормозя, резко снижая скорость. Громко завыла сирена, возвещающая о каком-то нехорошем происшествии, явно поломке в каком-либо из двигателей или столкновении с чем-то. В этот раз пострадал не только не удержавший равновесия Мэйден, но и, судя по крикам, ещё несколько людей и сидов. Где-то разбилось что-то явно массивное, вероятно один из огромных светильников на главной палубе всё-таки рухнул и послышался топот десятка ног, вперемешку с непонятными возгласами сидов – наверное работники судна побежали фиксировать поломку.

Тряска прекратилась только когда корабль прекратил движение, зависнув в воздухе. Только по-прежнему выл, оглушая, сигнал тревоги и голоса перепуганных сидов не смолкали.

Вновь устоявший на ногах парень-полухалиа отделался лёгким испугом. Дав себе обещание больше никогда не летать на проклятых сидских макинах, особенно в компании с этим чокнутым «подсолнухом», он вцепился в штурвал, пытаясь повернуть его хотя бы на пару сантиметров. Ничего не получалось, тот не поддавался, сколько бы усилий Вентер ни прикладывал.

- Тьфу, ракасакс… - раздражённо фыркнул он после серии неудачных попыток. Оглянувшись по сторонам, напрочь проигнорировав свалившегося на пол сида, потерявшего равновесие под конец, парень переключился на Мэйдена, который от страха, кажется, побелел ещё больше, - Ты цел, Мэй?

- Не уверен…- охая и потирая многочисленные ушибы, пожаловался мемория, поднимаясь с пола. Слава богу, он более перепугался, чем пострадал физически. У него также сложилось не самое лучшее мнение о таких полётах: - Если бы я только знал, как опасно летать, я бы никогда не поднимался на борт этого судна!

- Смотри, что ты наделал, Сойл! – зафыркал Вентер, теперь ещё и обозлившись на сида из-за того, что тот напугал и «покалечил» его напарника, - Ты устроил аварию!

- Это не я. Не ломал я ваш штурвал, не ломал, - обиделся в ответ на это Тоур-Ней-Сойл, удивлённо подняв брови, словно желая сказать: «Я вообще стоял в стороночке и ничего не трогал, это вы тут всё переломали, а теперь бессовестно всё на меня валите». Тем не менее, предчувствуя нагоняй и от Вентера и от всего экипажа корабля, он стал потихонечку отступать к выходу.

- А ну стой, ракасакс!! – в явном намерении догнать набедокурившего сида и навалять ему по самое не балуй, Вен кинулся ему наперерез. И наверняка бы догнал, если бы Мэйден не схватил его за руку, заставив остановиться.

- Господин Вентер, он не виноват! – поспешил вступиться он за Тоур-Ней-Сойла. Сам же остроухий, воспользовавшись случаем, шмыгнул за дверь.

Халиа непонимающе покосился на юношу.

- Я слышал взрыв, - пояснил Мэйден и, стараясь сохранять спокойствие, добавил, - похоже, нас атаковали…

Заклинатель, поначалу посчитавший что паренёк несёт какой-то бред и что никакого нападения быть не может, фыркнул. Хотел даже отчитать Мэя за то, что он заступился за «наглую рыжую морду», но, принюхавшись к воздуху и почуяв где-то далеко, благо чутьё халиа позволяло, запах дыма, пороха и крови, поверил. Мемория развеял последние его сомнения тем, что подойдя к лобовому стеклу, указал куда-то вбок, в сторону кормы корабля, и вниз: там Вентер смог разглядеть врезавшееся в бок корабля странное летательное устройство, явно пытавшееся взять его на таран, и несколько летучих лодок, паривших в воздухе рядом с ним. Всё бы выглядело как обычная авария, ведь и в небе иногда случаются такие столкновения, если бы не развевавшиеся по бокам этих летательного устройства и лодок поменьше красные флаги с черными символами, чем-то напоминающими «весёлого Роджера». Тут даже ничего объяснять не надо: незваными гостями, вломившимися без предупреждения, являлись сиды-пираты. Эти гады были втрое опаснее, чем неосиды или ещё какие-нибудь разбойники: сказывался их агрессивный настрой против людей, «унижавших их расу и порабощавших их», и в то же время неосидов, однако это не мешало им захватывать неосидские суда и оружие и использовать их для терроризирования местного населения да и вообще всех, кто не был «настоящим сидом, готовым бороться за свою свободу и независимость». Учитывая то, что всех тонкостей обращения с макинами, огнестрельным оружием, взрывчаткой и прочими устройствами, эти дикари не знали, в голову невольно напрашивалось желание сравнить этих разбойников с мартышками с гранатами в руках. Хотя, в принципе, по уровню своего развития они и в самом деле недалеко ушли от мартышек.

Через проделанную ими дыру в корабле бандиты уже наверняка пробрались внутрь. А неосиды-матросы, скорее всего, пытались им противостоять или же хотя бы потушить огонь. Правда, в душу Вентеру закрадывались сомнения, что хоть кто-то смог выстоять против них, сделать хоть что-то, чтобы остановить их. А Мэйден лишь вздохнул, закатив глаза: предчувствие его опять не подвело, знал он, что такое произойдёт, как в воду глядел. Благо хоть меч с собой прихватил, приготовился к вооружённому сопротивлению.

- Только этого нам не хватало! Ракасакс-и-ракасакс! – злобно рыкнул Вентер, ударив кулаком по стеклу, едва не выбив его.

- Что будем делать? – поинтересовался не потерявший самообладания Мэй, поправляя ножны с мечом, как бы намекая, что он сам собирается идти и выдворить наглых захватчиков силой, если сами не согласятся уйти.

Ответ напрашивался сам собой: у Вентера чесались кулаки от нетерпения и желания немедленно отметелить всех вторгшихся на корабль сидов, тянуть с этим он как-то не собирался. И плевать, если он пострадает – сейчас инстинкты халиа брали верх даже над чувством самосохранения. Но вот Мэй – Вентеру пришлось резко опомниться и выкинуть из головы все мысли о предстоящей разборке – Мэйден же тоже может пострадать в этом безумии. Конечно же, его боевые навыки во много раз превосходят те, что у разбойников, но ведь он привык сражаться честно, в то время как эти гады во всю используют грязные приёмы. Да и вряд ли юноша сможет увернуться от пули…

Вентер даже вздрогнул. Нет, гибели своего компаньона он определённо не желал.

- Значит так: быстро беги к себе в каюту, закройся там и никому не открывай, - распорядился халиа, серьёзно посмотрев на Мэйдена, словно думая, что под его напором он откажется принимать в разборке какое-либо участие и покорно побежит куда сказано, - я приду за тобой, когда…

- Вы что, смеетесь? – вздёрнув тонкую белую бровь, хмыкнул мемория, перебив его, - Сейчас не время для шуток, - и развернувшись, юноша деловито зашагал к выходу, - идёмте, возможно, команде сейчас требуется наша помощь.

Не успел Вентер и рта раскрыть, чтобы привести мемория ещё кучу причин, почему он не должен связываться с пиратами, как тот уже скрылся за дверью и каблучки его зацокали уже где-то в коридоре.

- А ну стой, ракасакс тебе в печенку! – ничего другого кроме как кинуться вдогонку, злобно бурча ругательства, не осталось, - Мэйден, не смей идти туда! Тебя убьют, идиот! Ты что не понимаешь, у них неосидское оружие - против него твой меч – ничто! Да если с тобой что-то произойдёт..!

Всё-таки удалось нагнать мемория и схватить его за плечо. Мэйден обернулся, с укоризной взглянув на парня.

- … я себе этого не прощу… - Вен буквально выдохнул остаток фразы, сжав когтепальцы на обожженной акросом руке в кулак.

- Не время для этого, господин Вентер, - холодно и рассудительно ответил мемория, продолжив идти как ни в чём ни бывало, - уверяю вас, со мной ничего не случится. Я могу постоять за себя.

- Ракасакс, тебя же пристрелят! Лучше не вмешивайся! Мэй!

Однако дальнейших причитаний идущего за ним Вентера, Мэй не слышал, вернее, просто не слушал. На самом деле, он не горел особым желанием сражаться с кем-то, но и не собирался он стоять в стороне, когда чьей-то жизни грозила опасность, когда он мог как-то изменить ситуацию, повернуть всё в лучшую сторону. Он был абсолютно уверен в том, что сможет поставить бандитов на место. Он может прибегнуть к своим силам, меморианским заклинаниям, на всякий случай и к заклинанию исцеления, получавшемуся у него лучше всех остальных. Главное лишь во время этого как-нибудь так изловчиться, чтобы Вентер не заметил как во время прочтения того или иного заклятья, у него появляется на лбу рог или проступает знак принадлежности к королевскому роду на щеке. А то вряд ли ему это понравится…

Об одном он только сожалел – о том, что не знал сидского языка. Может быть, смог бы объясниться с этими разбойниками по-хорошему, выяснить, что им надо и разобраться с ними мирно, без лишних жертв. Как никак, в дипломатии Мэй был искусен.

Долго идти не пришлось: спускаясь по лестнице на палубу ниже, принц едва ли не нос к носу столкнулся с одним из захватчиков. Сид, чьё лицо закрывала довольно-таки устрашающего вида боевая маска, явно намеревался пробраться на капитанский мостик, чтобы занять управление над кораблём. Не дожидаясь, покуда враг опомнится и направит на него странное подобие ружья, Мэй быстро обезоружил его, нанеся удар ножнами, выбив из рук разбойника оружие, а после изящным пинком скинув его с лестницы, прямо на группу  сидов, вооружённых уже гораздо опаснее. Те уже церемониться или раздумывать не стали - наставили все свои ружья, револьверы и прочее огнестрельные орудия на Мэйдена и Вентера. Парень-халиа помянул в ужасе ракасакса, чувствуя, что ещё немного и его напару с компаньоном изрешетят пулями. Мемория же, не теряя самообладания, щёлкнул пальцами, привычно создав перед собой магическую заслонку, благодаря которой последующие выстрелы не достали ни до него, ни до стоявшего за его спиной Вентера.

Не позволив никому из сидов перезарядить оружие, а Вентеру, так и не понявшему отчего пули его не задели, вмешаться в битву, юноша молниеносно выхватил из ножен меч, бросившись прямо на группу неприятелей. Те столь резкого выпада явно не ожидали, не успев сменить пистолеты и ружья на клинки, и защититься от атак Мэйдена как следует не смогли…

Пара мгновений и все бандиты уже валяются на полу, рассечённые напополам вместе со своим оружием.

- Вы идёте? – отряхнув лезвие «Помнящего Смерть» от синеватой сидской крови поинтересовался Мэй, глядя на шокированного Вентера как ни в чём ни бывало.

А тот не мог поверить, что такой хрупкий и сентиментальный юноша как Мэй, за несколько секунд зарубил четырёх здоровенных вооружённых мужиков-сидов без тени всякой жалости и теперь смотрел на него совершенно невинным взглядом. Возможно, он просто настолько привык видеть его заплаканным и беззащитным, что позабыл, каким сильным он может быть и как искусно умеет фехтовать.

Ракасакс, да что за человек такой этот Мэйден? И человек ли он вообще?

Решив отложить размышления на потом, парень-полухалиа быстренько сбежал с лестницы, дабы Мэй не смел никуда без него уходить.

До места столкновения пиратского судна с их кораблём удалось добраться довольно-таки быстро, несмотря на то, что по пути произошло ещё несколько столкновений с вооружёнными группами неприятелей, с которыми принц, впрочем, разделался так же легко, как и с первой. Пол и стены продолжали содрогаться от взрывов, видимо пираты продолжали палить по кораблю из каких-то своих сильных неосидских орудий. Назойливо завывала сирена и всё громче и громче становились звуки борьбы, стрельбы и запах дыма – огонь от первых двух взрывов распространялся с неимоверной быстротой. Так что теперь команда была занята не только сдерживанием натиска пытающихся пробраться на корабль разбойников, но и тушением пожара, в котором, к удивлению Вентера, принимал участие и Табрис. Хотя, основная его основная работа заключалась в том, чтобы бегать кругами, пытаясь сбить пламя со своей мантии время от времени насылая какое-то заклинание на горящий пол и стены, мало-помалу заставляя огонь затухать.

- Вен! Они ищут Бальтира-Энсея! Они пришли за ним! – взвыл заклинатель, едва заметив парня-полухалиа, продолжая заливать стены горящего коридора и полы своей мантии водной магией, довольно-таки слабенькой, по мнению Мэйдена.

- Какого ракасакса им понадобился этот извращенец? – фыркнул Вентер, с неприязнью покосившись на трупы сидов-пиратов и членов экипажа на полу. Так значит, им пришлось отдать свою жизнь для того, чтобы только защитить сына Энсея…

- Их капитан там! Они палубой выше! Они уже наверное его схватили! - явно пропустив едкое высказывание Вена мимо ушей, продолжал орать заклинатель, махнув хвостом рукава в том направлении, где находилась каюта Бальтира-Энсея. Того, что и рукава его мантии воспламенились он явно тоже не заметил и, наверное, если бы Вентер вовремя не содрал с непутёвого заклинателя эту злосчастную мантию, то через несколько секунд он бы полыхал как факел.

Секундой позже очередная порция взрывов сотрясла корабль. Вентеру пришлось ничком рухнуть на пол, закрыв собой Табриса, чтобы хоть как-то укрыться от осколков взрывных устройств, летящих во все стороны, а Мэйдену создать очередную заслонку вокруг себя. Воспользовавшись тем, что добрую половину сдерживающих их натиск сидов снесло взрывной волной или серьёзно поранило осколками взрывчатки, разбойники огромной толпой стали пробираться на корабль, сметая оставшихся членов команды со своего пути.

- Нельзя позволить им добраться до Бальтира! – самоотверженно заверещал Табрис, выбираясь из-под Вентера, готовя заклинание для сражения.

- Сгинь, Таб, ты будешь только мешаться! – шикнул на него халиа, вскочив на ноги, снова же загораживая заклинателя собой, позволив ему убежать, - Мэй…

Однако мемория перешёл в наступление, не дожидаясь никого. Он уже сражался с разбойниками, перегородив им путь к верхней палубе.

Движения Мэйдена всё так же были быстры, легки и грациозны как и в предыдущих стычках с бандитами. Уследить за ним было почти невозможно. Несколько стремительных взмахов мечом и вот уже пятеро сражённых мерзавцев лежат на полу без каких-либо признаков жизни. Ещё пара разящих ударов и нет уже дюжины захватчиков. Впрочем, вести счёт сражённым противникам не было времени: надо было успевать сразить их раньше, чем они одумывались и начинали стрелять по нему, а от тех, кто стрелял, успевать закрываться магической заслонкой. И, что самое странное, с каждой секундой сражаться и отражать удары сидов, становилось всё сложнее и сложнее. Благо хоть к битве присоединились всё ещё способные сражаться члены команды корабля и Вентер, который, совершенно по-звериному наскакивая на своих противников, раздирал их буквально в клочья смертоносными когтями на своей лапе.

