Они любили друг друга с детства. И – настоящее чудо! – оба выжили в нацистских концлагерях. Встретившись снова в 1945-м в Праге, они и не подозревали, что самое страшное еще впереди. Советские каратели выбрали для Рудольфа Марголиуса, ставшего замминистра внешней торговли, казнь через повешение, для его жены Хеды – тяжкую участь вдовы врага народа.

Осенью 1941-го Хеде Блох исполнилось 22 года. Хеда родилась в Праге в богатой еврейской семье. Ее отец Эрвин Блох был финансовым директором компании Waldes Otello Koh-i-noor. Каждый житель Чехословакии, одеваясь, застегивал на одежде пуговицы, изготовленные этой компанией. Эрвин Блох родился в деревне, юношей переехал в Прагу, рано показал себя успешным бизнесменом. Он носил костюмы, сидевшие на нем, как на манекене, стригся под бобрик. Под большим носом выделялись ухоженные усы. Он был деловым человеком, а не интеллектуалом, но при этом интересовался литературой и искусством, был знаком с еврейскими писателями и художниками, приглашал их к себе домой. Мама, Марта Диамант, рада была ощущать себя хозяйкой художественного салона. У Хеды был брат Иржи на два года старше ее. Жизнь Хеды Блох была абсолютно безоблачной и беззаботной. Хеда любила Рудольфа Марголиуса и в 1939 году вышла за него замуж. В том же году началась война.

Рудольфу Марголиусу осенью 1941 года было 28 лет. Его детство и юные годы мало отличались от первых 20 лет жизни его любимой Хеды. Его отец Витезслав (Зигфрид) Марголиус был успешным пражским торговцем, а из сына готовил наследника своего бизнеса, учил его торговать. Рудольф учился в Карловом университете, много путешествовал – по Европе, Ближнему Востоку, Америке.

Осенью 1941 года началась депортация евреев из Праги. Транспорт, на который должны были сесть Хеда, ее муж и родители, отправлялся в октябре. Никто из них не знал, каким будет пункт назначения. Был лишь приказ оккупационных властей – собраться в выставочном зале Праги, взяв с собой еду на несколько дней и необходимый багаж. Местом назначения оказалось Лодзинское гетто. Там Хеда впервые в жизни увидела, как люди умирают от голода. Увидела босых и почти голых детей на снегу, увидела более 100 тысяч людей, содержащихся в нечеловеческих условиях. Но это был еще не ад, только преддверие. Адом были лагеря смерти, куда отправляли поезда с обитателями гетто.

Жуткая статистика смерти была против молодых супругов. 4999 пражских евреев были отправлены в Лодзинское гетто в октябре-ноябре 1941 года. До мая 1945 года дожили лишь 277 из них. Нацисты разлучили Хеду с Рудольфом. Хеда попала в Освенцим. Ее родителей отправили в газовую камеру, а молодую женщину – в рабочий лагерь. Когда в 1945 году линия фронта приблизилась к лагерю уничтожения, заключенных погнали так называемым «маршем смерти» на запад, в сторону Германии. После того как охранник Франц застрелил очередную заключенную, которая слишком медленно шла, Хеде в первый раз пришла в голову идея бежать. Дополнительным намеком, как будто знаком с небес, подтолкнувшим к дальнейшим действиям, стал указатель на Прагу, родной город.

У Хеды было сокровище. Самое ценное, что могло быть у заключенного концлагеря – украденный и припрятанный нож. Этим ножом на одной из ночевок она сорвала с плохо забитых гвоздей замок сарая, в который загнали на ночь заключенных. И бежала. С ней бежали еще четыре женщины, одну из которых застрелил проснувшийся охранник. Много дней Хеда пробиралась к Праге, а оказавшись в родном городе, столкнулась с отказом старых друзей приютить ее хоть на чуть-чуть. Добрые люди в итоге все же нашлись. До самого освобождения она жила у этих добрых людей в ванной. После завершения войны на чешском радио существовала специальная передача, помогавшая людям найти родных. Хеда дала объявление о поиске мужа.

