Пророчества Черной Марии
О французской предсказательнице Марии-Анне Аделаиде Ленорман в свое
время ходило множество слухов и легенд, ее имя не забыто и до сих пор.

«Вы будете коронованы, станете купаться в лучах славы и роскоши, но на
сороковом году забудете, что вашу избранницу вам послало само
провидение, и покинете ее. Это и будет началом вашего конца. Умрете вы
в страдании и одиночестве, все отрекутся от вас» — так знаменитая
парижская гадалка мадемуазель Ленорман предсказала судьбу молодому
офицеру артиллерии Наполеону Бонапарту.

Она никогда не была красавицей — Мария Анна Аделаида Ленорман,
родившаяся в семье торговца тканями в мае 1772 года. Одна нога короче
другой, плечи перекошены. Увидев уродливую новорожденную, с густыми
черными волосами и полным зубов ртом, мать в ужасе отшатнулась. Cо
временем супруги Ленорман стали замечать, что их дочь прекрасно
ориентируется в темноте, видит сквозь стены и способна слышать мысли
окружающих ее людей. Даже для городка Алансон, что в Нормандии, где,
по преданию, когда-то проходили шабаши ведьм, а позже довольно
часто рождались девочки со сверхъестественными способностями, это
было слишком. Поэтому от греха подальше малютку отправили в приют при
женском монастыре. Чадолюбивые бенедиктинки не очень-то благоволили к
странноватой черноволосой девчушке, пока она не сразила их наповал,
предсказав матери-настоятельнице скорое возвышение, богатство и
дальнюю дорогу. Не прошло и двух месяцев, как настоятельница
возглавила богатое аббатство, которое находилось под покровительством
самой королевы.


В шестнадцать лет Мария оставила монастырь, перечитав все книги по
нумерологии, магии, эзотерике и другим тайным знаниям, по странной
прихоти судьбы пылившиеся в монастырской библиотеке. По одной из
версий, к гаданию на картах ее приохотила одна цыганка, от которой
Мария и получила в подарок старую колоду карт. По другой — эту колоду
она случайно обнаружила дома, когда вернулась после обучения в
монастыре. Ей показалось, что карты шевелятся. Она стала перебирать
их: одна была теплее, другая — холоднее. Потом все более
отчетливо она стала видеть образ каждой карты: живые лица незнакомых
людей, в которых угадывались их судьбы... Никто не знает — ЧТО это
было и КАК ей удавалось прозревать будущее. Доподлинно известно только
одно — никакой особенной системы гадания у Ленорман вообще не было.
Мария читала карты одним только ей ведомым способом, используя все
данные ей судьбой необыкновенные способности. Она гадала по цветам,
запахам, даже по форме головы, использовала нумерологию, хрустальные
шары, хиромантию. Но только карты были самыми
верными и постоянными спутницами всю ее достаточно долгую жизнь.

В Алансоне Мария не задержалась и отправилась на заработки в Париж,
устроилась там в модный магазин тканей. Очень скоро к уродливой
продавщице стала выстраиваться очередь из желающих погадать — все
предсказания хромоножки сбывались с пугающей точностью. Слухи о
необычной гадалке дошли и до Версаля. Летом 1788 года девицу Ленорман
привезли во дворец по приказу ее величества королевы Марии-Антуанетты,
жаждавшей узнать свою судьбу. Разложив карты, испуганная гадалка
прошептала: «Вам осталось жить несколько лет, ваше
величество. Вас ждет гильотина». История умалчивает о том, поверила
Мария-Антуанетта предсказанию или нет. Тогда ни королева, да и никто
при дворе и не думал, что спустя год начнется Великая французская
революция. А еще через четыре года стриженая голова ее величества
будет плавно отделена от царственного тела острым ножом гильотины.
Незадолго до этого, в январе 1793 года, казнят ее мужа, короля Франции
Людовика ХVI.

В том же 1793 году к Ленорман, которая вот уже три года работала в
собственном гадальном салоне на Рю де Турнон, пришли три великих
королевских ниспровергателя, три виднейших деятеля Французской
революции — Марат, Робеспьер и Сен-Жюст. Диктаторов тоже интересовало
будущее, и всем троим гадалка предсказала насильственную смерть. «Вы
будете первым», — объявила она Марату. Робеспьер и Сен-Жюст в
негодовании повернулись, чтобы уйти, и услышали вслед зловещие слова:
«Никого из вас не украсит отсечение головы». Через несколько
месяцев пламенного трибуна Марата заколола в собственной ванне
фанатичка Шарлотта Корде, а спустя год Робеспьер и Сен-Жюст были
обвинены в государственной измене и вскоре казнены. После тех кровавых
событий Марию Ленорман стали называть Черной Марией.

Сбывшиеся предсказания лишь добавили ей популярности. Однажды в салон
Марии заглянули две дамы. Тереза Тальен хотела узнать, выйдет ли она
когда-нибудь замуж за достойного человека. Ленорман предсказала ей
княжеский титул и страстную любовь. Тереза недоверчиво хмыкнула. «А в
ваших руках, сударыня, — гадалка повернулась к подруге Терезы,
генеральской вдове Жозефине Богарне, — скоро будет судьба всей страны.
Вы полюбите человека, который сделает вас императрицей. Но этот брак
не принесёт счастья вам обоим. Всё закончится
разводом. Вскоре после этого вы умрёте», — произнесла она спокойно и
веско. «Это слишком похоже на насмешку», — подумала Жозефина. У нее
было двое детей и мало надежд. Однако всего лишь через год, в марте
1796 года, в парижской мэрии будет заключен брак между молодым
дивизионным генералом Наполеоном Бонапартом и Жозефиной де Богарне.
Через три года генерал станет первым консулом, сосредоточив в руках
всю власть в стране, а еще через пять лет Наполеон объявит себя
императором и вместе с супругой будет коронован в соборе
Парижской Богоматери.

Все это время Жозефина не забывала о предсказании Черной Марии — из
простой гадалки Ленорман превратилась в ближайшую наперсницу
императрицы. Однажды, в очередной раз раскладывая карты, Мария
увидела, что непобедимая французская армия будет разгромлена русскими
войсками, а великого Бонапарта ждет позорная ссылка, одиночество и
мучительная смерть. После долгих колебаний Ленорман рассказала
Жозефине о результатах гадания, и та немедленно передала Наполеону
роковое предсказание. Император взбешен. Его мнение было
однозначным: Мария Ленорман является шарлатанкой, а может быть даже и
пособницей русских. Но императору нужны доказательства. Он просит
одного из своих подданных заняться вплотную этой таинственной женщиной
и вывести её на чистую воду. Подданным является маршал Жан Батист
Бернадот. Он приходит к Чёрной Марии и представляется богатым
коммерсантом, желающим узнать своё будущее. Мужчина очень любезен и
приглашает гадалку покататься на лодке. Маленькое судно отчаливает от
берега, и тут Мария огорошивает своего любезного
кавалера. «Вы не коммерсант, вы маршал Бернадот. Велением судьбы вам
предначертано стать королём», — говорит она. Удивленный маршал
вскакивает, лодка переворачивается… Ленорман уносит течением, а маршал
выбирается на берег. Мария чудом осталась жива: планка ее корсета
случайно зацепилась за корягу, плывшую по реке, и гадалку спасли
рыбаки. Наполеон ни на секунду не поверил в смехотворное предсказание
ясновидящей о королевском будущем маршала Бернадота и приказал выслать
Ленорман из Франции. На целых шесть лет.

В 1818 году Марии передали красивую резную шкатулку. Открыв её,
женщина увидела изящное кольцо с дорогим бриллиантом. Это был подарок
от короля Швеции Карла XIV Юхана. Именно под этим именем вступил на
шведский престол бывший маршал Наполеона Жан Батист Бернадот. Он не
забыл о предсказании Чёрной Марии и отблагодарил женщину таким
способом.

Только после отречения Наполеона Ленорман, наконец, вернулась в Париж,
и салон Французской Сивиллы — так теперь называли Марию — вновь
распахнул свои двери. Одним из его посетителей стал
император-победитель Александр I. На этот раз Мария предсказала
царственному посетителю нечто странное. Если император оставит трон,
его ждет долгая жизнь. Если не оставит — скорая и страшная смерть.
Александр был любезен: он отдал за страшное предсказание перстень с
бриллиантом и вышел из салона улыбаясь.

Через несколько дней в салон мадам Ленорман пришли молодые офицеры —
Павел Пестель и Сергей Муравьев-Апостол. И вновь Мария становится
вестницей несчастья. «Вас ждет виселица», — с трудом выговаривает она.
«Но в России не вешают дворян», — возражает Муравьев-Апостол. «Значит,
для вас сделают исключение», — устало отвечает провидица.

Спустя семь лет, в ноябре 1825 года, в Таганроге от брюшного тифа
умирает российский император Александр I (впрочем, до сих пор бытует
предание, что скончался и был похоронен двойник императора, а
настоящий русский царь отказался от трона и стал отшельником в
Сибири). А 14 декабря того же года на Сенатскую площадь Петербурга
выходят мятежники. Как мы знаем, восстание декабристов было жестоко
подавлено, а пятеро руководителей были приговорены к казни через
повешение. Среди них — дворяне Павел Пестель и Сергей
Муравьев-Апостол.