Однако спустя несколько минут Мэйден понял, как он погорячился, взявшись сдерживать пиратов практически в одиночку. Эти гады всё лезли и лезли на корабль, а подмоги всё не видать. Да и сам он, после очередного нанесённого им удара вынужден был остановиться, схватившись за грудь, едва ли не выронив меч, медленно начиная оседать на пол…

- Мэй!!! – к своему ужасу, Вентер обнаружил, что с напарником что-то не так слишком поздно, когда заметил, что юношу окружили и уже собирались его застрелить, чтобы он уж наверняка не поднялся и не продолжил бой. Метким ударом лапы повалив одного из целившихся в паренька сидов, Вентер яростно раскидал и остальных, расчистив себе путь к Мэйдену. Своего компаньона, которого уже совершенно не держали ноги, он едва успел подхватить на руки, не дав ему шлёпнуться на пол.

- Да что с тобой, ты ранен? Ранен?! - теперь уже Вентер был ни на шутку перепуган и, хотя сомневался в том, что кто-то вообще успел как-то отреагировать на атаку Мэйдена, осмотрел его внимательнее. Но ни крови, ни ран нет, - Ну же, Мэй, скажи хоть что-то!

Юноша ответить не смог. Ему сейчас больше всего хотелось кричать от боли, но получалось только едва слышно стонать. Казалось, все внутренности разом сжало каким-то жутким спазмом. Воздух словно стал в разы тяжелее и дышать становилось просто невозможно.

Мемория и сам не понимал, что с ним происходит. Никогда ещё у него не было каких-либо негативных последствий после применения магии, тем более такой слабой. Даже когда он использовал заклинание для заживления ран после сражения с Вентером.

- Вот ракасакс...ну же, ответь мне! Мэй!!!..

Больше ничего Вентер сказать не успел. Странная, явно магическая вспышка раздалась где-то в нескольких метрах от него и Мэя и в ту же секунду голос парня затих. Вместе с ним стихло и всё остальное: крики, выстрелы, звон оружия, шум двигателей. Звуки борьбы и запах дыма стали казаться такими далёкими…

Мэйден с трудом смог открыть глаза, напуганный этим странным явлением. На миг ему показалось, что это меморианская смерть явилась за ним, но, слава Зодиаку, обошлось. Правда, к огромному своему удивлению мемория обнаружил, что всё вокруг него остановилось, окрасившись в черно-белый, точно старая, выцветшая фотография. Сражающиеся сиды замерли в тех позах, в которых странный свет настиг их. Вентер так же не шевелился, не отзывался Мэйдену, кажется, даже не дышал. Даже языки пламени, секунду назад безумно плясавшие на полу и на стенах, застыли, и, кажется, даже перестали жечь.

Внимание Мэйдена так же приковал и высокая белоснежная фигура, безучастно стоявшая среди сидов. В отличие от них она свободно двигалась, время от времени поглядывала на какой-то предмет в своей руке, светящийся мягко-синеватым светом и вертела головой, словно высматривая кого-то. Оттого, что выглядела эта особа как-то знакомо да и судя по магии, применяемой ею, являлась мемория, юноше стало казаться, что где-то он её уже видел. А через пару секунд он понял, вернее, вспомнил, вспомнил того, кто владел наисильнейшей магией подчинения времени во всём Эльвионе и не побрезговал применить свои навыки и сейчас. Не поверив своей догадке, Мэйден, содрогаясь всем телом от нестерпимой боли, спрыгнул с рук Вентера и, едва-едва переставляя ноги, приблизился к таинственной белоснежной фигуре.

- Мьёэрн! – ошеломлённо воскликнул принц, наконец-таки узнав в ней одного из своего рода.

Старший брат мемория неохотно повернул к нему голову, заглянув в глаза юноше безразлично-холодным взглядом точно таких же, как у Мэйдена, лазурно-голубых глаз.

Да, сомнений не было. Это и в самом деле был он, двенадцатый сын Зодиака, ранее считавшийся без вести пропавшим. Одного из своих братьев Мэйден, даже при всём желании не спутал бы ни с кем.

Старший брат принца был похож на барана. Нет, нет, я вовсе не хочу говорить о нём что-нибудь плохое, просто из-за коротких белых кудрявых волос и закрученных рожек, проявившихся вместе с черным символом луны и лилии в ней, мемория становился весьма похожим на это животное.

- Здравствуй, брат, - небрежно обронил Мьёэрн, аккуратно поправляя воротник роскошной мантии, в которую он был облачён, а затем и свои кудри. Даже говорил он как-то без особой интонации, равнодушно-спокойным тоном, словно бы его в этой жизни не беспокоило вообще ничего. Речь мемория тянулась устало, меланхолично, да и на брата он смотрел так, словно бы не собирался спасать его жизнь намеренно, а просто проходил мимо и совесть не позволила ему бросить непутёвого младшего брата в беде.

Утомлённо вздохнув, Мьёэрн ещё раз взглянул на светящийся предмет в своей руке, на старинные карманные часы в серебряной оправе, с помощью которых он и творил свою магию, а затем отправил их в карман.

- Как ты попал сюда, Мьёэрн? Почему ты не в Эльвионе? – пораженно поинтересовался Мэйден, всё ещё не понимая, как его брат мог очутиться здесь.

- Отец доверил мне следить за будущим Энсеем, - мрачно отозвался Мьёэрн, скривившись, сразу было заметно, что выполнение задания не приносит ему никакого удовольствия, - А вот что ты забыл в Энсеме, дорогой братец?

Вопрос Мьёэрна сбил Мэя с ног. Хотя, возможно, мемория просто не знал о том, что и Мэй получил от Зодиака немаловажное задание, которое он уже успел провалить.

- Ты должен вернуться в Эльвион, Мэйден, - заключил Мьёэрн, не позволив юноше ничего сказать, - все сбились с ног, выискивая тебя. Даже меня подняли на ноги, чтобы я занялся твоими поисками. Да и судя по твоему состоянию, - он осмотрел брата с головы до ног, конечно же, заметив, как Мэйден держался за сердце, - ты уже ощутил, сколь болезненным является для каждого мемория разрыв с его родным миром…

- Что?.. Но…как же миссия? Я же должен был забрать Калейдоскоп и принести его нашему отцу, Зодиаку!

Мьёэрн удивлённо вздёрнул белоснежную бровь, явно относясь к словам младшего брата как к первосортному бреду.

- Видимо пребывание в мире людей лишило тебя не только сил, но и ума, братец мой… - покачал рогатой башкой Мьёэрн, - ничего подобного Великий Зодиак не приказывал.

А вот это заявление уже повергло принца в шок. Мэйден не мог поверить своим ушам, смотря на брата расширившимися от ужаса глазами.

- Но…как же так?! Азраэль же мне сказал…

Осознание посетило Мэйдена в эту секунду. Рухнув на колени, он понял всё и едва ли не смеялся над своей доверчивостью, наивностью, глупостью…

- Ах, акрос…я должен был догадаться! Азраэль...он хотел избавиться от меня!

Всё было напрасно…все его мучения и старания. Как он мог поверить брату, зная, что тот всё делает ему назло, зная, что он только и мечтает о том, чтобы избавиться от Мэйдена или, по крайней мере, втянуть его в неприятности? Зная, что сильнее него никто из братьев его не ненавидит? Его едва не бросало в дрожь когда он снова и снова прокручивал в голове всё произошедшее за эти две недели, которые он провёл в Энсеме. Всё было напрасно…всё на самом деле не так, как он думал и он мог вернуться домой, мог, вопреки своим убеждениям! Это всё Азраэль…как он только мог так поступить с ним?

Мэйдена переполняла обида и отчаянье. Чернильно-чёрные слёзы снова проступали на глазах юноши несмотря на все его попытки держать себя в руках. Он совсем ничего не понимал. Он собирался забыть свою прошлую жизнь как страшный сон, он планировал начать всё сначала, с чистого листа. Ведь он уже успел обрести здесь друзей, друзей, которые его понимали и поддерживали и рядом с которыми он чувствовал себя счастливым. Он уже успел полюбить этот мир, который, к сожалению, отторгал Мэйдена, как совершенно инородное существо.

Он так наивно верил в свою свободу, что даже позабыл о том, что он – существо из другого мира и здесь ему совсем не место.

- Ты по-любому должен вернуться домой, братец мой, - вздохнул Мьёэрн, склонившись над несчастным Мэйденом, положив руку ему на плечо, - Твоя связь с Меморией слабеет. В Энсеме ты уязвим, как самый обычный смертный. Твои способности слабеют и вскоре ты уже не сможешь их применять. Ты должен вернуться в Эльвион, чтобы восполнить силы. И чем скорее, тем лучше – ты уже едва ли не умираешь от истощения…

«Но ведь я пообещал Вентеру! Я пообещал, что дождусь его, когда он вернётся…– с грустью подумал Мэй, кусая губы, всхлипывая, - если он не найдёт меня… он будет очень расстроен…я не могу отправиться домой, я же обещал ему, что буду помогать, что мы будем сражаться вместе! Я не могу нарушить своего обещания, я не хочу предавать его…»

- Мьёэрн…- дрожащим голосом проговорил юноша, умоляюще посмотрев на брата, - я хочу побыть здесь ещё немного…хотя бы ещё пару дней…

- В твоём состоянии?! – резко перебил его Мьёэрн, удивленно приподняв теперь уже обе брови, -Исключено. Как только мы приземлимся – я попрошу господина Бальтира помочь мне открыть портал обратно в Меморию… и даже не думай упираться, Мэйден! – он снова перебил принца, не позволив ему даже раскрыть рта, чтобы сказать что-либо против, - Ты не можешь, ты не имеешь права свободно находиться в этом мире! – чтобы выразить свою категоричность, юноша скрестил руки на груди, - Тебя ничего с ним не связывает!

- Но…как же ты тогда здесь находишься? – непонимающе поинтересовался Мэйден, затаив в глубине души надежду на то, что слова Мьёэрна помогут ему найти решение, выход из сложившейся ситуации и что он всё-таки сможет остаться. Остаться, чтобы хотя бы дождаться Вентера…

- Почём мне знать, братец? – простодушно ответил мемория, пожав плечами, - По правде говоря, я и в этот мир попал далеко не по своей воле. Я даже не помню как я покинул Меморию. А когда я здесь очутился, господин Бальтир-Энсей заявил мне, что теперь я связан узами с ним и обязан ему служить и помогать. Что теперь я его мемория…я, конечно же, сопротивлялся, - судя по тому с каким отвращением говорил об этом Мьёэрн, отпираться ему пришлось не только от попыток Бальтира подчинить его себе, но и от попыток совращения и домогательств. А таковые, учитывая развратно-экстравагантный характер сына Энсея, также наверняка Бальтиром активно предпринимались и предпринимаются по сей день, - но затем Великий Зодиак сказал мне, что так и должно быть и что он специально выбрал меня, дабы я находился рядом с сыном Энсея и нёс ему верную службу, одновременно шпионя за ним и сообщая отцу о нём. Такие дела, братец.

Мэйден, к сожалению, понял из слов брата лишь то, что он совершенно ничего не понял. Мьёэрн очевидно говорил загадками: какие-то неясные узы, какая-то связь, и «его мемория»…на что он намекает? Быть может, эта «связь» с одним из жителей Энсема и позволяет ему свободно находиться в этом мире и не страдать от потери магии, здоровья и способностей, как Мэйдену?

Уцепившись пальцами за серебряную цепочку своих волшебных карманных часов, мемория достал их из кармана и, посмотрев на циферблат, вздохнул ещё тяжелее, чем во все предыдущие разы. Видимо, длительность действия заклинания была на исходе, и больше останавливать время было нельзя. Самое время прощаться.

- А теперь позволь откланяться, - отправив часы обратно в карман мантии, пробормотал Мьёэрн, - Я должен вернуться к господину Бальтиру-Энсею. С ним, возможно, могло что-то приключиться, пока мы с тобой болтали.

С этими словами старший брат Мэйдена развернулся и стал чинно удаляться, особо не торопясь и за судьбу будущего Энсея, судя по его равнодушному настрою, особо не волнуясь.

- Ах да, ещё кое-что, - не соизволив даже обернуться, добавил юноша, остановившись, - Давай договоримся так: ты никому не раскроешь моей личности, и я умолчу о том, кто ты есть на самом деле и что я видел тебя в этом мире.

- Хо-хорошо… - утерев слёзы с щёк, согласился Мэй, хотя ему-то сейчас было уже совершенно всё равно знает ли кто о том, что он на самом деле меморианский принц или нет. Было больно, так, что хотелось выть, раскалывалась голова, щемило сердце и тошнило, да и вдобавок к этому он никак не мог оправиться от потрясения и поверить в то, что его и в самом деле обманули, что ему придётся нарушить данное Вентеру обещание.

Наблюдая за исчезающим из поля зрения силуэтом старшего брата и за тем, как мир вокруг снова приобретает краски, понемногу отходя от заклинания Мьёэрна, Мэй почувствовал, как всё его тело ослабевает и как он потихоньку начинает терять сознание, словно бы проваливаясь куда-то в темноту. Впрочем, этого ему сейчас и хотелось больше всего: отключиться и забыть визит Мьёэрна и все его слова как страшный сон, словно бы он ничего ему не сообщал…

… Очнулся юноша только спустя час или полтора от того, что почувствовал, как кто-то хлопает его по щеке, пытаясь пробудить. Всё ещё спросонья не понимая, что он делает, мемория недовольно оттолкнул от себя руку вернувшего его из спасительной тьмы обратно в реальный мир. Только услышав недовольное бормотание и уже знакомое «ракасакс», Мэйден приоткрыл глаза, улыбнувшись. Конечно же, он увидел перед собой того, кого ожидал увидеть – господина Вентера. Полухалиа выглядел каким-то растерянным, взволнованным, видимо, он не отходил от принца всё это время, следил за его состоянием, время от времени пытаясь привести в себя. Видимо, он-то и унёс его подальше от места сражения обратно в его каюту, заботливо уложив на кровать. И даже его меч, ныне стоявший рядом с прикроватной тумбочкой, он не забыл, тоже принёс, не позволил разбойникам забрать его как трофей…

-Эй, - недовольный тем, что юноша не обращает на него больше внимания, чем на свой спасённый меч, Вен помахал ладонью перед его лицом, пытаясь привлечь к себе внимание, - Мэй, ты как, живой? Получше себя чувствуешь?

 Мемория слегка приподнялся на локтях и повернув голову к парню, неуверенно кивнул. Голова у него всё ещё кружилась и соображал в данный момент он совсем худо, даже позабыл о том, чтобы поблагодарить Вентера за спасение…

- Ты меня напугал, ракасакс. Не делай так больше, дурень, - скрестив руки на груди, фыркнул тот, - я же предупреждал тебя, что мы вляпаемся в неприятности! Предупреждал ведь?