Рудольф Марголиус весной 1945 года бежал из Дахау. После прихода американских войск его, владевшего несколькими языками, назначили руководить лагерем беженцев в Гармиш-Пантеркирхене. Одной из его главных задач был поиск родственников всех находившихся в этом лагере. Однажды Рудольф слушал по радио передачу из Праги. В эфире прозвучали слова «Хеда Марголиус…» И в этот момент в Гармиш-Пантеркирхене отключилось электричество.

В Прагу Рудольф вернулся в июне 1945 года, последним из всех, кто был в лагере беженцев. Прямо с вокзала он позвонил на радио, чтобы проверить, кто же подавал объявление. Он стоял у телефона-автомата на платформе, прижимая к уху трубку, а весь вагон кричал ему в нетерпении: «Это была Хеда? Это Хеда?» Рудольф и Хеда снова были вместе, в Праге. Вдвоем. Больше у них никого не было. Брат Хеды погиб в концлагере Тростенец, родители Рудольфа – в Риге, из четырех братьев отца Холокост не пережил никто.

Отец Ивана

Вскоре их стало трое. В 1947 году родился сын Иван. Русское имя еврейский мальчик получил неслучайно. После окончания Второй мировой многие чехи и чешские евреи любили русских, Советский Союз. Страны Запада предали Чехословакию, отдали ее Гитлеру в 1938 году. Советский Союз спас Чехословакию от нацизма.

Рудольф Марголиус вступил в компартию в конце 1945 года. И вскоре сделал блестящую карьеру. В 1949 году он был назначен заместителем министра внешней торговли. Рудольф отдавал работе всего себя. Постоянные зарубежные поездки, переговоры, аналитические доклады. В свободное время он брал в руки скрипку. Любимым композитором Марголиуса был Дворжак. Худой, элегантно одетый. Однобортный пиджак со значком Коммунистической партии на лацкане, белая рубашка, синий галстук. Швейцарские часы, ручка с золотым пером, очки без оправы. Таким запомнил отца Иван Марголиус.

Когда Ивану было пять лет, он однажды подслушал через стену разговор родителей. Мама убеждала папу немедленно бросить работу:
– Твое высокое положение в министерстве делает тебя потенциальным козлом отпущения, если что-то пойдет не так. Разве наши семьи мало настрадались во время войны? Это чудо, что мы оба выжили. Я не хочу новых сложностей.
– Хеда, я нужен партии. Я пытался подать в отставку, но мне приказали продолжать работу.
– Но ты же слышал об арестах, исчезновениях. Когда ты последний раз видел Эду, Артура, Эвжена? Куда они вдруг пропали? Ты не знаешь, что они арестованы? Ты не заметил, что пропадают в основном евреи?
– Какие глупости, Хеда. Партия не опустится до того, что делали нацисты. Всему происходящему есть рациональное объяснение. Я не напрасно прошел через лагеря.
– Пожалуйста, подумай о семье, об Иване. Мы в ответе за него и его будущее. А если тебя арестуют?

Разлука

Тот вечер был похож на другие вечера. 10 января 1952 года. Около шести Хеда позвонила мужу на работу. Рудольф сказал, что задерживается. В десять часов вечера она позвонила снова. Муж ответил, что работы много и сказал, чтобы она ложилась спать без него. Ближе к полуночи он вышел из здания Министерства внешней торговли и сел в служебную машину. Дальнейшие события походили на сцену из фильма о шпионах. На одной из улиц дорогу автомобилю отрезали четыре машины – две спереди, две сзади. Заместителю министра сообщили, что он арестован, забрали у него портфель и доставили в тюрьму Панкрац.