А Мария Ленорман проживет еще долгих семнадцать лет. Покинет Париж,
уединится в своем загородном доме, но и туда не зарастет народная
тропа. Она предскажет еще много судеб. Композитор Джоаккино Россини,
король Луи-Филипп, писатель Оноре де Бальзак — самые выдающиеся люди
того времени приходили к ней, чтобы узнать свое будущее. Она никого из
них не обманула. Только одного она не смогла предсказать - смерть
своего соседа, Пьера Делеза. Кроме Пьера, ее никто и никогда не любил.
Свой единственный роман Мария пережила в довольно
интересном возрасте — ей было около шестидесяти, а предмету ее
страсти — всего двадцать. Их любовь привела семью Делеза в ужас. Отец
Пьера был категорически против подобной связи. Он приходит к Марии и
просит, чтобы она оставила его сына в покое. Но влюблённая
прорицательница категорически отказывается это сделать.

Тогда отец в отчаянии поджигает ночью дом Французской Сивиллы, в
котором как раз в это время находится его сын. Пьер Делез погибает в
огне, а гадалку чудом спасает слуга. На следующее утро убитый горем
отец во всём признаётся Марии. Потрясённая услышанным, женщина
решается узнать свою судьбу и раскладывает карты. Те говорят, что она
умрёт через 14 лет от рук неизвестного мужчины.

Это предсказание сбывается 23 июня 1843 года. Ночью в дом провидицы,
который никогда не запирался, прокрадывается неизвестный. Он попадает
в комнату, где спит Мария Ленорман. В изголовье кровати лежит
небольшая подушка. Загадочная личность берёт её, кладёт на лицо спящей
и наваливается сверху всем своим телом. Пожилая женщина не в силах
сопротивляться. Она умирает от удушья, а злодей тенью выскальзывает на
улицу.

Кто-то из соседей увидит мужской силуэт, крадущийся по ночной дороге
между домов. Об этом будет на следующий день рассказано полиции. Но
убийцу не найдут. Преступление так и останется нераскрытым. Ее хоронил
весь Париж. А дневники Ленорман, обнаруженные в тайнике несколькими
днями позднее, были переданы в государственный архив с пометкой
«Совершенно секретно».

Никогда не смогут люди объяснить и великий дар Французской Сивиллы.
Многие предсказатели постараются объявить себя учениками провидицы.
Они будут искать определённую систему гадания, создавать своеобразные
колоды карт, но никто из них не сможет безошибочно предсказывать людям
их будущее.

Дар Марии Ленорман навсегда останется величайшей загадкой. Образ
хромой брюнетки войдёт в историю человеческой цивилизации и займёт
достойное место рядом с другими выдающимися личностями. Он постоянно
будет напоминать людям о том тайном и загадочном, что живёт на Земле
бок о бок с привычным и обыденным. Ведь лучшим доказательством этому
как раз и являются безошибочные пророчества Французской Сивиллы.

Любовь пытаясь удержать
Как шпагу держим мы её:
Один - к себе за рукоять,
Другой - к себе за остриё.

Любовь пытаясь оттолкнуть
Как шпагу дарим мы её:
Один - эфесом другу в грудь,
Другой - под сердце остриё.

И тот, кто лезвие рукой
Не в силах удержать,
Когда-нибудь в любви другой
Сожмёт надёжно рукоять.

И рук, сжимающих металл,
Ему ничуть не будет жаль,
Как-будто сам не испытал,
Как режет сталь, как режет сталь.

http://www.bilderbuch-koeln.de/Fotos/altstadt_nord_eingang_dom_399869


Точно в 11 часов 45 минут 11 ноября 1992 года я приземлилась в дюссельдорфском Аэропорту и начала свою"заграничную"жизнь!
Было много всякого-хорошего и разного,но я ни о чём не жалею:это моя четвёртая жизнь и я живу её с благодарностью!!!
Всё хорошо как есть!
Всё будет хорошо!
Спасибо за всё,что случилось и это ещё не конец!
Как говорил товарищь Шариков:"-Вот свезло так свезло!!!"

Хулио Кортасар. Об искусстве хождения рядом



---------------------------------------------------------------
HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
---------------------------------------------------------------

Важнейшие открытия делаются при обстоятельствах и в местах
самых необычных. Взять яблоко Ньютона -- разве не потрясающе?
Случилось так, что во время делового совещания, сам не знаю
почему, я думал о кошках (которые с повесткой дня никак не были
связаны) и внезапно открыл, что кошки -- телефоны. ТАк вот,
сразу -- все гениальное просто.
Разумеется, подобные открытия вызывают определенное
удивление: никто не привык к тому, чтобы телефоны разгуливали
взад-вперед да еще лакали молоко и обожали рыбу. Требуется
время, чтобы понять: речь идет о телефонах особых, вроде
"воки-токи", у которого нет проводов, -- и, помимо этого,
учитывать, что мы тоже необычны, раз до сих пор не поняли, что
коты -- телефоны, -- вот нам и не приходило в голову
использовать их.
Учитывая, что это неведение восходит к самой отдаленной
древности, сегодня не приходится особенно надеятся на связь,
которую бы мы попытались наладить с помощью открытия, -- ведь
совершенно очевидно отсутствие кода, который позволил бы
расшифровать послание, точно определить происхождение и нрав
отправителей. Как было замечено, речь идет не о том, чтобы
снимать несуществующую трубку и набирать номер, не имеющий
ничего общего с нашими цифрами, и, уж конечно, не о том, чтобы
на другом конце провода могли говорить с нами по какому-нибудь
весьма туманному поводу. То, что телефоны действуют,
подтверждает любой кот, с достоинством, плохо вознагражденным
двуногими абонентами, -- никто не сможет отрицать, что его
черный, белый, бело-пегий или ангорский телефон то и дело
решительно приближается, останавливается у ног абонента и
выделяет послание, которое нашей примитивной патетической
литературой по-дурацки транскрибируется в форме "мяу" и других
похожих фонем. Шелковистые глаголы, плюшевые прилагательные,
простые и сложные предложения, неизменно мылкие и
глицериноподобные, образуют речь, которая в иных случаях
связана с чувством голода: в этих случаях телефон не что иное,
как кот, но в других случаях он изъясняется, отвлекаясь от
своей личности, и это свидетельствует, что в это время кот
является телефоном.
Тупые и претенциозные, мы на протяжении тысячелетий не
отвечали на вызовы, не задавались вопросом, откуда они, кто на
другом конце провода, о чем нам без устали напоминал трепещущий
хвост в любом из домов земли. На что мне и вам мое открытие?
Каждый кот -- телефон, но каждый человек -- просто человек.
Нужно ли нам знать, о чем они продолжают нас оповещать, какие
горизонты нам открывают, -- что касается меня, то меня хватило
лишь на то, чтобы набрать на обычном телефоне номер
университета, в котором я тружусь, и чуть ли не со стыдом
обнародовать свое открытие. Излишне говорить о немоте
замороженной маниоки, с которой встретили мое сообщение ученые,
отвечающие на такого рода звонки.

Популярность: 34, Last-modified: Tue, 04 Aug 1998 09:47:59 GMT

Аватар
Volody24_gl19 January 2013 в 21:08


Спасибки огромное за такое красивое поздравление! Класс, спасибо!))

Судьба, прошу, храни друзей моих -
Кто в темный миг всегда со мною рядом,
От ран душевных, от невзгод и лих,
От нелюбви и от недобрых взглядов.

Ты силы дай, чтоб им дарить тепло,
Я знаю, у меня их слишком мало,
Пусть не коснется их печаль и зло,
Хочу, чтоб жизнь у них светлее стала.

Они со мной, когда мне хорошо,
Мои друзья - мне лучшая отрада,
И я прошу всем сердцем и душой,
Чтобы они подольше были рядом.

Цитировать
К следующему непрочитанному сообщению »

Это записки-впечатления моей родственницы Майи Ликхерзак,которая в 2012 году съездила навестить свою дочь в Москву.
Московские Впечатления – 2012

