http://royallib.ru/book/yamamoto_tsunetomo/hagakure___sokritoe_v_listve.html
Ямамото Цунэтомо - Хагакурэ - Сокрытое в листве, скачать бесплатно книгу в формате fb2, doc, rtf, ht

Нобелевская премия Бориса Пастернака

Воспоминания сына

Среди событий, связанных со столетием Бориса Пастернака, особое место
занимает решение Нобелевского комитета восстановить историческую правду,
признав вынужденным и недействительным отказ Пастернака от Нобелевской
премии, и вручить диплом и медаль семье покойного лауреата. Присуждение
Пастернаку Нобелевской премии по литературе осенью 1958 года получило
скандальную известность. Это окрасило глубоким трагизмом, сократило и
отравило горечью остаток его дней. В течение последующих тридцати лет эта
тема оставалось запретной и загадочной.

Разговоры о Нобелевской премии Пастернака начались в первые послевоенные
годы. По сведениям, сообщенным нынешним главой Нобелевского комитета Ларсом
Гилленстеном, его кандидатура обсуждалась ежегодно начиная с 1946-го по
1950-й, снова появилось в 1957-м, премия была присуждена в 1958-м. Пастернак
узнавал об этом косвенно - по усилению нападок отечественной критики. Иногда
он вынужден был оправдываться, чтобы отвести прямые угрозы, связанные с
европейской известностью: <По сведениям Союза писателей, в некоторых
литературных кругах на Западе придают несвойственное значение моей
деятельности, по ее скромности и непроизводительности - несообразное...>

Чтобы оправдать пристальное внимание к нему, он сосредоточенно и страстно
писал свой роман <Доктор Живаго>, свое художественное завещание русской
духовной жизни.

Осенью 1954 года Ольга Фрейденберг спрашивала его из Ленинграда: <У нас идет
слух, что ты получил Нобелевскую премию. Правда ли это? Иначе - откуда
именно такой слух?> <Такие слухи ходят и здесь, - отвечал ей Пастернак. - Я
последний кого они достигают. Я узнаю о них после всех - из третьих рук... Я
скорее опасался как бы это сплетня не стала правдой, чем этого желал, хотя
ведь это присуждение влечет за собой обязательную поездку за получением
награды, вылет в широкий мир, обмен мыслями, - но ведь, опять-таки, не в
силах был бы я совершить это путешествие обычной заводной куклою, как это
водится, а у меня жизнь своих недописанный роман, и как бы все это
обострилось. Вот ведь Вавилонское пленение. По-видимому, Бог миловал - эта
опасность миновала. Видимо предложена была кандидатура, определенно и широко
поддержанная. Об этом писали в бельгийских, французских и западногерманских
газетах. Это видели, читали, так рассказывают. Потом люди слышали по ВВС,
будто (за что купил - продаю) выдвинули меня, но, зная нравы, запросили
согласия представительства, ходатайствовавшего, чтобы меня заменили
кандидатурой Шолохова, по отклонении которого комиссия выдвинула Хемингуэя,
которому, вероятно, премию и присудят... Но мне радостно было и в
предположении попасть в разряд, в котором побывали Гамсун и Бунин, и, хотя
бы по недоразумению, оказаться рядом с Хемингуэем>.

Роман <Доктор Живаго> был дописан через год. За его французским переводом
сочувственно следил Альбер Камю, нобелевский лауреат 1957 года. В своей
Шведской лекции он с восхищением говорил о Пастернаке. Нобелевская премия
1958 годе была присуждена Пастернаку <за выдающиеся заслуги в современной
лирической поэзии и в области великой русской прозы>. Получив телеграмму от
секретаря Нобелевского комитета Андерса Эстерлинга, Пастернак 29 октября
1958 года ответил ему: <Благодарен, рад, горд, смущен>. Его поздравляли
соседи - Ивановы, Чуковские, приходили телеграммы, осаждали корреспонденты.
Зинаида Николаевна обсуждала, какое ей шить платье для поездки в Стокгольм.
Казалось, все невзгоды и притеснения с изданием романа, вызовы в ЦК и Союз
писателей позади. Нобелевская премия - это полная и абсолютная победа и
признание, честь, оказанная всей русской литературе.

Но на следующее утро внезапно пришел К. Федин, который мимо возившейся на
кухне хозяйки поднялся прямо в кабинет Пастернака. Федин потребовал от
Пастернака немедленного, демонстративного отказа от премии, угрожая при этом
завтрашней травлей в газетах. Пастернак ответил, что ничто его не заставит
отказаться от оказанной ему чести, что он уже ответил Нобелевскому комитету
и не может выглядеть в его глазах неблагодарным обманщиком. Он также
отказался наотрез пойти с Фединым на его дачу, где сидел и ждал его для
объяснений заведующий отделом культуры ЦК Д.А. Поликарпов.

В эти дни мы ежедневно ездили в Переделкино. Отец, не меняя обычного ритма,
продолжал работать, он переводил тогда <Марию Стюарт> Словацкого, был
светел, не читал газет, говорил, что за честь быть нобелевским лауреатом
готов принять любые лишения. В таком именно тоне он написал письмо в
президиум Союза писателей, на заседание которого не пошел и где по докладу
Г. Маркова был исключен из членов Союза. Мы неоднократно пытались найти это
письмо в архиве Союза писателей, но безуспешно, вероятно, оно уничтожено.
Отец весело рассказывал о нем, заехав к нам перед возвращением в
Переделкино. Оно состояло из двадцати двух пунктов, среди которых
запомнилось:

<Я считаю, что можно написать <Доктора Живаго>, оставаясь советским
человеком, тем более, что он был кончен в период, когда опубликовали роман
Дудинцева <Не хлебом единым>, что создавало впечатление оттепели. Я передал
роман итальянскому коммунистическому издательству и ждал выхода
цензурованного издания в Москве. Я согласен был выправить все неприемлемые
места. Возможности советского писателя мне представлялись шире, чем они
есть. Отдав роман в том виде, как он есть, я рассчитывал, что его коснется
дружественная рука критика.

Посылая благодарственную телеграмму в Нобелевский комитет, я не считал, что
премия присуждена мне за роман но за всю совокупность сделанного, как это
обозначено в ее формулировке. Я мог так считать, потому что моя кандидатура
выдвигалась на премию еще в те времена, когда романа не существовало и никто
о нем не знал.

