Читайте Рубину, Море удовольствия!

ПРОВОДЫ ДОЧЕРИ В АРМИЮ
> Вчера моя дочь, барышня томная, нравная, сочиняющая стихи, музицирующая
> на гитаре, любящая, наконец, поваляться в постели часиков до 12 утра...
> пошла в армию.
> Понимаю, что окончание этой фразы для российского читателя может
> показаться диким. Ну сначала, конечно, она пошла в армию до пятницы --
> новобранцев, как правило, на первую же субботу отпускают по домам:
> возможно, показать, что жизнь не кончилась и мамино крыло по-прежнему
> рядом.
> Время нервное: весь наш двенадцатый класс постепенно -- по мере
> персональных дат рождения -- подгребает военная машина. Чуть ли не
> каждый день гудят отвальные -- то у Иры, то у Шломо, то у Марка, то у
> Шимона.
> Поздно вечером звонит уже с базы "забритый" утром Шимон и диктует моей
> дочери: "Значит, так: в палатках холодно, бери все теплое, что есть в
> доме, -- вязаную шапку, перчатки, свитера!"
> Честно говоря, матерью солдата я уже однажды была, лет двенадцать
> назад, но как выяснилось, многое забыла. Например, то, что новобранцы в
> израильской армии собираются на службу примерно так, как бравый Портос
> в романе Дюма экипировался перед военной кампанией во славу короля и
> Франции. То есть заботы о некоторых деталях экипировки лежат на плечах
> семьи. И за две недели до призыва мы, высунув языки, скупали по
> магазинам теплые мужские кальсоны (да-да, с ширинкой, неважно,
> декабрьская ночь в палатке слезам не верит), мужские майки с начесом,
> теплые носки, ботинки, наконец.
> -- Как -- ботинки?! Армия не выдает ботинок?! -- восклицаю я возмущенно.
> Нет, армия потом возвращает расходы, но ботинки ребенку надо выбирать
> отдельно, подбирать тщательно, по ноге, пробовать, менять, требовать
> другие, затем топать, прыгать и опять примерять. Мамин глаз надежнее.
> Опять же, простыню и подушку изволь тащить в армию тоже.
> -- Что-о?! -- кричу я. -- У Армии обороны Израиля нет денег на подушки
> для солдат?!
> Да есть, конечно, есть... Но пусть-ка этот изнеженный "мами" поспит в
> холодной палатке, подложив под голову свою армейскую куртку. Такая вот
> первая трезвящая плюха, как в той песенке из трофейного американского
> фильма времен Второй мировой, которую всю жизнь напевает другой солдат
> в семье -- мой отец: "Здесь вы в казарме, мистер Грин! Здесь нет
> подушек и перин! Завтрак в постели и в кухне газ -- эти блага теперь не
> для вас!"...
> Накануне призыва и у нас дома гуляли по-человечески: выпили, как
> взрослые, блевали, как взрослые, уронили на балкон соседей внизу
> цветочный горшок и три пары разных ключей. Наутро хмурый сосед Давид
> стучит в дверь и молча протягивает эти ключи моей дочери. В глазах его
> -- осуждение. Та рассыпается в извинениях: это была вечеринка перед
> призывом, и ребята...
> -- Ты идешь в армию? -- его лицо расплывается в улыбке. -- Какие
> войска?.. Молодец. А я был в морском десанте... Ну, счастливой службы,
> солдат!
> В этом обществе все -- солдаты. Даже те, кто не успел послужить по
> возрасту или по здоровью. Все солдаты -- мамы, папы, бабушки и дедушки,
> братья, сестры. По пятницам вся страна ожидает своих солдат на побывку,
> все автобусы приобретают изнутри густо зеленый, бежевый, серый колер
> военной формы разных родов войск. Никто не жалуется, что в тесноте его
> пихнули дулом винтовки.
> Вчера утром, в день призыва, мы отвезли свою нежную девочку на сборный
> пункт. А там -- зрелище посильнее, чем "Фауст" Гете, причем значительно
> сильнее: целый цветник рыжих, темноволосых, каштановых кудрей... День
> призыва такой -- девчачий. А вокруг, у двух автобусов, сопровождающие
> -- их сверстники с винтовками. И уже стреляют глазами направо-налево
> представители обоих полов.
> -- Господи! -- бормочет мой муж. -- Что за жизнь фронтовая...
> Да, жизнь такая, что множество молодых пар в этой стране изначально --
> боевые товарищи.
> Дают команду -- по автобусам. Заплаканные мамы кричат последние
> указания -- не забывай наполнять мобильник! Надень на ночь две пары
> кальсон!!!
> Ребята с автоматами влезают последними в обе двери, автобусы
> разворачиваются и выезжают со двора на шоссе. Мы же плетемся к своей
> машине и сразу -- рука сама тянется -- включаем радио. Новости наших
> будней: из густонаселенных кварталов арабского Хан-Юниса палестинские
> боевики продолжают обстрелы еврейского района Гуш-Катиф. Ответный огонь
> открыл наш батальон бригады "Голани".
> -- Ты не помнишь, -- спрашивает меня муж, -- она взяла синий свитер?

РУЖЬЕ ДЛЯ ЕВЫ
> А все-таки лучше бы глазками стреляли
>
> Кончена жизнь -- в моем доме появилось ружье. Не в том смысле, что оно
> должно непременно выстрелить в четвертом акте, а в том смысле, что
> покоя от него нет, как от недельного младенца.
> Ружье выдано солдату Армии обороны Израиля, а именно моей дочери Еве в
> порядке прохождения курса молодого бойца. Она звонит нам с базы,
> захлебываясь от восторга и гордости:
> -- Ма, я классно стреляю! Меня командир похвалил! Я знаешь, сколько выбиваю!
> (Вообще-то странным образом у нас в семье все неплохие стрелки. А сын
> так вообще был лучшим ночным стрелком в роте. Так что я не особо
> удивляюсь.)
> -- Нас учили сегодня разбирать и собирать ружье, и я классно это делаю!
> И вот это самое ружье (между прочим, хорошеньких несколько кило) должно
> находиться при солдате днем, ночью, в ванной, в туалете -- куда бы
> солдат ни подался. Если он в форме. Устав такой.
> Мы, предки то есть, -- безнадежные лапти -- все время обнаруживаем свое
> невежество и отсталость. Вот на автобусной станции в Иерусалиме мы
> встречаем ее, отпущенную в увольнительную на субботу. Вот она
> появляется с огромным солдатским баулом на плече и с немалым рюкзаком
> за плечами. Ружье тоже на плече, и этих хрупких плеч явно не хватает
> для всего багажа, где бы еще взять парочку?
> -- Дай подержу, -- я протягиваю к ружью руку. В ответ -- округлившиеся
> от возмущения глаза:
> -- Ты с ума сошла?!
> Вообще-то, что мы с отцом сошли с ума, мы узнаем теперь с перерывом в
> несколько минут. Например, вечером в субботу она собралась встретиться
> с друзьями в баре в Иерусалиме.
> -- Господи, неужели я сниму наконец эту зеленую робу и надену
> человеческую юбку! Но куда спрятать ружье?
> -- Пусть лежит себе в шкафу, -- неосторожно предлагаю я.
> -- Ты с ума сошла?! А если в дом ворвутся враги?!
> -- Ну запри в комнате, а ключ проглоти, -- советует отец.
> -- Папа!!! Ты с ума сошел?! Дверь в комнату выбивается ударом ноги!
> Отец вздыхает и замечает, что его служба в Перми среди снегов и морозов
> в казарме на 200 человек была гораздо проще...
> Наконец за Евой заезжает прямо со своей военной базы ее друг Шнеур, или
> попросту Шнурик, и наш дом благословляется еще одним ружьем. Сейчас мы
> уже можем держать против врагов круговую оборону. Сначала оба
> ответственных стойких солдата, сидя на ковре, осматривают свои ружья
> (идиллия по-израильски), потом бродят по квартире, раскрывают шкафы и
> кладовки, придумывают тайники, пытаются просчитать логику врага. Ура,
> выход найден! Оба ружья-близнеца укладываются на бочок на дно ящика
> Евиного дивана, заваливаются одеялами и подушками, дверь в комнату
> запирается на ключ, который прячется в тайнике в кладовке.
> И вот уже два радостных штатских обалдуя выскакивают из дому, чтобы
> успеть на автобус... Через час я слышу в кладовке копошение. Это муж
> что-то ищет.
> -- ... куда они запропастили ключ от ее комнаты, не знаешь? Я забыл там
> фломастеры, а мне до завтра...
> -- Ты с ума сошел?! -- кричу я.
> Последним автобусом ребята возвращаются из Иерусалима. Из своей комнаты
> мы слышим, как закипает на кухне чайник...
> Потом долго разыскивается тот самый ключ в кладовке, при этом роняется
> с полок все, что спокойно стояло там месяцами... Наконец каждый
> укладывается, потому что подниматься завтра в половине пятого и тремя
> автобусами добираться до базы -- на другой конец страны, вернее,
> каждому -- в свой конец своей небольшой страны, ибо курс молодого бойца
> они проходят на разных базах.
> Утром гром будильника поднимает меня, отца, нашу собаку, соседей в
> квартирах под и над нашей...
> И только два солдата, два защитника родины спят по своим углам в
> обнимку со своими ружьями -- сладко, надежно, беспробудно... Как дети.