После краткого пребывания в Москве я всегда увожу с собой множество впечатлений. Вот и на это раз, после многих встреч с друзьями, посещений театров и концертных залов, прогулок и поездок по Российской столице, привезла очень много впечатлений, которыми мне и хочется поделиться. Однако, все по порядку.
Строительство. В каждый мой приезд не устаю изумляться невероятному размаху нового строительства. Такое впечатление, что Московские власти стараются втиснуть в то же самое пространство, на ту же самую площадь как можно больше зданий, причем высотных (16-32 этажей). Возникает второй город, вторая Москва, ничуть не лучше первой, только намного выше и современней. По дороге из аэропорта Домодедово я просто не смогла узнать знакомые районы и здания (я прожила больше 25 лет в Чертаново, ближайшем к Домодедово районе). Перед прежними зданиями были выстроены другие выше и совсем другой архитектуры. Это окраины, а что же в центре? Да, то же самое! Когда я вышла на Трубной площади, чтобы попасть в театр «Школа современной пьесы», я была ошеломлена. Не осталось и следа от старой, такой знакомой и родной площади, где рядом, на Цветном бульваре, я проработала 15 лет во дворе старой редакции и типографии Литературной газеты. Площадь превратилась в громадное скопление огромных зданий причудливой архитектуры. Цветной бульвар заканчивается громадной лестницей, на которую сделан выход из новой станции метро «Трубная площадь». Весь этот комплекс ярко освещен и украшен причудливыми скульптурами из неведомого мне металла. Впечатляет!
Театральные встречи. К счастью, напротив выхода из метро я сразу же увидела родное и знакомое, не перестроенное и даже не отремонтированное, старенькое здание театра. В это вечер в «Школе современной пьесы» давали спектакль под названием «Русское горе». Догадайтесь, что это за горе такое у русских?! Лишь после ознакомления с автором – Грибоедов А.С., поняла, что это же «Горе от ума»! Из пьесы сделали отличный мюзикл Юлий Ким и Юрий Энтин. Знакомые фразы, изречения я помню со школьной скамьи. Они стали поговорками, но звучат вполне современно. Помните: «служить бы рад, прислуживаться тошно», «ну как не порадеть родному человечку». Вспоминайте сами! В зале – полно молодежи, пусть они теперь учат эти афоризмы, им пригодится и внукам их тоже, я в этом уверена. В России ничего не меняется, те же нравы, только Саратов перестал быть глушью. Зал был полон, что радует. Спектакль мне понравился, несмотря на некоторую экстравагантность постановки и черно-белые декорации и костюмы.
Танцы, похожие на пантомиму, оживляют действие; включили и современность: Молчалин переговаривается с Софьей по мобильнику (смех в зале). Мне не было скучно смотреть пьесу, которую я знаю наизусть, скорее забавно. Молодежь забавлялась и смеялась гораздо активнее. В молодости многое кажется смешным, над чем потом плачешь. По крайней мере ассоциаций со словом «горе» у них не возникло, как мне кажется.
Раз уж я перешла к театральным впечатлениям, расскажу о другом весьма необычном спектакле по классику, ныне несправедливо забытому, но очень современному. Это Николай Алексеевич Некрасов, тоже «школьный классик».
По его забытой и при жизни ни разу не поставленной пьесе «Осенняя скука» в театре «Содружество актеров Таганки» создали спектакль «Дурь». Символическое название, тоже, можно сказать, русское горе. Оригинальное режиссерское решение (режиссер – А. Кирющенко), прекрасная игра актеров, красочный калейдоскоп скоморошества, плясок, музыкальных номеров делает спектакль очень зрелищным. Однако, в разгар вселья можно задуматься о серьезных вещах. Не буду пересказывать содержание, но обратила внимание на трогательные отношения, этакое панибратство между помещиком, который от безделья мается дурью, и его челядью, которая тоже мается дурью от бессмысленности существования, безделья и беспробудного пьянства. Это трогательное единение в «дури» и бесконфликтность между барами и их крепостными подчеркивается и в третьем спектакле по классику Д.Фонвизину «Бригадир». Спектакль называется «Амуры в снегу» и поставлен в театре Маяковского (режиссер-постановщик Е. Гранитова). И это тоже мюзикл Юлия Кима и Леонида Эйдлина. На сцене присутствует и является частью игры небольшой оркестрик, что очень оживляет действие. Много постановочных выдумок, оригинально сделаны «снеговые» горки, но которых вверх-вниз катаются все действующие лица. И снова прослеживается та же мысль, можно сказать, идеологическая тенденция, - все в прошлом в России было хорошо, просто чудесно!Крепостное право?, подумаешь, какая ерунда! Все крепостные были рады прислуживать своим господам, да они их просто любили! Все были довольны, никакого обличения. Недаром, на Малой Пироговской улице открыли шикарный ресторан «Барские Палаты». Представляю, какие там цены! Надо заметить, что сейчас в России современные бары и помещики живут куда роскошнее и богаче бывших крепостников, да и челяди у них гораздо больше. Но, это так, к слову.
В «Театре Наций» играли пьесу «Рассказы Шукшина». Это совсем новый театр, выстроенный заново на месте бывшего филиала МХАТ и «подарен», очевидно спонсорами, Евгению Миронову, который подбирает репертуар и исполняет все главные роли. Театр так и называется «Мироновским». В этот вечер на сцене блистали своим замечательным талантом Евгений Миронов и Чулпан Хаматова. Нельзя было не восхищаться их игрой, умением вживаться в роль, пластичностью, хорошей дикцией (редкость для молодых актеров, которых не слышно даже из второго ряда партера).
Я не смогла побывать на многих спектаклях, куда меня приглашали мои подруги, о чем сожалею, конечно. Вы спросите, а дорогие ли билеты. Отвечу так. На все спектакли для нас, пенсионеров, билеты были по 100 рублей (ок. 3 долларов). Дешево, конечно, и доступно. Такие билеты распространяют Советы ветеранов для пожилых людей. Синагоги тоже этим занимаются. Так что, при желании, пенсионер может позволить поход в театр. Были бы силы. А вот с этим большие сложности.
Концертные залы и концерты. В этот мой приезд мне удалось посетить на удивление много концертных залов. Все они были после ремонтов, некоторых было просто не узнать. Мой любимый Большой Зал Консерватории (БЗК) после ремонта мало изменился, очень странно мне показалось, что помещения буфета и туалетов поменялись местами, перевешены были знаменитые портреты и картины; детали оформления, сугубо современного, не привели меня в восторг. Фойе перестало быть уютным, но в зале все также звучит музыка. Я попала на фестиваль хоровой музыки,посвященный памяти замечательного музыканта-хоровика Бориса Тевлина, и в мой вечер выступал хор Освободительной Армии Китайской народной республики. Они пели те же песни, что и 40-50 лет назад, которые я когда-то слушала по радио. Удивительное постоянство. К счастью, их мастерство сохранилось. Публика, в основном, моего возраста, пришедшая по пропускам (как и я), очень тепло принимала певцов. Я выдержала только одно отделение.
Во время прогулки по территории Новодевичьего монастыря, возле которого я прожила 40 лет своей жизни и куда водила гулять дочь и внуков, я с горечью убедилась, что и это место превратилось в объект извлечения прибыли. Всюду торговые точки и ларьки. Стало модно вступающим в брак приходить сюда перед свадьбой отмечаться. Здесь очень красиво и живописно. Отряд уток, подаренных этому парку Нэнси Рейган все еще стоит, но сделан уже из такого материала, который не представляет интереса для похитителей. Первый раз уток из бронзы украли вскоре после установки, их снова поставили и установили милицейский пост возле уток. Смех и грех! В 2010 году мы с подругой видели это: когда попытались сфотографироваться на их фоне, к нам тут же подошел служитель порядка. Но и в тот раз уток выкорчевали с корнем и «увели». Что будет в этот раз, не знаю. Затем я доехала до Зала Дома Ученых, чтобы купить билет на концерт Вениамина Смехова, которого очень люблю. Он вместе с дочерью Аликой давал концерт «Старомодное признание». Смехов, по-прежнему, хорош и моложав, чудесно читал стихи Пушкина, Тютчева, Фета; старинные романсы на стихи русских поэтов исполняла Алика, ей аккомпанировал замечательный молодой гитарист Алексей Зорькин. Зал был полон, что приятно изумило самого артиста. Он выпустил книгу «Золотой век Таганки» и подписывал всем желающим. Сам Дом Ученых, и зал и фойе, особенно, блистали позолотой, красивой, под старину, мебелью, дорогой отделкой. Это было очень приятно видеть. И еще, меня поразил Музей А.С. Пушкина, что на Пречистенке. Туда меня привлекли три выставки: История улицы Пречистенка, где я знала каждый дом; жизнь Н.Н. Пушкиной (к 200-летию со дня рождения) и «Лица писателя Андрея Битова» на фотографиях известного фотохудожника и журналиста Юрия Роста. Но, опять же я поразилась тем переменам, которые произошли в интерьере помещения музея. Все было переделано с большим размахом. Внизу, в бейсменте, как мы бы сказали, соорудили огромные залы, в одном бил фонтан и высажен сад, в другом соорудили площадку для платных занятий разными видами спорта. При мне, например, группа подростков училась фехтовать по руководством тренера. Занятия платные и очень дорогие, как поведала мне одна из смотрительниц музея, с которой я разговорилась. Она, пожилая женщина, на пенсии,как и другие работницы музея, вынуждена подрабатывать за мизерную плату, так как пенсии катастрофически не хватает. Плата в музей символическая, он существует на деньги спонсоров, которые стараются коммерчески оправдать свои «вложения в искусство», отсюда и разные платные кружки и мероприятия. Необходимо сказать, что в музеях , выставочных залах, мемориальных квартирах Пушкина, Тургенева, Андрея Белого и многих других проводится большое количество концертов, экскурсий, конференций, экспозиций. Ничего не скажешь, есть, куда пойти интересующимся, есть, что посмотреть и показать ребенку.
Концерт симфонической музыки, посвященный юбилею Дж. Россини, состоялся в Концертном зале Центра Павла Слободкина, что расположен на Старом Арбате в старинном особняке, превращенном в красивый и современный концертный зал. Исполнители –сплошь молодежь, и оркестр,и солисты. Среди солистов –мой родственник, молодой и талантливый пианист и композитор Алексей Курбатов, что и было для нас с дочерью главным стимулом посещения этого концерта. Исполнение – выше всяких похвал на очень хорошем уровне. Московская школа на высоте, как всегда.
И последний концерт, вернее два, имели место в залах Центрального Дома Литераторов. Один из них – камерный концерт в Малом зале, очень симпатичный и теплый, где выступал поэт и композитор, автор и исполнитель собственных песен Михаил Слуцкий и другие артисты, даже оригинальный жанр был. Концерт этот рано начался и рано закончился, и когда я вышла в фойе, увидела афишу с анонсом о сегодняшнем выступления Дмитрия Быкова с докладом о жизни и творчестве Сергея Есенина. Я не могла пропустить такую оказию. Я пробралась в битком набитый большой зал без билета, конечно, т.к. доклад подходил к концу. Мне удалось послушать часть выступления и чтение стихов Есенина. Конечно, Дмитрий Быков – блестящий докладчик, его яркая энергичная манера быстрого, на мой взгляд, говорения, завораживает слушателей. О Есенине он говорил без всякого придыхания, судил о поэте как-то наотмашь, без сюсюканья. Оригинально! Скоро, очевидно, выйдет в свет его книга о поэте. Будем ждать.
К сожалению, это все, что мне удалось посмотреть и послушать в этот мой приезд в Москву, где культурная жизнь бьет ключом. При каждом посещении театра или концертного зала мне вручались программы на весь месяц, а также билеты на предстоящие спектакли по «льготной цене» и с обещанием предоставить лучшие места, «если Вы придете и выкупите эти билеты за 2 часа до спектакля». Оригинальный способ привлечения зрителей. Я привезла с собой целую пачку таких билетов и массу впечатлений от увиденного.
Я посетила бы гораздо больше спектаклей и концертов, если бы не было такой проблемы как... транспорт. Ведь Москва – это, прежде всего, огромные расстояния.
Наземный транспорт и метро. Я разделила эти два вида транспорта, т.к. мне воочию пришлось убедиться, что такое «пробки» в Москве. Что столица переполнена легковыми машинами, не новость ни для кого, но в воскресенье!? А ведь именно этот день я выбрала для посещения Донского кладбища (б. Крематория), где похоронены мои родители и другие родственники. Донское кладбище расположено в центре города, а жила я в одном из окраинных районов, Чертаново. Я собралась ехать на метро, когда моя дочь предложила «подбросить» меня туда на машине. Я подумала, хорошо бы и моей дочери посетить могилу бабушки и дедушки, и согласилась. В пробку мы попали сразу же как только попытались выехать на Варшавское шоссе (дочь выбрала кратчайшую дорогу). Только через час мы смогли выбраться из этой пробки, чтобы вскоре попасть в другую, еще более страшную. Не буду утомлять читателя описанием этой дороги, заторы были в самых неожиданных местах и надолго. Короче, мы оказались у цели только через почти 3 часа. На метро это было бы гораздо быстрее. Метро строится в Москве огромными темпами, появляются новые линии, станции, пересадочные узлы. Станции красивые, прекрасно отделаны и доставляют большое удовольствие,новые эскалаторы удобные и широкие, т.к.старые давно уже не справляются с потоками пассажиров. Но пересадки, переходы...Длинные тоннели, нескончаемые коридоры, и лестницы, лестницы с «тяжелыми» ступенями, особенно, для пожилых людей. Я это ощутила на себе, на своих артрозных ногах. Сейчас, просто удивляюсь, как я смогла преодолеть столько трудных ступеней. Но... преодолела, т.к. очень хотела этого.
Стоит отметить весьма уважительное отношение ко мне, как человеку пожилому: мне везде на любом транспорте уступали место молодые люди в любое время дня и вечера, частенько это были те самые лица «нерусской национальности», которые наводнили Москву из бывших республик Советского Союза. По-видимому, они были приучены уважительно относиться к старости.
Вот, такие пироги. Главным событием, ради которого я и приехала в Москву, было празднование 50-летия моей дочери. Было приглашено много друзей и подруг, и мне пришлось –таки постоять у плиты, чего я уже давно не делала в Америке, т.к. «Забота» сняла с меня эту нагрузку. Я решила приготовить грибной пирог - мой коронный номер. Но перед этим мне пришлось походить по магазинам, чтобы сделать покупки. Задача эта оказалась не из легких. Однажды я пошла в большой супермаркет, построенный и обустроенный в точности по американскому образцу, и набрала в тележку много продуктов. Когда я поехала со своими покупками к кассе, я подумала: погружу это все в машину и отвезу. Но, вдруг, меня как током ударило: а где же моя машина?! Ее же здесь нет, она в Америке, в Линне осталась. Пришлось мне выгружать все из тележки и взять только самое необходимое. Цены в этом магазине, да и в других тоже, были гораздо выше, чем у нас дома, и притом учтите, что никаких фудстемпов пожилым и неимущим здесь никто не дает. Крутись как хочешь. Поразила меня одна сценка в хлебном отделе. Я обратила внимание, что лоток с хлебом окружило несколько человек преклонного возраста и что-то там выбирают руками. Я подошла полюбопытствовать. Оказалось, здесь были выложены завернутые в полиэтилен кусочки хлеба, различные по количеству: здесь были нарезаны два, три, четыре и т.д. куска хлеба и указана цена на них. Старики выбирали, сколько им надо, чтобы это было подешевле. Клянусь, у меня сжалось сердце, они не могли себе позволить купить батон или даже полбатона. Покупают очень понемножку, а цены на хлеб неуклонно растут. Растут цены и на бензин, хотя Россия торгует нефтью и газом по всему свету, но своих граждан обдирает немилосердно. Но, я отвлеклась.
Надо сказать, что этот год был грибной, массы людей этой осенью собирали грибы в лесах Подмосковья. Не ездил за ними только разве ленивый. Моя дочь съездила со своим другом и привезла много грибов. Я испекла пирог к юбилейному столу, и он имел большой успех. Грибы еще остались, и на следующий день меня попросили испечь такой же пирог. Я купила еще один пакет муки и выполнила просьбу. Но когда гость взял кусочек этого пирога в рот, он страшно скривился и выплюнул его с ужасом. Мы все остолбенели, я немедленно схватила муку и попробовала ее и тоже с ужасом выплюнула: это была не мука, а какое-то ужасное вещесто, от которого жгло рот. На пакете с мукой были напечатаны сведения об изготовителе. Я немедленно позвонила на фабрику, добилась и связалась с отделом качества и все им рассказала. Они прислали мне своего представителя (через 3 дня, правда), который привез мне новый пакет с мукой, извинился и был в полном недоумении, что бы это за вещество могло быть в пакете вместо муки. Я ему сказала, что очень жаль, что это не произошло со мной в Америке: я бы могла стать миллионершей, т.к. торговая фирма подвергла жизнь моих близких опасности и должна была бы возместить моральный ущерб, да и материальный тоже (намекнула я ему, т.к. пирог пришлось выбросить, а сколько добра туда было вложено!!). Он рассмеялся и заверил меня, что это редчайшее недоразумение. Но, в опровержение его слов в тот же день по телевизору рассказали о таких страшных находках в продуктах, что мой случай показался легкой шуткой. Вот таково качество продаваемых в Москве продуктов. И уберечься от этого невозможно практически. То же самое и с лекарствами. Они очень дороги, т.к. врачи, выписывая лекарство, убеждают больного покупать импортные, поскольку отечественные совершенно ненадежны и неэффективны. Кто же в нашем возрасте не болеет?. И если пенсионер не имеет близких родственников, которые могли бы помочь в приобретении лекарств, то этому человеку приходится очень плохо. У меня есть подруга, которая очень больна, она страшно жалуется на невнимание врачей и их низкую квалификацию. Если необходимо вызвать скорую помощь, то она вынуждена занижать по телефону свой возраст, иначе скорая может вызов просто не принять. Вот такие проблемы в Москве у пожилых людей. Однако, мои дорогие подруги не унывают. Они стараются никогда мне не давать повод расстраиваться. Общение с ними всегда доставляет мне большое удовольствие. Не могу не сказать особо об одной из них. Она только восстановилась после перелома шейки бедра, слегка прихрамывает, но все равно потащила меня показывать место своей прежней работы – Царицынский парк с архитектурным ансамблем Баженова, восстановленном при мэре Лужкове, за что ему большое спасибо от москвичей. Моя подруга, Майя Зубарева, проработала много лет в этом музее руководителем отдела культуры, отдала много сил и души этому замечательному парковому ансамблю. И теперь каждый мой приезд мы обязательно ходим туда и любуемся чудесными беседками и роскошным парком. Мы гуляли с ней под мелким накрапывающим дождем без зонтов, было тепло, пахло опавшей листвой, щедро устилавшей дорожки, и грибами, дышали лесным воздухом, любовались природой, прудами и великолепными постройками. Прогулка доставила нам обеим большое удовольствие.
Заключение. И конечно, очень приятно было слышать везде русскую речь и не напрягаться, чтобы понять собеседника, потому что я была в России, а это – родина моего родного языка. Но когда я пришла в аэропорт и села в самолет, я ощутила, что лечу ДОМОЙ! А это – Америка!