Мэйден закивал, закрывшись чёлкой. Конечно, заклинатель был прав – ему не стоило вмешиваться ни в какие сражения. Он навредил и себе и перепугал Вентера, который, между прочим, мог бы и плюнуть на него и бросить умирать там, среди сидских трупов. Но он же хотел как лучше, хотел помочь, хотел снова блеснуть своими бойцовскими навыками. Откуда он мог знать, что всё обернётся так?

- Пираты… - вновь вспомнив о нападении, мемория встрепенулся, опасаясь, что из-за него могло произойти худшее и что теперь сыну Энсея грозит опасность.

- Всё в порядке, Мэй, - успокоил его Вентер, присев на край кровати, - Мы успешно отбили их атаку. Их капитана задержали, а остальным пришлось ретироваться. Ну, без нашей помощи они, конечно же, вряд ли бы справились…

Вен усмехнулся.

- Правда кораблю теперь понадобится ремонт. Вот интересно, мы вообще долетим, а?

На риторический вопрос юноша отвечать не стал, судорожно пытаясь вспомнить всё то, что произошло с ним до отключки. Как назло, не вспоминалось абсолютно ничего, кроме Мьёэрна с часами в руке,  его слов о том, что он заберёт его, своего брата, обратно в Эльвион, что дома его ищут…

Мысль об этом пронзила Мэйдена как молния, моментально заставив вспомнить, сопоставив факты, что и Вентера ему придётся навсегда покинуть. Он никак не мог представить себе того, как сообщит Вентеру эту новость. Как парень отреагирует на неё? В восторг он точно не придёт, Мэйдену самому было паршиво, когда он думал о том, что его мечту, не успевшую ещё даже появиться на свет, убило жестокой реальностью. И что ни свободы, ни счастья ему в этой жизни, похоже, не видать…

Плакать хочется, рыдать, закрывшись руками, выть и стонать да не получается – все слёзы уже выплаканы. А потому юному принцу остаётся лишь бессильно сжать пальцы в кулаки и прикусить губу, сдерживая отчаянный крик, так и рвущийся наружу из его груди.

- Как только я вернусь, мы сразу приступим к первой нашей миссии! – заметив уныние юноши, заклинатель стал пытаться его кое-как приободрить, не подозревая, что этим самым он делает только больнее, бередит открытую рану, - Уверен, что сможешь сражаться, как только оправишься?

- Да… - машинально ответил юноша, тут же прикусив язык, понимая, что правильным ответом было, конечно же, «нет», о котором он совершенно забыл. Настолько сильным было желание согласиться, убедить Вена, что всё в порядке…

Ни о чём не подозревающий Вентер улыбнулся.

- Рад это слышать. Главное приходи в себя скорее, окей? Через несколько минут мы уже прибудем.

Мэйден энтузиазма своего напарника явно не разделял, относясь к этому скорее как к неизбежной трагедии. Тем не менее он покорно кивал, всё ещё переживая по тому поводу, что приходится обманывать, говорить неправду, глядя другу прямо в глаза. Так нельзя, нет…рано или поздно он ведь всё равно узнает правду…

Кое-как сумев нормально сесть, юноша положил руку на плечо заклинателю, пытаясь его успокоить, прежде чем сообщать неприятную новость.

- Вентер…

Странно. Он всегда же привык обращаться к нему, как к «господину Вентеру» и никак иначе, несмотря на все его упрёки и просьбы называть его менее официально…

Парень обернулся, вопросительно воззрившись на Мэйдена, ожидая, когда тот скажет что-нибудь ещё. Но, потом, неожиданно притянул мемория к себе, положив его голову себе на плечо. Мэй даже вздрогнул, никак не мог предугадать что Вентер вот так вот ни с того ни с сего поступит. Даже слегка, покраснев едва ли не до самых ушей…

- Не говори ничего, - вздохнул Вентер, закрыв глаза, - Тебе сейчас нужен отдых.

Мэй не то, чтобы говорить, он даже вздохнуть не мог сейчас, позабыл о том, что нужно дышать. Робко и неуверенно он обнял халиа в ответ, уткнувшись носом в его плечо, сдерживая слёзы. Он мог чувствовать пульс парня, понимал, как он за него беспокоится. Так за него не беспокоились даже его родные братья, даже Мьёэрн…

В ту самую минуту Мэйден понял, что не может расстаться с ним, не сможет покинуть его, несмотря на все запреты. Ведь всё-таки он начинал испытывать по отношению к Вентеру нечто большее, чем обычные дружеские чувства…

Серия сообщений "Maiden/Мэйден":
Часть 1 - Maiden. Prologue
Часть 2 - Maiden. Chapter I. The Stolen Happiness.
...
Часть 10 - Maiden. Chapter IX. Sun seed.
Часть 11 - Maiden. Chapter X. Sea of clouds.
Часть 12 - Maiden. Chapter XI. Warning.
Часть 13 - Maiden. Chapter XII. Arrival.

Давно надо было выложить эту часть, а то я как-то забыл про Юу ^^"""

Извиняюсь за то, что слишком длинно получилось, решил совместить две части.

Возможно скоро вам самого Югри выложу, я его-таки накалякал))

Приятного прочтения)

4.А кто сказал, что завтра будет точно таким же как вчера?

 

Сон был совсем пустым, без грёз и без кошмаров, полный только темноты, тянувшийся, казалось бесконечно. Пробуждение было почти таким же. Похожим на то, будто бы парня, долгое время дрейфовавшего по морю сновидений, мягко вынесло волной на берег.

Открыв глаза, Югри обнаружил себя лежащим на кровати в своей комнате, с перебинтованной рукой и компрессом на лбу. Похоже, что он всё-таки хлопнулся в обморок во время молитвы. Забавно, хотелось бы взглянуть на человека, сумевшего дотащить его неподъемную тушу до второго этажа.

Парень повернулся на бок… а рядом, на краю кровати сидит Кааса, повернувшаяся к нему спиной. Югри тотчас скривился как от зубной боли. Было больно смотреть на неё после всего произошедшего. Вдруг то, что он видит – тоже сон? Вдруг она снова, ни с того ни с сего умрёт у него на глазах?

- О, Юууу! Ты наконец-то проснулся! – почувствовав у себя за спиной движение, девушка обернулась и взглянув на парня, улыбнулась, - Не делай такое лицо, будто бы призрака увидел!

Югри хмыкнул, тут же улыбнувшись в ответ. Ну, вроде бы, всё в порядке.

- Тебе должно быть стыдно! – тут же внезапно начала упрекать его Кааса, строго погрозив парню пальчиком, - Всех перепугал, разбил зеркало да и ещё уснул во время во время молитвы!

Парень в ответ на это только издал недовольный бурчащий звук.

- Могу ли я поинтересоваться, что ты делаешь в моей комнате? – никак не ответив на обвинения Каасы, осведомился Югри, чуть подвинувшись, чтобы девушка могла сесть поудобнее, приподнявшись на локтях.

- Ну… - девушка задумалась на несколько секунд, несколько смущённо прикусив нижнюю губу, и наконец ответила, - отец попросил, чтобы я побыла с тобой, вдруг тебе станет хуже…

- Неправда. Господин Камидлан не мог, - парень тотчас нахмурился, недоверчиво взглянув на девушку, - Да и госпожа Анна тем более.

- С чего ты взял? – девушка изумлённо уставилась на него, захлопав ресничками.

- Для них я такой же монстр, то же дьявольское отродье, что и для остальных горожан, - отзанавесившись волосами мрачно сообщил Югри.

- Я так не думаю. Отец и Анна любят тебя как родного сына! – Кааса тут же вступилась за родителей.

Югри только фыркнул. Пытается переубедить ещё, когда он всё слышал собственными ушами. Конечно же, она же совершенно точно на стороне своих родителей, задумавших устроить пышное празднество по поводу её помолвки с каким-то богатеем. Она же всё знала, но ему не говорила. Знала наверное, что в таком случае он снова в себе замкнётся, перестанет кому-либо доверять да и перестанет вообще с кем-либо общаться. Знала, каким потрясением это будет для него.

- Как же, как же… - хмыкнул он.

Девушка скрестила руки на груди, вздохнув. Вечно вот у Юу так: упрётся он во что-нибудь – ни за что его с места не сдвинешь! Ну и что ей делать с этим упрямцем? Да и ладно, если бы это была только такая сложная одна черта его характера – так нет! Он ведь вдобавок ко всему жестокий и злопамятный! Хотя, два последних качества легко можно объяснить нелёгким детством парня…

- Кааса… почему ты не сказала мне о том, что у тебя уже есть «будущий супруг»? – после недолгого молчания спросил парень.

Девушка виновато понурила голову. Узнал всё-таки откуда-то… ничего от него не скроешь.

- Ты бы расстроился, если бы я тебе сказала…

Оправдания? Сейчас? Когда он в полуубитом состоянии и не в силах что-либо адекватно воспринимать? Когда он уже всё знает?

- А сейчас я, чёрт побери, что, не расстроен?! – не сдержавшись Югри рявкнул на девушку, злобно зашипев, - Да и с какого… с какого тебя вообще волнуют мои чувства?!

- Но ведь мы же одна семья! И ты для меня как брат!

- О, так тебе приятно иметь брата-монстра! Как это трогательно! – все те же фырканья и рычание в ответ. В иной раз он бы поверил словам девушки, но сейчас они причиняли только ещё больше боли и страданий. Потому, что каждое слово казалось ложью.

- Я не считаю тебя монстром! – Кааса всхлипывает, не зная, что она может сказать парню.

- Да не строй ты из себя святую! Я прекрасно знаю, что вы все так думаете!

Молчание воцарилось после этих слов. Югри, тяжело дыша, будто бы только что сотню раз оббежал весь Сэвелл кругом на запредельной скорости, без передышки, вцепился в одеяло когтями, готовый вот-вот разорвать его на сотню маленьких клочков. Кааса так и продолжала сидеть, низко склонив голову, занавесившись от него волосами, закрыв лицо так же рукой. Только присмотревшись, Юу замечает, что она плачет, тихо так роняя слёзы себе на колени.

Парень даже вздрогнул, заметив эти слёзы. Ну вот, что же он натворил – довёл девушку до слёз, накричал на неё. Стыдно стало, совсем худо. Лучше бы они ругались, скандалили, как сегодня -или уже вчера? – утром. Но только не это. Не мог он смотреть та то, как Кааса плачет. Гуманнее было бы резать его кинжалом, нежели заставлять смотреть на это…

А потом она ещё и уткнулась носом в его мощную грудь, заливаясь слезами. Ну совсем ведь как дитя. Браво, Кааса. Контрольный выстрел – ничем на такое Югри ответить не может. Может только, разве что, впервые за столькое время, перестать хмуриться, сложив вместо этого бровки «домиком», что выходило у него как-то совсем комично, издав низкий хрипящий звук, явно выражавший его растерянность.

-Н-ну и что! – навзрыд выдавала она, вцепившись в плечи парня, - даже если ты и немного другой… ты ведь всё равно мой Юу! Даже если ты превратишься в самого дьявола!

Югри даже замер после этих слов, ком встал у него в горле и он совершенно не знал, чем ответить. Никогда ни от кого он не слышал подобных слов, хотя всегда ждал, когда же кто-нибудь их ему скажет. Неужели его молитвы всё-таки были услышаны?

- Ты серьёзно, Кааса? – поражённо переспросил он у девушки, чуть приподняв её голову, чтобы заглянуть ей в глаза.

- Серьёзно! Ты что и мне не веришь уже?! Дурак, дурак! – всхлипнув девушка несильно так, но обиженно ударила его кулачком по плечу, дабы выразить свое негодование, - Ты знаешь я почему тебе не сказала? Ты… ты и вправду думаешь, что я хочу замуж за другого?!

- За… «другого»?

Кааса кивает ему. Смотрит нежно-зелёными глазами на него, кусая губы. Что-то бормоча себе под нос, что-то вроде «ну вот, развела сырость», Юу стал осторожно стирать слёзы с её щёк.

- Я не хочу… замуж за него… я его не люблю!

- Ясно, ясно, - утешающее закивал парень, выдохнув как-то облегчённо. Что-то внутри всё-таки отпустило, отлегло от сердца и отпустило, хотя внутренняя настороженность всё же не отпускала, грызла и терзала, - и что же ты предлагаешь мне делать, если ты не хочешь замуж за того человека? Может не хочешь тратиться на киллера и послать к своему будущему жениху меня, чтобы я его прибил и загремел в каталажку? – он усмехнулся, косо взглянув на девушку.

- Как ты о таких вещах можешь говорить! – снова всхлипнула обиженная Кааса, - Как ты можешь… ты что, мне не доверяешь?!

- Я теперь уже не знаю, кому мне верить, Кааса… - парень немного нервно, раскатисто хохотнул, отпустив девушку, рухнув на подушку, - я знаю, как по-настоящему вы все ко мне относитесь. Как вы всегда ко мне относились. Одного только понять не могу, зачем вы меня взяли к себе, если так ненавидите…

- Юу… - девушка склонилась над ним, умоляюще заглянув прямо в глаза.

Тот фыркнул, повернувшись на другой бок, закрыв глаза. «Юу», «Юу», постоянно только «Юу». «Юу» сделает это, сделает то… и всё равно так или иначе «Юу» будет одурачен из-за своей доброты и из-за того, что привык доверять только этим людям. А теперь… а теперь он снова не знает, кому доверять и во что верить. И не знает, что вообще думать. Запутался, потерялся.

- Оставь меня, Кааса… у меня нет ни малейшего желания тебе помогать.

- Но… я ведь не такая как они… - девушка удручённо понурила голову, - они говорили мне, что я не должна с тобой общаться, что я должна тебя избегать… и я не поступала так, сначала им наперекор, потому что была непослушной капризной. Но…потом я поняла, что ты вовсе не такой плохой, каким они хотели, чтобы я тебя видела, пускай всегда их слушала и верила их россказням, что ты злой, что ты демон…

- Отчего же теперь не веришь? – хмыкнул Югри, повернув к девушке голову, - Может быть, я какой-нибудь там Тёмный Властелин или что похлеще…

- Ты не можешь им быть, - девушка помотала головой, сказав это так уверенно, словно бы видела Юу насквозь и знала всю его родословную наизусть.

Югри коротко хохотнул, как-то безумно, устало, расстроено, так, что Кааса даже испуганно вздрогнула. Знала бы эта девчонка, знала бы она о том, что он видел тогда, в ванной, в своём отражении.

- И мне всё равно кто ты! Ты понимаешь, мне всё равно, даже если ты демон! – неожиданно сорвалась на крик девушка, - Мне без разницы! Я лишь хочу, чтобы ты забрал меня отсюда, забрал от этих гадких и несправедливых людей! Я хочу, чтобы ты всегда был рядом!

Югри даже вскочил посмотрев на заливающуюся слёзами девушку как-то непонимающе, неверяще, желая ущипнуть себя, чтобы окончательно удостовериться в том, что это вовсе не сон. Слишком уж всё хорошо, чтобы быть реальностью.

- Я не могу быть с тем человеком, Юу! Не только потому, что он ужасен, но… потому что ты… потому что для меня очень важен и нужен мне! Потому что ты мне дорог и я тебя не могу бросить!