Ничто не заставит меня отказаться от чести, оказанной мне, современному
писателю, живущему в России, и, следовательно, советскому. Но деньги
Нобелевской премии я готов перевести в Комитет защиты мира.

Я знаю, что под давлением общественности будет поставлен вопрос о моем
исключении из Союза писателей. Я не ожидаю от вас справедливости. Вы можете
меня расстрелять, выслать, сделать все, что вам угодно. Я вас заранее
прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы. И
помните, все равно через несколько лет вам придется меня реабилитировать. В
вашей практике это не в первый раз>.

Гордая и независимая позиция помогала Пастернаку в течение первой недели
выдерживать все оскорбления, угрозы и анафематствования печати. Он
беспокоился, нет ли каких-нибудь неприятностей у меня на работе или у Лени в
университете. Мы всячески успокаивали его. От Эренбурга я узнавал и
рассказывал отцу о том, какая волна поддержки в его защищу всколыхнулась в
эти дни в западной прессе.

Но все это перестало его интересовать 29 октября, когда, приехав в Москву и
поговорив по телефону с О. Ивинской, он пошел на телеграф и отправил
телеграмму в Стокгольм: <В силу того значения, которое получило присужденная
мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться,
не примите за оскорбление мой добровольный отказ>. Другая телеграмму была
послана в ЦК: <Верните Ивинской работу, я отказался от премии>.

Приехав вечером в Переделкино, я не узнал отца. Серое, без кровинки лицо,
измученные, несчастные глаза, и на все рассказы - одно: <Теперь это все не
важно, я отказался от премии>.

Но эта жертва уже никому не была нужна. Она ничем не облегчила его
положение. Этого не заметили на общемосковском собрании писателей,
состоявшемся через два дня. Московские писатели обращались к правительству с
просьбой лишить Пастернака гражданства и выслать за границу. Отец очень
болезненно переживал отказ Зинаиды Николаевны, сказавшей, что она не может
оставить родину, и Лени, решившего остаться с матерью, и живо обрадовался
моему согласию сопровождать его, куда бы его ни выслали. Высылка
незамедлительно последовала бы, если бы не телефонный разговор с Хрущевым
Джавахарлала Неру, согласившегося возглавить комитет защиты Пастернака.
Чтобы спустить все на тормозах, Пастернаку надо было подписать согласованный
начальством текст обращений в <Правду> и к Хрущеву. Дело не в том, хорош или
плох текст этих писем и чего в них больше - покаяния или самоутверждения,
важно то, что написаны они не Пастернаком и подписаны вынужденно. И это
унижение, насилие над его волей было особенно мучительно в сознании того,
что оно никому не было нужно.

Прошли годы. Мне теперь без малого столько же, сколько было отцу в 1958
году. В Музее изобразительных искусств, в близком соседстве с которым отец
прожил с 1914 по 1938 год, 1 декабря 1989 года открылась выставка <Мир
Пастернака>. Посол Швеции господин Вернер привез на выставку диплом лауреата
Нобелевской премии. Медаль решено было торжественно вручить на приеме,
устраивавшемся Шведской академией и Нобелевским комитетом для лауреатов 1989
года. По мнению господина Вернера, мне следовало приехать в Стокгольм и
принять эту награду. Я ответил, что совершенно не представляю себе, как это
можно устроить. Он получил согласие Нобелевского комитета, посольство и
Министерство культуры в несколько дней оформили нужные бумаги, а 7-го мы с
женой летели в украшенном рождественскими колокольчиками самолете в
Стокгольм.

Нас встретил профессор Ларс Клеберг, известный своими работами по русскому
авангарду 20-х годов, и отвез в лучшую гостиницу города <Гранд отель>, где в
эти дни расположились со своими родственниками и друзьями нобелевские
лауреаты 1989 года. После легкого ужина, привезенного в номер, мы легли
спать.

Луч утреннего солнца, пробившись сквозь занавеси, разбудил меня, я вскочил и
увидел рукав морской лагуны, мосты, пароходы, готовые отчалить на острова
архипелага, на котором расположен Стокгольм. На другом берегу холмом
круглился остров старого города с королевским дворцом, собором и зданием
биржи, где Шведская академия занимает второй этаж, узкими улочками,
рождественским базаром, лавочками и ресторанчиками на всякий вкус. Рядом на
отдельном острове стояло здание парламента, на другом - ратуша, оперный
театр, и над садом шел в гору новый торговый и деловой город.

Мы провели этот день в обществе профессора Нильса Оке Нильсона, с которым
познакомились тридцать лет назад в Переделкине, когда он летом 1959 года
приезжал к Пастернаку, и Пера Арне Будила, написавшего книгу о евангельском
цикле стихотворений Юрия Живаго. Гуляли, обедали, смотрели великолепное
собрание Национального музея. Сотрудники газеты расспрашивали о смысле
нашего приезда.

На следующий день, 9 декабря, на торжественном приеме в Шведской академии в
присутствии нобелевских лауреатов, послов Швеции и СССР, а также
многочисленных гостей непременный секретарь академии профессор Сторе Аллен
передал мне Нобелевскую медаль Бориса Пастернака. Он прочел обе телеграммы,
посланные отцом 23 и 29 октября 1958 года, и сказал, что Шведская академия
признала отказ Пастернака от премии вынужденным и по прошествии тридцати
одного года вручает его медаль сыну, сожалея о том, что лауреата нет уже в
живых. Он сказал, что это исторический момент.

Ответное слово было предоставлено мне. Я выразил благодарность Шведской
академии и Нобелевскому комитету за их решение и сказал, что принимаю
почетную часть награды с чувством трагической радости. Для Бориса Пастернака
Нобелевская премия, которая должно была освободить его от положения
одинокого и гонимого человека, стала причиной новых страданий, окрасивших
горечью последние полтора года его жизни. То, что он был вынужден отказаться
от премии и подписать предложенные ему обращения в правительство, было
открытым насилием, тяжесть которого он ощущал до конца своих дней. Он был
бессребреником и безразличен к деньгам, главным для него была та честь,
которой теперь он удостоен посмертно. Хочется верить, что те благодетельные
изменения, которые происходят сейчас в мире, и сделали возможным сегодняшнее
событие, действительно приведут человечество к тому мирному и свободному
существованию, на которое так надеялся мой отец и для которого он работал. Я
передаю очень приблизительно содержание своих слов, поскольку не готовил
текст и слишком волновался, чтобы теперь точно его воспроизвести.