Цепочка

Солнечный луч весело ворвался в спальню, отразился в перламутровой
поверхности шестистворчатого шкафа во всю стену и коснулся лица спящей
женщины. Она открыла глаза и улыбнулась. Точно так же двадцать шесть
лет назад солнечный луч разбудил её в комнате-клетушке
университетского общежития. В то утро, в отличие от этого, она никуда
не спешила. В пять часов начнётся церемония вручения дипломов. Потом
банкет. А потом - вся жизнь. Завтра на несколько дней она поедет к
маме и вернётся в Варшаву, чтобы приступить к работе врача в
университетской клинике педиатрии. Вот только с жильём ещё нет
ясности. Но не было сомнений в том, что всё устроится.

Вчера Адам пригласил её в кино. Потом проводил до общежития. Они
стояли у входа в красивое здание, отличный образец барокко. Фасад
восстановленного здания не отличался от того, который был до взрыва
бомбы. Немецкой? Советской? Кто знает? Сейчас фасад был точно таким,
как до первого сентября 1939 года. Но внутри вместо просторных уютных
квартир на всех трёх этажах были комнатки-клетушки по обе стороны
длинного коридора с туалетом и двумя душевыми кабинами в торце.

Адам в сотый раз предлагал Кристине жениться. Завтра они получат
дипломы. Нет никаких препятствий для создания нормальной счастливой
семьи. Кристина деликатно объясняла ему, что хотя бы в течение одного
года, ну, хотя бы только одного года она обязана специализироваться по
педиатрии. А специализация, которая по интенсивности даже превзойдёт
студенческие нагрузки, не совместима с семейной жизнью. К его
огорчению она уже привыкла. Компенсировала это разрешением при
расставании поцеловать её в щеку.

В комнате она подумала об их отношениях. В чувствах Адама Кристина не
сомневалась ни минуты. Он любил её с первого курса. Да и ей Адам
нравился. Видный, интеллигентный, горожанин, образованней её. Но, по
существу, сельская девочка, воспитанная строгой католичкой, понимала,
что никакой близости не может быть до тех пор, пока не выйдет из
костёла с единственным до самой смерти мужчиной. Кто знает? Может
быть, Адам согласится подождать ещё год?