- Обманываешь… - расстроено выдохнул парень, покачав головой.

- Нет, это правда! Почему ты мне не веришь?! – опять смотрит так забито, отчаянно, загнанно, снова собираясь заплакать, только уже по другому поводу. Из-за того, что этот Югри её обидел, не разделил её чувств, отказался ей помочь и отдал «на поругание» какому-то злому мужику, которого она не любит.

Юу только вздохнул, помотав головой. Не верит ведь потому, что не понимает, а потому, что боится верить, не хочет снова быть преданным и обманутым, брошенным умирать где-то в сточной яме. Да и не слишком ли поздно опомнилась Кааса?

А пожалуй… лучше поздно, чем никогда. Пожалуй можно поверить, купиться на добрые слова и поддаться влечению.

Только если это самый последний раз, когда он доверяет кому-либо. Только если это первый и последний шанс, который он даёт Каасе.

Девушка не успела даже пискнуть, когда Югри подтянул её к себе, обняв, положив голову ей на плечо.

Он никогда не простит жадности и лжи Камидлана. Никогда не простит двуликости госпожи Анны. Но Каасу он простит всегда, за любые её проступки и за любые слова.

Ведь он её любит всё-таки…

- Всё хорошо. Всё уже прошло. Я верю тебе, - выдохнул он, закрыв глаза, осторожно проведя по волосам девушки.

- Юу? – та немного изумлённо на него посмотрела, непонимающе. С чего вдруг такой приступ нежности? – Ну, если это так… если это так, тогда я рада! – девушка немного смущённо и с некоторым сомнением посмотрела на красноволосого.

Югри улыбнулся в ответ, сжав Каасу в объятьях только сильнее, однако стараясь не навредить ей.

- Ты ведь теперь всегда будешь рядом, Юу? Ты меня защитишь? – она как-то по-детски наивно заглянула парню в глаза, ожидая ответа, хоть и знала, что ответ никаким кроме как положительным быть не может.

- Конечно… но взамен пообещай мне то же самое, - Югри посмотрел на девушку уже серьёзно, - будет… грустно, если ты опять оставишь меня в дураках.

- Ладно, ладно! – тут же закивала Кааса, улыбаясь, ласково взъерошив своему «Юу» волосы, как такому милому и послушному псу, любимцу, - я обещаю тебе, что я тебя не оставлю и не брошу ни за что. Ммм… и что мы всегда будем вместе! Тебя это устроит?

Тот кивнул, закрыв глаза, уткнувшись носом в плечо девушки. Конечно же, устроит. Он невообразимо счастлив слышать эти слова.

Но тогда Югри и подумать не мог, что обещание, которое они дали друг другу в тот момент, может и обернуться против них и даже погубить…

- Юу, не сжимай меня так сильно! Дышать трудно! – пискнула Кааса, освобождаясь из объятий парня, спрыгивая с кровати, поправляя задравшееся платье.

- Извини…

Поправив волосы и платье, чтобы Камидлан не стал её ни в чём подозревать, девушка, тихонько хохотнув, игривым тоном переспросила у Югри:

- Ты точно сдержишь своё обещание, Юууу?

Югри фыркнул, кивнув. Это наверное, ему стоило бы сомневаться по тому поводу, сможет ли столь ветреная девчонка как Кааса не забыть того, чего она ему наобещала.

Девушка радостно улыбнулась в ответ и как-то уж слишком поспешно покинула его комнату, вновь оставив парня одного. Тот, как только дверь захлопнулась, присел на край кровати, поправив сбившуюся простыню. Внутри стало намного теплее. Похоже Кааса стала той спасительной ниточкой, за которую он всё ещё мог держаться, чтобы не упасть во тьму и не кануть в ней, полуубитый предательством людей, которых раньше считал родными.

Да уж…страшно подумать, что будет с ним, если даже эта нить оборвётся. Наверное, если даже Кааса повернётся к нему спиной, особенно сейчас, когда он добился взаимности от неё, которую ждал почти десять лет, он сойдёт с ума.

Да и как ему жить без неё парень просто не представлял…

Может быть, если всё пройдёт гладко, если всё получится, у него получится расстроить эту подстроенную «помолвку», спутать все карты Камидлану с Анной, отомстить им за их обман и криводушность и уйти с Каасой куда-нибудь далеко-далеко из Сэвелла. А там… а там они уж разберутся что и как. В любом случае всё должно быть хорошо.

Когда-нибудь потом. Но, к сожалению, не сегодня…

Ровно через секунду девушка вновь возникла на пороге его комнаты, снова вся в слезах, со взглядом полным ужаса.

- В чём дело? Что произошло? Тебя кто-то обидел?! – обеспокоено поинтересовался Югри, вскочив с кровати, нахмурившись, вновь застав слёзы в её глазах.

Судя по всему, девушка была чем-то очень сильно напугана, шокирована, прижавшись к своему Юу, словно бы моля его о защите от чего-то. Парень тут же сжал её в объятьях, чувствуя своим каким-то животным чутьём, что на ней остался запах смерти. Запах чужой смерти, который ныне, неуловимый для человеческого чутья, распространялся по всему особняку.

- Де-дедушка… - дрожащими губами проговорила Кааса, спрятав лицо у парня на груди.

- Что с ним? – недоумевающе переспросил парень, хотя уже в принципе, догадывался, что могло произойти со стариком.

- Дедушка умер! – выдала на одном дыхании девушка, перед тем как снова залиться слезами.

Юноша только покачал головой, вздохнув успокаивающе гладя её по волосам, говоря какие-то ласковые слова, пытаясь как-то утешить её и хоть как-нибудь отогнать от неё тень горя, накрывшую всю семью Альвирэ с той минуты.

А то, что было далее, он помнил как-то расплывчато, всё было как в тумане или же как в какой-то другой реальности…

Парень и подумать не мог, что старик доставит ему столько бед, даже будучи уже покойником.

Югри возненавидел последующие два дня. Дни, которые ему пришлось провести запертым в своей комнате, слыша, как воет, горюя, госпожа Анна, как ворчит Камидлан по поводу «лишних» расходов на похороны «старого маразматика». Голоса каких-то других персон, заявлявшихся в их дом, из-за которых-то Югри не мог никак выйти из комнаты, он слышал не реже: то были родственники, знакомые дедушки, агенты похоронного бюро да и ещё какие-то люди.

Да и единственная отрада, Кааса, навещала его лишь раз в день да и то, чтобы молча, смотря в пол, принести поднос с едой для него, молча поставить его на стол и уйти, так и не проронив ни слова. И от этого Югри было совсем нехорошо, казалось, что девушка начала избегать его после их недавнего откровенного разговора. Мысли об этом не давали покоя, мешали есть, мешали спать и изгрызали всего его изнутри. Беспокойно было у него на душе да и недавний сон, в котором они с Каасой пытались скрыться от гнавшегося за ними огромного, уродливого, багрового монстра, не то дракона, не то ещё какого ужасного демона, мучил его и навевал не самые лучшие мысли.

Ну почему же всё так резко испортилось, когда всё только-только начало улучшаться?!

Третий день Югри возненавидел больше, чем прошедшие два. Дождь, ливший в тот день, он возненавидел ещё больше, стоя на городском кладбище, держа зонтик над четой Альвирэ, стуча зубами от холода, вымокший до нитки. Лишь мысли о Каасе согревали его.

Сама же девушка, одетая в траурно-чёрное платье, с полупрозрачной кружевной шалью всё того же чёрного цвета, всхлипывая, стояла над недавно зарытой могилкой деда, возлагая венок на неё. Священник, стоявший рядом с ней, низким басистым голоском читал молитву под подвывания хора плакальщиц. Парочка старушек и древних старичков, которые и сами-то одной ногой в могиле, тихонечко вздыхали, стоя чуть позади, беспрестанно жалея покойного, повторяя, какой же хороший он был человек.

Остальные же, пришедшие на похороны, никак ни друзьями, ни знакомым деда быть не могли, если, конечно же, он не знался ни с какими секретными службами или же сектантами. А иначе этих людей и на назовешь, правда Югри они так же отчего-то напоминали ещё и солдат: в униформах, в таких серебристо-белых униформах, вооружённых, окружающих группу из четырёх человек, постоянно подозрительно косившихся на красноволосого.

Возглавлял этот «вооружённый отряд» молодой человек, как нельзя лучше подходивший под определение «странный» или даже более того, «подозрительной».

Крэй Зекел, таково было имя этого человека и он-то как раз и был предполагаемым супругом Каасы.

И этот Зекел бесил Югри. Он и его самодовольная ухмылочка на тонких бледных губах. Его униформа, идеально чистая, выглаженная, точно как у других солдафонов, окружавших его, только с какими-то особыми погонами, говорящими о том, что хоть какую-то должность в армии он да занимает. Его налаченные чёрные волосы, его противные болотно-зелёные глазёнки, поблескивающие ехидством и неприкрытой подлостью. И тот факт что своего этого противного цепкого взгляда от Каасы он ни на минуту не отрывал.

Хотя, ему это было разрешено: как же, он же избранник Каасы, её будущий муж! Это Юу ей никто, так, формальный сводный брат, которому приходится подчиняться повелениям своих «приёмных родителей»…

Югри уже успел признать в этом «женишке» своего врага, человека, посмевшего вмешаться в дела его семьи, посмевшего посягнуть на Каасу. На его Каасу! Как же всё-таки чесались кулаки, чтобы вмазать этому гаду по его смазливой морде! И, черт, какая же жалость, что сделать этого нельзя: во-первых, из-за запрета Камидлана приближаться к нему или к Каасе хотя бы на пять метров, а во-вторых, из-за почтению к памяти покойного, не хотелось тревожить его дух побоищем.

Церемония завершилась на удивление быстро. Небольшая группка людей, столпившихся рядом с надгробием старика, словно вороны рядом с падалью, стала постепенно расходиться кто куда. Госпожа Анна промокнула платочком глаза и заторопилась зачем-то к священнику, пыхтя и охая. Камидлан, над которым промокший насквозь и продрогший Югри всё так же продолжал держать зонтик, вёл вслух какие-то подсчёты…

А Кааса…она, заливаясь слезами, бросилась в объятья… к своему жениху.

Югри долго смотрел на то, как тот утешает её, гладя по волосам, обнимая, обращаясь к ней, как уже ко своей жене, как так правдоподобно убеждает её в том, что всё хорошо, и жалеет. Он смотрел и не мог понять, почему она стала просить защиты именно у него. Почему, если она говорила Югри, что не любит своего «будущего мужа»?  Разве они не собирались уйти вместе? Разве она не говорила, что хочет, чтобы только Югри был рядом, чтобы он защищал её ото всего и всех?

Так что же изменилось за эти дни? Неужто она уже позабыла о своём обещании?

А впрочем…этого стоило ожидать с самого начала. И не удивляться теперь…

Всучив Камидлану зонтик, парень с мрачным видом побрёл прочь, не обращая ни малейшего внимания ни на дождь, ни на бормотание недовольного старика, ни на рыдания Каасы. Пускай как-нибудь уж сами разбираются…без него.

Серия сообщений "Yugri Red/Огненный Югри":
Часть 1 - Yugri Red. Part 1.
Часть 2 - Yugri Red. Part 2.
Часть 3 - Yugri Red. Part 3.
Часть 4 - Yugri Red. Part 4.

Я всё порывался сделать в этой главе небольшой сёнен-ай, но так этого себе и не позволил...или позволил ^__^"

Надеюсь, никто не против романтики. Правда, фиговая романтика у меня вышла и глава слишком затянута - пришлось разбить её на две части.

Извиняюсь перед всеми, кому обещал, что допишу к воскресенью - никак руки не доходили Т__Т

Как и прежде, оповещаем автора об ошибках, он мог тут надурить в порыве чувств x)

Нет, я реально чувствую себя как дурак... на яой потянулоооо...весеннее обострение что ли?

Приятного прочтения)

 

Глава X

 

«Море в облаках»

 

Несильная тряска заставила Мэйдена проснуться, открыть глаза. По-кошачьи изящно потянувшись, юноша зевнул, неохотно вставая с кровати, выискивая взглядом тумбочку или стул, на котором он мог оставить свою одежду и меч. Да и зеркало неплохо бы найти, привести себя в порядок…

Ещё раз окинув полусонным взглядом помещение, мемория насторожился: что-то не припомнится, чтобы комната у него была такая маленькая, да и мебель расставлена совершенно не так. Однако нескольких секунд хватило, чтобы понять, что находится он уже не во дворце в Эльвионе и даже не в Академии Энсея.

Читать далее

Серия сообщений "Maiden/Мэйден":
Часть 1 - Maiden. Prologue
Часть 2 - Maiden. Chapter I. The Stolen Happiness.
...
Часть 9 - Maiden. Chapter VIII. Keep a secret.
Часть 10 - Maiden. Chapter IX. Sun seed.
Часть 11 - Maiden. Chapter X. Sea of clouds.
Часть 12 - Maiden. Chapter XI. Warning.
Часть 13 - Maiden. Chapter XII. Arrival.

Как я и обещал, прода!

По идее в этом посте я наверное должен был поздравлять парней с 23 февраля, но как-то не задалось...
Некого поздравлять... все либо оффлайн либо всё равно читать не станут...

Так что прода и Югри! =Р
Позитив к сожалению пока не выходит... всё-таки депрессия сказывается...

Приятного прочтения))

3. Кричи, кричи. Только эхо ответит тебе.

 

Открыв холодную воду посильнее, Югри фыркая и пыхтя, брызгал ею себе на лицо, умываясь. Первым делом, надо было привести себя в чувства и ещё раз всё переосмыслить. Он уже сотню раз успел пожалеть о том, что подслушал разговор Камидлана и Анны. Какой чёрт его вообще дёрнул это сделать?

А с другой стороны он бы так и оставался наивным дураком, живущим в неведении…

Читать далее

Серия сообщений "Yugri Red/Огненный Югри":
Часть 1 - Yugri Red. Part 1.
Часть 2 - Yugri Red. Part 2.
Часть 3 - Yugri Red. Part 3.
Часть 4 - Yugri Red. Part 4.

Так, я предлагаю забить на реальность и вернуться к писанине)

И сегодня у нас по программе...Югри! ^__^

Я его слегка переделал, правда...скажите мне, если где будут ошибки или неровности.

Могу не заметить, хотя всё вычитал х)

Надеюсь, не разочарую второй частью))

Приятного прочтения)

2. И в те моменты он напрочь забывал о том, что не всякое добро бескорыстно…

Читать далее

Серия сообщений "Yugri Red/Огненный Югри":
Часть 1 - Yugri Red. Part 1.
Часть 2 - Yugri Red. Part 2.
Часть 3 - Yugri Red. Part 3.
Часть 4 - Yugri Red. Part 4.

Хотя для меня он не такой уж и новый...

Пока ещё не определился с названием...старое не подходит, в нём нет смысла...