Торжественные церемонии 10 декабря, посвященные вручению премий 1989 года,
бессознательно связались в моем восприятии с Шекспиром и его Гамлетом. Мне
казалось, я понял, для чего была нужна Шекспиру скандинавская обстановка
этой драмы. Чередование коротких торжественных слов и оркестра, пушечные
салюты и гимны, старинные костюмы, фраки и платья декольте. Официальная
часть проходила в филармонии, банкет на тысячи участников и бал - в ратуше.
Тоска по средневековью чувствовалась в самой архитектуре ратуши, в
окружавших зал галереях, но живое веяние народного духа и многовековой
традиции звучало в студенческих песнях, трубах и шествиях ряженых, которые
по галереям спускались в зал, обносили нас кушаньями и сопровождали выход
короля и королевы, нобелевских лауреатов и почетных гостей.

Но среди этого пиршества глаза и слуха щемящей и за душу хватающей нотой
было появление но площадке широкой лестницы Мстислава Ростроповича. Свое
выступление он предварил словами: <Ваши величества, достопочтенные
нобелевские лауреаты, дамы и господа! На этой великолепном празднике мне
хочется напомнить вам о великом русском поэте Борисе Пастернаке, который при
жизни был лишен права получить присужденную ему награду и воспользоваться
счастьем и честью быть лауреатом Нобелевской премии. Позвольте мне как его
соотечественнику и посланнику русской музыки сыграть вам Сарабанду из сюиты
Баха d-моль для виолончели соло>.

Трагическим голосом Гамлетова монолога на Клавдиевом пире пела виолончель, в
бездонной музыке Баха звучала тоскующая боль гефсиманской ноты:

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

После банкета Ростропович и Галина Вишневская провели нас в гостиную, где
король с королевой принимали почетных гостей. Мы были представлены им и
обменялись несколькими дружественными словами. На следующее утро мы вылетели
в Москву.

Мой выбор: быть еврейкой.



"Спрашивать или не спрашивать..." - крутилось в голове у скромного, но сомневающегося прихожанина. Все-таки он решился и подошел к священнику. "Я бы хотел спросить Вас, что может послужить доказательством существования Бога?" - тихо, с оглядкой он задал свой вопрос. Ответ уважаемого духовного лица был удивительно прост: "ЕВРЕИ." Понимая, что прихожанин не еврей, и ничего не знает о древней истории евреев, священник решил рассказать ему, как этот народ выжил вопреки всему.

"Понимаешь, все народы, которым выпадал жребий быть народом без земли, попросту исчезали," - начал свой рассказ священник. "А евреи каким-то образом сохранились, пережив восемнадцать веков изгнания, всеобщей неприязни, гонений, а под конец – и попытку полного уничтожения всего народа. Как же еврейский народ мог выжить? Историки на этот вопрос ответа не дают. Они лишь констатируют факт, что народ выжил вопреки всему. Неверующие сочиняют по этому поводу различные теории. Эти теории до крайности неубедительны, потому что еврейская история – чудо и живое доказательство существования Бога. Ты даже себе не можешь представить, что, изгнав евреев из Иудеи, римляне запретили им возвращаться на родину. На протяжении веков в разных странах было немало попыток избавиться от этого народа – посредством массовых убийств или изгнания. Кончалось это всегда одинаково: евреи выживали, а их гонители исчезали. После восемнадцати столетий изгнания еврейский народ, ведомый горсткой храбрецов, достиг невозможного – вернулся на свою древнюю родину, возродив свое государство. Как бы то ни было, еврейский народ всегда остается живым доказательством существования Бога. Даже существует известное выражение: "Не столько евреи сохранили субботу, сколько суббота сохранила евреев," - закончил свой рассказ местный мудрец, надеясь, что прихожанин никогда не будет больше сомневаться....

Мы действительно выжили, и это не секрет, что в каждом поколении всегда были удивительно смелые люди, спасавшие нас. "Почему нас спасают?" - это один из самых трудных вопросов, которые обычно задают те, кого спасли. Для всех, кто посетил Яд-Вашем в Иерусалиме, знакома Аллея Праведников - тысячи вечнозеленых деревьев, каждое из которых посажено в честь человека, который спас хотя бы одного еврея: "Спасший душу одну, спас весь мир." Мы хотим знать и помнить поименно всех... Но больше всего мы хотим знать, ПОЧЕМУ эти люди, рискуя жизнью, спасали евреев.

Эта история началась почти 7 лет тому назад, когда Мэри Расселл (Mary Doria Russell), профессор антропологии, прочитала о жизни нескольких еврейских семей во время фашистской оккупации Италии в книге "Доброжелательность и предательство: Пять итальянских еврейских семей при фашизме" ("Benevolence and Betrayal: Five Italian Jewish Families Under Fascism"). Цифры и факты о еврейском подполье в окрестностях Генуи в дни нацистской оккупации Италии были почти невероятными: выжило 43 тысячи из 50 тысяч евреев. "Об этом должен узнать мир," - решила Мэри и начала писать о самом трудном, о спасении жизни. "Каждый мой роман начинается с главного вопроса, на который я бы хотела ответить. Начиная работать над этой книгой, я задала себе вопрос: "Почему в Италии, фашистской стране, был самый высокий процент выживания евреев в оккупированной нацистами Европе?"

Семь лет работы, поездки в Италию, интервью с людьми, которые пережили эти события, поиск архивных документов, работа над книгой, которая была представлена к Пулитцеровской премии 2005, - это всего лишь попытка ответить на этот трудный вопрос, ведь большинство людей не считали и не считают себя героями. Прочитав книгу о событиях того далекого времени, я решила поговорить с автором. Я не готовила никаких специальных вопросов, потому что хотелось разговора о мужестве. Я понимала, что это будет не простой разговор, потому что автор книги очень мужественная женщина. Во истину, мужественные люди как Мэри Расселл умеют принимать мудрые решения. Пять дат в жизни человека, а для Мэри - это пять мужественных решений, каждого из которых достаточно чтобы изменить жизнь многих людей: защита диссертации по антропологии, начало писательской карьеры, обращение в иудаизм, решение адоптировать ребенка, книга о спасении итальянских евреев.