Присяга
> Воинская присяга в Армии обороны Израиля -- дело серьезное,
> торжественное и даже волнующее. Но... все-таки и эта церемония, как
> почти все церемонии в стране, напоминает выезд на пикник большого
> шумного семейства. На присягу любимого отпрыска едут родители,
> братья-сестры, бабушки-дедушки с домашними животными, а также
> соседи-друзья с рукописными плакатами -- как болельщики на спортивные
> состязания.
> С утра огромный пустырь перед военной базой начинает заполняться
> машинами разных марок, а на обочине вдоль огромного плаца солдатики
> выставляют для родных ряды пластиковых стульев.
> Мы приехали едва ли не первыми и сразу заняли места в нужном ряду --
> повезло! -- уже через час публика рассаживается на земле, сидит на
> корточках, с любопытством бродит с фотоаппаратами и видеокамерами по
> той части плаца, куда их пускают, потому что поодаль на столах выложены
> ружья и высокими стопками лежат Пятикнижия в синих тисненных обложках.
> И вот туда-то подходить нельзя -- столы охраняют девушки в форме...
> -- Боже, -- замечает мой муж меланхолично, -- посмотри на этих бравых
> солдат: как они воюют с этими попами, с этими цицами?!
> Он вообще настроен критически и, кажется, продолжает оставаться
> патриотом Советской армии времен его службы в Перми, какие бы тяжелые
> воспоминания та ни оставила.
> А девочки действительно как на подбор, "у теле"... Как говорила моя
> бабушка, "нивроку, маешь вешч"...
> Туда-сюда по плацу бегает лохматая рыжая собака. Наверняка кто-то
> привез с собой и сейчас не может удержать на месте...
> Между тем напряжение возрастает, солдатская родня в возбуждении
> привстает и даже привскакивает с мест; наконец со стороны далеких, едва
> видимых отсюда армейских палаток раздается слаженный гул команд и топот
> ног: на плац повзводно выводят подразделения.
> Наглая рыжая собака по-прежнему свободно бегает по плацу, сопровождая
> каждый вновь появившийся взвод. Да что ж это, в самом деле, почему
> хозяева не отзовут ее, и как армейское командование позволяет псу
> болтаться под ногами марширующих солдат?!
> -- Это разве строевой шаг! -- замечает мой муж. -- Вот у нас был
> настоящий прусский строевой шаг!
> Мне хочется попросить его заткнуться, но, увы, не могу не согласиться:
> советские солдаты на парадах шагали как-то... четче! Отрезанней! Их,
> выходит, гоняли тщательнее?! Недоработочка наша!
> А уже там и тут вспыхивают радостные вопли мам и бабушек: кто-то уже
> узнал своего... свою... Какие же все они одинаковые!
> -- Ты ее видишь? -- тревожно спрашивает меня муж с мечущимся по плацу
> взглядом...
> Я ни черта не вижу! В беретах, в форме -- все девочки похожи одна на
> другую. Сердце колотится, как будто всех их сейчас погрузят на
> грузовики и отошлют на фронт...
> Но вот все выстроились -- все четыре подразделения. С огромным трудом
> отыскиваем свою -- с бледным серьезным лицом, вторую справа в третьем
> ряду в первом подразделении. У всех очень бледные и очень суровые лица.
> Наконец играют гимн и -- по команде -- солдаты с победными криками
> подбрасывают в воздух береты... Этим заканчивается церемония присяги, и
> мгновенно толпа штатских с воплями и объятиями смешивается с "зеленью".
> Вот тут и начинается настоящий пикник. Мамаши и бабушки торопливо
> разверзают необъятные сумки со "вкусненьким" и "домашненьким"...
> Мы в панике бросаемся на поиски своей и с трудом ее отыскиваем --
> незнакомую, с собранными по уставу на затылке волосами.
> Она стоит в окружении солдат и треплет по загривку рыжего пса!
> -- Что это за пес, в конце концов?! -- кричу я. -- Где хозяева?!
> Оштрафовать, к едрене фене!
> -- Мы -- хозяева... -- улыбаясь, отвечают солдатики. -- Он здешний...
> всех знает, всех встречает-провожает... Это наш солдатский пес...
> ...Вот такая у нас была торжественная воинская присяга...

КАРТОШКА ДЛЯ МУНДИРА
> Дочка голодает в израильской армии
>
> Каждую пятницу, ближе к полудню, у меня дома раздается звонок. Я снимаю
> трубку и слышу страстный голос дочери: "Ставь жарить картошку, я уже в
> Иерусалиме!!!".
> Я хватаю самую большую сковороду, раскаляю масло и вываливаю на нее
> целую миску чищенной с утра и нарезанной картошки.
> Когда в первую свою побывку из армии она позвонила с воплем:
> "Го-о-оло-о-одна-ая-я-я как соба-а-ака-а!!!" -- отец философски мне
> сказал: "А что ты думала? В любой армии всегда голодно... У нас в
> Перми, помню, плеснут тебе щей в миску, а там три синих пленочки
> плавают вместо мяса...".
> Ну, вваливается ребенок и, едва сполоснув руки, набрасывается на картошку...
> -- Что ж ты голую картошку-то... -- пытаюсь я сердобольно встрять,
> представляя, как же оголодала девочка, если ей одной лишь картошки
> довольно... -- Вот, возьми баклажаны.
> Она с полным ртом:
> -- Какие баклажаны?! Я их уже видеть не могу! У нас каждый день пять
> видов закусок с баклажанами...
> -- Ну, рыбку возьми...
> Она вытаращивает глаза:
> -- У меня рыба уже из ушей лезет! То тунец, то форель, то карп, то
> копченая, то соленая...
> Я несколько оторопела.
> -- А курицу будешь?
> -- Мам, ну сколько можно эту курицу есть! Каждый день курица?!
> -- Минутку, ты сказала, что голодная... Я поняла, что вас плохо кормят.
> -- Ужасно! Ужасно кормят!
> Тут я взялась за допрос серьезно.
> -- Так. Давай с самого начала. Молоко дают?
> Она удивилась:
> -- Молоко? А зачем? Оно на столах стоит, конечно, но только для кофе.
> Зачем его пить? Есть же йогурты, творог разный, кефир, ряженка,
> то-се...
> -- А именно что -- то-се?
> -- Ну, сыры там всякие, какие-то каши дурацкие... Салаты... Яйца...
> омлеты в основном. Глазунью сделать как следует не умеют. Я говорю:
> "Дуду, не зажаривай слишком, я так не люблю!". А он, как назло,
> зажаривает и зажаривает! Когда с луком, так еще ничего, а когда с
> грибами -- тут он вообще не умеет...
> -- Понятно... -- ледяным тоном сказала я. -- А выпечка?
> -- А что выпечка? Кому нужны эти круассаны и пироги -- килограммы
> набирать? Это вообще еда нездоровая. И гарниры все эти... Я вместо них
> просто овощи и фрукты ем.
> -- Знаешь что, -- сказал мне отец. -- Гони ты отсюда в три шеи эту
> зажравшуюся буржуйку! Дай сюда ее картошку, я доем!
> -- Не-е-ет! -- заорала дочь, обнимая тарелку. -- Картошечка моя
> любимая, такую только мама готовит!
> ...Помню, в самом нашем начале здешнем, лет пятнадцать назад, когда мы
> только обосновались на съемной квартире, когда я железно знала, что
> могу потратить на продукты в супермаркете только 20 шекелей в день и ни
> копейкой больше, к нам в гости приехал из Тверии (не из Твери) мой
> старый друг. К тому времени он жил в Израиле уже год и даже успел
> прослужить полгода в армии. И вот тогда он с возмущением рассказывал
> нам о здешних армейских "порядочках".
> -- Ужас! -- говорил он, -- нет сил смотреть, душа болит: то, что не
> съедается за завтраком, выбрасывается мгновенно. Не дай бог выставить
> банку йогурта в обед -- накажут самым жестким образом. И главное --
> запечатанные, далеко не просроченные йогурты -- все сметается в
> помойный бак!
> Мы ахали, качали головами, приговаривали: "Как же так, почему бы не
> раздать неимущим?! Какое попустительство, какое разбазаривание добра!".
> И нам казалось, что только бывшесоветский разум может навести в этой
> стране надлежащий порядок. А без нас пропадут, захлянут, выкинут,
> разбазарят...
> -- Как тебе не стыдно, -- говорю я дочери. -- Помнишь, на Малой Полянке
> нас остановил солдатик, попросил 5 рублей, у него в авоське болтались
> булка и баночка кефира? Вот ему бы выпечку, которую ты не съедаешь! Или
> йогурты, которые вы сметаете в помойный бак.
> -- Мама! -- строго отвечает она. -- Ты с ума сошла? Это запрещено! В
> армии продукты должны быть наисвежайшими! У нас и так проблем выше
> макушки. Еще не хватает, чтоб от тухлятины на марше весь полк
> обосрался!
> Мне нечего ей ответить.
> -- Но почему именно картошка? -- только спрашиваю я.
> -- А это у кого что мамино любимое... Ирка по пельменям тоскует, Юдит
> ждет субботы из-за "пэсто"... Кто чего, словом...
> И я лишь плечами пожимаю. Но с утра в пятницу первым делом становлюсь в
> свой кухонный наряд. Сковорода наготове.
> Жду: вот-вот зазвонит телефон, и голос дочери пропоет нетерпеливо:
> -- Еду-еду! Кар-то-о-ошечку-у-у!!!


> ©Рубина Дина Ильинична

Вот небольшое произведение моей подруги:
ЕЛЕНА БАУТИНА

МАЛЕНЬКИЕ ЗЛЫЕ СКАЗОЧКИ.

Жила-была одна молодая женщина. Совсем одна.

Жила-была одна девушка. Она была добрая,умная,красивая,хорошо училась и много зарабатывала. И в личной жизни она была счастлива. Вот такая сказочка.


Жил-был добрый молодец. Он всем помогал,особенно разным женщинам. Такой вот молодец! А звали его Казанова.

Жили-были муж и жена. Муж все время читал жене нотации,а она спасалась, как могла. Однажды она полезла спасаться под паровоз. В развернутом виде
ситуацию описал классик.

Жил-был один мужчина, и была у него Большая Тайна. За морями,
за горами, в тридевятом царстве. В Швейцарском Банке.

Жил-был один бронепоезд. Он стоял на запасном пути. А вокруг ходили мирные люди и, радостно потирая ручки, говорили Это наш бронепоезд!

Жили-были зайцы в большом количестве. Однажды в их жизни произошло одновременно два события. Наступило половодье. Дед Мазай уехал в дом отдыха.


Жили-были гуси. Так они дожили до Рождества.

Жили-были муж и жена. Жена любила смотреть плохие сериалы, а муж любил читать плохие детективы. Со временем их жизнь превратилась в плохой детективный сериал.