В час ночи в квартире Марголиуса прогремел дверной звонок. Дверь открыла горничная. Она сообщила хозяйке: «Там пять человек, и у них портфель доктора Марголиуса». Пришедшие сообщили Хеде об аресте мужа и показали ордер на обыск. Обыск длился до шести утра. На следующий день Хеда пыталась дозвониться до непосредственного начальника мужа, министра внешней торговли Антонина Грегора, до коллег Рудольфа. Услышав ее имя, все бывшие коллеги и друзья делали вид, что их нет на месте. Пытаясь добиться справедливости, она писала письма во все возможные инстанции. Ответ пришел только из канцелярии президента страны: «Дело вашего мужа будет изучено».

А тем временем в тюрьме полным ходом шла подготовка к спектаклю. К будущему показательному процессу над группой «заговорщиков» во главе с генеральным секретарем ЦК Компартии Чехословакии Рудольфом Сланским. Всего обвиняемых было 14 человек. Большинство – заместители министров обороны, госбезопасности, иностранных дел. Замминистра внешней торговли Рудольф Марголиус попал в их число. Из 14 обвиняемых только трое не были евреями.

Полный сценарий суда был написан заранее и переведен на русский язык. Он трижды переписывался с учетом замечаний советских советников, полковника МГБ Бесчастнова и его заместителя Бориса Есикова, присланных в Прагу для подготовки процесса. Только третья редакция была отправлена в Москву на утверждение. Получив «добро», следователи начали работать с обвиняемыми. Применяя, как будет сказано позднее в официальных документах, «методы физического и психологического давления». Обвиняемые должны были выучить вопросы судьи и свои ответы на них наизусть. Ежедневно проводились тренировки. Кроме того, для подстраховки все ответы были заранее записаны на магнитофон. Если бы в зале суда кто-то из обвиняемых попробовал отойти от сценария, ему отключили бы микрофон, а вместо него правильно бы ответила магнитофонная пленка.

Через две недели после ареста пришло первое письмо из тюрьмы. Рудольф Марголиус просил супругу не волноваться, уверяя, что все будет хорошо. Хеде разрешили свидание только 20 ноября, через десять месяцев после ареста мужа. Во время свидания Рудольф сказал ей, что она отлично выглядит, и попросил рассказать, как дела у сына. Потом добавил, что говорил с министром госбезопасности, тот обещал позаботиться об их семье. Рудольф попросил жену поменять сыну имя и найти ему нового отца. Затем они выкурили вместе последнюю сигарету – зажигалку подносил охранник.

Процесс

В день их последнего свидания начался процесс, продлившийся неделю. Процесс транслировался по чехословацкому радио. Первый радиоэфир начался так: «Представители рабочего класса, заполнившие зал суда, с отвращением, даже с глубоким презрением смотрели на лица обвиняемых, наемников империализма, чьи грязные планы были вовремя разоблачены». Подсудимые обвинялись в государственной измене, шпионаже, разглашении военной тайны и саботаже. Все они, по утверждению обвинителей, были агентами иностранных разведок – французской, английской и американской. Но особенно часто в зале суда звучали обвинения в сионизме и связях с Государством Израиль.

Бывший глава компартии Сланский признавался, что назначал на высокие посты сионистов, а те, в свою очередь, брали на работу других сионистов. А сионисты Чехословакии имели связи с сионистами капиталистических стран. Сланский также признавался, что злоупотреблял кампанией по борьбе с антисемитизмом, преувеличивая масштабы антисемитизма, и не вел борьбу с сионизмом. Он одобрял кампанию в прессе в поддержку Государства Израиль, хотя это – буржуазное государство, аванпост американских империалистов на Ближнем Востоке.