День, который начался с того, что солнечный луч разбудил её в комнатке
общежития, мог стать одним из самых счастливых в жизни. Вручение
дипломов было таким торжественным, таким праздничным, что пришлось
сдерживать предательски подступающие слёзы. Её назвали в числе самых
лучших студентов с первого курса до последнего экзамена. Не это её
растрогало. Она привыкла быть лучшей ученицей в школе. Там, правда,
это почему-то оставляло её одинокой, без подруг. В школе она вообще
чувствовала себя неприкасаемой. В старших классах поняла значение
косых взглядов одноклассников по поводу её безотцовства. А в
университете Кристина с первого курса осознавала себя лидером, в
центре внимания парней, не обжигаемая ревностью девушек. Во время
банкета к ней, разрываемой кавалерами, приглашавшими на танцы, подошёл
старенький профессор, заведующий кафедрой педиатрии, и сказал, что
согласован вопрос о её работе в руководимой им клинике. Адам, как
обычно, проводил до общежития. Снова предложение. Снова те же
возражения. Снова то же прощание с разрешённым поцелуем в щеку.

А дальше начался ужас. Он был ещё невыносимей потому, что начался не
на фоне будней, а после такого неповторимо, такого радостного дня.

На прикроватной тумбочке ждала телеграмма: <<Умерла мама приезжай>>.
Мама... Единственное родное существо. Никого, кроме мамы, у неё не было.
Сколько помнит себя, только она и мама. Красивая мама, несмотря на то,
что лицо её обезображено оспой, такой редкой в Польше. Мама, с которой
она прожила на крошечном хуторке у опушки леса всего в нескольких
километрах от Варшавы всю жизнь от рождения до поступления в
университет. Жалкий домик. Маленький огород, Коза и несколько кур.
Когда Кристина пошла в школу, мама начала работать санитаркой в
ближайшей больнице. В ближайшей! Девять километров туда и девять
километров обратно после суточного дежурства. В слякоть и в снег, в
жару и в стужу. Мама. Она никогда ни на что не жаловалась. Никогда не
болела. И вдруг <<Умерла мама приезжай>>. Понятно, что телеграмму
послала мамина подруга, Зося, живущая почти в таком же хуторке метрах
в трёхстах от них. Что же случилось? Ещё неделю назад письмо от мамы.
И никаких жалоб. Никакой тревоги.

Кристина подсчитала деньги. Хватит ли на такси? Она вышла из общежития
в июньскую ночь и меньше чем через час оказалась в пустом доме. Утром
у Зоси узнала, что мама накануне умерла в больнице от рака
поджелудочной железы. Узнала у Зоси, что мама почти в течение месяца
страдала от невыносимых болей, но не хотела потревожить дочку, не
хотела, чтобы дочка ради неё отвлеклась от таких важных
государственных экзаменов.

После незаметных похорон, - она, Зося, несколько сотрудников больницы,
незнакомая супружеская пара из ближайшего села, - после скромнейших
поминок Зося осталась с ней, и долго колеблясь и не решаясь, в конце
концов, спросила:

- Крыстя, Ванда тебе ничего не говорила о твоём рождении?

- Нет. Ты имеешь в виду об отце?

- Ну, об отце ты, наверно, знаешь, что Ванду изнасиловал не то
немецкий солдат, не то кто-то из Армии Крайовой. Так знай. Никто Ванду
не насиловал. Не было у неё никогда никакого мужчины. - Зося умолкла,
задумалась. - Ты знаешь, где у Ванды хранятся документы и там всякое?
Посмотри.

Кристина, до которой медленно доходил смысл сказанного, подняла тощий
матрас вандыной постели. Небольшой пакет в плотной коричневой бумаге.
Маленькая картонная коробочка. В таких обычно лекарственные таблетки.
Пакет этот Кристина видела. Знала о его содержимом. Коробочку увидела
впервые. Она положила её на стол. Открыла. Небольшая изящная тонкая
золотая цепочка с удивительно красивым маленьким кулоном в виде
раскрытой кисти руки. На ней две возможно какие-то буквы непонятного
алфавита, а между ними не то чуть удлинённая точка, не то запятая.
Иероглифы эти - микроскопические алмазы, впрессованные в ладонь. Зося
взяла цепочку и сказала:

- Вот эта цепочка была на тебе, когда Ванда на рассвете того майского
дня нашла тебя.

Кристина, ещё не пришедшая в себя после похорон, почувствовала, что
теряет сознание. Зося обняла её голову и приложила ко рту чашку с
холодной водой. Села рядом с Кристиной и подвинула к ней коробочку с
цепочкой. Долгое молчание воцарилось в убогом жилище.

- Ну? - Спросила Кристина.

- Что ну? Ночью была стрельба рядом с нами. К отдалённой стрельбе в
Варшаве в течение почти месяца мы уже привыкли. А тут у нас под носом.
Утром было всё тихо. Я пришла к Ванде в тот момент, когда она купала
тебя. Каким же красивым младенцем ты была! Ангелочек. Месяца
полтора-два. И на шее твоей была эта самая цепочка. А кулон доставал
чуть ли не до пупа. С детства у нас с Вандой не было тайн. Ванда
показала мне каракулевую шубу, в которой она тебя нашла почти у самого
дома. Шубе не было бы цены, если бы она не была вся в грязи. Боже мой!
Грязи на ней было больше, чем шубы. Ванда потом её постепенно
отстирала. Шубе действительно не было цены. Продать её не без труда
удалось уже через два года, уже после войны. А ещё в кармане шубы было
несколько дорогих колец. Одно из них и мне спасло жизнь от голода чуть
ли не перед самым приходом советов. Ну, и Ванде с тобой... Да. Днём
стало известно, что из гетто по канализации выбралось несколько жидов.
Вроде бы их проводили до Кабацкого леса. Ну, тут их застукали не то
немцы, не то наши, не то украинцы из СС. Уже в лесу за моим домом
нашли убитую жидовку. Говорили, очень красивую. Возможно, это именно
она подкинула тебя около вандыной хаты.

Солнце уже залило всю спальню. Зазвонил будильник. Она завела его в
половине третьего, когда телефон разбудил мужа. Второго профессора,
заместителя заведующего отделением срочно вызвали в больницу. Дежурная
бригада хирургов беспомощно застряла посреди сложной операции. Муж
выехал. По привычке, зная, что долго не уснёт, чтобы не опоздать на
работу, завела будильник. Действительно, уснула, когда начало светать.

Сейчас, стоя под почти холодным душем, она вспоминала своё возвращение
в Варшаву, любимую работу в клинике, поиски неизвестно чего неизвестно
где. У неё не было сомнения в том, что убитая красивая жидовка,
которую нашли в лесу, её биологическая мама. Жидовка... Следовательно, и
она жидовка. Что это значит? Кто такие жиды? Что значит гетто? Где
оно? В десятках путеводителей по Варшаве, в которых описывались даже
какие-то малозначащие, за уши притянутые дома, о гетто не было ни
слова.

Она искала жидов. Говорили, что их почти нет в Варшаве. Говорили, что
считанные польские жиды покидают Польшу и уезжают в Израиль. Говорили,
что в Варшаве функционирует синагога. Не без труда она даже нашла её.
Несколько раз приходила, но почему-то всегда натыкалась на закрытую
дверь. Наконец ей повезло. Дверь была открыта. В просторном сумраке
она нашла двух старых жидов. Показала им цепочку. Да, это еврейские
буквы. Аин, йод и хетт. Но у стариков нет ни малейшего представления,
что они значат. Кристина рассказала им о себе. Они долго думали,
переговаривались между собой. Затем один из них сказал:

- Мы думаем, что пани следовало бы обратиться к Любавичскому раби. Он
просто пророк. К тому же, он очень образованный человек. Возможно, он
ухватится за конец цепочки.

Предложение Кристине показалось заманчивым. Но, узнав, что этот самый
раби не житель Варшавы, ни даже Польши, она постаралась забыть о
совете.

К этому времени, как ей показалось, у неё уже окончательно
определилось отношение к Адаму. Через три дня после получения диплома,
не воспользовавшись отпуском, он уехал в Шцецин, где ему нашлась
должность хирурга. Письма он присылал чуть ли не ежедневно. Следует
отдать ему должное, письма были интересными и содержательными.
Кристина не представляла себе, что он обладает таким эпистолярным
талантом. Следует ли говорить о том, что каждая страница светилась
любовью. Кристина, отвечавшая нерегулярно, уже собиралась описать своё
новое состояние, чтобы не было между ними недомолвок и
неопределённости. Но, прочитав трилогию Фейхтвангера, она написала ему
о впечатлении, оставленном этими книгами, о том, с каким пиететом
сейчас относится к истории евреев, этого древнего, необычного народа.
Ответ Адама её не просто огорчил. Ещё до смерти мамы, ещё не имея
представления о том, что узнала потом, всегда испытывала явное
отвращение к любому проявлению ксенофобии. А тут письмо отъявленного
антисемита, утверждавшего, что еврей Фейхтвангер не мог объективно и
честно написать о своем чудовищно подлом народе, который многие народы
не напрасно истребляли в течение многих веков. Безответные письма
Адама приходи ещё примерно два месяца. Сперва, читая эти письма, она
испытывала некоторую вину, некоторое огорчение, вызванное потерей.
Потом задала себе вопрос: любила ли она Адама? Собственно говоря, что
оно такое - любовь? Какой у неё вкус, какой запах, какой цвет? С чем
её сравнить, если у неё нет точки отсчёта?