Если у кого-нибудь есть какие-нибудь идеи на этот счёт - пишите в комменты. Рассмотрим все предложения)

На данный момент написано около 5 глав, произвольного размера, т.е. от 1 стр до 5 стр.

Предупреждение: вышло довольно-таки жестоко, ибо писалось на фоне переживаний...

Сам знаю, надо было бы что-нибудь позитивнее написать, но пока не выходит -__-

Но в итоге всё ведь должно быть хорошо ^^

Ну чтож) Приятного прочтения) Надеюсь, я вас не разочарую.

 

1. Он не хотел никого расстраивать, пугать или злить. Просто так получилось. Родился таким…

 

С самого детства он ненавидел свои красные как кровь волосы, вечно привлекавшие слишком много внимания. Жители крохотного прибрежного городка, в котором он жил, обходя его стороной, едва слышно бурчали себе под нос: «демон, сатанинское отродье», естественно намекая на его пламенно-красные волосы - ненормальное явление в их крохотном мирке. Мальчишки во дворе также вечно дёргали его за волосы, тут же, правда отдёргивая руку с воплем «Ой, обжёгся!». У уличной шпаны эта несмешная шутка была просто наилюбимейшей и ещё ни одного раза не было, когда бы он проходил мимо них ни разу не обозванный «сыном дьявола» или же не побитый и остриженный.

Имя, данное скоропостижно скончавшимися родителями, злило его куда больше. Югри, что значило в переводе с древнего языка «пламя». Причина, по которой его так именовали, была предельно ясна – снова же этот жуткий, раздражающий цвет волос...

 

Свою семью Югри совсем не помнил, словно её не было, словно бы крохотный домишко, стоявший почти на берегу моря, раньше не принадлежал его отцу и матери, прежде чем его разграбили и разукрасили граффити, непристойными выражениями и пожеланиями  « поскорее оправиться к папочке с мамочкой в Ад». Может быть это даже хорошо, что он их не запомнил и не знает, где они похоронены: по крайней мере никто не заметит его приходящим на их могилы и не станет устраивать акты вандализма и там.

Жгучая ненависть, апатия ко всему, что сосуществует рядом с ним, ко всем тем мерзавцам, что стояли и пырились на него в сторонке, надменно фыркая и избегая его общества. Страх остаться совсем одному в скором времени, так и остаться непризнанным никем изгоем, сдохнуть где-нибудь на помойке как старое больное животное или быть убитым и брошенным гнить в грязную канаву. Боль, прожигающее насквозь чувство собственной ненужности, обида на всех, на весь белый свет, желание кричать, кричать так громко, чтобы все знали, как это больно, когда тебя разрывает от злобы изнутри, и когда прочие гнетущие чувства спутываются в разноцветный пульсирующий клубок, вот готовый разорваться яростным безумием и рыданиями. Больше Югри ничего не чувствовал, всё остальное как-то перегорело, словно бы не выдержавшие слишком сильного напряжения лампочки.

Вот только в одном слава богу всё же повезло – в самообладании и в способности скрывать свои эмоции за бездушной и неживой маской нейтральности. Лишь только взгляд из-под хмурых бровей, выдавал его растерянность, незнание как поступать и что делать, куда деваться и как жить в этом враждебном мире дальше.

Время текло долго и мучительно для него. Время изменяло его так, как ему было выгодно. Оно не принимало в расчёт какие-либо чувства Югри и его переживания по этому поводу.

Вскоре стало невозможно смотреть в глаза людям, ибо глаза его так же стали какими-то нечеловеческими. Конечно же, прежний грустный голубой цвет его глаз сохранился, но теперь вместо зрачков были едва заметные чёрные щелочки, размер которых изменялся зависимости от времени дня, даруя Югри практически стопроцентное ночное зрение. И ладно, если бы на этом всё закончилось: ужасные острые зубы, схожие, наверное, только с акульими, появились заместо обычных ровно через три недели, как изменились глаза. Теперь, считай, и открыть рот нельзя в людном месте – мигом эти городские завоют, что мол, демон хочет нас всех сожрать.

Неужели они и в самом деле не ошибались на тот счёт, что он демоническое отродье? Да быть ведь такого не может, да неправда ведь…

Удавиться на месте хотелось глядя на то, как медленно изменяются даже ногти на руках. Тело разрывало от физической боли, болело всё от макушки до пят. Какой-то страшный метаморфоз должен был вот-вот произойти с ним, он чувствовал это, и догадывался, во что он в конечном итоге превратится. В демона, верно? В то, чем его обзывали. В уродливого монстра с ледяными глазами и огненной гривой, жаждущего только убийства и мести за себя и за свою семью.

Куда идти? У кого просить помощи? Если люди его найдут, если они увидят его таким, то они безо всяких размышлений его убьют, сожгут, пристрелят, как бешенного пса. Им нет никакого дела до того, что ему, может быть, нужна помощь и что ему самому страшно…

С каждым днём боль только нарастала, даже не думая утихать. Порой она достигала такого пика, при котором не возможно было не кричать, схватившись за голову, сжавшись в комок, притянув к груди колени, скуля и рыдая. Мозг и черепную коробку разрывало от криков внутри, от криков сотен нечеловеческих голосов. И так хотелось, чтобы они заглохли… но оставалось лишь кричать в унисон.

Дальше ведь смерть ждала, верно? Смерть и перерождение. В своём же теле, но уже не в человеческом облике…

Возможно, ещё пара суток, и было бы поздно. Свершилось бы – бесповоротно и неисправимо. Но всё-таки лучик света пробился сквозь плотную тьму, и его, почти бессознательного, отощавшего, ослабшего, озверевшего от боли и голода, нашли под обломками разрушенного штормом  дома его родителей. Свернувшийся калачиком, замотавшийся в старые грязные тряпки, сорвавший голос в криках «монстр» выглядел совсем жалко, болезненно, загнанно и смотрел на нашедших его людей с недоверием и со страхом, как на своих палачей, как на мучителей.

Что задумали сделать с ним? Зачем вытащили на обжигающий свет из спасительной тьмы, не дали нормально умереть? Зачем он им понадобился? Что, решили в последний раз поиздеваться над ним?  Хех…кто их, интересно только просил совать нос не в своё дело?

Но всё-таки, несмотря на то, что его приняли так поздно, спустя столько лет гонений и унижений, Югри был счастлив, что нашёлся кто-то, кому было не наплевать на его судьбу, кто вытащил его из-под того завала, под которыми он практически был похоронен. Пускай и скалил зубы на своих спасителей, норовя укусить за руки, которые к нему протягивали, чтобы погладить по голове или чтобы сменить перевязки на его теле, покрытом кровоточащими ранами.

Но всё же…

Голоса перестали кричать. Боль отпустила измученное тело. Беспроглядная тьма начинала рассеиваться, открывая столь долго скрывавшееся за ней голубое безмятежное небо. И страх медленно отступал. Вот только обида всё ещё заставляла хмуро смотреть на улыбающихся ему людей, принимая их скорее за раздражителей, чем за пресвятых доброжелателей, наверняка ожидающих, что он станет лизать им пятки за своё спасение.

Но эти люди многим отличались от тех злобных горожан, что прогоняли его с дороги и обзывали его «демоном». От них Югри не слышал ничего подобного, не чувствовал ничего похожего на ненависть или злобу в их словах, они даже ни разу не поднимали на него руку, чтобы ударить.

Странно. Настораживало. Приходилось вскакивать каждый раз, когда в крохотную комнатушку, где его держали, практически не выпуская из постели, заходил кто-то. Напрягаться и внимательно следить приходилось за процессом перевязки. И еду, которую ему приносили, он ел только в том случае, если приносивший сам сначала всё пробовал. Не доверял всё ещё, всё ещё побаивался. Вдруг тоже предадут? Вдруг выкинут на улицу и снова начнут обзывать демоном, когда он поправится и все его раны заживут?

Трудно было вернуть доверие к людям, предавшим его. Трудно было простить их. Трудно было снова посмотреть кому-то в глаза своими нечеловеческими глазищами.

Эти люди… небольшая семья, если можно выразиться так, состоящая из главы этой семьи, грузного и довольно-таки уже пожилого монаха, его дочурки, милой девчушки примерно того же возраста, что и Югри, может даже, на год-два младше, её мачехи, тёти, так же бывшей кем-то там при храме, какой-то там сестрой, кажется, а так же дедушки-маразматика, про которого он больше слышал, чем видел его. В общем, одни монахи и священнослужители вокруг – куда не плюнь. И на что им понадобилось «дитя сатаны»? Они же, кажется, по идее должны от таких открещиваться, а не держать и выхаживать их у себя дома…

Многие раны затянулись за то время, пока за ним ухаживали. Не только физические, но и душевные, те сочащиеся кровью раны на сердце наконец-то принялись потихоньку закрываться. Может быть это благодаря терпению и опеке тех, кто о нём заботился. Но, так или иначе, с ними ему стало гораздо лучше, гораздо теплее и поэтому не избалованный ничьей добротой Югри всё-таки полюбил эту семью, этих славных людей, что вылечили его и пригрели. И даже позволил себе доверять им. Преданно смотреть в глаза. Позволять прикасаться к своим волосам, зная, что за них дёргать не станут, разве что только взъерошат ласково. И неуверенно пытаться улыбнуться в ответ, стараясь не напугать своими ужасными зубищами.

И каково же было его счастье, когда они разрешили ему остаться. Не выгнали на улицу, а приняли в свою семью, как родного и любимого сына. Неописуемо радостно, слёзно – так он воспринял их решение. И никак не мог поверить: неужели его мечта сбылась и нашлись те, кто примут его таким, какой он есть? Он просто не мог поверить тому, что это и в самом деле так. Ещё два дня он никак не мог уснуть из-за тревоживших его мыслей, что когда он проснётся, то окажется не на тёплой мягкой кровати, а снова же под тем же завалом, но уже не в облике человека, а в облике монстра, демона…

То ли в целях безопасности, то ли всё-таки из-за набожности всего семейства, Югри приходилось носить на шее тоненькую цепочку с висевшей на ней дощечкой с изображением Девы Марии с младенцем на руках. Для чего – ему было невдомёк, но как заявлял глава дома – эта маленькая дощечка спасла ему жизнь, изгнав из него демона, и потому он обязан носить её, не снимая, и молиться, дабы заслужить прощение и очиститься полностью.

Другого выбора у Югри не было, пришлось послушаться своего нового «отца» и поступить так, как он требовал. Да и кажется, прохожие и просто люди на улице, видя, что на нём, на демоне, есть что-то вроде креста, есть что-то, что делает его не таким опасным, стали относиться к нему немного по-другому… как к психу в смирительной рубашке или же как к собаке в наморднике.

А с другой стороны, пусть. Пусть думают что хотят. Ему уже перестало быть важно их мнение, с тех пор, когда он нашёл своё место, людей, которые его любят и которые ему дороги. С тех пор, как он нашёл свой свет, в лучах которого ему уютно и тепло…

...Но, когда зажигается свет, тьма не исчезает, она лишь отступает, чтобы нахлынуть сразу же, как только он погаснет…

Серия сообщений "Yugri Red/Огненный Югри":
Часть 1 - Yugri Red. Part 1.
Часть 2 - Yugri Red. Part 2.
Часть 3 - Yugri Red. Part 3.
Часть 4 - Yugri Red. Part 4.

В колонках играет - Aqua Timez - Aki no Shita De

Всем привет, это снова я ^^""

Ещё раз всем спасибо за поздравления, красивые открытки и пожелания)) этому мы ещё посвятим отдельный постик))

Но сейчас давно обещанная прода, которую я на прошлой неделе не успел доделать...

Снова немного от автора: глава без Мэя, к сожалению... она про Сойла.

Писал её с лета... можно заметить, что я слегка поисписался...

Забывал как пишутся сидские города... приставку  -Сид писал с маленькой буквы...

Вышло больше, чем надо... за это извините ТТ

Хотел сделать это чем-то типа фанфика... но потом понял, что тут всё равно появляются два немаловажных перса и всё-таки сделал главой)

Да, кстати, почему у главы такое название х)

Заметил что если перевести "солнечный сид" на инглиш, то получится "sun sid" что похоже на "sun seed"

Вот и всё х) Приятного вам чтения))

Я не особо вычитывал... так что если заметите ошибки, сообщите пожалуйста))

 

Глава IX

 

«Солнечное семечко»

 

...Он жил там, где всегда светило солнце, опаляя кожу, где под босыми ногами был бархатистый песчаный ковёр, где тут и там росли подсолнухи, где все улыбались друг другу при встрече, знали друг друга в лицо, где жизнь текла пускай и не так уж и тихо и мирно, как в городах людей. Там, где приходилось не жить, а выживать, враждуя со своим же народом, с «избравшими путь макин».

Неподалёку от Омисаж-сида, затерявшись между барханов и подсолнечных полей, была ничем неприметная деревушка Сайхе-сид. Эта деревня, в которой прошло его раннее детство, населённая в основном бойцами и шаманами, стояла почти на стыке двух империй: города сидов, придерживавшихся вековых традиций и обычаев, Омисаж-сида и города неосидов, давным-давно отошедших от «первобытного» образа жизни своих соотечественников. Он плохо помнил свою жизнь там, порой даже не мог вспомнить как выглядел дом, в котором он жил с мамой и папой, иногда даже забывал, как называлась эта деревенька…

Наверное, те времена, те первые его годы жизни в этой деревушке были таким…сладким временем, беззаботным. Однако же…и про своё детство в деревне Сайхе-сид, и про последующее обитание в Омисаж-сиде он бы предпочёл забыть, как о кошмарном сне…и наверное, он уже позабыл довольно многое, пускай некоторые моменты так и продолжали проявляться в его памяти, не исчезая никуда…

Воспоминания…крохотные крупицы горя и радости…постепенно утекающие и ускользающие в никуда…вот все драгоценности, которыми он располагал и которые он берёг у самого сердца, не рассказывая о своём прошлом никому, даже самым близким друзьям. Пожалуйста, забирайте все его никуда не годные изобретения и ломайте их – он создаст новые, рвите его корявые чертежи – он начертит другие, куда лучше тех. Но не прикасайтесь к его воспоминаниям, не заставляйте его снова всё вспомнить, а тем более рассказать…

 

 

Есть у сидов праздник, в сотни раз значимее, чем «Фестиваль Охоты». Праздник, которым отмечался пятый день рождения каждого юного сида. «День Именования» - такое название дали ему сиды и вовсе неспроста…

Он прекрасно помнил свой «День Именования», пускай тогда ему было совсем мало лет. Это был самый особенный День рождения из всех, которые у него только были. Ведь тот подарок, которым его наградили шаманы Сайхе-сида было его имя. Имя, которое он носил с гордостью. Тоур-Ней-Сойл, что обозначает по-сидски «подсолнух», самый ценный для его народа цветок, единственный источник их доходов и их единственная надежда, по сути…

Тогда, в маленьком соломенном домишке, при свете сотен свечей, которые, как ему казалось, были повсюду, даже парили в воздухе, происходило его Именование. И тогда он не был напуган, он даже не плакал, он был зачарован и огоньками свечей и масками шаманов, символизировавших пустынных койотов – «куме». Трое койотов, стоявших и скаливших клыки перед маленьким мальчиком, практически голеньким, в одной только набедренной повязке, смотревшим на них изумлённо, воспринимая всё как большое волшебное представление. Шаманы меж тем перешёптывались между собой, а старейшина, главный шаман в самой страшной маске с выпирающими клычищами, размешивал в миске палочкой какой-то особый раствор.