"Быть евреем" - это мужественный выбор или наследственное бремя... Не часто, но люди задаются этим вопросом, особенно, когда события подталкивают к этому. Граф Чиано, министр иностранных дел и зять Муссолини, в 1937 году писал, что в Италии нет "еврейского вопроса." Доля смешанных браков среди евреев и неевреев была в Италии самой высокой в Европе - по переписи 1938 года она составляла 43,7 процентов. И несмотря на это, евреи были активной частью общества: Эрнесто Натан был мэром Рима с 1907-1913; Луиджи Луццатти спас итальянскую финансовую систему от краха в 1906 году; математику прославил великий учёный Туллио Леви Чивита; Чезаре Ламброзо был одним из лучших исследователей в области криминологии, психиатрии и антропологии; Энрико Ферми и Эмилио Сегре стали Нобелевскими лауреатами по физике. Принято считать, что итальянские евреи не расставались с Торой и томиком Данте. Для многих из них война изменило все, и прежде всего они стали неугодными еврееями.

Мэри, работая над книгой и беседуя с теми, кто пережил эти события, Вы заново открыли для себя и мира еврейскую общину Генуи, и наверное почувствовали что-то особенное, что дало возможность им пережить. Мы привыкли говорить о спасении одного или нескольких человек, в этом же случае были спасены тысячи. Может быть итальянские евреи владеют особенным секретом мужества....

Мэри: Да, это просто удивительно, когда понимаешь, что удалось спастись 43 000 евреев, что составляло 85% всей еврейской общины Италии. Надо сказать, что множество факторов сыграли роль в этом. Одна из причин того, что я написала книгу "Линия милосердия", и было желание описать весь маштаб ситуации. Одной из основных причин спасения, как Вы уже заметили, была интеграция и ассимиляция итальянских евреев в глубь итальянского общества, начиная с 1870 года после войны за объединение Италии. По уронии судьбы, в современных условиях американская еврейская община обеспокоена потерей уникальности в огромном обществе. Ассимиляция и смешанные браки стали основной проблемой еврейской общины Америки. В Италии все получилось наоборот. Невероятно, но когда нацисты вошли на территорию Италии, почти каждый еврей имел вокруг себя друзей или родственников среди католиков. Итальянские евреи не были столь изолированы и доступны на прямую. Итальянские евреи верили, что они должны быть свободными и уважаемыми гражданами в обществе, самое главное - это понимали католики-итальянцы. Получилось, что Италия восприняла оккупацию, как единая нация. Один из переживших сказал: "Одна половина Италии прятала другую. Каждый имел кого-то, кто был спятан. Прятать и спасать евреев не представляло никакого риска." Во всяком случае многие спасали евреев.

Многие не дожили до Победы. Из известных личностей погиб генерал Армандо Баки, адмирал Аугусто Капон, погибли видные раввины, венецианский Адольфо Оттоленги, генуэзский Риккардо Пачифичи, флорентийский раввин Натан Кассуто, врач по светской профессии, в тяжёлую минуту он сбросил медицинский халат и облачился в раввинское одеяние, чтобы поддержать флорентийскую общину.

Готовясь к разговору с Вами, я заглянула в ежемесячный журнал "Внутри Ватикана" ("Inside Vatican"), надеясь найти информацию о главном раввине Рима (1941год) Израиле Золли, которых родился в местечке Броды Львовской области. Длительное время он был профессором иврита в Университете Падуи. Неожиданно для меня статья заканчивалась словами: "Лучше не говорить о Золли, даже через 40 лет после его смерти." Как известно, его прятали в Ватикане во время нацистской оккупации. После окончания войны, он объявил, что он и его жена решили принять католическую веру. За ними последовала и их дочь. Этот шаг был глубоко осужден еврейской общиной, его имя навсегда было вычеркнуто из списка римских раввинов. Незадолго до смерти, он написал книгу автобиографических размышлений "Перед рассветом" (Before the Dawn). Много лет его дочь отказывалась от каких-либо интервью, но несколько лет тому назад, в восьмидесятилетнем возрасте, она сказала о своем отце: "Мой отец никогда не переставал быть евреем." Как можно оценить его поступок? Что это - предательство или благодарность спасителям? Я специально задаю этот вопрос Вам, понимая, что Вы решили принять иудаизм, как религию.



Мэри: Что касается меня, то я бы хотела, чтобы люди уважали мое решение, и конечно, я уважаю тех, кто принял подобное решение в жизни. Мое сердце переполняется скорбью, когда теряются человеческие жизни, особенно евреев, потому что, многие еще не понимают всего духовного богатства этой нации. Я могу сказать только одно о поступке Золли.... Мы не имеем права усуждать решения тех, кто был бесчеловечно унижен в те далекие дни. Многие пережившие, особенно те, кто приехали в Америку после войны, изменили свои имена. Одной из причин были дети, которые не должны были пережить все ужасы прошлого. Были ли правы родители? Наверное, да. Они приняли это решения, основываясь на ужасном опыте. Я всегда думаю о них, что еврейство для них было отравлено ядом нечеловеческой ненависти. К примеру, бывший министр иностранных дел США Маделин Олбрайт. Ее родители посчитали, то быть еврейкой слишком опасно. Сенатор Джорж Аллен узнал о своих еврейских корнях только недавно. Его мама держала это в секрете, понимая, что ее дети будут сохранены если они не будут знать о своем еврействе. Самым трудным для меня были слова его мамы после того, как она рассказала ему правду: "Я думаю, что ты будешь ненавидеть меня." Я почти расплакалась. Трудно и почти невозможно представить, что можно ненавидеть самого близкого человека только за то, что ты - еврей.