В конце ноября произошло чудо. В медицинской школе Гарвардского
университета на конференции по теме, которой занималась кафедра
педиатрии Варшавского университета, профессор должен был прочитать
свой доклад. Но старик опасался полёта в Америку. Один из доцентов
болел. Второй торопился окончить диссертацию, чтобы, не дай Бог, не
упустить возможности занять место профессора. К талантливой Кристине,
к начинающему врачу, с таким пониманием вникшей в тему, старик
испытывал отцовские чувства. Поэтому именно ей он предложил в Гарварде
прочитать его доклад. Кристина восприняла это как знак свыше.

В Бостон она летела через Нью-Йорк. На обратном пути, остановившись в
Нью-Йорке, приехала в Бруклин, и, отстояв в очереди несколько часов,
попала к Любавичскому раби.

В самолёте, возвращаясь в Варшаву, она не переставала удивляться
состоянию во время этого визита, удивительной душевной лёгкости,
желанию раскрыться до основания, терпению этого старого мудрого
человека, рассматривавшего цепочку. Его польский язык был совершенным
- богатым и красивым. Но не это главное. Казалось, речь струится не
изо рта между усами и бородой, а из глаз, добрых, всепроникающих. Что
это было, гипноз? Нет, нет, определённо не гипноз! И всё-таки что-то
необъяснимое, трансцендентальное. Он рассказал, что три буквы - это
аббревиатура фразы ам Исраэль хай, народ Израиля жив. Ей не хотелось
уходить. Но он деликатно намекнул на очередь, которую и она отстояла,
подарил ей доллар и сказал:

- Нет ни малейшего сомненья в том, что вы еврейка. В этом определении
нет ничего мистического. Но мне очевидно и то, что ваше место в
Израиле. При первой же возможности уезжайте туда.

Вечером в гостиницу неожиданно позвонил представитель еврейского
агентства. Долго говорил с ней по-польски. Спросил адрес в Варшаве.
Пообещал, что там с ней свяжется их представитель.

События покатились с невероятной быстротой. Кристина узнала, что
жалкие остатки польских евреев, гонимые антисемитизмом, покидают
страну. А летом 1968 года и она уже была в Израиле.

Симпатичная квартирка в центре абсорбции в Иерусалиме. Курсы иврита.
Начало работы в больнице, чтобы подтвердить свою врачебную профессию и
войти в курс израильской медицины. Не обошлось без трудностей. И
бюрократических. И материальных. Но обошлось. Уже не Кристина, а Лея
желанная гостья на вечеринках у израильтян. А главное - тот
незабываемый вечер, который определить можно только одним словом -
чудо. Вот он доллар Любавичского раби!

Милая коллега-сабра, ставшая доброй проводницей в её новой жизни,
пригласила Лею на ужин. За столом собралось человек пятнадцать.
Напротив оказался мужчина лет тридцати, или чуть меньше. Что это было?
Лея не могла объяснить. Просто оказалось, что любовь не абстрактное
понятие. Пусть нет у неё ни вкуса, ни запаха, ни цвета. Оказывается,
почувствовать её можно мгновенно. Лея понятия не имела об этом
человеке, но впервые в жизни ощутила, что это именно тот мужчина, за
которым она, ни о чём не размышляя, ничему не сопротивляясь, может
пойти на край света. Несколько секунд, или минут они смотрели друг на
друга. Он встал и, слегка прихрамывая, подошёл к её соседу, улыбаясь,
поднял его и сел рядом с ней. Представился: Гиора, студент второго
курса медицинского факультета, инвалид Армии Обороны Израиля, бывший
военный лётчик. На своём бедном иврите она ответила, что около
полугода назад репатриировалась из Польши и работает врачом. Ни он ни
она не спросили друг друга о семейном положении. Он встал, взял её
руку. Она немедленно поднялась. Они ушли, даже не попрощавшись с
хозяйкой. У подъезда он усадил её в автомобиль и повёз к себе.

Она отлично помнит его квартиру в новом районе Иерусалима, её первое
постоянное жилище в новой стране. Свет, войдя, он не зажёг. Большой
салон скудно освещался уличными фонарями. На полголовы выше Леи, он
нежно обнимал и целовал её. Нет, не в щёчку. Она неумело, но страстно
впилась в его губы. Она не представляла себе, что это может доставить
такую радость, такое удовольствие. Он ещё не знал, что она
девственница. Но каким-то необъяснимым образом понимал, что должен
относиться к этой женщине, к этому чуду, как ювелир относится к
невероятно драгоценному камню. А дальше его удивлению не было предела.
Ей двадцать пять лет! Красавица! Такая страстная! И девственница!
Непонятно. А дальше это был фантастический сплав нежности и просто
неистовой страсти. Кажется, в течение ночи они не уснули ни разу. В
какой-то момент совершено обессиленная, выжатая, как лимон, она
лежала, положив голову на его широкую волосатую грудь, и подумала: как
мудр Любавичский раби, Только для этого ни с чем не сравнимого
удовольствия, для этой неописуемой радости она должна была приехать в
Израиль. А потом весь день субботы не отличался от ночи. А потом была
ночь на воскресенье, и утро, когда следовало с небес спуститься на
землю и пойти на работу. Нет, этот спуск был невозможен.

Гиора позвонил хозяйке дома, в котором увидел Лею, дорогую Лею,
драгоценную Лею, и сказал, что Лея слегка нездорова и не может поехать
в больницу. Попечительница-коллега Леи рассмеялась:

- Всё в порядке. Наслаждайтесь друг другом.

И они наслаждались. Лея не помнит, что они ели в течение двух дней, и
ели ли вообще. И нужно ли было есть и терять на это драгоценное время.

Свадьбу сыграли ровно через месяц. Это было нечто грандиозное.
Казалось, на свадьбе присутствовала вся военная авиация Израиля, и вся
больница, и весь медицинский факультет Иерусалимского университета, и
половина университета Бар-Илана, в котором отец Гиоры, профессор в
чёрной кипе, преподавал биологию. Кстати, Гиора тоже носил кипу, но
вязанную. Надо ли упоминать, что Лея стала хозяйкой кошерного
еврейского дома? Ровно через год родился сын. Сейчас Авраам лётчик,
капитан Армии Обороны Израиля. А ещё через три года, как раз в тот
день, когда Гиора получил диплом врача, родилась Рахель. Господи!
Какой это был красивый младенец! Авраам был обычным новорожденным,
нормальным, а такого красивого младенца педиатр ещё не видела. Лея
подумала, не так ли выглядела я, когда меня нашла мама? Не это ли
имела в виду Зося, рассказывая о том, как мама купала её? В тот же
день она надела на девочку ту самую цепочку. Два года Рахель отслужила
в армии. А сегодня у студентки первого курса медицинского факультета
Иерусалимского университета очередной экзамен.

Это был обычный рабочий день. Больница уже давно размещалась в новом
огромном здании. Лея осматривала очередного ребёнка, когда в палату
ворвалась сестра и сказала, что только что террорист-самоубийца
взорвал автобус. Много убитых. Кареты скорой помощи доставляют в
больницу раненых. А через несколько минут её вызвали в приёмный покой.
У входа творилось нечто невероятное. Ещё привозили раненых. Начали
появляться родственники. Обычная картина дня террора, к ужасу которой
нельзя привыкнуть.

У входа Лея наткнулась на старика в чёрной шляпе и в чёрной одежде
хасида. В такую жару! К этому она уже привыкла. Старик преградил Лее
дорогу:

- Доктор, как моя внученька, моя родная внученька, как она?

- Сейчас посмотрю. - Раздвинулись двери, и она скрылась в приёмном
покое. Появилась она минут через десять. На ней не было лица. Старик
понял это по-своему и тоже чуть не потерял сознание.

- Жива?

Лея, на лице которой не было кровинки, выдавила из себя:

- Жива, жива. Ничего опасного. Даже не контузия, а травматический шок.
Думаю, вечером сможете забрать её домой.

- Доктор, так в чём же дело? Что с вами?

- Цепочка...

- Что цепочка?

- Откуда у неё такая цепочка?

- Как откуда? Я сделал две такие цепочки. Абсолютно одинаковые. Хоть
мне ещё не было тридцати лет, я уже был в Варшаве знаменитым ювелиром.
И не только в Варшаве. Может быть, потому, что я был таким ювелиром и
немцы нуждались во мне, мы и просуществовали, когда в гетто
проводились сплошные акции, просуществовали почти три с половиной
года. Мы с моей дорогой Двойрой любили друг друга ещё будучи малыми
детьми. А поженились мы уже в гетто. Доктор, вам плохо? Давайте сядем.
Я вам принесу воды.

- Спасибо. Не нужно воды. Сядем.

- В декабре 1941 года у нас родилась Сареле. И я сделал для неё
цепочку, которую вы увидели. А первого марта 1943 года у нас родилась
Блюмеле. И я сделал ещё одну точно такую цепочку. А потом началось
восстание. Я не знаю, что вы знаете об этом восстании. Но сейчас о нём
говорят очень много неправды. Основная военная сила евреев была у нас,
у ревизионистов. Именно мы наносили нацистам самые большие потери. А
коммунисты были против социалистов, а бундовцы были против
коммунистов, а все они были против ортодоксов. И вообще все были
против всех, вместо того, чтобы всем вместе быть против немцев.
Шестнадцатого мая несколько евреев по канализации мы выбирались из
гетто. У меня на руках была Сареле, а у Двойры - Блюмеле. Вы
представляете себе, май месяц, канализация, а на Двойреле её дорогая
каракулевая шуба. Она ни за что не хотела её оставить. В кармане шубы
были некоторые драгоценности. Но большинство было у меня вместе с
инструментами. Эта канализация! Что вам говорить? Только это, только
поход в дерьме по самый пояс, а иногда и выше, когда нечем дышать,
может искупить все самые страшные грехи, в течение жизни совершённые
самым плохим человеком. Как мы дошли до выхода? Это просто невероятно.
А Двойреле в своей шубе.