«Это сын Тар-Мины и Ю-Маро-Дайя,» - так вот тогда представили его старейшине деревни. Назвав столь далёкие сейчас и столь горькие имена его матери и отца…

«Что вы видите, братья?» – поинтересовался старейшина у своих помощников, явно не желая слышать лишних слов.

«Я вижу в глазах этого мальчика интеллект…молодость…силу…способность выдержать всё, выжить, несмотря ни на что с улыбкой на лице», - объявил первый шаман, заставший на себе внимательный взгляд мальчика. Должно быть, юного сида привлекли пёстрые перья, торчавшие из-под маски колдуна.

«Я вижу блики солнца в его сердце… жёлтые огни в его глазах…» - поддержал второй яснозрячий.

«Я вижу нескончаемый поток энергии…похожий на ураган, водоворот… никогда не встречал столь сильной ауры… у этого мальчика есть великолепные умственные способности…и мощная внутренняя сила, великая сила воли…»

« Так значит, какое имя мы дадим ему?..»

Тишина, лишь только через несколько секунд один из провидцев вскрикивает, вскинув руки к маске-лицу:

«… он! Он сын заблудившегося во тьме! Сын желающего примкнуть к тем, кто поклоняется макинам… да он же уже проклят! – гавкнул первый шаман, вспомнив про это, ткнув острым когтем в юного сида, - Я предлагаю дать ему имя, которое бы всем говорило том, кто есть его отец! О том, что он – предатель своего народа!»

« Как грубо это будет…ведь его родители вверили нам этого малыша как самое ценное…не думаю, что они будут в восторге, если мы назовём его каким-то плохим словом, - покачал головой главный провидец и подойдя к мальчику, обмакнув кисточку в особую черную краску, которую он разводил в миске, стал вырисовывать что-то ею на животе удивлённого мальчонки, какой-то круг, что-то вроде солнышка, кажется, непонятные треугольники, идущие по этому кругу, - поскольку мои медиумы не желают именовать тебя, малыш, я сделаю это сам… за твою открытую душу, за твоё доброе сердце, за твой весёлую улыбку…я даю тебе имя «Цветок Солнца». Тоур-Ней-Сойл.»

Юный сид только захихикал в ответ – щекотно было, конечно же, когда ему водили кисточкой по коже, вырисовывая зигзагообразные лепестки на «подсолнухе» на его животе. И не слушал он ворчания старейшины по тому поводу, что он дёргался, ведь рисунок, который должен был остаться на всю жизнь, мог от этого смазаться или получиться кривым.

« Ну вот и всё, - довершив рисунок, усмехнулся шаман, - Теперь неси своё пузо к родителям, пока рисунок ещё свеж. Порадуй их своим именем».

Мальчик так и сделал. Быстро выскочив из хибарки старейшин, он со всех ног помчался к маме и папе, к Тар-Мине и Ю-Маро-Дайю, ждавших его возле неё, волновавшихся. Заметив своего сына, уже именованного, бегущего им навстречу, они радостно заулыбались, зовя его к себе…

Теперь даже же само воспоминание об их улыбках стало пеплом, кровоточащей раной...

«Ну-ка, ну-ка! – смеясь, отец подхватил его на руки. Юный сид восторженно пищал и радостно дрыгал в воздухе ножками, точно как заводная игрушка, - Покажи, что ты нам принёс…»

« Пузо!» – радостно воскричал мальчуган, показывая ему и маме рисунок на своём животе.

« Ага…значит, теперь ты у нас Тоур-Ней-Сойл!» – Ю-Маро-Дай улыбнулся, имя ему весьма понравилось. Он, честно говоря, переживал, что шаманы дадут его сыну какое-то унизительное имя только из-за него…

«Ага!» - подхватил мальчик, перепрыгнув на руки к маме.

Тар-Мина. Мама. Как же она выглядела?.. Кажется, она была маленькой, невысокой женщиной, что для сидов великая редкость и считалось в их рядах уродством. Но на её губах всегда играла улыбка, то весёлая, то слегка виноватая и растерянная. Или же нет? Или это была какая-то другая женщина? Мама…кажется, она носила яркие разноцветные одежды, а на шее у неё несомненно, было очень красивое ожерелье из меди и нефрита, которое паренёк несколькими годами позже продал… а ещё, к тому моменту у женщины уже был животик…она носила под сердцем ребёнка, братика Сойла, который должен был родиться со дня на день. При том родиться должен был не от Ю-Маро-Дайя, а от другого мужчины, другого мужа Тар-Мины.

Сойл помнил это. Хорошо помнил, как тогда мама ласково обняла его, кажется, обещая всегда любить и защищать ото всего. А мальчик радостно пищал о том, какой же он особенный, как его отметили шаманы, о том, что ему ни капельки не было страшно и о прочем, прочем, прочем…

«Эй, братик, братик, мне дали имя! – поспешил обрадовать и своего ещё не родившегося брата, юный сид, прильнув к маминому животу, - И тебе скоро дадут! Вылупляйся поскорее! У тебя будет самый лучший брат во всём Энсеме!»

Тогда смеялась и Тар-Мина, и отец, слегка смятённый, и Тоур-Ней-Сойл, ехавший на его плечах. Никто тогда не знал, и даже не думал, что вскоре этот смех обернётся слезами…

…Неделя прошла, или нет, может быть чуть меньше, и великое горе посетило семью мальчика.

И следующим эпизодом его воспоминаний стала одинокая мамина могилка, возле которого он стоял вместе с отцом, поспешно вытирая слёзки крохотным кулачком, пытаясь их сдержать, закусив дрожащую нижнюю губу. Он же должен быть сильным, он же мужчина, а мужчины не плачут!

«Мама…лежит здесь?» - переспросил он у отца, молча приведшего его сюда за руку утром.

Ю-Маро-Дай был угрюм и мрачен как туча. Он скалил в каком-то слепом бешенстве клыки, не зная, на кого бросаться, кому мстить за безвременно ушедшую в мир духов любимую. Он всё крепче и крепче сжимал крохотную ладошку сына, словно боясь, что вот-вот и он ни с того ни с сего падёт замертво. Как никак, после смерти жены, этот мальчишок - единственное родное ему по крови существо, что у него осталось и терять и его не хотелось.

«Д-да…» - голос отца выдаёт его слабость, напряжение, страх, боль, попытки сдержать слёзы. Крупные капли пота скатывались по его лбу, по его вискам, не то от жары, не то от волнения.

«Почему она здесь?» - по-детски наивный вопрос. Как назло из глаз снова текут тоненькими ручейками странные, маслянистые, сидские слёзы. Никак не получается крепиться и быть сильным.

От Ю-Маро-Дайя нет ответа, тот только каким-то растерянным взглядом смотрит на сына, продолжая скалить длинные клыки, не в силах произнести ни единого слова, выдавливая из себя только какие-то непонятные звуки, похожие на скул и на хрипы одновременно, шумно втягивая воздух. И что он должен был сказать своему наивному отпрыску? Что его маму раздавило макиной неосидов? Что он привёл малыша на похороны только потому, что от одного вида того, что от неё оставалось, выворачивало наизнанку и что для его ещё не полностью сформировавшейся психики это было бы слишком?

«Сойл…она…заснула…понимаешь? Навсегда заснула…» - как можно мягче поясняет отец, кое-как справившись с переполняющей его яростью и болью. Слёзы душили его, сдавливали горло, готовые скатиться по щекам при следующем вдохе. Голос звучал сипло и глухо.

«А когда она проснётся?» – хмуря бровки переспрашивает мальчуган, переведя взгляд на небольшой железный столб-надгробие, возле которого лежали принесённые отцом подсолнухи, миски с маслом и водой, зажженные ароматические свечи, дымок от которых, извиваясь змеей, медленно поднимался в рыжеющее вечернее небо.

Ю-Маро-Дай стиснул зубы так, что клыки его заскрипели.

«Глупый, я же уже сказал, никогда! Её душа ушла к духам! Не болтай ерунды!»

Мальчик глянул на отца припуганно, широко раскрыв полные слёз, чёрные глаза. Следующего вопроса, про то, к каким духам ушла мама и когда она вернётся, юный Сойл решил не задавать. Отца это почему-то расстраивало…

Позволив сыну ещё минуту посмотреть на схорон, сид взял мальчика на руки, позволив тому вскарабкаться на своё плечо. Развернувшись, он быстро зашагал прочь, почти бегом. А Сойл, уткнувшись носом в плечо отца, всё смотрел и смотрел на то место, где теперь спит вечным сном его мама.

«Мы уезжаем… Немедленно! Пусть эта грязная деревня догнивает без нас!»

Тем же вечером Ю-Маро-Дай в гневе собрал вещи и отец с сыном покинули поселение Сайхе-сид, переехав в большой город, в Омисаж-сид. Впереди Сойла ждала совсем другая жизнь: далеко от места, где он был рождён, далеко от могилы матери, которую он с тех пор так и не смог посетить, далеко ото всего знакомого и привычного.

…Большой город не встретил провинциального сида с ребёнком на руках с распростёртыми объятиями. Жизнь в нём была сложной даже для самих горожан, не то, что для юного Тоур-Ней-Сойла. Мальчик не чувствовал, не был уверен, что однажды сможет принять это гиблое место как свой новый дом.

Точно едва-едва проросшее солнечное семечко перенесли с плодородной земли на скудную, истощённую почву. Пересадили в грязь, лишив всего необходимого для нормального роста и развития. Оборвав почти все его корешки, связь с родной землёй, с жестокостью наблюдая, как в грязи этот слабенький росточек чахнет и сохнет.

Наверное, это был какой-то жизненный урок, особый, жестокий урок выживания в раскалённом до бела пустынном городе, одиноко стоящем посреди песчаных барханов и подсолнуховых полей, в городе, где достать хотя бы капельку воды было огромной проблемой. Урок, заключавшийся в том, что каким бы ты сильным физически ни был, сколь мощной твоя внутренняя энергия не являлась, тебе придётся как и прочим сидам сидеть на улице, без дома, без денег, без еды и воды, пережидая этот день в жаре и скуке, почти ничем не занимаясь, ожидая, когда вернётся с работы отец.

Каждый день, он наблюдал как уходит куда-то вглубь города Ю-Маро-Дай, скрываясь в тенистом переулке, наблюдал за неспешно текущей городской жизнью, сидя среди таких же бедняков как он и отец, завёрнутый в старую замызганную тряпку, боясь даже сдвинуться с места, боясь пойти за отцом. Ведь не раз в городе на него натравливали забавы ради прирученных куме странные белокожие сидоподобные существа, лишенные ушей и клыков, смеясь над тем как мальчик, с ужасом озираясь назад, со всех ног удирает от мчащихся за ним пустынных койтов. «Люди», так вроде называли этих безжалостных монстров сиды. И эти «люди» вели себя в Омисаж-сиде практически как полноправные хозяева, позволяя себе практически всё, так как сиды считались едва ли не рабским народом, заклеймённым виной появления акроса в Энсеме…

Сойл боялся людей. И со временем эта боязнь переросла в тихую ненависть…

… « Паршивец! Выкидыш ракасакса! – сморщенный как урюк, рассвирепевший старикашка-сид выбегает из своего магазина, пытаясь догнать шустрого мальчишку, свистнувшего у него прямо из-под носа несколько кусков вяленого мяса, три бутылки воды и ещё бутыль подсолнечного масла, - Засранец! А ну немедленно верни всё, что украл, недоносок!

Мальчишка только слегка поворачивает голову к разгневанному старикану, которому осталось только рвать на себе волосы и взбешенно потрясать кулаками в воздухе, крича проклятия ему во след. Он ухмылялся глазами, блестящими триумфом, и белоснежными зубками, в которых он держал маленький кусочек вяленного мяса, медленно начиная его разжёвывать.

В юном грабителе с лёгкостью узнаётся Тоур-Ней-Сойл. Всего пара лет прошла с тех пор, как они с отцом прибыли сюда, но за это время мальчуган довольно-таки сильно вырос, вытянулся. Да и опыт проживания в Омисаж-сиде сделал его, можно сказать, морально взрослее. Теперь уже мальчуган понимал, что иногда приходится самому себе помогать, самого себя спасать, самого себя кормить, дабы только выжить. Поскольку отец в последнее время пропадал надолго и практически ничего съестного с собой не приносил, Сойлу приходилось самому добывать себе пропитание…вот таким вот противозаконным путём. Заодно и опыт убегания от куме значительно помогал, особенно когда приходилось быстро линять от разъярённых продавцов в лавках и магазинах.

Хотя, видя отощавшего, оголодавшего, измученного жаждой и жарой оборванца, выглядевшего слишком уж гордым, чтобы просить милостыню, многие, сжалившись, протягивали ему руку помощи. Однако дитя явно решило помочь себе само и решить все свои проблемы самостоятельно.

Конечно же, Сойл знал, как «обрадуется» его отец, узнав, что взрастил вора. Но иного выбора не оставалось: либо идти служить к людям, пресмыкаясь перед ними, как верный пёс, либо это…

Работать на светлокожих хмырей? Нет уж, спасибо. Это будет всё равно, что признать себя рабом или низшим существом.

Однако восторгаться самим собой и собственной ловкостью Сиду оставалось недолго. Уже на следующем повороте его, потерявшего бдительность из-за неслыханной удачи, настигли. Да и притом не какие-то там блюстители порядка, нет.

Мальчишка-сид помельче да попрытче, которого Сойл из-за неосторожности не заметил, вмиг нагнал его, сиганул с крыши прямо ему на спину, с диким воплем повалив на песок. Уже через пару мгновений оба они катались по земле, сцепившись, словно два дворовых кота: шипя, плюясь, ругаясь, припоминая всех ракасаксов на свете, кусаясь и пинаясь. С жалобным звоном разбилась склянка с маслом, разлилась вода, да и мясо, изваленное в песке, к огромнейшему огорчению Сойла, уже было непригодно в пищу.

«Отпусти, ракасакс! – едва ли не зарыдал сид, когда мелкий смог-таки повалить его на землю, заломив ему руку за спину в явном намерении её вывернуть или сломать, – Я сдаюсь, сдаюсь, отпусти только!»

Фыркнув, мальчишка с огромной неохотой отпустил его руку, позволив Тоур-Ней-Сойлу подняться на ноги.

Тот, потирая ушибленные бока и охая, про себя заметил, что силища у этого ребёнка, однако, недетская, ненормальная для столь юного сида.

«Ты что, ненормальный?! – зашипел на мелкого пришедший в себя Сойл, - Убить меня хотел, да?!»