Мудрецы учили, что мужество больше проявляется не в том, чтобы затеять драку, а в том, чтобы уметь избежать ее. Как избежать драки перед чудовищным нацистским монстром? Через много лет мы ищем правильные слова, чтобы описать мужество, героизм, риск этих людей, многие из которых по сей день не считают себя героями. "Если можешь помочь, ты должен помочь" - гласит итальянская поговорка, и они помогали, пряча в маленьких селениях большие еврейские семьи. Их действия были тихим протестом против бесчеловечности. Итальянский еврей, прекрасный ученый-химик, писатель Примо Леви, бывший узник Освенцима и участник Итальянского сопротивления, написавший одну из первых книг об Освенциме "Человек ли это?" (1947), написал: "Всему поколению, и "арийцам" и евреям не приходила мысль, "что фашизму можно и должно сопротивляться." О смелых людях того времени он писал: "Вышли из тени люди, которых фашизм не согнул." В вашей книге один из героев определяет знаменитую формулу спасения: "Среди темных нитей, из которых Бог ткет ковер для нас, всегда будет одна нить, нить милосердия." Можно ли считать, что милосердие стало формой спасения и сопротивления? Именно милосердие разделило людей и дало силу сохранить жизнь другим. Мужество и милосердие... Возможен ли этот союз?

Мэри: Я думаю, что в те дни решения, какие бы они не были, принимались настолько быстро, что через года, мы просто не можем понять, что они сделали. Одно могу сказать, сила воли и слабость были воспитаны в них задолго до этих трагических событий. Эти качества только проявились в столь трудный момент.

Когда говорят о мужестве, то сразу же подразумевают что-то связанное с мужским началом. Иногда даже кажется, что мужественными могут быть только мужчины. Может ли "слабый" безоружный пол быть мужественным... Это не праздный вопрос, потому что 50 лет история умалчивала еще об одном и единственном факте сопротивления нацистской идеологии.

Берлин. Март 1943 года. Несколько тысяч евреев, собранных в пересылочном лагере на улице Роз (Розенштрассе, 2-4) для отправки в лагеря смерти, были отпущены на свободу. Более того, двадцать пять евреев, которых уже депортировали в Освенцим, через две недели были возвращены в Берлин и тоже получили свободу. Даже сейчас в это трудно поверить, но власть должна была уступить настойчивым требованиям женщин, которые в течение двух недель выходили на Розенштрассе и требовали вернуть им мужей, отцов и детей. Все женщины были немками, все мужчины - евреями. Своей стойкостью эти женщины спасли своих супругов. Мы не можем спросить этих женщин, почему они пошли на этот шаг, но я хотела бы знать Ваш секрет женского мужества. Этого так не хватает молодым.

Мэри: Никогда не стой в стороне, когда жизнь требует от тебя быть добрым и отважным.

Годы проходят и все чаще молодые люди задаются философскими вопросами, которые были незнакомы для тех, кто прошел через ад Второй Мировой. Недавно в Париже вышел в свет роман Джонатана Литтеля "Из лучших побуждений" ("Les Bienveillantes"). Сам автор, американский еврей, задал себе вопрос: “А кем стал бы я, родившись в Германии в 1913 году, а не в США в 1967-м?” Повествование ведется от первого лица бывшим эсэсовцем, который хладнокровно вспоминает о своем участии в массовых казнях. Главный герой твердо уверен, что ему "не в чем оправдываться". К концу романа автор приходит к мнению, "что мы не всегда выбираем наши жизни". Поддерживаете ли это мнение?

Мэри: Я не поддерживаю мнение автора романа. Мы сами выбираем то, что дорого для нас и то, ради чего мы готовы пожертвовать нашу жизнь. В России говорят, скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты. Я бы хотела сказать, покажи мне, что ценно для тебя, и я скажу какой жизнью ты живешь. Что мы ценим: власть, богатство, правосудие, славу, красоту, поведение своих детей... Этот список бесконечен. Разные люди выбирают свои ценности, особенно в состоянии кризиса.

Заканчивая беседу, я хотела бы рассказать, об одном моменте в Вашей жизни. Для каждого человека такие решения даются нелегко, но Вы и в этот момент оказались мужественной. Один из корреспондентов спросил Вас о том, как Вы стали писательницей. Ваш ответ был прост: "У меня не было работы. Мне была предложена должность профессора в Университете канадского города Калгари. Это была прекрасная работа, я не могла желать ничего лучшего. Но один из преподавателей кафедры этого университета пригрозил подать в суд, за то, что работа была предложена мне, американскому профессору. Заведующий кафедры позвонил мне, сообщив эту неприятную новость. Я сразу поняла, что для меня лучше отказаться от этой должности. После этого я начала писать, сначала техническую литературу, а потом и художественную." В действительности мужество подвергается испытанию, когда мы в меньшинстве. Как мне кажется, Вы часто в своей жизни оказываетесь в меньшинстве, и всегда принимаете правильные решения. Что помогает Вам?

Мэри: Со временем я поняла, что большинство людей предпочитают следовать за лидером. Человеческим поведением можно управлять: доброта, так же как и преступление, может стать стандартом поведением. Конечно, все зависит от лидеров. О себе могу сказать, что я хрупкая женщина, но я никогда не боюсь толпы, даже, когда в толпе много горячих мужчин, которые готовы драться или напасть на человека. В душе каждый из них желает, чтобы кто-то вышел из толпы и сказал: "Все. Достаточно." И я всегда была тем человеком, кто принимал решение остановить толпу.

Свою статью я хочу закончить стихами о мужестве, надеясь, что мужество может быть стандартом в жизни многих людей.



ИМЕЙТЕ МУЖЕСТВО

Имейте мужество Творить,
Когда вокруг ни зги ни видно.
Имейте мужество Любить,
Когда и больно, и обидно.
Имейте мужество Гореть,
За дело правое сражаться,
Имейте мужество Терпеть,
Финального свистка дождаться.
Имейте мужество Прощать,
Ко грязи зла не прикасаться,
Имейте мужество Отдать,
И вам сторицею воздастся. (Нечаева С.Я.)