Жили-были три товарища. И выбора у них не было!

Жил-был один мальчик и была у него Большая Мечта. Вырос мальчик и мечта исполнилась. Превратился мальчик в девочку.

Жили-были мальчик и девочка. Они с детства дружили и любили друг друга. Потом они выросли, поженились, окончили институт кинематографии и стали сниматься в сериале. В 457 серии оказалось, что они брат и сестра.

Жили-были три брата. Старший был умный, средний – здоровый, а младшего, глупенького и больного, в младенчестве из детдома взяли. И пришлось ему при таком раскладе стать очень богатым.


Жил-был большой – большой чемодан, но у него не было колесиков. Поэтому его не возили отдыхать. А чтобы ему не было обидно, хранили в нем картошку и другие полезные вещи.

Жила-была птица Педирактель. И все время думала, кем же она была в прошлой жизни .

Жил-был один мужик. Однажды утром он открыл холодильник и увидел одинокий бутерброд. Не ешь меня, мужик, - говорит бутерброд, - я тебе еще пригожусь! И ведь не обманул – вечером стал единственной закуской.
Свернуть (1)
РедактироватьУдалитьПожаловаться на спам

Хулио Кортасар. Об искусстве хождения рядом



---------------------------------------------------------------
HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
---------------------------------------------------------------

Важнейшие открытия делаются при обстоятельствах и в местах
самых необычных. Взять яблоко Ньютона -- разве не потрясающе?
Случилось так, что во время делового совещания, сам не знаю
почему, я думал о кошках (которые с повесткой дня никак не были
связаны) и внезапно открыл, что кошки -- телефоны. ТАк вот,
сразу -- все гениальное просто.
Разумеется, подобные открытия вызывают определенное
удивление: никто не привык к тому, чтобы телефоны разгуливали
взад-вперед да еще лакали молоко и обожали рыбу. Требуется
время, чтобы понять: речь идет о телефонах особых, вроде
"воки-токи", у которого нет проводов, -- и, помимо этого,
учитывать, что мы тоже необычны, раз до сих пор не поняли, что
коты -- телефоны, -- вот нам и не приходило в голову
использовать их.
Учитывая, что это неведение восходит к самой отдаленной
древности, сегодня не приходится особенно надеятся на связь,
которую бы мы попытались наладить с помощью открытия, -- ведь
совершенно очевидно отсутствие кода, который позволил бы
расшифровать послание, точно определить происхождение и нрав
отправителей. Как было замечено, речь идет не о том, чтобы
снимать несуществующую трубку и набирать номер, не имеющий
ничего общего с нашими цифрами, и, уж конечно, не о том, чтобы
на другом конце провода могли говорить с нами по какому-нибудь
весьма туманному поводу. То, что телефоны действуют,
подтверждает любой кот, с достоинством, плохо вознагражденным
двуногими абонентами, -- никто не сможет отрицать, что его
черный, белый, бело-пегий или ангорский телефон то и дело
решительно приближается, останавливается у ног абонента и
выделяет послание, которое нашей примитивной патетической
литературой по-дурацки транскрибируется в форме "мяу" и других
похожих фонем. Шелковистые глаголы, плюшевые прилагательные,
простые и сложные предложения, неизменно мылкие и
глицериноподобные, образуют речь, которая в иных случаях
связана с чувством голода: в этих случаях телефон не что иное,
как кот, но в других случаях он изъясняется, отвлекаясь от
своей личности, и это свидетельствует, что в это время кот
является телефоном.
Тупые и претенциозные, мы на протяжении тысячелетий не
отвечали на вызовы, не задавались вопросом, откуда они, кто на
другом конце провода, о чем нам без устали напоминал трепещущий
хвост в любом из домов земли. На что мне и вам мое открытие?
Каждый кот -- телефон, но каждый человек -- просто человек.
Нужно ли нам знать, о чем они продолжают нас оповещать, какие
горизонты нам открывают, -- что касается меня, то меня хватило
лишь на то, чтобы набрать на обычном телефоне номер
университета, в котором я тружусь, и чуть ли не со стыдом
обнародовать свое открытие. Излишне говорить о немоте
замороженной маниоки, с которой встретили мое сообщение ученые,
отвечающие на такого рода звонки.

Популярность: 34, Last-modified: Tue, 04 Aug 1998 09:47:59 GMT

Цепочка

Солнечный луч весело ворвался в спальню, отразился в перламутровой
поверхности шестистворчатого шкафа во всю стену и коснулся лица спящей
женщины. Она открыла глаза и улыбнулась. Точно так же двадцать шесть
лет назад солнечный луч разбудил её в комнате-клетушке
университетского общежития. В то утро, в отличие от этого, она никуда
не спешила. В пять часов начнётся церемония вручения дипломов. Потом
банкет. А потом - вся жизнь. Завтра на несколько дней она поедет к
маме и вернётся в Варшаву, чтобы приступить к работе врача в
университетской клинике педиатрии. Вот только с жильём ещё нет
ясности. Но не было сомнений в том, что всё устроится.

Вчера Адам пригласил её в кино. Потом проводил до общежития. Они
стояли у входа в красивое здание, отличный образец барокко. Фасад
восстановленного здания не отличался от того, который был до взрыва
бомбы. Немецкой? Советской? Кто знает? Сейчас фасад был точно таким,
как до первого сентября 1939 года. Но внутри вместо просторных уютных
квартир на всех трёх этажах были комнатки-клетушки по обе стороны
длинного коридора с туалетом и двумя душевыми кабинами в торце.

Адам в сотый раз предлагал Кристине жениться. Завтра они получат
дипломы. Нет никаких препятствий для создания нормальной счастливой
семьи. Кристина деликатно объясняла ему, что хотя бы в течение одного
года, ну, хотя бы только одного года она обязана специализироваться по
педиатрии. А специализация, которая по интенсивности даже превзойдёт
студенческие нагрузки, не совместима с семейной жизнью. К его
огорчению она уже привыкла. Компенсировала это разрешением при
расставании поцеловать её в щеку.

В комнате она подумала об их отношениях. В чувствах Адама Кристина не
сомневалась ни минуты. Он любил её с первого курса. Да и ей Адам
нравился. Видный, интеллигентный, горожанин, образованней её. Но, по
существу, сельская девочка, воспитанная строгой католичкой, понимала,
что никакой близости не может быть до тех пор, пока не выйдет из
костёла с единственным до самой смерти мужчиной. Кто знает? Может
быть, Адам согласится подождать ещё год?

День, который начался с того, что солнечный луч разбудил её в комнатке
общежития, мог стать одним из самых счастливых в жизни. Вручение
дипломов было таким торжественным, таким праздничным, что пришлось
сдерживать предательски подступающие слёзы. Её назвали в числе самых
лучших студентов с первого курса до последнего экзамена. Не это её
растрогало. Она привыкла быть лучшей ученицей в школе. Там, правда,
это почему-то оставляло её одинокой, без подруг. В школе она вообще
чувствовала себя неприкасаемой. В старших классах поняла значение
косых взглядов одноклассников по поводу её безотцовства. А в
университете Кристина с первого курса осознавала себя лидером, в
центре внимания парней, не обжигаемая ревностью девушек. Во время
банкета к ней, разрываемой кавалерами, приглашавшими на танцы, подошёл
старенький профессор, заведующий кафедрой педиатрии, и сказал, что
согласован вопрос о её работе в руководимой им клинике. Адам, как
обычно, проводил до общежития. Снова предложение. Снова те же
возражения. Снова то же прощание с разрешённым поцелуем в щеку.

А дальше начался ужас. Он был ещё невыносимей потому, что начался не
на фоне будней, а после такого неповторимо, такого радостного дня.

На прикроватной тумбочке ждала телеграмма: <<Умерла мама приезжай>>.
Мама... Единственное родное существо. Никого, кроме мамы, у неё не было.
Сколько помнит себя, только она и мама. Красивая мама, несмотря на то,
что лицо её обезображено оспой, такой редкой в Польше. Мама, с которой
она прожила на крошечном хуторке у опушки леса всего в нескольких
километрах от Варшавы всю жизнь от рождения до поступления в
университет. Жалкий домик. Маленький огород, Коза и несколько кур.
Когда Кристина пошла в школу, мама начала работать санитаркой в
ближайшей больнице. В ближайшей! Девять километров туда и девять
километров обратно после суточного дежурства. В слякоть и в снег, в
жару и в стужу. Мама. Она никогда ни на что не жаловалась. Никогда не
болела. И вдруг <<Умерла мама приезжай>>. Понятно, что телеграмму
послала мамина подруга, Зося, живущая почти в таком же хуторке метрах
в трёхстах от них. Что же случилось? Ещё неделю назад письмо от мамы.
И никаких жалоб. Никакой тревоги.

Кристина подсчитала деньги. Хватит ли на такси? Она вышла из общежития
в июньскую ночь и меньше чем через час оказалась в пустом доме. Утром
у Зоси узнала, что мама накануне умерла в больнице от рака
поджелудочной железы. Узнала у Зоси, что мама почти в течение месяца
страдала от невыносимых болей, но не хотела потревожить дочку, не
хотела, чтобы дочка ради неё отвлеклась от таких важных
государственных экзаменов.

После незаметных похорон, - она, Зося, несколько сотрудников больницы,
незнакомая супружеская пара из ближайшего села, - после скромнейших
поминок Зося осталась с ней, и долго колеблясь и не решаясь, в конце
концов, спросила:

- Крыстя, Ванда тебе ничего не говорила о твоём рождении?

- Нет. Ты имеешь в виду об отце?

- Ну, об отце ты, наверно, знаешь, что Ванду изнасиловал не то
немецкий солдат, не то кто-то из Армии Крайовой. Так знай. Никто Ванду
не насиловал. Не было у неё никогда никакого мужчины. - Зося умолкла,
задумалась. - Ты знаешь, где у Ванды хранятся документы и там всякое?
Посмотри.