Тому, судя по всему интереснее было откапывать из песка побросанное Тоур-Ней-Сойлом добро, нежели выслушивать его обозлённые вопли.

«Пошли, быстро! – заявил он удивлённому Сойлу прямо в лоб, выкопав все осколки от бутылок и все куски мяса, с серьёзным видом вручая ему всё это обратно,- Извинимся перед дедушкой, покуда он страже ничего не рассказал!»

Ни возразить, ни согласиться сид не успел: не интересуясь тем, хочет ли он идти извиняться или нет, мальчишка сцапал его за руку и потащил за собой в обратную сторону, к магазину…

Ровно через десять минут они уже шли обратно, да не с пустыми руками. Пристыженный Сойл, получивший нагоняй от владельца магазина, держал в руках уже наполовину пустую бутылку с водой, а его спутник прижимал к себе пакет с чем-то вкусным, радостный не только оттого, что ему тоже кое-что перепало, но и потому, что справедливость-таки восторжествовала.

 «Видишь, я же говорил тебе – он хороший на самом деле! Надо было просто объяснить ему проблему! – светящийся счастьем паренёк по-дружески похлопал расстроенного сида по плечу, - Просто нервный немного… подумаешь, поругался немного… но зато он даже денег не взял!»

Однако, заметив, что слова его Сойла ничуть не приободрили, сид добавил:

«Извини за то, что я сшиб тебя тогда, - заметно погрустнев, он даже уши опустил, - должно быть, это было очень больно… я просто подумал, что ты один из них… ну… из избравших путь макин… они часто сюда наведываются! А когда заходят в какую-нибудь лавочку – забирают всё, что им понравится, не заплатив! Ты представляешь? Так что…не сердись, ладно?»

В ответ последовало только мрачное «Угуг…».

«Кстати, я – Ма-Гару, - представился юный сид, улыбнувшись во весь свой клыкастый рот, - А тебя как звать?»

«Тоур-Ней-Сойл», - слегка оживившись, назвался и он.

«Прикольное у тебя имячко! Рад знакомству!»

Таким образом юный сид обрёл своего первого и, на тот момент, единственного друга в лице этого странного мальчишки Ма-Гару. Грустно…так грустно, что вся эта «дружба» так же ушла во воспоминания, осталась в прошлом. Но тогда его присутствие, по крайней мере, делало его жизнь в Омисаж-сиде не таким скучной и мрачной. Теперь каждый день они играли вместе, гуляли, убегали от куме, ходили на фестивали и праздники, работали да много ещё чего делали. Будучи младше Сойла где-то на полтора года, Ма-Гару весьма походил на его младшего брата, сам же сид его практически за такового и считал…

Как позже выяснилось, отец паренька содержал собственный бойцовский клуб, в который Ма-Гару уговорил Сойла вступить на следующий день их знакомства. Правда, позже сид горько пожалел об этом, с каждым днём все чаще и чаще замечая, что по сравнению с другими учениками, он гораздо хуже и что абсолютно никакого таланта к рукопашному бою не имеет. Никакие дополнительные тренировки и попытки Ма-Гару убедить его, что новичкам всегда трудно, не могли этого изменить. И чувство того, что он какой-то не такой как все сиды вокруг и что, должно быть, у него какое-то иное призвание, никак не отпускало его.

Да и существовала ещё одна вещь, которую он никак не мог выкинуть из головы…

Неосиды. «Избравшие путь макин». Им не надо было трястись за свою шкуру, им не надо было постоянно жить в страхе. Наделённые неведомой силой технических устройств, они могли делать что хотели. Они были свободны и всесильны. Один только их вид, скрывающих лица за противогазовыми масками и очками с большущими стёклами, одетых в длинные тёмные балахоны с капюшонами с черными ушами наподобие тех, что у летучей мыши, возможно скрывающих под этими плащами оружие или вмонтированные в их тела механизмы, вселял местным ужас и злобу.

Сойлу же они не внушали ничего, кроме восхищения и глубочайшего уважения. С тех самых пор, как Ма-Гару упомянул неосидов в первый раз, он начал всё больше и больше интересоваться ими и их деятельностью. И чем больше он узнавал, тем сильнее ему хотелось стать одним из них. И никакой запрет на использование макин в Энсеме не мог остановить его…

«…Это что?» – бесцеремонно забравшись в сумку тренирующегося Тоур-Ней-Сойла, Ма-Гару извлёк из неё странный тубус, внутри которого, определённо, лежали какие-то бумаги, свёрнутые в рулон.

Несколько увлечённый отрабатыванием ударов, паренёк обратил внимание на него только тогда, когда увидел, что Ма-Гару крышку тубуса уже отвинтил и теперь заглядывает внутрь. Паника отразилась на лице сида, побросавшего кастеты, ринувшегося отбирать свою вещь.

« Ававпававаа!! Не трогай!» – завопил он, размахивая руками, попытавшись в прыжке выхватить тубус из рук юноши. Но не смог-таки, боец ловко увернулся, заставив промахнувшегося Сойла грохнуться на пол и больно удариться головой о стену.

Перевернув тубус, сид совершенно наглым вытряхнул его содержимое на пол…

 Полторы минуты парень неверящим взглядом смотрел на разлетевшиеся в разные стороны чертежи, схемы механизмов и рукописные листы, переводя взгляд то на сидящего на полу товарища, потирающего ушибленный лоб, то снова на бумаги.

«Я так и знал…» - наконец, глухо прорычал Ма-Гару, оскалив белоснежные клыки, медленно, угрожающе надвигаясь на Тоур-Ней-Сойла.

Сойл припуганно отполз назад, уж больно грозно выглядел сейчас его приятель. А с учётом того, как сильно он вытянулся за прошедшие годы, во сколько раз увеличил мышечную массу, и во сколько возросла его ненависть к неосидам, опасения по поводу того, что ему могут вот-вот оторвать уши (или ещё что поважнее) и переломать всё, что только можно, были вполне обоснованы.

« Не могло быть никакой иной причины всем твоим пропускам тренировок, кроме как этой! – яростно рявкнул он, сцапав Сойла за плечи, резко поставив на ноги, - Где ты это взял эти письмена дьявола?! Какого ракасакса ты, ты, мой лучший друг, Тоур-Ней-Сойл, носишь их с собой?! Ты что… распространяешь их среди этих отродий акроса?!»

« Нет… - понимая, что не сможет соврать, глядя в полные обиды, злобы и непонимания глаза Ма-Гару, Сойл вздохнул, решив рассказать ему всю правду, - изучаю… я собираюсь стать неосидом».

Ма-Гару резко изменился в лице, теперь уже не скалясь и злобясь, а ужасаясь

« Чего-чего?» – после непродолжительной паузы переспросил он, надеясь, что последняя фраза ему послышалась.

« Посмотри на меня! Я не боец, не воин! – высвободившись, высказался и Сойл, раскинув руки в разные стороны. Специально, наверное, чтобы показать, что мускулатура на руках у него и впрямь не особо хорошо развита и что на пальцах появились мозоли от перьевой ручки из-за частого письма, - Я здесь никто! А там я могу стать кем захочу! Если я буду больше читать нужной мне литературы, если я буду больше учиться, то я смогу стать одним из них! – явно уже представив как его будут принимать в свою общину неосиды, юноша заулыбался, самозабвенно продолжая, - Ты просто не представляешь, Ма-Гару! Когда я читаю книги о механике, когда я изучаю эти схемы, когда я делаю чертёж, тщательно вырисовывая каждую деталь… я словно чувствую себя частью какого-то огромного механизма! Такой маленькой, но важной деталью…это всё так интересно!..»

То, что он сболтнул что-то лишнее, Сойл понял лишь тогда, когда услышал глухой рык собеседника.

« «Интересно»?! Это что тебе, игрушки?! Это макины, понимаешь, Сойл?! МАКИНЫ, ракасакс!!! – слово «макины» он буквально выплюнул, притом с такой ненавистью, словно ему досадила лично техника, а не тот, кто ею управляет, - И эти макины убивают всё живое! А чем хороши те, кто их  создает и использует?! Эти выродки свободно ходят по улицам нашего города, свободно заходят куда захотят, обирают нас до нитки, выжигают наши поля, забирают наших женщин, ракасакс-и-ракасакс!»

« Макины могут сделать нашу жизнь лучше! Мы все живём как в каменном веке! От этого над нашей нацией все и смеются!» – возразил Сойл, готовый стоять за свои убеждения до конца и доказывать всем и каждому, что это скорее они неправы, нежели он.

« Над нами, - сквозь зубы процедил Ма-Гару, - никто не смеётся. Нас все мешают с грязью… из-за таких самонадеянных идиотов, как ты!»

Тоур-Ней-Сойл тотчас замолчал, опустив взгляд, собирая разбросанные по полу листы. Ну а чего он, собственно, ожидал от того, кто считает, что механика – зло? Он-то хотел поделиться с ним своими мечтами, рассказать о том, что мечтает встретиться с легендарным Квард-Арком, о том, что он собирается изменить этот мир с помощью макин, сделать его лучше… но похоже, слушать его не станут.

« Хехех… хорошо… я понял, » - вздохнул паренёк, с растерянным видом сложив чертежи обратно в тубус.

Однако стоило Ма-Гару протянуть руку к сиду, чтобы приободряюще похлопать его по плечу, как раньше, как тот быстрым шагом направился к выходу. Сид даже и спрашивать не стал, куда он так заторопился, кажется, понимая, что этот «подсолнух» задумал. Понимая, что больше в пределах бойцовского клуба его никто не увидит. И что, по ходу, пора прощаться…

« Передай от меня «спасибо» своему отцу, - улыбнувшись, добавил сид с порога, - скажи, что было весело… и что это не его вина, что боец из меня не получился. И, тем более, не твоя».

Будучи довольно хорошо ознакомленным с упрямством Сойла, Ма-Гару не стал уговаривать его бросить эту безумную затею, передумать. Да и не хотелось отпускать лучшего друга, такого забавного и умного паренька как он к каким-то грязным неосидам. Боец оскалил клыки, скрестил руки на груди, но всё же через силу кивнул ему.

« Ну вот и славненько! До встречи!» – с этими словами Тоур-Ней-Сойл махнул ему на прощание рукой, выскочив за дверь.

Вот и всё. Больше он ни разу не видел Ма-Гару. Много раз он укорял себя за то, что ушёл вот так вот и бросил лучшего друга совершенно одного, не задумавшись о том, что он чувствует, о том, каково ему тогда было. Даже о его судьбе, о том, как ему там живётся, все эти годы не задумывался. Интересно, что произошло с Ма-Гару за это время? Исполнил ли он всю мечту, участвовал ли в Фестивале Охоты? Смог ли стать «неприкосновенным»? Да и жив ли он ещё, не погиб ли в схватке с халиа?..

…А потом, уже вечером, он вернулся обратно в небольшой домишко, ещё не обставленный и необжитой, купленный отцом только недавно. И судя по тому, как он метался по всему дому, поспешно пакуя пожитки, собирая всё нужное, им снова придётся сменить место жительства…

« Мы опять куда-то переезжаем?» – вздохнул Сойл, столкнувшись с Ю-Маро-Даем, выронившим сумку с чем-то тяжёлым от неожиданности, буквально нос к носу.

«Нет… это просто… один сид желает видеть меня и… вот…мы ехать должны…переезжаем, да», - неразборчиво ответил ему пришедший в себя сид, подняв сумку и вручив её Сойлу.

Он выглядел одновременно радостным и чем-то встревоженным, постоянно нервно озирающимся по сторонам, словно опасаясь, что стены дома рухнут. А хотя кто знает, быть может, он и переезд этот надумал как раз по этой причине. Странный этот Ю-Маро-Дай стал в последнее время: всё так же часто уходящий куда-то по делам, возвращающийся всё так же поздно ночью, когда мальчик спал, не отвечающий ни на какие вопросы о своей работе, постоянно задумчивый и молчаливый. Временами Сойл даже начинал подозревать, что у его отца есть какие-то секреты от него.

А впрочем, у его сына ведь тоже есть свой секрет. И именно из-за этого секрета он не может ни поехать с Ю-Маро-Даем, ни остаться ждать его дома.

«Пап, я вижу у тебя хорошее настроение, - начал паренёк спокойным размеренным голосом, чтобы, не дай бог, тот не психанул как Ма-Гару, - и я ужасно не хочу его портить… Но никуда я с тобой не поеду, - послышался звук разбивающегося стекла, поражённый заявлением сына Ю-Маро-Дай выронил из рук завёрнутую в пакет вазу, - да рано ещё бить посуду! Я же ещё ничего не сказал! Так, в общем… не бери в руки ничего стеклянного или легкобьющегося… я… в общем… я стану неосидом! И даже не пытайся меня отговаривать, я это уже твёрдо решил!»

Выпалив последнее слово, паренёк по инерции отскочил от отца подальше, закрывшись руками, предчувствуя, что в него вот-вот полетит что-нибудь тяжёлое и непременно ударит по голове.

Ю-Маро-Дай внезапно разразился смехом. Судя по всему, ни кидаться чем-либо, ни делать сыну выговор он не собирался. Парень непонимающе вытаращился на отца, начиная серьёзно подозревать что крыша того уехала далеко и надолго…

«Давай, давай! Смейся надо мной! Говори, что это всё глупости и что все мои мечты гроша ломанного не стоят!» - всхлипнул Сойл, обиженный тем, что его засмеяли. Лучше бы и в самом деле чем-нибудь швырнули…

«Да нет же, Сойл! – вытирая слёзы смеха, улыбнулся сид, - Я просто счастлив!»

А вот теперь настало время ступора. Теперь Тоур-Ней-Сойл смотрел на своего отца действительно как на законченного психа. Какой нормальный сид-отец обрадуется, если его чадо вдруг захочет переметнуться на сторону «предателей, позорящих их нацию»?

А всё оказалось гораздо проще.

«Вот, смотри», - подойдя к сыну поближе, сид продемонстрировал ему тыльную сторону ладони правой руки. Прямо на глазах паренька на ней чётко проступил странный символ: треугольник с «ножками», внутри которого находился широко раскрытый глаз, пронзенный молнией.

Как мог Тоур-Ней-Сойл, «будущий неосид» не узнать это символ? Он встречался ему практически в каждой книге о технике, которую он брал в руки. Сомнений быть не может: этот знак, это клеймо на руке Ю-Маро-Дайя – «Ключ Квард-Арка», особая метка, которую получали сиды, вступая в ряды «поклоняющихся макинам».

Конечно же… ему стоило догадаться, что у его отца необычная работа. Ведь даже если бы тот пахал день и ночь на том же поприще, что и другие сиды, то он бы никогда не накопил на нормальное жильё.

«Ну что, похоже, что я тебя обогнал», - вновь усмехнулся Ю-Маро-Дай, проведя по знаку ладонью. Того как не бывало - исчез с его ладони как по волшебству.