Лея заплакала. Старик посмотрел на неё:

- Доктор, может быть хватит слушать глупого старика?

- Продолжай, отец, продолжай.

Старик с непониманием посмотрел на врача. Может быть,
расчувствовавшись, она так назвала старого человека? Бывает.

- На выходе нас ждали поляки. Они должны были проводить нас до
Кабацкого леса. На опушке нас обстреляли. Когда мы уже были в лесу... -
Старик заплакал. - Ни Двойреле, ни Блюмеле. Потом поляки, когда я
служил у них в Армии Крайовой, сказали, что Двойреле убили. А о
Блюмеле ничего не сказали. Я был нужен полякам. Ведь я не только
хороший ювелир, но ещё отличный гравер. Поэтому они берегли такого
еврея. Как раньше немцы в гетто. Я приехал с Сареле в Палестину в 1946
году. Как мы страдали! Хуже, чем гетто. Англичане нас выбросили на
Кипр в концентрационный лагерь. Когда возникло государство Израиль, мы
приехали в Иерушалаим. Я так и остался один. Я очень любил Двойреле.
Для меня не могло быть другой жены, хотя я религиозный еврей и должен
был выполнить завет, должен был жениться. Сареле выросла, вышла замуж
за очень хорошего человека. Сейчас он полковник в запасе. Бригадного
генерала ему не дали. Может быть потому, что он носит чёрную кипу. Не
знаю. У них четверо замечательных сыновей, моих дорогих внуков. А они
так мечтали о дочке. И Господь услышал их просьбу. В сорок один год
она родила мне внучку, которую вы видели. А о Блюмеле так ничего и не
известно.

Лея обняла совершенно обалдевшего старика. Целовала его, натыкаясь на
седую бороду. Плакала.

- Отец, дорогой мой отец, я расскажу тебе о Блюмеле. Я Блюмеле. Только
до смерти моей дорогой польской мамы я не знала, что я Блюмеле. Я
знала, что я Кристина. А когда репатриировалась в Израиль, стала Леей.
Сегодня, когда твоя внучка, моя дочка Рахель придёт из университета,
ты увидишь вторую цепочку.

Rachel Plavin

Мой выбор: быть еврейкой.



"Спрашивать или не спрашивать..." - крутилось в голове у скромного, но сомневающегося прихожанина. Все-таки он решился и подошел к священнику. "Я бы хотел спросить Вас, что может послужить доказательством существования Бога?" - тихо, с оглядкой он задал свой вопрос. Ответ уважаемого духовного лица был удивительно прост: "ЕВРЕИ." Понимая, что прихожанин не еврей, и ничего не знает о древней истории евреев, священник решил рассказать ему, как этот народ выжил вопреки всему.

"Понимаешь, все народы, которым выпадал жребий быть народом без земли, попросту исчезали," - начал свой рассказ священник. "А евреи каким-то образом сохранились, пережив восемнадцать веков изгнания, всеобщей неприязни, гонений, а под конец – и попытку полного уничтожения всего народа. Как же еврейский народ мог выжить? Историки на этот вопрос ответа не дают. Они лишь констатируют факт, что народ выжил вопреки всему. Неверующие сочиняют по этому поводу различные теории. Эти теории до крайности неубедительны, потому что еврейская история – чудо и живое доказательство существования Бога. Ты даже себе не можешь представить, что, изгнав евреев из Иудеи, римляне запретили им возвращаться на родину. На протяжении веков в разных странах было немало попыток избавиться от этого народа – посредством массовых убийств или изгнания. Кончалось это всегда одинаково: евреи выживали, а их гонители исчезали. После восемнадцати столетий изгнания еврейский народ, ведомый горсткой храбрецов, достиг невозможного – вернулся на свою древнюю родину, возродив свое государство. Как бы то ни было, еврейский народ всегда остается живым доказательством существования Бога. Даже существует известное выражение: "Не столько евреи сохранили субботу, сколько суббота сохранила евреев," - закончил свой рассказ местный мудрец, надеясь, что прихожанин никогда не будет больше сомневаться....

Мы действительно выжили, и это не секрет, что в каждом поколении всегда были удивительно смелые люди, спасавшие нас. "Почему нас спасают?" - это один из самых трудных вопросов, которые обычно задают те, кого спасли. Для всех, кто посетил Яд-Вашем в Иерусалиме, знакома Аллея Праведников - тысячи вечнозеленых деревьев, каждое из которых посажено в честь человека, который спас хотя бы одного еврея: "Спасший душу одну, спас весь мир." Мы хотим знать и помнить поименно всех... Но больше всего мы хотим знать, ПОЧЕМУ эти люди, рискуя жизнью, спасали евреев.

Эта история началась почти 7 лет тому назад, когда Мэри Расселл (Mary Doria Russell), профессор антропологии, прочитала о жизни нескольких еврейских семей во время фашистской оккупации Италии в книге "Доброжелательность и предательство: Пять итальянских еврейских семей при фашизме" ("Benevolence and Betrayal: Five Italian Jewish Families Under Fascism"). Цифры и факты о еврейском подполье в окрестностях Генуи в дни нацистской оккупации Италии были почти невероятными: выжило 43 тысячи из 50 тысяч евреев. "Об этом должен узнать мир," - решила Мэри и начала писать о самом трудном, о спасении жизни. "Каждый мой роман начинается с главного вопроса, на который я бы хотела ответить. Начиная работать над этой книгой, я задала себе вопрос: "Почему в Италии, фашистской стране, был самый высокий процент выживания евреев в оккупированной нацистами Европе?"

Семь лет работы, поездки в Италию, интервью с людьми, которые пережили эти события, поиск архивных документов, работа над книгой, которая была представлена к Пулитцеровской премии 2005, - это всего лишь попытка ответить на этот трудный вопрос, ведь большинство людей не считали и не считают себя героями. Прочитав книгу о событиях того далекого времени, я решила поговорить с автором. Я не готовила никаких специальных вопросов, потому что хотелось разговора о мужестве. Я понимала, что это будет не простой разговор, потому что автор книги очень мужественная женщина. Во истину, мужественные люди как Мэри Расселл умеют принимать мудрые решения. Пять дат в жизни человека, а для Мэри - это пять мужественных решений, каждого из которых достаточно чтобы изменить жизнь многих людей: защита диссертации по антропологии, начало писательской карьеры, обращение в иудаизм, решение адоптировать ребенка, книга о спасении итальянских евреев.

"Быть евреем" - это мужественный выбор или наследственное бремя... Не часто, но люди задаются этим вопросом, особенно, когда события подталкивают к этому. Граф Чиано, министр иностранных дел и зять Муссолини, в 1937 году писал, что в Италии нет "еврейского вопроса." Доля смешанных браков среди евреев и неевреев была в Италии самой высокой в Европе - по переписи 1938 года она составляла 43,7 процентов. И несмотря на это, евреи были активной частью общества: Эрнесто Натан был мэром Рима с 1907-1913; Луиджи Луццатти спас итальянскую финансовую систему от краха в 1906 году; математику прославил великий учёный Туллио Леви Чивита; Чезаре Ламброзо был одним из лучших исследователей в области криминологии, психиатрии и антропологии; Энрико Ферми и Эмилио Сегре стали Нобелевскими лауреатами по физике. Принято считать, что итальянские евреи не расставались с Торой и томиком Данте. Для многих из них война изменило все, и прежде всего они стали неугодными еврееями.

Мэри, работая над книгой и беседуя с теми, кто пережил эти события, Вы заново открыли для себя и мира еврейскую общину Генуи, и наверное почувствовали что-то особенное, что дало возможность им пережить. Мы привыкли говорить о спасении одного или нескольких человек, в этом же случае были спасены тысячи. Может быть итальянские евреи владеют особенным секретом мужества....

Мэри: Да, это просто удивительно, когда понимаешь, что удалось спастись 43 000 евреев, что составляло 85% всей еврейской общины Италии. Надо сказать, что множество факторов сыграли роль в этом. Одна из причин того, что я написала книгу "Линия милосердия", и было желание описать весь маштаб ситуации. Одной из основных причин спасения, как Вы уже заметили, была интеграция и ассимиляция итальянских евреев в глубь итальянского общества, начиная с 1870 года после войны за объединение Италии. По уронии судьбы, в современных условиях американская еврейская община обеспокоена потерей уникальности в огромном обществе. Ассимиляция и смешанные браки стали основной проблемой еврейской общины Америки. В Италии все получилось наоборот. Невероятно, но когда нацисты вошли на территорию Италии, почти каждый еврей имел вокруг себя друзей или родственников среди католиков. Итальянские евреи не были столь изолированы и доступны на прямую. Итальянские евреи верили, что они должны быть свободными и уважаемыми гражданами в обществе, самое главное - это понимали католики-итальянцы. Получилось, что Италия восприняла оккупацию, как единая нация. Один из переживших сказал: "Одна половина Италии прятала другую. Каждый имел кого-то, кто был спятан. Прятать и спасать евреев не представляло никакого риска." Во всяком случае многие спасали евреев.

Многие не дожили до Победы. Из известных личностей погиб генерал Армандо Баки, адмирал Аугусто Капон, погибли видные раввины, венецианский Адольфо Оттоленги, генуэзский Риккардо Пачифичи, флорентийский раввин Натан Кассуто, врач по светской профессии, в тяжёлую минуту он сбросил медицинский халат и облачился в раввинское одеяние, чтобы поддержать флорентийскую общину.