Кристина, до которой медленно доходил смысл сказанного, подняла тощий
матрас вандыной постели. Небольшой пакет в плотной коричневой бумаге.
Маленькая картонная коробочка. В таких обычно лекарственные таблетки.
Пакет этот Кристина видела. Знала о его содержимом. Коробочку увидела
впервые. Она положила её на стол. Открыла. Небольшая изящная тонкая
золотая цепочка с удивительно красивым маленьким кулоном в виде
раскрытой кисти руки. На ней две возможно какие-то буквы непонятного
алфавита, а между ними не то чуть удлинённая точка, не то запятая.
Иероглифы эти - микроскопические алмазы, впрессованные в ладонь. Зося
взяла цепочку и сказала:

- Вот эта цепочка была на тебе, когда Ванда на рассвете того майского
дня нашла тебя.

Кристина, ещё не пришедшая в себя после похорон, почувствовала, что
теряет сознание. Зося обняла её голову и приложила ко рту чашку с
холодной водой. Села рядом с Кристиной и подвинула к ней коробочку с
цепочкой. Долгое молчание воцарилось в убогом жилище.

- Ну? - Спросила Кристина.

- Что ну? Ночью была стрельба рядом с нами. К отдалённой стрельбе в
Варшаве в течение почти месяца мы уже привыкли. А тут у нас под носом.
Утром было всё тихо. Я пришла к Ванде в тот момент, когда она купала
тебя. Каким же красивым младенцем ты была! Ангелочек. Месяца
полтора-два. И на шее твоей была эта самая цепочка. А кулон доставал
чуть ли не до пупа. С детства у нас с Вандой не было тайн. Ванда
показала мне каракулевую шубу, в которой она тебя нашла почти у самого
дома. Шубе не было бы цены, если бы она не была вся в грязи. Боже мой!
Грязи на ней было больше, чем шубы. Ванда потом её постепенно
отстирала. Шубе действительно не было цены. Продать её не без труда
удалось уже через два года, уже после войны. А ещё в кармане шубы было
несколько дорогих колец. Одно из них и мне спасло жизнь от голода чуть
ли не перед самым приходом советов. Ну, и Ванде с тобой... Да. Днём
стало известно, что из гетто по канализации выбралось несколько жидов.
Вроде бы их проводили до Кабацкого леса. Ну, тут их застукали не то
немцы, не то наши, не то украинцы из СС. Уже в лесу за моим домом
нашли убитую жидовку. Говорили, очень красивую. Возможно, это именно
она подкинула тебя около вандыной хаты.

Солнце уже залило всю спальню. Зазвонил будильник. Она завела его в
половине третьего, когда телефон разбудил мужа. Второго профессора,
заместителя заведующего отделением срочно вызвали в больницу. Дежурная
бригада хирургов беспомощно застряла посреди сложной операции. Муж
выехал. По привычке, зная, что долго не уснёт, чтобы не опоздать на
работу, завела будильник. Действительно, уснула, когда начало светать.

Сейчас, стоя под почти холодным душем, она вспоминала своё возвращение
в Варшаву, любимую работу в клинике, поиски неизвестно чего неизвестно
где. У неё не было сомнения в том, что убитая красивая жидовка,
которую нашли в лесу, её биологическая мама. Жидовка... Следовательно, и
она жидовка. Что это значит? Кто такие жиды? Что значит гетто? Где
оно? В десятках путеводителей по Варшаве, в которых описывались даже
какие-то малозначащие, за уши притянутые дома, о гетто не было ни
слова.

Она искала жидов. Говорили, что их почти нет в Варшаве. Говорили, что
считанные польские жиды покидают Польшу и уезжают в Израиль. Говорили,
что в Варшаве функционирует синагога. Не без труда она даже нашла её.
Несколько раз приходила, но почему-то всегда натыкалась на закрытую
дверь. Наконец ей повезло. Дверь была открыта. В просторном сумраке
она нашла двух старых жидов. Показала им цепочку. Да, это еврейские
буквы. Аин, йод и хетт. Но у стариков нет ни малейшего представления,
что они значат. Кристина рассказала им о себе. Они долго думали,
переговаривались между собой. Затем один из них сказал:

- Мы думаем, что пани следовало бы обратиться к Любавичскому раби. Он
просто пророк. К тому же, он очень образованный человек. Возможно, он
ухватится за конец цепочки.

Предложение Кристине показалось заманчивым. Но, узнав, что этот самый
раби не житель Варшавы, ни даже Польши, она постаралась забыть о
совете.

К этому времени, как ей показалось, у неё уже окончательно
определилось отношение к Адаму. Через три дня после получения диплома,
не воспользовавшись отпуском, он уехал в Шцецин, где ему нашлась
должность хирурга. Письма он присылал чуть ли не ежедневно. Следует
отдать ему должное, письма были интересными и содержательными.
Кристина не представляла себе, что он обладает таким эпистолярным
талантом. Следует ли говорить о том, что каждая страница светилась
любовью. Кристина, отвечавшая нерегулярно, уже собиралась описать своё
новое состояние, чтобы не было между ними недомолвок и
неопределённости. Но, прочитав трилогию Фейхтвангера, она написала ему
о впечатлении, оставленном этими книгами, о том, с каким пиететом
сейчас относится к истории евреев, этого древнего, необычного народа.
Ответ Адама её не просто огорчил. Ещё до смерти мамы, ещё не имея
представления о том, что узнала потом, всегда испытывала явное
отвращение к любому проявлению ксенофобии. А тут письмо отъявленного
антисемита, утверждавшего, что еврей Фейхтвангер не мог объективно и
честно написать о своем чудовищно подлом народе, который многие народы
не напрасно истребляли в течение многих веков. Безответные письма
Адама приходи ещё примерно два месяца. Сперва, читая эти письма, она
испытывала некоторую вину, некоторое огорчение, вызванное потерей.
Потом задала себе вопрос: любила ли она Адама? Собственно говоря, что
оно такое - любовь? Какой у неё вкус, какой запах, какой цвет? С чем
её сравнить, если у неё нет точки отсчёта?

В конце ноября произошло чудо. В медицинской школе Гарвардского
университета на конференции по теме, которой занималась кафедра
педиатрии Варшавского университета, профессор должен был прочитать
свой доклад. Но старик опасался полёта в Америку. Один из доцентов
болел. Второй торопился окончить диссертацию, чтобы, не дай Бог, не
упустить возможности занять место профессора. К талантливой Кристине,
к начинающему врачу, с таким пониманием вникшей в тему, старик
испытывал отцовские чувства. Поэтому именно ей он предложил в Гарварде
прочитать его доклад. Кристина восприняла это как знак свыше.

В Бостон она летела через Нью-Йорк. На обратном пути, остановившись в
Нью-Йорке, приехала в Бруклин, и, отстояв в очереди несколько часов,
попала к Любавичскому раби.

В самолёте, возвращаясь в Варшаву, она не переставала удивляться
состоянию во время этого визита, удивительной душевной лёгкости,
желанию раскрыться до основания, терпению этого старого мудрого
человека, рассматривавшего цепочку. Его польский язык был совершенным
- богатым и красивым. Но не это главное. Казалось, речь струится не
изо рта между усами и бородой, а из глаз, добрых, всепроникающих. Что
это было, гипноз? Нет, нет, определённо не гипноз! И всё-таки что-то
необъяснимое, трансцендентальное. Он рассказал, что три буквы - это
аббревиатура фразы ам Исраэль хай, народ Израиля жив. Ей не хотелось
уходить. Но он деликатно намекнул на очередь, которую и она отстояла,
подарил ей доллар и сказал:

- Нет ни малейшего сомненья в том, что вы еврейка. В этом определении
нет ничего мистического. Но мне очевидно и то, что ваше место в
Израиле. При первой же возможности уезжайте туда.

Вечером в гостиницу неожиданно позвонил представитель еврейского
агентства. Долго говорил с ней по-польски. Спросил адрес в Варшаве.
Пообещал, что там с ней свяжется их представитель.

События покатились с невероятной быстротой. Кристина узнала, что
жалкие остатки польских евреев, гонимые антисемитизмом, покидают
страну. А летом 1968 года и она уже была в Израиле.

Симпатичная квартирка в центре абсорбции в Иерусалиме. Курсы иврита.
Начало работы в больнице, чтобы подтвердить свою врачебную профессию и
войти в курс израильской медицины. Не обошлось без трудностей. И
бюрократических. И материальных. Но обошлось. Уже не Кристина, а Лея
желанная гостья на вечеринках у израильтян. А главное - тот
незабываемый вечер, который определить можно только одним словом -
чудо. Вот он доллар Любавичского раби!

Милая коллега-сабра, ставшая доброй проводницей в её новой жизни,
пригласила Лею на ужин. За столом собралось человек пятнадцать.
Напротив оказался мужчина лет тридцати, или чуть меньше. Что это было?
Лея не могла объяснить. Просто оказалось, что любовь не абстрактное
понятие. Пусть нет у неё ни вкуса, ни запаха, ни цвета. Оказывается,
почувствовать её можно мгновенно. Лея понятия не имела об этом
человеке, но впервые в жизни ощутила, что это именно тот мужчина, за
которым она, ни о чём не размышляя, ничему не сопротивляясь, может
пойти на край света. Несколько секунд, или минут они смотрели друг на
друга. Он встал и, слегка прихрамывая, подошёл к её соседу, улыбаясь,
поднял его и сел рядом с ней. Представился: Гиора, студент второго
курса медицинского факультета, инвалид Армии Обороны Израиля, бывший
военный лётчик. На своём бедном иврите она ответила, что около
полугода назад репатриировалась из Польши и работает врачом. Ни он ни
она не спросили друг друга о семейном положении. Он встал, взял её
руку. Она немедленно поднялась. Они ушли, даже не попрощавшись с
хозяйкой. У подъезда он усадил её в автомобиль и повёз к себе.