Во внешней торговле с сионистами, то есть с Израилем, обвинялся бывший замминистра внешней торговли Рудольф Марголиус. Он общался с израильскими дипломатами – агентами американской разведки. Он вредил внешней торговле, предпочитая заключать сделки с Западом, хотя в СССР то же самое можно было купить по более низким ценам. Тем самым вредил СССР и странам народной демократии. Он поддерживал проект закона о реституции, по которому имущество евреев, вернувшихся из концлагерей, а также не вернувшихся из них, должно было остаться в руках сионистов. Он назначал сионистские элементы в чехословацкие торгпредства за рубежом. Он брал кредиты у еврейских капиталистов в США, делал так, чтобы чехословацкая индустрия зависела от импорта сырья и оборудования, а на экспорт в США шли изделия легкой промышленности. Прибыль от этих внешнеторговых операций должна была достаться еврейским капиталистам в США, особенно эмигрантам из Чехословакии, которые должны были стать главными экспортерами, импортерами и посредниками в торговле с Чехословакией.

Марголиус и еще один замминистра внешней торговли Эжен Лебл обвинялись в том, что поддержали вредное предложение о помощи в строительстве завода карандашей в Палестине, куда планировалось передать оборудование с фабрики карандашей «Кох-и-нор» в Ческе-Будеевице. План якобы сорвали бдительные рабочие завода.

Адвокат Марголиуса Владимир Бартош заявил, что не может доказывать невиновность своего подзащитного, так как его вина полностью доказана прокурором и подтверждается признанием самого Марголиуса. Но все-таки Бартош просил суд учесть смягчающие обстоятельства. А именно – родители вырастили его в духе еврейского национализма и сионизма, сделав его космополитом, которого легко завербовали враги государства.

Суд приговорил 11 обвиняемых к смертной казни, а троих – к пожизненному заключению. Рудольф Марголиус перед казнью не сказал ни слова. Два с лишним года спустя Хеде выдали свидетельство о смерти мужа. Оно выглядело так: «Дата смерти – 3 декабря 1952 года. Дата выдачи документа – 5 января 1955 года. Род занятий покойного – заместитель министра. Причина смерти – удушение при повешении. Место захоронения – прочерк».

Еще 20 лет спустя Хеда узнала подлинное значение этого прочерка. Трупы повешенных были сожжены. Прах передали двум агентам госбезопасности. Шофер, который их вез, пошутил по этому поводу: «Впервые в мою машину влезло 14 человек. Нас трое и одиннадцать в коробке». На зимней дороге в пригороде Праги машина забуксовала. Прах высыпали под колеса, чтобы ехать дальше.

Вдова врага народа

После кошмарного судебного процесса Хеду Марголиус не брали на работу даже уборщицей, заявляя ей: «У нас высокие политические стандарты». Найти заработок ей помог старый приятель Павел Коваль. Она переводила книги с немецкого и английского, а он публиковал их под своей фамилией. В 1955 году Хеда вышла за Коваля замуж. За этот брак Павел Коваль поплатился работой. Тем временем наступала хрущевская оттепель, ситуация в стране потихоньку стала меняться. В 1963 году все осужденные по делу Сланского были реабилитированы. В 1968 году, во время «пражской весны», фальсифицированному судебному процессу была дана правдивая оценка, а Рудольф Марголиус награжден посмертно высшей наградой Чехословакии – Орденом Республики.

Иван Марголиус сумел покинуть Чехословакию вскоре после окончания школы, в 1966 году, и поселился в Англии. Павел Коваль, читавший лекции в Бостоне, после ввода советских войск в Чехословакию остался на Западе, Хеда переехала к нему. Она занималась переводами и написала несколько книг, самая известная из которых – автобиографическая «Под несчастливой звездой». В родную Прагу Хеда Марголиус-Коваль и ее второй муж вернулись только в 1996 году. В 2006 году скончался Павел, в 2010 году – Хеда.

У Рудольфа Марголиуса нет могилы. Мемориальная табличка в память о нем установлена на семейном захоронении на Новом еврейском кладбище в Праге. Это захоронение легко найти, оно сразу за могилой Франца Кафки. Есть что-то символическое в соседстве имен автора «Процесса» и жертвы одного из самых безумных и подлых судебных процессов XX столетия.