В заключении мне хочется поблагодарить Мэри Расселл за помощь в создании статьи и пожелать успехов во всем. Все фотографии предоставлены специально для этой статьи. Если у Вас возникли вопросы или предложения, пожалуйста, напишите info@allastar.net

http://www.youtube.com/watch?v=Tz4BuwwQ6VY

"Лазарь Гинзбург ибн Хоттаб, или Шлимазл бессаме мучо…"

Эту книгу знаменитого советского писателя Лазаря Гинзбурга, читал каждый из вас. Если и не читал, то уж точно смотрел одноименное кино. Даже если не смотрел, то слышал название. Речь о «Старике Хоттабыче».
Не заметили никаких неточностей? Нет? Фамилия автора не смутила? Что ж, продолжим.
Спросите любого русского человека: «Знаете ли вы. кто такой Хоттабыч?» Ответ будет утвердительный, не сомневайтесь.
Некоторые даже вспомнят полное имя старика. Дескать, Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб. Кто-то поведает подробности сказочного повествования.
Кто-то будет осведомлен о заимствовании сюжета сказки у английского писателя Томаса Энсти Гатри, писавшего под псевдонимом Ф. Энсти… Но, нас эта повесть интересует в несколько другом аспекте. В эзотерическом, так сказать. Стоит покопаться в тексте «Хоттабыча» внимательнее, всплывает множество «нюансов», о которых хочется рассказать подробнее.
Итак, начнём с фамилии автора на обложке книги – Лагин. Лазарь Лагин. По одной версии, составление первых букв имени и настоящей фамилии. ЛАзарь ГИНзбург. Наиболее распространенный вариант...
Есть вторая вариация. Была, дескать, у Лазаря невеста, которую звали Галя. Стало быть, он, Лазарь, был «галин». Анаграмма. Перестановка букв.
Но есть и третья версия! В 1936 году писателю Гинзбургу исполнилось 33 года. Теперь напишем цифры буквами. «Ламед» (30) и «гимел» (3). Читаем – «лаг»…
Сразу понятно – всё, ох как непросто…
Далее, перейдя непосредственно к произведению, дотошно вчитываясь в текст «Хоттабыча», мы обнаружим удивительные вещи. Старик из бутылки, точнее – джин из глиняного кувшина, хоть и одет изначально в арабские одежды, бормочет свои заклинания… на еврейском языке! Читаем первый вариант книги.
«Вместо ответа Хоттабыч, кряхтя, … вырвал из бороды тринадцать волосков, мелко их изорвал, выкрикнул какое-то странное слово «лехододиликраскало»…».
Меня удивляет, почему это пропустила цензура! И почему Лагина не посадили в 37-ом, когда была опубликована эта сказка? Вы знаете значения этого заклинания?
Неудивительно. Это же известнейший еврейский гимн, который ортодоксальные иудеи поют перед каждой субботой! «Лехо доди ликрас кало, пней шабес некабело». Что означает «иди, мой друг, навстречу невесте, встретим лик Субботы». Это вам не какой-то там «трах-тибидох-тах-тах», которого, кстати, нет в тексте.
Впрочем, люди «в штатском» приходили с ордером на арест в дом Лагина чуть ли не каждый день (ордер был действителен только в течение суток). Но Лазаря дома не было. Он был в длительных командировках. То на Крайнем Севере, плавал на ледоколе возле Шпицбергена. То в Средней Азии… Это его и спасло. А точнее, спас лично Фадеев, тогдашний глава советских писателей. Отплатив, таким образом, добром за добро, ведь когда-то именно Лагин распознал писательский талант Фадеева.
Но, вернёмся к Хоттабычу. Какая такая «невеста» упоминается в этом «странном слове»? Ведь главному персонажу Вольке всего… Да, нет же! В первом издании чётко говорится – Вольке Костылькову 13 лет. Это значит, что тот уже достиг совершеннолетия, с еврейской точки зрения. А, может, это упоминавшаяся витебская Галя?
Хотя, в иудейской традиции невестой называют Субботу.
[image: (640x480, 78Kb)]
В кинотеатре рассерженный Хоттабыч вспоминает, что он настолько могущественный джин, что с ним «ничего не мог поделать сам Сулейман ибн Дауд». Кто такой этот Сулейман? Всё просто – царь Соломон. Шломо бен Давид. Соломон, как известно, носил кольцо с надписью «всё пройдёт». И кольцо это повелевало джинами. Помните, как гонялся Хоттабыч за иностранцем Ванденталлесом, думая, что тот владеет заветным кольцом?

– Да позволено будет мне узнать, что ты, о бриллиант моей души, подразумеваешь под этим неизвестным мне словом «балда»? – осведомился с любопытством старик Хоттабыч. Волька от смущения покраснел, как помидор.– Понимаешь ли… как тебе сказать… э-э-э… ну, в общем, слово «балда» означает «мудрец».
Нужно заметить, что над этой фразой я тоже смеялся. В детстве. Но, оказывается, смеялся последним автор. И вот почему.
По-еврейски «баал дат» означает… правильно, «мудрец»! Не соврал Волька Костыльков! Этого не знали только советские партийные идеологи.
Всё это цитирование объясняется просто. Детство писателя Гинзбуга прошло в Витебске, местечке, где до революции на 17 христианских церквей приходилась 51 синагога. Здесь же, в Витебске, он окончил хедер. Отсюда нужно искать корни Хоттабыча и его иудейских высказываний.
Перечитайте «Старика Хоттабыча» и задайте себе вопросы: кто такой царь джинов Джирджим ибн Реджмус? почему его тётку зовут Икриша? что означает название королевства Бенэм и города Сокке?
Прочитав другие произведения Лазаря Лагина, мы лишь утвердимся в правильности наших суждений – иудейские названия сплошь и рядом. Например, в романе «Патент АВ»: город Бакбук переводится с иврита «бутылка», персонаж Эдуф – «раб», другой персонаж Цфардейа – «лягушка»… И т.д.
За это произведение Лагин получил, кстати сказать, Сталинскую премию. И это в то время, когда происходит борьба с космополитами! И уже осуждены и даже расстреляны Бронштейн, Розенфельд и Аронов, которых мы знаем под фамилиями Троцкий, Каменев, Зиновьев.
Неудивительно, что не раскусили борцы за «правильную» идеологию еврейских насмешек Гинзбурга. К тому времени все советские писатели имели благозвучные фамилии. Штейнкман стал Михаилом Светловым. Фридлянд – Кольцовым. Гликберг переродился в Сашу Черного. Зильбера мы помним как Вениамина Каверина, создателя «Двух капитанов».
Вот и уроженец Витебска Гинзбург вошёл в историю как Лазарь Лагин, автор детской сказки «Старик Хоттабыч», которая, говоря словами своего героя-джинна, всего лишь «удивительная история, которая, будь она написана иглами в уголках глаз, послужила бы назиданием для поучающихся».