Она отлично помнит его квартиру в новом районе Иерусалима, её первое
постоянное жилище в новой стране. Свет, войдя, он не зажёг. Большой
салон скудно освещался уличными фонарями. На полголовы выше Леи, он
нежно обнимал и целовал её. Нет, не в щёчку. Она неумело, но страстно
впилась в его губы. Она не представляла себе, что это может доставить
такую радость, такое удовольствие. Он ещё не знал, что она
девственница. Но каким-то необъяснимым образом понимал, что должен
относиться к этой женщине, к этому чуду, как ювелир относится к
невероятно драгоценному камню. А дальше его удивлению не было предела.
Ей двадцать пять лет! Красавица! Такая страстная! И девственница!
Непонятно. А дальше это был фантастический сплав нежности и просто
неистовой страсти. Кажется, в течение ночи они не уснули ни разу. В
какой-то момент совершено обессиленная, выжатая, как лимон, она
лежала, положив голову на его широкую волосатую грудь, и подумала: как
мудр Любавичский раби, Только для этого ни с чем не сравнимого
удовольствия, для этой неописуемой радости она должна была приехать в
Израиль. А потом весь день субботы не отличался от ночи. А потом была
ночь на воскресенье, и утро, когда следовало с небес спуститься на
землю и пойти на работу. Нет, этот спуск был невозможен.

Гиора позвонил хозяйке дома, в котором увидел Лею, дорогую Лею,
драгоценную Лею, и сказал, что Лея слегка нездорова и не может поехать
в больницу. Попечительница-коллега Леи рассмеялась:

- Всё в порядке. Наслаждайтесь друг другом.

И они наслаждались. Лея не помнит, что они ели в течение двух дней, и
ели ли вообще. И нужно ли было есть и терять на это драгоценное время.

Свадьбу сыграли ровно через месяц. Это было нечто грандиозное.
Казалось, на свадьбе присутствовала вся военная авиация Израиля, и вся
больница, и весь медицинский факультет Иерусалимского университета, и
половина университета Бар-Илана, в котором отец Гиоры, профессор в
чёрной кипе, преподавал биологию. Кстати, Гиора тоже носил кипу, но
вязанную. Надо ли упоминать, что Лея стала хозяйкой кошерного
еврейского дома? Ровно через год родился сын. Сейчас Авраам лётчик,
капитан Армии Обороны Израиля. А ещё через три года, как раз в тот
день, когда Гиора получил диплом врача, родилась Рахель. Господи!
Какой это был красивый младенец! Авраам был обычным новорожденным,
нормальным, а такого красивого младенца педиатр ещё не видела. Лея
подумала, не так ли выглядела я, когда меня нашла мама? Не это ли
имела в виду Зося, рассказывая о том, как мама купала её? В тот же
день она надела на девочку ту самую цепочку. Два года Рахель отслужила
в армии. А сегодня у студентки первого курса медицинского факультета
Иерусалимского университета очередной экзамен.

Это был обычный рабочий день. Больница уже давно размещалась в новом
огромном здании. Лея осматривала очередного ребёнка, когда в палату
ворвалась сестра и сказала, что только что террорист-самоубийца
взорвал автобус. Много убитых. Кареты скорой помощи доставляют в
больницу раненых. А через несколько минут её вызвали в приёмный покой.
У входа творилось нечто невероятное. Ещё привозили раненых. Начали
появляться родственники. Обычная картина дня террора, к ужасу которой
нельзя привыкнуть.

У входа Лея наткнулась на старика в чёрной шляпе и в чёрной одежде
хасида. В такую жару! К этому она уже привыкла. Старик преградил Лее
дорогу:

- Доктор, как моя внученька, моя родная внученька, как она?

- Сейчас посмотрю. - Раздвинулись двери, и она скрылась в приёмном
покое. Появилась она минут через десять. На ней не было лица. Старик
понял это по-своему и тоже чуть не потерял сознание.

- Жива?

Лея, на лице которой не было кровинки, выдавила из себя:

- Жива, жива. Ничего опасного. Даже не контузия, а травматический шок.
Думаю, вечером сможете забрать её домой.

- Доктор, так в чём же дело? Что с вами?

- Цепочка...

- Что цепочка?

- Откуда у неё такая цепочка?

- Как откуда? Я сделал две такие цепочки. Абсолютно одинаковые. Хоть
мне ещё не было тридцати лет, я уже был в Варшаве знаменитым ювелиром.
И не только в Варшаве. Может быть, потому, что я был таким ювелиром и
немцы нуждались во мне, мы и просуществовали, когда в гетто
проводились сплошные акции, просуществовали почти три с половиной
года. Мы с моей дорогой Двойрой любили друг друга ещё будучи малыми
детьми. А поженились мы уже в гетто. Доктор, вам плохо? Давайте сядем.
Я вам принесу воды.

- Спасибо. Не нужно воды. Сядем.

- В декабре 1941 года у нас родилась Сареле. И я сделал для неё
цепочку, которую вы увидели. А первого марта 1943 года у нас родилась
Блюмеле. И я сделал ещё одну точно такую цепочку. А потом началось
восстание. Я не знаю, что вы знаете об этом восстании. Но сейчас о нём
говорят очень много неправды. Основная военная сила евреев была у нас,
у ревизионистов. Именно мы наносили нацистам самые большие потери. А
коммунисты были против социалистов, а бундовцы были против
коммунистов, а все они были против ортодоксов. И вообще все были
против всех, вместо того, чтобы всем вместе быть против немцев.
Шестнадцатого мая несколько евреев по канализации мы выбирались из
гетто. У меня на руках была Сареле, а у Двойры - Блюмеле. Вы
представляете себе, май месяц, канализация, а на Двойреле её дорогая
каракулевая шуба. Она ни за что не хотела её оставить. В кармане шубы
были некоторые драгоценности. Но большинство было у меня вместе с
инструментами. Эта канализация! Что вам говорить? Только это, только
поход в дерьме по самый пояс, а иногда и выше, когда нечем дышать,
может искупить все самые страшные грехи, в течение жизни совершённые
самым плохим человеком. Как мы дошли до выхода? Это просто невероятно.
А Двойреле в своей шубе.

Лея заплакала. Старик посмотрел на неё:

- Доктор, может быть хватит слушать глупого старика?

- Продолжай, отец, продолжай.

Старик с непониманием посмотрел на врача. Может быть,
расчувствовавшись, она так назвала старого человека? Бывает.

- На выходе нас ждали поляки. Они должны были проводить нас до
Кабацкого леса. На опушке нас обстреляли. Когда мы уже были в лесу... -
Старик заплакал. - Ни Двойреле, ни Блюмеле. Потом поляки, когда я
служил у них в Армии Крайовой, сказали, что Двойреле убили. А о
Блюмеле ничего не сказали. Я был нужен полякам. Ведь я не только
хороший ювелир, но ещё отличный гравер. Поэтому они берегли такого
еврея. Как раньше немцы в гетто. Я приехал с Сареле в Палестину в 1946
году. Как мы страдали! Хуже, чем гетто. Англичане нас выбросили на
Кипр в концентрационный лагерь. Когда возникло государство Израиль, мы
приехали в Иерушалаим. Я так и остался один. Я очень любил Двойреле.
Для меня не могло быть другой жены, хотя я религиозный еврей и должен
был выполнить завет, должен был жениться. Сареле выросла, вышла замуж
за очень хорошего человека. Сейчас он полковник в запасе. Бригадного
генерала ему не дали. Может быть потому, что он носит чёрную кипу. Не
знаю. У них четверо замечательных сыновей, моих дорогих внуков. А они
так мечтали о дочке. И Господь услышал их просьбу. В сорок один год
она родила мне внучку, которую вы видели. А о Блюмеле так ничего и не
известно.

Лея обняла совершенно обалдевшего старика. Целовала его, натыкаясь на
седую бороду. Плакала.

- Отец, дорогой мой отец, я расскажу тебе о Блюмеле. Я Блюмеле. Только
до смерти моей дорогой польской мамы я не знала, что я Блюмеле. Я
знала, что я Кристина. А когда репатриировалась в Израиль, стала Леей.
Сегодня, когда твоя внучка, моя дочка Рахель придёт из университета,
ты увидишь вторую цепочку.

Rachel Plavin

http://royallib.ru/book/yamamoto_tsunetomo/hagakure___sokritoe_v_listve.html
Ямамото Цунэтомо - Хагакурэ - Сокрытое в листве, скачать бесплатно книгу в формате fb2, doc, rtf, ht

Нобелевская премия Бориса Пастернака

Воспоминания сына

Среди событий, связанных со столетием Бориса Пастернака, особое место
занимает решение Нобелевского комитета восстановить историческую правду,
признав вынужденным и недействительным отказ Пастернака от Нобелевской
премии, и вручить диплом и медаль семье покойного лауреата. Присуждение
Пастернаку Нобелевской премии по литературе осенью 1958 года получило
скандальную известность. Это окрасило глубоким трагизмом, сократило и
отравило горечью остаток его дней. В течение последующих тридцати лет эта
тема оставалось запретной и загадочной.

Разговоры о Нобелевской премии Пастернака начались в первые послевоенные
годы. По сведениям, сообщенным нынешним главой Нобелевского комитета Ларсом
Гилленстеном, его кандидатура обсуждалась ежегодно начиная с 1946-го по
1950-й, снова появилось в 1957-м, премия была присуждена в 1958-м. Пастернак
узнавал об этом косвенно - по усилению нападок отечественной критики. Иногда
он вынужден был оправдываться, чтобы отвести прямые угрозы, связанные с
европейской известностью: <По сведениям Союза писателей, в некоторых
литературных кругах на Западе придают несвойственное значение моей
деятельности, по ее скромности и непроизводительности - несообразное...>

Чтобы оправдать пристальное внимание к нему, он сосредоточенно и страстно
писал свой роман <Доктор Живаго>, свое художественное завещание русской
духовной жизни.