Готовясь к разговору с Вами, я заглянула в ежемесячный журнал "Внутри Ватикана" ("Inside Vatican"), надеясь найти информацию о главном раввине Рима (1941год) Израиле Золли, которых родился в местечке Броды Львовской области. Длительное время он был профессором иврита в Университете Падуи. Неожиданно для меня статья заканчивалась словами: "Лучше не говорить о Золли, даже через 40 лет после его смерти." Как известно, его прятали в Ватикане во время нацистской оккупации. После окончания войны, он объявил, что он и его жена решили принять католическую веру. За ними последовала и их дочь. Этот шаг был глубоко осужден еврейской общиной, его имя навсегда было вычеркнуто из списка римских раввинов. Незадолго до смерти, он написал книгу автобиографических размышлений "Перед рассветом" (Before the Dawn). Много лет его дочь отказывалась от каких-либо интервью, но несколько лет тому назад, в восьмидесятилетнем возрасте, она сказала о своем отце: "Мой отец никогда не переставал быть евреем." Как можно оценить его поступок? Что это - предательство или благодарность спасителям? Я специально задаю этот вопрос Вам, понимая, что Вы решили принять иудаизм, как религию.



Мэри: Что касается меня, то я бы хотела, чтобы люди уважали мое решение, и конечно, я уважаю тех, кто принял подобное решение в жизни. Мое сердце переполняется скорбью, когда теряются человеческие жизни, особенно евреев, потому что, многие еще не понимают всего духовного богатства этой нации. Я могу сказать только одно о поступке Золли.... Мы не имеем права усуждать решения тех, кто был бесчеловечно унижен в те далекие дни. Многие пережившие, особенно те, кто приехали в Америку после войны, изменили свои имена. Одной из причин были дети, которые не должны были пережить все ужасы прошлого. Были ли правы родители? Наверное, да. Они приняли это решения, основываясь на ужасном опыте. Я всегда думаю о них, что еврейство для них было отравлено ядом нечеловеческой ненависти. К примеру, бывший министр иностранных дел США Маделин Олбрайт. Ее родители посчитали, то быть еврейкой слишком опасно. Сенатор Джорж Аллен узнал о своих еврейских корнях только недавно. Его мама держала это в секрете, понимая, что ее дети будут сохранены если они не будут знать о своем еврействе. Самым трудным для меня были слова его мамы после того, как она рассказала ему правду: "Я думаю, что ты будешь ненавидеть меня." Я почти расплакалась. Трудно и почти невозможно представить, что можно ненавидеть самого близкого человека только за то, что ты - еврей.

Мудрецы учили, что мужество больше проявляется не в том, чтобы затеять драку, а в том, чтобы уметь избежать ее. Как избежать драки перед чудовищным нацистским монстром? Через много лет мы ищем правильные слова, чтобы описать мужество, героизм, риск этих людей, многие из которых по сей день не считают себя героями. "Если можешь помочь, ты должен помочь" - гласит итальянская поговорка, и они помогали, пряча в маленьких селениях большие еврейские семьи. Их действия были тихим протестом против бесчеловечности. Итальянский еврей, прекрасный ученый-химик, писатель Примо Леви, бывший узник Освенцима и участник Итальянского сопротивления, написавший одну из первых книг об Освенциме "Человек ли это?" (1947), написал: "Всему поколению, и "арийцам" и евреям не приходила мысль, "что фашизму можно и должно сопротивляться." О смелых людях того времени он писал: "Вышли из тени люди, которых фашизм не согнул." В вашей книге один из героев определяет знаменитую формулу спасения: "Среди темных нитей, из которых Бог ткет ковер для нас, всегда будет одна нить, нить милосердия." Можно ли считать, что милосердие стало формой спасения и сопротивления? Именно милосердие разделило людей и дало силу сохранить жизнь другим. Мужество и милосердие... Возможен ли этот союз?

Мэри: Я думаю, что в те дни решения, какие бы они не были, принимались настолько быстро, что через года, мы просто не можем понять, что они сделали. Одно могу сказать, сила воли и слабость были воспитаны в них задолго до этих трагических событий. Эти качества только проявились в столь трудный момент.

Когда говорят о мужестве, то сразу же подразумевают что-то связанное с мужским началом. Иногда даже кажется, что мужественными могут быть только мужчины. Может ли "слабый" безоружный пол быть мужественным... Это не праздный вопрос, потому что 50 лет история умалчивала еще об одном и единственном факте сопротивления нацистской идеологии.

Берлин. Март 1943 года. Несколько тысяч евреев, собранных в пересылочном лагере на улице Роз (Розенштрассе, 2-4) для отправки в лагеря смерти, были отпущены на свободу. Более того, двадцать пять евреев, которых уже депортировали в Освенцим, через две недели были возвращены в Берлин и тоже получили свободу. Даже сейчас в это трудно поверить, но власть должна была уступить настойчивым требованиям женщин, которые в течение двух недель выходили на Розенштрассе и требовали вернуть им мужей, отцов и детей. Все женщины были немками, все мужчины - евреями. Своей стойкостью эти женщины спасли своих супругов. Мы не можем спросить этих женщин, почему они пошли на этот шаг, но я хотела бы знать Ваш секрет женского мужества. Этого так не хватает молодым.

Мэри: Никогда не стой в стороне, когда жизнь требует от тебя быть добрым и отважным.

Годы проходят и все чаще молодые люди задаются философскими вопросами, которые были незнакомы для тех, кто прошел через ад Второй Мировой. Недавно в Париже вышел в свет роман Джонатана Литтеля "Из лучших побуждений" ("Les Bienveillantes"). Сам автор, американский еврей, задал себе вопрос: “А кем стал бы я, родившись в Германии в 1913 году, а не в США в 1967-м?” Повествование ведется от первого лица бывшим эсэсовцем, который хладнокровно вспоминает о своем участии в массовых казнях. Главный герой твердо уверен, что ему "не в чем оправдываться". К концу романа автор приходит к мнению, "что мы не всегда выбираем наши жизни". Поддерживаете ли это мнение?

Мэри: Я не поддерживаю мнение автора романа. Мы сами выбираем то, что дорого для нас и то, ради чего мы готовы пожертвовать нашу жизнь. В России говорят, скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты. Я бы хотела сказать, покажи мне, что ценно для тебя, и я скажу какой жизнью ты живешь. Что мы ценим: власть, богатство, правосудие, славу, красоту, поведение своих детей... Этот список бесконечен. Разные люди выбирают свои ценности, особенно в состоянии кризиса.

Заканчивая беседу, я хотела бы рассказать, об одном моменте в Вашей жизни. Для каждого человека такие решения даются нелегко, но Вы и в этот момент оказались мужественной. Один из корреспондентов спросил Вас о том, как Вы стали писательницей. Ваш ответ был прост: "У меня не было работы. Мне была предложена должность профессора в Университете канадского города Калгари. Это была прекрасная работа, я не могла желать ничего лучшего. Но один из преподавателей кафедры этого университета пригрозил подать в суд, за то, что работа была предложена мне, американскому профессору. Заведующий кафедры позвонил мне, сообщив эту неприятную новость. Я сразу поняла, что для меня лучше отказаться от этой должности. После этого я начала писать, сначала техническую литературу, а потом и художественную." В действительности мужество подвергается испытанию, когда мы в меньшинстве. Как мне кажется, Вы часто в своей жизни оказываетесь в меньшинстве, и всегда принимаете правильные решения. Что помогает Вам?

Мэри: Со временем я поняла, что большинство людей предпочитают следовать за лидером. Человеческим поведением можно управлять: доброта, так же как и преступление, может стать стандартом поведением. Конечно, все зависит от лидеров. О себе могу сказать, что я хрупкая женщина, но я никогда не боюсь толпы, даже, когда в толпе много горячих мужчин, которые готовы драться или напасть на человека. В душе каждый из них желает, чтобы кто-то вышел из толпы и сказал: "Все. Достаточно." И я всегда была тем человеком, кто принимал решение остановить толпу.

Свою статью я хочу закончить стихами о мужестве, надеясь, что мужество может быть стандартом в жизни многих людей.



ИМЕЙТЕ МУЖЕСТВО

Имейте мужество Творить,
Когда вокруг ни зги ни видно.
Имейте мужество Любить,
Когда и больно, и обидно.
Имейте мужество Гореть,
За дело правое сражаться,
Имейте мужество Терпеть,
Финального свистка дождаться.
Имейте мужество Прощать,
Ко грязи зла не прикасаться,
Имейте мужество Отдать,
И вам сторицею воздастся. (Нечаева С.Я.)

В заключении мне хочется поблагодарить Мэри Расселл за помощь в создании статьи и пожелать успехов во всем. Все фотографии предоставлены специально для этой статьи. Если у Вас возникли вопросы или предложения, пожалуйста, напишите info@allastar.net

Код для вставки в блог:

Смерть, любовь и мужчины Елены Майоровой emikhaylova.ru Эта книга о жизни, творчестве, любви и смерти актрисы Елены Майоровой. Женщины, которая сожгла свою судьбу 23 августа 1997 года. Она не дожила до сорока лет и наверняка не сыграла самых главных своих ролей – ролей настоящей, редкой, характерной актрисы. Она не узнала о том, что ее муж – известный художник Сергей Шерстюк – тяжело болен. Пройдет девять месяцев, и он отправится в тот же далекий путь – в смерть, за любимой. Гибель Елены Майоровой потрясла и шокировала общество. Все, кто в какой-то степени сталкивался с ней, вспоминают о том, что ее поведение бывало экстравагантным, о том, что она бывала то слишком замкнутой, то слишком откровенной. И все приобретает особенный смысл. В сенсационном расследовании Натальи Радько названы имена тех, кто был причастен к этим событиям. Опубликовано: 21.02.11