Дмитрий Рубаник, Витебск

--Очень интересно и неожиданно





Пушкин и Троцкий



Лев АННИНСКИЙ, обозреватель журнала "Родина"
Родственники?
Этой осенью я участвовал в телепрограмме А. Гордона, где в прямом эфире обсуждался "еврейский вопрос".
По этому поводу мой старый знакомец и коллега литератор Владимир Козаровецкий прислал следующее письмо:

"Лев, я видел в программе А.Гордона по НТВ передачу по "еврейскому вопросу " с твоим участием - и немало позабавился. Ты раз десять (один раз. - И.A.) повторил во время вашего разговора, что Троцкий не хотел быть евреем, ссылаясь на фразу, сказанную им еврейской делегации, когда она пришли просить защиты от большевиков:
"Скажите тем, кто вас послал, что я не еврей ".
Между тем фразу эту надо понимать не в переносном, а в прямом смысле:
Троцкий действительно не был евреем, фамилия Бронштейн была фамилией приемных, родителей его отца.
Лев Троцкий был прямым потомком Пушкина по внебрачной линии, он знал, почему его старшего брата и сестру назвали Александром и Ольгой (это исследовал и об этом писал недавно умерший пушкинист Александр Лацис). Дитя любви Пушкина и польки Анжелики Дембинской было отправлено в семью Раевских; Н.Н.Раевский-младший (Пушкин о нем в письме к брату Льву 8 сентября 1820 года: "Ты знаешь нашу тесную связь и важные услуги, для меня вечно незабвенные ") поручил французу Фурнье отвезти ребенка в их южное имение под Полтавой, где полковой священник исполнил обряд и выписал метрическое свидетельство. Мальчику присвоили фамилию матери и предположительно назвали, в честь крестного отца, Л.В.Дубельта, Леонтием. В дальнейшем "Фурнье присматривал за воспитанием, и посему ребенок неплохо выучил французский язык " (А.Лацис).
Леонтий Дембинский страдал подагрой, к концу жизни Раевского стал его секретарем и читал умирающему французские книги. У вдовы генерала было две кузины: с одной из кузин у Дембинского состоялся роман, и около 1846 года она родила ребенка, которого, как было принято поступать с незаконнорожденными детьми дворян, отдали в надежную, непьющую - еврейскую - семью.

В доме Давыда Леонтьевича Бронштейна, на хуторе Яновка, куда он со своей семьей приехал из Грамоклеи (с юга Полтавской губернии) не говорили ни на иврите, ни на идише, религиозных обычаев не соблюдали, по субботам работали.

Младшего сына Давыда Леонтьевича назвали Львом. У Льва Давидовича Бронштейна, как и у Пушкина, случались беспричинные обмороки; как и у Пушкина, у Троцкого был нервный тик в левом углу рта (Пушкин не грыз ногти, как думали некоторые, а прикрывал свой нервный тик, держа у уголка рта то карандаш, то перо, то просто закрывая его рукой); были и другие совпадения наследственных признаков: подагра, близорукость, желудочно-кишечные неприятности, - но первые два, вместе с беспредельной любовью к слову, - решающие.

Неосторожность С.Тессена и Б.Модзалевского, озвучивших эту информацию кому-то из своих друзей после выхода в Париже автобиографии Троцкого "Моя жизнь", и привела их к гибели: Гессена в 1937 году насмерть сбила машина на одной из центральных площадей Ленинграда ("Машина гонялась за ним, как за мухой"), а Модзалевский "выпал " из поезда Москва-Ленинград. Не исключено, считал Лацис, что и смерть Б.В.Томашевского в 1945 году (прекрасный пловец, он "утонул") не случайна и что он тоже стал жертвой избыточной информированности о жизни поэта, биография которого была канонизирована и всегда тщательно охранялась (и охраняется до сих пор) от нежелательных трактовок и ассоциаций, - чему косвенно способствуешь и ты.
Вл. Козаровецкий

P.S. Чтобы сказанное не показалось тебе досужей выдумкой: я - председатель комиссии по литературному наследию А.Лациса. В.К."

Я думаю, читателям, даже и не продвинутым в глубины и тонкости пушкинистики, будет интересно познакомиться с гипотезой о родстве великого поэта и великого революционера - безотносительно к тому, какая кровь: негритянская, еврейская, польская или русская - текла в их жилах. Национальная принадлежность - это все-таки не столько голос крови, сколько голос сознания, это выбор, решение, осознанный акт. Если Троцкий заявлял, что он не еврей, значит, он не еврей, и лучше всего с этим примириться. Это тем более разумно, что еврейская принадлежность имеет в представлении многих людей какой-то мистический отсвет и вызывает чрезмерно острые эмоции.
Писатель Юрий Нагибин, например, всю жизнь надеялся, что он еврей, а на старости лет выяснил, что он русский, и был разочарован.

Тут, я думаю, можно издать вздох облегчения: теперь Троцкому незачем отвечать в качестве еврея за все то,
что он натворил в качестве революционера.

С чем можно поздравить евреев, русских, а также всех,
кто интересуется подробностями отечественной истории.

Код для вставки в блог:

Смерть, любовь и мужчины Елены Майоровой emikhaylova.ru Эта книга о жизни, творчестве, любви и смерти актрисы Елены Майоровой. Женщины, которая сожгла свою судьбу 23 августа 1997 года. Она не дожила до сорока лет и наверняка не сыграла самых главных своих ролей – ролей настоящей, редкой, характерной актрисы. Она не узнала о том, что ее муж – известный художник Сергей Шерстюк – тяжело болен. Пройдет девять месяцев, и он отправится в тот же далекий путь – в смерть, за любимой. Гибель Елены Майоровой потрясла и шокировала общество. Все, кто в какой-то степени сталкивался с ней, вспоминают о том, что ее поведение бывало экстравагантным, о том, что она бывала то слишком замкнутой, то слишком откровенной. И все приобретает особенный смысл. В сенсационном расследовании Натальи Радько названы имена тех, кто был причастен к этим событиям. Опубликовано: 21.02.11