Осенью 1954 года Ольга Фрейденберг спрашивала его из Ленинграда: <У нас идет
слух, что ты получил Нобелевскую премию. Правда ли это? Иначе - откуда
именно такой слух?> <Такие слухи ходят и здесь, - отвечал ей Пастернак. - Я
последний кого они достигают. Я узнаю о них после всех - из третьих рук... Я
скорее опасался как бы это сплетня не стала правдой, чем этого желал, хотя
ведь это присуждение влечет за собой обязательную поездку за получением
награды, вылет в широкий мир, обмен мыслями, - но ведь, опять-таки, не в
силах был бы я совершить это путешествие обычной заводной куклою, как это
водится, а у меня жизнь своих недописанный роман, и как бы все это
обострилось. Вот ведь Вавилонское пленение. По-видимому, Бог миловал - эта
опасность миновала. Видимо предложена была кандидатура, определенно и широко
поддержанная. Об этом писали в бельгийских, французских и западногерманских
газетах. Это видели, читали, так рассказывают. Потом люди слышали по ВВС,
будто (за что купил - продаю) выдвинули меня, но, зная нравы, запросили
согласия представительства, ходатайствовавшего, чтобы меня заменили
кандидатурой Шолохова, по отклонении которого комиссия выдвинула Хемингуэя,
которому, вероятно, премию и присудят... Но мне радостно было и в
предположении попасть в разряд, в котором побывали Гамсун и Бунин, и, хотя
бы по недоразумению, оказаться рядом с Хемингуэем>.

Роман <Доктор Живаго> был дописан через год. За его французским переводом
сочувственно следил Альбер Камю, нобелевский лауреат 1957 года. В своей
Шведской лекции он с восхищением говорил о Пастернаке. Нобелевская премия
1958 годе была присуждена Пастернаку <за выдающиеся заслуги в современной
лирической поэзии и в области великой русской прозы>. Получив телеграмму от
секретаря Нобелевского комитета Андерса Эстерлинга, Пастернак 29 октября
1958 года ответил ему: <Благодарен, рад, горд, смущен>. Его поздравляли
соседи - Ивановы, Чуковские, приходили телеграммы, осаждали корреспонденты.
Зинаида Николаевна обсуждала, какое ей шить платье для поездки в Стокгольм.
Казалось, все невзгоды и притеснения с изданием романа, вызовы в ЦК и Союз
писателей позади. Нобелевская премия - это полная и абсолютная победа и
признание, честь, оказанная всей русской литературе.

Но на следующее утро внезапно пришел К. Федин, который мимо возившейся на
кухне хозяйки поднялся прямо в кабинет Пастернака. Федин потребовал от
Пастернака немедленного, демонстративного отказа от премии, угрожая при этом
завтрашней травлей в газетах. Пастернак ответил, что ничто его не заставит
отказаться от оказанной ему чести, что он уже ответил Нобелевскому комитету
и не может выглядеть в его глазах неблагодарным обманщиком. Он также
отказался наотрез пойти с Фединым на его дачу, где сидел и ждал его для
объяснений заведующий отделом культуры ЦК Д.А. Поликарпов.

В эти дни мы ежедневно ездили в Переделкино. Отец, не меняя обычного ритма,
продолжал работать, он переводил тогда <Марию Стюарт> Словацкого, был
светел, не читал газет, говорил, что за честь быть нобелевским лауреатом
готов принять любые лишения. В таком именно тоне он написал письмо в
президиум Союза писателей, на заседание которого не пошел и где по докладу
Г. Маркова был исключен из членов Союза. Мы неоднократно пытались найти это
письмо в архиве Союза писателей, но безуспешно, вероятно, оно уничтожено.
Отец весело рассказывал о нем, заехав к нам перед возвращением в
Переделкино. Оно состояло из двадцати двух пунктов, среди которых
запомнилось:

<Я считаю, что можно написать <Доктора Живаго>, оставаясь советским
человеком, тем более, что он был кончен в период, когда опубликовали роман
Дудинцева <Не хлебом единым>, что создавало впечатление оттепели. Я передал
роман итальянскому коммунистическому издательству и ждал выхода
цензурованного издания в Москве. Я согласен был выправить все неприемлемые
места. Возможности советского писателя мне представлялись шире, чем они
есть. Отдав роман в том виде, как он есть, я рассчитывал, что его коснется
дружественная рука критика.

Посылая благодарственную телеграмму в Нобелевский комитет, я не считал, что
премия присуждена мне за роман но за всю совокупность сделанного, как это
обозначено в ее формулировке. Я мог так считать, потому что моя кандидатура
выдвигалась на премию еще в те времена, когда романа не существовало и никто
о нем не знал.

Ничто не заставит меня отказаться от чести, оказанной мне, современному
писателю, живущему в России, и, следовательно, советскому. Но деньги
Нобелевской премии я готов перевести в Комитет защиты мира.

Я знаю, что под давлением общественности будет поставлен вопрос о моем
исключении из Союза писателей. Я не ожидаю от вас справедливости. Вы можете
меня расстрелять, выслать, сделать все, что вам угодно. Я вас заранее
прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы. И
помните, все равно через несколько лет вам придется меня реабилитировать. В
вашей практике это не в первый раз>.

Гордая и независимая позиция помогала Пастернаку в течение первой недели
выдерживать все оскорбления, угрозы и анафематствования печати. Он
беспокоился, нет ли каких-нибудь неприятностей у меня на работе или у Лени в
университете. Мы всячески успокаивали его. От Эренбурга я узнавал и
рассказывал отцу о том, какая волна поддержки в его защищу всколыхнулась в
эти дни в западной прессе.

Но все это перестало его интересовать 29 октября, когда, приехав в Москву и
поговорив по телефону с О. Ивинской, он пошел на телеграф и отправил
телеграмму в Стокгольм: <В силу того значения, которое получило присужденная
мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться,
не примите за оскорбление мой добровольный отказ>. Другая телеграмму была
послана в ЦК: <Верните Ивинской работу, я отказался от премии>.

Приехав вечером в Переделкино, я не узнал отца. Серое, без кровинки лицо,
измученные, несчастные глаза, и на все рассказы - одно: <Теперь это все не
важно, я отказался от премии>.

Но эта жертва уже никому не была нужна. Она ничем не облегчила его
положение. Этого не заметили на общемосковском собрании писателей,
состоявшемся через два дня. Московские писатели обращались к правительству с
просьбой лишить Пастернака гражданства и выслать за границу. Отец очень
болезненно переживал отказ Зинаиды Николаевны, сказавшей, что она не может
оставить родину, и Лени, решившего остаться с матерью, и живо обрадовался
моему согласию сопровождать его, куда бы его ни выслали. Высылка
незамедлительно последовала бы, если бы не телефонный разговор с Хрущевым
Джавахарлала Неру, согласившегося возглавить комитет защиты Пастернака.
Чтобы спустить все на тормозах, Пастернаку надо было подписать согласованный
начальством текст обращений в <Правду> и к Хрущеву. Дело не в том, хорош или
плох текст этих писем и чего в них больше - покаяния или самоутверждения,
важно то, что написаны они не Пастернаком и подписаны вынужденно. И это
унижение, насилие над его волей было особенно мучительно в сознании того,
что оно никому не было нужно.

Прошли годы. Мне теперь без малого столько же, сколько было отцу в 1958
году. В Музее изобразительных искусств, в близком соседстве с которым отец
прожил с 1914 по 1938 год, 1 декабря 1989 года открылась выставка <Мир
Пастернака>. Посол Швеции господин Вернер привез на выставку диплом лауреата
Нобелевской премии. Медаль решено было торжественно вручить на приеме,
устраивавшемся Шведской академией и Нобелевским комитетом для лауреатов 1989
года. По мнению господина Вернера, мне следовало приехать в Стокгольм и
принять эту награду. Я ответил, что совершенно не представляю себе, как это
можно устроить. Он получил согласие Нобелевского комитета, посольство и
Министерство культуры в несколько дней оформили нужные бумаги, а 7-го мы с
женой летели в украшенном рождественскими колокольчиками самолете в
Стокгольм.

Нас встретил профессор Ларс Клеберг, известный своими работами по русскому
авангарду 20-х годов, и отвез в лучшую гостиницу города <Гранд отель>, где в
эти дни расположились со своими родственниками и друзьями нобелевские
лауреаты 1989 года. После легкого ужина, привезенного в номер, мы легли
спать.

Луч утреннего солнца, пробившись сквозь занавеси, разбудил меня, я вскочил и
увидел рукав морской лагуны, мосты, пароходы, готовые отчалить на острова
архипелага, на котором расположен Стокгольм. На другом берегу холмом
круглился остров старого города с королевским дворцом, собором и зданием
биржи, где Шведская академия занимает второй этаж, узкими улочками,
рождественским базаром, лавочками и ресторанчиками на всякий вкус. Рядом на
отдельном острове стояло здание парламента, на другом - ратуша, оперный
театр, и над садом шел в гору новый торговый и деловой город.

Мы провели этот день в обществе профессора Нильса Оке Нильсона, с которым
познакомились тридцать лет назад в Переделкине, когда он летом 1959 года
приезжал к Пастернаку, и Пера Арне Будила, написавшего книгу о евангельском
цикле стихотворений Юрия Живаго. Гуляли, обедали, смотрели великолепное
собрание Национального музея. Сотрудники газеты расспрашивали о смысле
нашего приезда.

На следующий день, 9 декабря, на торжественном приеме в Шведской академии в
присутствии нобелевских лауреатов, послов Швеции и СССР, а также
многочисленных гостей непременный секретарь академии профессор Сторе Аллен
передал мне Нобелевскую медаль Бориса Пастернака. Он прочел обе телеграммы,
посланные отцом 23 и 29 октября 1958 года, и сказал, что Шведская академия
признала отказ Пастернака от премии вынужденным и по прошествии тридцати
одного года вручает его медаль сыну, сожалея о том, что лауреата нет уже в
живых. Он сказал, что это исторический момент.

Ответное слово было предоставлено мне. Я выразил благодарность Шведской
академии и Нобелевскому комитету за их решение и сказал, что принимаю
почетную часть награды с чувством трагической радости. Для Бориса Пастернака
Нобелевская премия, которая должно была освободить его от положения
одинокого и гонимого человека, стала причиной новых страданий, окрасивших
горечью последние полтора года его жизни. То, что он был вынужден отказаться
от премии и подписать предложенные ему обращения в правительство, было
открытым насилием, тяжесть которого он ощущал до конца своих дней. Он был
бессребреником и безразличен к деньгам, главным для него была та честь,
которой теперь он удостоен посмертно. Хочется верить, что те благодетельные
изменения, которые происходят сейчас в мире, и сделали возможным сегодняшнее
событие, действительно приведут человечество к тому мирному и свободному
существованию, на которое так надеялся мой отец и для которого он работал. Я
передаю очень приблизительно содержание своих слов, поскольку не готовил
текст и слишком волновался, чтобы теперь точно его воспроизвести.