Сойлу не находилось что сказать, чем на это ответить. В голове его возникали и исчезали сотни вопросов, которые он собирался задать отцу, вроде тех, когда он успел примкнуть к неосидам, как это произошло, почему он ни разу не видел его за книгами или с чертежами и ещё много-много всяких.

«А я уж было боялся, что мне придётся тебя принуждать присоединиться к нам и покинуть Омисаж-сид, - облегчённо выдохнул мужчина, положив руки ему на плечи, - ты ведь, наверное, привык… да и у тебя здесь друг…»

«… был», - печально подытожил Тоур-Ней-Сойл.

«Там у тебя будет столько друзей, сколько душе будет угодно, - пообещал ему отец, пытаясь хоть как-то утешить мальчика, - там всё будет совершенно иначе, поверь… - мужчина вновь осмотрелся по сторонам и, вспомнив по какой причине затягивать свой диалог с сыном не стоит, резко сменил тему, - иди, собирайся, только быстро! С минуты на минуту нас отсюда заберут... Много не набирай, возьми только самое необходимое!» - последнюю фразу он уже прокричал сыну вдогонку, так как в ту же секунду паренёк со всех ног кинулся в свою комнату, собираться…

…Пятнадцатью минутами позже Сойл уже стоял на пороге, нервно сминая пальцами ремешок перекинутой через плечо сумки. Не решаясь сделать и шага, он молча наблюдал за тем как Ю-Маро-Дай напряжённо обсуждает что-то вместе с прибывшими за ними неосидами. Время от времени он переводил взгляд на странный летательный аппарат, внешне похожий на крылатую лодку с довольно-таки необычным двигателем, «пришвартованную» к краю утеса на котором стоял их дом. Он никак не мог поверить, что ещё несколько мгновений и они с отцом на этом самом «крылатом судне» покинут Омисаж-сид, для них снова начнётся новая жизнь. Придётся заново привыкать к новому месту, искать новых друзей, привыкать к тому, что придётся ходить в школу или какое либо иное училище для будущих неосидов...

Мальчик глянул через плечо на опустевшую комнату позади себя. Не хотелось ему, по правде говоря, никуда улетать. Неизвестность, открывавшаяся впереди, его пугала. Каким станет для него город неосидов? Сможет ли он стать среди них своим? Что он будет делать дальше?

Сделав несколько шажков вперёд, Сойл подошёл к краю обрыва, глянув с него вниз, на город. Несомненно, он будет скучать по Омисаж-сиду. Где-то там среди домов затерялся бойцовский клуб, старое покосившееся здание, дом Ма-Гару, пёстрые торговые ряды, где они впервые встретились, да и ещё массы памятных мест…

Опомниться заставил лишь голос отца, подозвавшего его к себе. Вид у него был какой-то опечаленный.

 «Мы едем? Уже едем?» – поинтересовался Сойл, подбежав к Ю-Маро-Дайю, удивлённо на него глядя, чуть опустив ушки.

Чуть склонив голову, скрыв взгляд за рыжей чёлкой, тот лишь отрицательно покачал головой.

«Я…не могу взять тебя с собой…» - прозвучал безрадостный ответ.

«Что?! Но почему?!» - мальчишка округлил глаза, теперь уже обратив взгляд и к неосидам.

Те хранить гордое молчание не стали.

«Следуя закону Великого Квард-Арка, мы не имеем права пускать в город тех, что не был избран нашим господином и не отмечен им лично, - голосом, лишённым всяких эмоций ответил один из них, - чтобы получить благословение нашего господина, необходимо доказать, что ты его достоин, пройдя экзамен…»

«Да говорю же я вам! – неожиданно вспылил Ю-Маро-Дай, - У него ещё недостаточно знаний для вашего экзамена! Он не сможет подготовиться к нему без моей помощи!»

«Не в нашей власти сделать для вас исключение,» - холодно произнёс один из неосидов, смирив отца Сойла пустым и холодным взглядом.

«Ракасакс…Что это за закон разлучающий родителей с детьми?!»

«Закон суров, но это закон. Нам очень жаль, но мы можем взять только вас. У вас есть четыре минуты и двадцать семь секунд, чтобы попрощаться. Постарайтесь уложиться в пятьдесят пять слов…»

Тоур-Ней-Сойл, слыша этот разговор, только загрустил ещё больше. Он никогда не мог представить себе такого, что те, кем он восхищался, однажды встанут между ним и его отцом, заберут его куда-то далеко-далеко и не будут подпускать его к нему. Да и ещё так жестоко будут заявлять, что он не достоин быть одним из них, потому что он «недостаточно для этого взрослый».

 «Пааап… не уезжай… - тут же подал голосок Сойл, жалобно так смотря на Ю-Маро-Дайя, схватившись за край его пропылившейся кожаной куртки, - как же я буду без тебя тут… совсем-совсем один…»

«Я должен ехать, - объяснил сид, покачав головой, даже не посмотрев на сына,- это очень важно, понимаешь?»

«Даже важнее чем я?»

Ответа мальчик так и не получил, отец просто молча погладил его по голове и направился к неосидам, не обернувшись ни разу, никак не реагируя на крики паренька и просьбы не уходить и не уезжать. Отчего-то тогда Сойлу казалось, что отец, если сядет в ту крылатую «лодку», то уже больше никогда не вернётся. В отчаянии, не веря, что его и в самом деле бросают тут одного, он даже бросился вдогонку за ним, спотыкаясь и крича, но всё равно не успел. В ту же самую секунду как Ю-Маро-Дай подошёл к краю обрыва, крылатое судно сдвинулось с места, медленно начиная подниматься. Сид едва успел запрыгнуть на борт, Сойлу же пришлось притормозить, так высоко он прыгать не умел, а если бы попытался – точно бы разбился.

«…постарайся продержаться без меня пару дней! – слова выглянувшего за борт Ю-Маро-Дайя постепенно начинал заглушать ветер и нарастающий шум мотора, - вернусь за тобой сразу же… как только смогу!»

Пареньку оставалось только кричать, срывая голос до хрипа, пытаясь перекрикнуть вой двигателя, махать изо всех сил руками, снова пытаясь обратить внимание отца на себя, смотреть, задрав голову, на то, как он улетает, как и он уходит из его жизни, и плакать…

…Он так и не вернулся. Ни через «пару дней», ни через пару месяцев…

Сколько бы Сойл не сидел на пороге покинутого дома и не смотрел в небо, ожидая, что вот-вот на горизонте появится дирижабль или же какой-нибудь иной летательный аппарат, ничего не происходило. Никаких вестей от других неосидов, у которых он обычно выменивал книги и схемы, про него он не получал. Никто даже не знал, как выяснилось, что его отец был в их рядах.

Со временем паренёк просто смирился с мыслью о том, что его бросили и перестал ждать кого-нибудь, кто вернётся за ним…

С каждым днём проблем становилось всё больше и больше. В связи с тем, что в Омисаж-сиде объявилась группа террористов, неких «искоренителей макин», ломающих и подрывающих любую технику, без разбора убивающих всех, кто имел хотя бы малое отношение к неосидам, большинство из них покинуло город. Следовательно, труднее становилось найти книги, необходимые для дальнейшего обучения, да и заработать хотя бы пару монет, выполняя заказы на чертежи. Найти другую работу было практически невозможно, никто не хотел принимать маленького оборванца, не имеющего ни достаточных бойцовских навыков, ни особой физической силы.

Кто знает, что бы случилось с Тоур-Ней-Сойлом, если бы ему не «посчастливилось» наткнуться на Бальтира-Энсея. Да, этот день он запомнил прекрасно...

Начало Сезона Дождей. Страшный ливень накрыл пустынный город, всюду грязь, на улицах безлюдно. Только он, Сойл, сидит под соломенным навесом какой-то крохотной лавчонки, притянув колени к груди, уткнувшись в них носом, грустно опустив уши. Вся его одежда вымокла, измученное голодом тело истощало, взгляд, ранее бывший живым, померк. Ему больше некуда податься, ему больше нечего делать, кроме как вот так вот сидеть на грязных ступеньках и наблюдать за тем как его город превращается в одну огромную лужу.

Он был настолько подавлен, что не сразу заметил, что кто-то заглянул под навес, под которым он скрывался. А как только заметил, вскрикнул, едва не чебурахнувшись со ступенек, отползая подальше.

Престранный человек в пёстрых одеждах смотрел на сида, ухмыляясь, держа над своей головой зонтик. Паренёк так же вытаращился на него как на восьмое чудо света, не зная, что ему делать, то ли жалобно всхлипнуть, попросив у представителя человеческой расы еды и денег, то ли оскалить клычки и зарычать, пытаясь прогнать. Вопросом о том, что мог забыть человек в Омисаж-Сиде во время Сезона Дождей, он задаваться не стал. Да и то, почему он так ярко вырядился и выкрасил короткие волосы в серебристо-розовый, его не волновало.

Поправив съехавшие на нос очки, молодой человек спросил что-то у Сойла на своём, человеческом языке. Мальчик, разумеется, не понял ни слова, лишь только закусив губу и глядя на человека бескрайне грустным и отчаянным взглядом, готовый вот-вот расплакаться. В тот момент он напоминал себе брошенного щенка или котёнка, умоляющего подобрать его или хотя бы накормить.

Удивлённо вскинув брови, странный человек задал вопрос уже по-сидки:

«Отчего грустишь, малыш? Что-то случилось?»

Тоур-Ней-Сойл грустно вздохнул. Этому человеку невдомёк, через что ему пришлось пройти и сколько всяких несчастий свалилось на него. Если он начнёт рассказывать, то он вряд ли поймёт его горе. Обидно даже было слышать подобный вопрос.

«Где твои родители?» - уже более серьёзным голосом переспросил он, не получив от сида никакого ответа.

Не в силах больше сдерживать себя паренёк ответил. Пусть этот человек знает правду, так ему тогда думалось, пусть хоть кто-то знает, каково ему пришлось.

«Мама умерла. Отец меня бросил», - просто изрёк он, недоверчиво глядя на своего собеседника. Всё-таки, недолюбливал он людей. Особенно после того, как те натравливали на него куме.

«Вот как значит, - незнакомец склонил голову, о чём-то задумавшись, - и что же ты… совсем один?»

«Ты бы лучше меня покормил, вместо того, чтобы задавать глупые вопросы! – фыркнул Сойл, требовательно протянув руку к нему, - Дай хоть чего-нибудь пожевать, у меня во рту и маковой росинки уже почти четыре дня не было!»

Тот усмехнулся, щёлкнув пальцами. В руках мальчика тотчас словно из воздуха возникла румяная буханка мягкого, только что испеченного хлеба. Сид умял её буквально за пару секунд.

«Как, уже слопал?! – хохотнул незнакомец, - Ну и аппетит же у тебя, малыш!»

Сид же молча продолжал смотреть на него, взглядом своим словно желая спросить «Дядь, а ещё что-нибудь пожрать есть?»

«Вот что значит мальчик! Девочки покушали, ротики салфеточкой вытерли, пальчики облизали, спасибо сказали, а этот поел и СМОТРИТ!» - вновь хмыкнул молодой человек.

«Добавки?» - Сойл вопросительно уставился на незнакомца, шутки его явно не оценив.

«Неужто ты до сих пор голоден?!»

«Ещё как! А ещё я замёрз, продрог весь до костей! Я не знаю, где мне переждать Сезон Дождей!» - хлюпнув носом, пожаловался мальчик.

Ухмылка появилась на губах его собеседника:

«Тогда, быть может, пойдёшь со мной, малыш?»

«С тобой?! – сид округлил глаза, а затем недоверчиво прищурился, предчувствуя что-то неладное, - Куда?»

А человек в ответ лишь рассмеялся таким ненормальным, пугающим смехом, перепугав бедного Тоур-Ней-Сойла. Затем он представился, протянув сиду свою длинную руку в перчатке, пожав его замёрзшую ручонку.

«Я – Бальтир. Бальтир-Энсей, - хищно сверкнула его белозубая ухмылка. Сойл же поразился ещё больше, услышав приставку «Энсей», - я набираю учеников в заклинатели для Академии Энсея. Не желаешь ли стать нашим студентом, сид?»

«Энсей»? Сам правитель Энсема? Или же его сын? «Академия Энсея»? Что это за место такое? «Заклинатель»? Он, «грязный сид», «недочеловек», заклинатель?! Такое ведь недопустимо! Учения Энсея Первого священны и находятся под строжайшим запретом для всех сидов. У него просто нет права стать заклинателем. Недопустимо, чтобы кто-либо из его расы вообще помышлял о таком. Куда там учения Квард-Арка и все деяния неосидов по сравнению с этим!

«Вы шутите, - мальчик покачал головой, отгоняя от себя навязчивые мысли, - Я…я не имею права! Я не достоин! Тем более – я не хочу быть заклинателем, я хочу стать неосидом, я должен им стать!!»

«Ну, это ты уже сам решай, малыш, достоин ли ты или нет, - как-то даже жестоко хмыкнул Бальтир, - решай, кем ты хочешь стать: заклинателем или неосидом. Решай, хочешь ли ты остаться жить или же подохнуть на улицах своего родного города как жалкая собачонка…»

Не выделив пареньку ни секунды более, сын Энсея, вышел из-под навеса, закрываясь зонтом от проливного дождя. Он не собирался ждать – решение надо было принимать прямо сейчас. И выбор Сойла, наверное, был очевиден…

Спрыгнув со ступенек, сид побежал за мужчиной, шлёпая босыми ногами по лужам, пытаясь его догнать. Бальтир-Энсей обернулся, услышав его шаги и хриплые крики, умоляющие остановиться, взять его с собой. Усмехнувшись, он слегка сбавил шаг, позволив пареньку догнать себя и укрыться под своим зонтиком, набросив на плечи озябшему сиду свою куртку. Знал ведь, что нет у него другого выбора, что, так или иначе, этот мальчишка пойдёт с ним…

Здесь воспоминания о его жизни в Омисаж-Сиде, жизни среди тысяч подобных ему сидов, обрывались…

И может быть, хорошо, что теперь он старается как можно меньше вспоминать о тех невесёлых временах. Ведь, как никак, с его приходом в Академию всё изменилось. Для него началась новая жизнь, жизнь как студента Академии Энсея и будущего заклинателя.

И точно так же, как в День Именования, трое величайших заклинателей, Бальтир, Шагрис и некий Сакол, склонились над ним и отец Бальтира, улыбаясь, пожал его руку, произнеся:

«Поздравляем Вас с поступлением в Академию Заклинателей Энсея!»…

Серия сообщений "Maiden/Мэйден":
Часть 1 - Maiden. Prologue
Часть 2 - Maiden. Chapter I. The Stolen Happiness.
...
Часть 8 - Maiden. Chapter VII. Start a new life.
Часть 9 - Maiden. Chapter VIII. Keep a secret.
Часть 10 - Maiden. Chapter IX. Sun seed.
Часть 11 - Maiden. Chapter X. Sea of clouds.
Часть 12 - Maiden. Chapter XI. Warning.
Часть 13 - Maiden. Chapter XII. Arrival.