Однажды, профессор на одной из лекций представил нам новенькую. В этот момент я почувствовала легкое прикосновение к своему плечу. Оглянувшись, я увидела маленькую сухонькую старушку, улыбающуюся мне так открыто, что невольно улыбка озарила и мое лицо. - Привет, красавица, меня зовут Роза и мне 87 лет, - сказала она. - Могу я присесть рядом? - Я заулыбалась и подвинулась, чтобы уступить ей место. - Конечно, присаживайтесь. Могу я узнать, что привело Вас в университет в столь невинном возрасте? - мне вдруг захотелось шутить. - Я здесь, чтобы встретить богатого мужа и нарожать ему кучу детей, - подмигнув мне, парировала старушка.- А если серьезно? - Роза нравилась мне все больше и больше. Меня заинтересовали мотивы появления здесь этой весьма пожилой женщины. - А если серьезно... Я всегда хотела получить высшее образование, и вот я здесь, - ответила Роза. После лекций мы отправились в студенческую столовую и вместе пообедали. С этого дня мы на протяжении трех месяцев обедали вместе. Роза стала душой компании почти всех студенческих тусовок. Все студенты охотно общались с ней, ни разу не высказав своей неприязни. В конце семестра мы пригласили ее произнести речь на выпускном вечере. Когда она шла к трибуне, листки со шпаргалками выпали из ее рук. Смутившись, Роза попыталась подобрать их, но собрала далеко не все листочки. - Прошу прощения, я стала такой рассеянной.. Ради мужа я бросила пить пиво, поэтому от виски я пьянею значительно быстрее, - пошутила она. - Я уже не соберу шпаргалки, поэтому позвольте просто сказать мне, что я думаю. - Пока затихал смех, она прокашлялась и начала свою речь: - Мы не перестаем играть, потому что мы взрослеем. Мы взрослеем, потому что перестаем играть. Есть всего лишь несколько составляющих Вашего успеха, молодости и счастья. Вы должны улыбаться и каждый день находить что-то смешное в жизни. Вам необходима мечта. Когда Вы перестаете мечтать - Вы умираете. Вокруг нас столько людей, которые мертвы и они даже не догадываются об этом! Есть огромная разница между старением и взрослением. Если Вам 19 лет и Вы целый год будете валяться на диване и ничего не делать - Вам станет 20. Если я проваляюсь на диване целый год и ничего не буду делать - мне исполнится 88. Нет ничего сложного в том, чтобы стать старше. Нам не нужен талант или дар для того, чтобы постареть. Дар в том, чтобы открыть новые возможности для себя в переменах. Не жалейте ни о чем! Старые люди обычно не сожалеют о сделанном, они скорбят о том, чего они не успели сделать. Боятся смерти только те, в ком есть много сожаления. Закончив свою речь фразой "с уважением, Роза", старушка вернулась на свое место. Мы все молчали, переваривая услышанное. Через год Роза получила высшее образование, о котором она так долго мечтала. А еще через неделю она тихо умерла во сне. Более двух тысяч студентов пришло на ее похороны, в память о том, что эта маленькая светлая женщина научила их быть теми, кем они могут и хотят быть. Запомните: старение - неизбежно. Взросление - выборочно. Автор неизвестен.
Однажды, профессор на одной из лекций представил нам новенькую. В этот момент я почувствовала легкое прикосновение к своему плечу. Оглянувшись, я увидела маленькую сухонькую старушку, улыбающуюся мне так открыто, что невольно улыбка озарила и мое лицо.
- Привет, красавица, меня зовут Роза и мне 87 лет, - сказала она. - Могу я присесть рядом? - Я заулыбалась и подвинулась, чтобы уступить ей место.
- Конечно, присаживайтесь. Могу я узнать, что привело Вас в университет в столь невинном возрасте? - мне вдруг захотелось шутить.
- Я здесь, чтобы встретить богатого мужа и нарожать ему кучу детей, - подмигнув мне, парировала старушка.- А если серьезно? - Роза нравилась мне все больше и больше. Меня заинтересовали мотивы появления здесь этой весьма пожилой женщины.
- А если серьезно... Я всегда хотела получить высшее образование, и вот я здесь, - ответила Роза.
После лекций мы отправились в студенческую столовую и вместе пообедали. С этого дня мы на протяжении трех месяцев обедали вместе. Роза стала душой компании почти всех студенческих тусовок. Все студенты охотно общались с ней, ни разу не высказав своей неприязни.
В конце семестра мы пригласили ее произнести речь на выпускном вечере. Когда она шла к трибуне, листки со шпаргалками выпали из ее рук. Смутившись, Роза попыталась подобрать их, но собрала далеко не все листочки.
- Прошу прощения, я стала такой рассеянной.. Ради мужа я бросила пить пиво, поэтому от виски я пьянею значительно быстрее, - пошутила она. - Я уже не соберу шпаргалки, поэтому позвольте просто сказать мне, что я думаю. - Пока затихал смех, она прокашлялась и начала свою речь:
- Мы не перестаем играть, потому что мы взрослеем. Мы взрослеем, потому что перестаем играть. Есть всего лишь несколько составляющих Вашего успеха, молодости и счастья. Вы должны улыбаться и каждый день находить что-то смешное в жизни. Вам необходима мечта. Когда Вы перестаете мечтать - Вы умираете. Вокруг нас столько людей, которые мертвы и они даже не догадываются об этом! Есть огромная разница между старением и взрослением. Если Вам 19 лет и Вы целый год будете валяться на диване и ничего не делать - Вам станет 20. Если я проваляюсь на диване целый год и ничего не буду делать - мне исполнится 88. Нет ничего сложного в том, чтобы стать старше. Нам не нужен талант или дар для того, чтобы постареть. Дар в том, чтобы открыть новые возможности для себя в переменах. Не жалейте ни о чем! Старые люди обычно не сожалеют о сделанном, они скорбят о том, чего они не успели сделать. Боятся смерти только те, в ком есть много сожаления.
Закончив свою речь фразой "с уважением, Роза", старушка вернулась на свое место. Мы все молчали, переваривая услышанное.
Через год Роза получила высшее образование, о котором она так долго мечтала. А еще через неделю она тихо умерла во сне. Более двух тысяч студентов пришло на ее похороны, в память о том, что эта маленькая светлая женщина научила их быть теми, кем они могут и хотят быть.
Запомните: старение - неизбежно. Взросление - выборочно.

Автор неизвестен.