Торжественные церемонии 10 декабря, посвященные вручению премий 1989 года,
бессознательно связались в моем восприятии с Шекспиром и его Гамлетом. Мне
казалось, я понял, для чего была нужна Шекспиру скандинавская обстановка
этой драмы. Чередование коротких торжественных слов и оркестра, пушечные
салюты и гимны, старинные костюмы, фраки и платья декольте. Официальная
часть проходила в филармонии, банкет на тысячи участников и бал - в ратуше.
Тоска по средневековью чувствовалась в самой архитектуре ратуши, в
окружавших зал галереях, но живое веяние народного духа и многовековой
традиции звучало в студенческих песнях, трубах и шествиях ряженых, которые
по галереям спускались в зал, обносили нас кушаньями и сопровождали выход
короля и королевы, нобелевских лауреатов и почетных гостей.

Но среди этого пиршества глаза и слуха щемящей и за душу хватающей нотой
было появление но площадке широкой лестницы Мстислава Ростроповича. Свое
выступление он предварил словами: <Ваши величества, достопочтенные
нобелевские лауреаты, дамы и господа! На этой великолепном празднике мне
хочется напомнить вам о великом русском поэте Борисе Пастернаке, который при
жизни был лишен права получить присужденную ему награду и воспользоваться
счастьем и честью быть лауреатом Нобелевской премии. Позвольте мне как его
соотечественнику и посланнику русской музыки сыграть вам Сарабанду из сюиты
Баха d-моль для виолончели соло>.

Трагическим голосом Гамлетова монолога на Клавдиевом пире пела виолончель, в
бездонной музыке Баха звучала тоскующая боль гефсиманской ноты:

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

После банкета Ростропович и Галина Вишневская провели нас в гостиную, где
король с королевой принимали почетных гостей. Мы были представлены им и
обменялись несколькими дружественными словами. На следующее утро мы вылетели
в Москву.

"Лазарь Гинзбург ибн Хоттаб, или Шлимазл бессаме мучо…"

Эту книгу знаменитого советского писателя Лазаря Гинзбурга, читал каждый из вас. Если и не читал, то уж точно смотрел одноименное кино. Даже если не смотрел, то слышал название. Речь о «Старике Хоттабыче».
Не заметили никаких неточностей? Нет? Фамилия автора не смутила? Что ж, продолжим.
Спросите любого русского человека: «Знаете ли вы. кто такой Хоттабыч?» Ответ будет утвердительный, не сомневайтесь.
Некоторые даже вспомнят полное имя старика. Дескать, Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб. Кто-то поведает подробности сказочного повествования.
Кто-то будет осведомлен о заимствовании сюжета сказки у английского писателя Томаса Энсти Гатри, писавшего под псевдонимом Ф. Энсти… Но, нас эта повесть интересует в несколько другом аспекте. В эзотерическом, так сказать. Стоит покопаться в тексте «Хоттабыча» внимательнее, всплывает множество «нюансов», о которых хочется рассказать подробнее.
Итак, начнём с фамилии автора на обложке книги – Лагин. Лазарь Лагин. По одной версии, составление первых букв имени и настоящей фамилии. ЛАзарь ГИНзбург. Наиболее распространенный вариант...
Есть вторая вариация. Была, дескать, у Лазаря невеста, которую звали Галя. Стало быть, он, Лазарь, был «галин». Анаграмма. Перестановка букв.
Но есть и третья версия! В 1936 году писателю Гинзбургу исполнилось 33 года. Теперь напишем цифры буквами. «Ламед» (30) и «гимел» (3). Читаем – «лаг»…
Сразу понятно – всё, ох как непросто…
Далее, перейдя непосредственно к произведению, дотошно вчитываясь в текст «Хоттабыча», мы обнаружим удивительные вещи. Старик из бутылки, точнее – джин из глиняного кувшина, хоть и одет изначально в арабские одежды, бормочет свои заклинания… на еврейском языке! Читаем первый вариант книги.
«Вместо ответа Хоттабыч, кряхтя, … вырвал из бороды тринадцать волосков, мелко их изорвал, выкрикнул какое-то странное слово «лехододиликраскало»…».
Меня удивляет, почему это пропустила цензура! И почему Лагина не посадили в 37-ом, когда была опубликована эта сказка? Вы знаете значения этого заклинания?
Неудивительно. Это же известнейший еврейский гимн, который ортодоксальные иудеи поют перед каждой субботой! «Лехо доди ликрас кало, пней шабес некабело». Что означает «иди, мой друг, навстречу невесте, встретим лик Субботы». Это вам не какой-то там «трах-тибидох-тах-тах», которого, кстати, нет в тексте.
Впрочем, люди «в штатском» приходили с ордером на арест в дом Лагина чуть ли не каждый день (ордер был действителен только в течение суток). Но Лазаря дома не было. Он был в длительных командировках. То на Крайнем Севере, плавал на ледоколе возле Шпицбергена. То в Средней Азии… Это его и спасло. А точнее, спас лично Фадеев, тогдашний глава советских писателей. Отплатив, таким образом, добром за добро, ведь когда-то именно Лагин распознал писательский талант Фадеева.
Но, вернёмся к Хоттабычу. Какая такая «невеста» упоминается в этом «странном слове»? Ведь главному персонажу Вольке всего… Да, нет же! В первом издании чётко говорится – Вольке Костылькову 13 лет. Это значит, что тот уже достиг совершеннолетия, с еврейской точки зрения. А, может, это упоминавшаяся витебская Галя?
Хотя, в иудейской традиции невестой называют Субботу.
[image: (640x480, 78Kb)]
В кинотеатре рассерженный Хоттабыч вспоминает, что он настолько могущественный джин, что с ним «ничего не мог поделать сам Сулейман ибн Дауд». Кто такой этот Сулейман? Всё просто – царь Соломон. Шломо бен Давид. Соломон, как известно, носил кольцо с надписью «всё пройдёт». И кольцо это повелевало джинами. Помните, как гонялся Хоттабыч за иностранцем Ванденталлесом, думая, что тот владеет заветным кольцом?

– Да позволено будет мне узнать, что ты, о бриллиант моей души, подразумеваешь под этим неизвестным мне словом «балда»? – осведомился с любопытством старик Хоттабыч. Волька от смущения покраснел, как помидор.– Понимаешь ли… как тебе сказать… э-э-э… ну, в общем, слово «балда» означает «мудрец».
Нужно заметить, что над этой фразой я тоже смеялся. В детстве. Но, оказывается, смеялся последним автор. И вот почему.
По-еврейски «баал дат» означает… правильно, «мудрец»! Не соврал Волька Костыльков! Этого не знали только советские партийные идеологи.
Всё это цитирование объясняется просто. Детство писателя Гинзбуга прошло в Витебске, местечке, где до революции на 17 христианских церквей приходилась 51 синагога. Здесь же, в Витебске, он окончил хедер. Отсюда нужно искать корни Хоттабыча и его иудейских высказываний.
Перечитайте «Старика Хоттабыча» и задайте себе вопросы: кто такой царь джинов Джирджим ибн Реджмус? почему его тётку зовут Икриша? что означает название королевства Бенэм и города Сокке?
Прочитав другие произведения Лазаря Лагина, мы лишь утвердимся в правильности наших суждений – иудейские названия сплошь и рядом. Например, в романе «Патент АВ»: город Бакбук переводится с иврита «бутылка», персонаж Эдуф – «раб», другой персонаж Цфардейа – «лягушка»… И т.д.
За это произведение Лагин получил, кстати сказать, Сталинскую премию. И это в то время, когда происходит борьба с космополитами! И уже осуждены и даже расстреляны Бронштейн, Розенфельд и Аронов, которых мы знаем под фамилиями Троцкий, Каменев, Зиновьев.
Неудивительно, что не раскусили борцы за «правильную» идеологию еврейских насмешек Гинзбурга. К тому времени все советские писатели имели благозвучные фамилии. Штейнкман стал Михаилом Светловым. Фридлянд – Кольцовым. Гликберг переродился в Сашу Черного. Зильбера мы помним как Вениамина Каверина, создателя «Двух капитанов».
Вот и уроженец Витебска Гинзбург вошёл в историю как Лазарь Лагин, автор детской сказки «Старик Хоттабыч», которая, говоря словами своего героя-джинна, всего лишь «удивительная история, которая, будь она написана иглами в уголках глаз, послужила бы назиданием для поучающихся».

Дмитрий Рубаник, Витебск

Однажды, профессор на одной из лекций представил нам новенькую. В этот момент я почувствовала легкое прикосновение к своему плечу. Оглянувшись, я увидела маленькую сухонькую старушку, улыбающуюся мне так открыто, что невольно улыбка озарила и мое лицо. - Привет, красавица, меня зовут Роза и мне 87 лет, - сказала она. - Могу я присесть рядом? - Я заулыбалась и подвинулась, чтобы уступить ей место. - Конечно, присаживайтесь. Могу я узнать, что привело Вас в университет в столь невинном возрасте? - мне вдруг захотелось шутить. - Я здесь, чтобы встретить богатого мужа и нарожать ему кучу детей, - подмигнув мне, парировала старушка.- А если серьезно? - Роза нравилась мне все больше и больше. Меня заинтересовали мотивы появления здесь этой весьма пожилой женщины. - А если серьезно... Я всегда хотела получить высшее образование, и вот я здесь, - ответила Роза. После лекций мы отправились в студенческую столовую и вместе пообедали. С этого дня мы на протяжении трех месяцев обедали вместе. Роза стала душой компании почти всех студенческих тусовок. Все студенты охотно общались с ней, ни разу не высказав своей неприязни. В конце семестра мы пригласили ее произнести речь на выпускном вечере. Когда она шла к трибуне, листки со шпаргалками выпали из ее рук. Смутившись, Роза попыталась подобрать их, но собрала далеко не все листочки. - Прошу прощения, я стала такой рассеянной.. Ради мужа я бросила пить пиво, поэтому от виски я пьянею значительно быстрее, - пошутила она. - Я уже не соберу шпаргалки, поэтому позвольте просто сказать мне, что я думаю. - Пока затихал смех, она прокашлялась и начала свою речь: - Мы не перестаем играть, потому что мы взрослеем. Мы взрослеем, потому что перестаем играть. Есть всего лишь несколько составляющих Вашего успеха, молодости и счастья. Вы должны улыбаться и каждый день находить что-то смешное в жизни. Вам необходима мечта. Когда Вы перестаете мечтать - Вы умираете. Вокруг нас столько людей, которые мертвы и они даже не догадываются об этом! Есть огромная разница между старением и взрослением. Если Вам 19 лет и Вы целый год будете валяться на диване и ничего не делать - Вам станет 20. Если я проваляюсь на диване целый год и ничего не буду делать - мне исполнится 88. Нет ничего сложного в том, чтобы стать старше. Нам не нужен талант или дар для того, чтобы постареть. Дар в том, чтобы открыть новые возможности для себя в переменах. Не жалейте ни о чем! Старые люди обычно не сожалеют о сделанном, они скорбят о том, чего они не успели сделать. Боятся смерти только те, в ком есть много сожаления. Закончив свою речь фразой "с уважением, Роза", старушка вернулась на свое место. Мы все молчали, переваривая услышанное. Через год Роза получила высшее образование, о котором она так долго мечтала. А еще через неделю она тихо умерла во сне. Более двух тысяч студентов пришло на ее похороны, в память о том, что эта маленькая светлая женщина научила их быть теми, кем они могут и хотят быть. Запомните: старение - неизбежно. Взросление - выборочно. Автор неизвестен.
Однажды, профессор на одной из лекций представил нам новенькую. В этот момент я почувствовала легкое прикосновение к своему плечу. Оглянувшись, я увидела маленькую сухонькую старушку, улыбающуюся мне так открыто, что невольно улыбка озарила и мое лицо.
- Привет, красавица, меня зовут Роза и мне 87 лет, - сказала она. - Могу я присесть рядом? - Я заулыбалась и подвинулась, чтобы уступить ей место.
- Конечно, присаживайтесь. Могу я узнать, что привело Вас в университет в столь невинном возрасте? - мне вдруг захотелось шутить.
- Я здесь, чтобы встретить богатого мужа и нарожать ему кучу детей, - подмигнув мне, парировала старушка.- А если серьезно? - Роза нравилась мне все больше и больше. Меня заинтересовали мотивы появления здесь этой весьма пожилой женщины.
- А если серьезно... Я всегда хотела получить высшее образование, и вот я здесь, - ответила Роза.
После лекций мы отправились в студенческую столовую и вместе пообедали. С этого дня мы на протяжении трех месяцев обедали вместе. Роза стала душой компании почти всех студенческих тусовок. Все студенты охотно общались с ней, ни разу не высказав своей неприязни.
В конце семестра мы пригласили ее произнести речь на выпускном вечере. Когда она шла к трибуне, листки со шпаргалками выпали из ее рук. Смутившись, Роза попыталась подобрать их, но собрала далеко не все листочки.
- Прошу прощения, я стала такой рассеянной.. Ради мужа я бросила пить пиво, поэтому от виски я пьянею значительно быстрее, - пошутила она. - Я уже не соберу шпаргалки, поэтому позвольте просто сказать мне, что я думаю. - Пока затихал смех, она прокашлялась и начала свою речь:
- Мы не перестаем играть, потому что мы взрослеем. Мы взрослеем, потому что перестаем играть. Есть всего лишь несколько составляющих Вашего успеха, молодости и счастья. Вы должны улыбаться и каждый день находить что-то смешное в жизни. Вам необходима мечта. Когда Вы перестаете мечтать - Вы умираете. Вокруг нас столько людей, которые мертвы и они даже не догадываются об этом! Есть огромная разница между старением и взрослением. Если Вам 19 лет и Вы целый год будете валяться на диване и ничего не делать - Вам станет 20. Если я проваляюсь на диване целый год и ничего не буду делать - мне исполнится 88. Нет ничего сложного в том, чтобы стать старше. Нам не нужен талант или дар для того, чтобы постареть. Дар в том, чтобы открыть новые возможности для себя в переменах. Не жалейте ни о чем! Старые люди обычно не сожалеют о сделанном, они скорбят о том, чего они не успели сделать. Боятся смерти только те, в ком есть много сожаления.
Закончив свою речь фразой "с уважением, Роза", старушка вернулась на свое место. Мы все молчали, переваривая услышанное.
Через год Роза получила высшее образование, о котором она так долго мечтала. А еще через неделю она тихо умерла во сне. Более двух тысяч студентов пришло на ее похороны, в память о том, что эта маленькая светлая женщина научила их быть теми, кем они могут и хотят быть.
Запомните: старение - неизбежно. Взросление - выборочно.

Автор неизвестен.

http://www.ej.ru/?a=author&id=45
ВЛАДИМИР НАДЕИН
Четверть века писал фельетоны для «Известий», не подозревая о том, что завершу службу собкором в Америке. После распада старых «Известий» добрые американцы пригласили директором крохотной теле-радиофирмы под названием WMNB. Служба на эксплуататоров подтвердила, что весь мир – огромный Советский Союз, просто партхозактив в каждой стране называется по-своему. Орденоненосец. Лауреат ряда престижный премий ныне не существующих государств и творческих объединений. В гроссбухе Who is who in America мне шесть лет подряд посвящали по четыре с половиной строки полужирной нонпарелью. Вернулся на Родину с радостью, которая плавно переросла в отвращение. Впечатление сглаживается тем, что жена у меня – Ольга, дочь – Ольга, а внучка – тоже Ольга
Отбивные по Магнитскому.
Часть 1: Мясо нон-грата
11 ДЕКАБРЯ 2012 г.
ВЛАДИМИР НАДЕИН
«Список Магнитского» вот-вот станет «Законом Магнитского». Вслед за палатой представителей его принял Сенат, и нет сомнений, что президент США Барак Обмана его вскоре подпишет. С начала следующего года въезд в США будет закрыт для ряда российских должностных лиц, которые считаются виновниками гибели юриста Сергея Магнитского в Бутырской тюрьме.
Новый закон США состоит всего из двух положений. Но каких! Каждое из них рвёт душу на части и посыпает её крутой жгучей солью. Положение первое: любого из чиновников могут завтра не пустить в США. А в близкой перспективе — во всю лучшую часть заграницы. Второе: у любого из них могут в какой-то неуловимый миг заморозить недвижимость в этой потерянной загранице. И банковские счета — там же.
В список включены ряд руководителей МВД, следователи, тюремщики, начальники налоговых служб, врачи. Пока что он состоит из 60 человек — с указанными именами, должностями и званиями. Закон позволяет расширить список за счет тех,
2
кого Государственный департамент США сочтет виновными в грубом нарушении прав и свобод в России и, вероятно, в иных странах.
Закон вызвал бурю возмущения в российском руководстве. Чтобы предотвратить его принятие, в Вашингтон ездила группа наших законодателей из тех, что с покушениями на либерализм. Она увещевала, предостерегала, однако успеха не достигла. Министр иностранных дел Сергей Лавров гласно и на ушко уговаривал и грозил. Тоже зря. Более того, над нашим чиновничеством нависла вполне реальная угроза появления такого же закона в странах Евросоюза. Европарламент такую рекомендацию уже принял.
Для многих состоятельных людей России это может означать полный жизненный крах. Дело не ограничивается поездками, деньгами и имуществом, хотя роль денег в мире богатых трудно преувеличить. Меняется судьба множества влиятельных людей, которые привыкли к отлаженной жизни «на две страны». Здесь, в России, служба, доходы, хмурое небо и неприличная на вкус и цвет вертикаль. Там, за бугром, дети, красивый дом, власть гуманных законов и отрадная старость.
Жизнь на две страны заложила поведенческие основы сущей российской власти. Без больших денег и в России несладко, а уж тут и там — просто немыслимо. Личное обогащение является даже не главной, а просто единственной причиной, по которой работают на правительство Путина. Славы тут не добудешь, чести не сохранишь. При диктаторе, который всё знает и во всём всегда прав, даже наивысшие чиновники безгласны, бесправны и, как показал опыт Сердюкова, беззащитны.
Сегодня в России не служат из любви к родине. Особенно в высших слоях. Там превыше всего ценятся холопские добродетели: личная преданность и слепое послушание. У холопов нет патриотизма. «Чем тяжелей наказание, тем им милей господа». Холоп может рубить капусту, может — головы, но зачем человеку собственное достоинство — в это он просто не врубается.
Мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг получает от города годовую зарплату в один доллар. Её символичность возмещается чувством нужности людям, служения стране. Бывший мэр Москвы Юрий Лужков не беднее американского коллеги, однако ограничиться одним рублем он бы просто не посмел. Свои же и съедят. Воровство они простить могут, бескорыстия — ни за что.
Даже если бы президент США сошел с ума, он всё равно не смог бы уволить Блумберга «в связи с утратой доверия». Блумберга нельзя дергать за ниточку посулов или угроз. Он непробиваем для клеветы и шантажа. Перед недавними выборами он предложил президенту Обаме свою поддержку, но не как испуганный вассал, а как равный. Если в России примут аналог «Закона Магнитского», то Блумберг пропустит эту новость мимо ушей.
3
Просто невозможно себе представить, чтобы президент США опоздал на два-три часа, а мэр Нью-Йорка раболепно ожидал его, скрывая раздражение и украдкой поглядывая на часы. Тем более нельзя его представить хихикающим над казарменными шутками. Нужно получить индульгенцию на очень большое воровство, чтобы так пренебрежительно обращаться с собственным человеческим достоинством.
Но право на воровство бессмысленно без собственно воровства. Глупо грабить без надежды насладиться награбленным
«Закон Магнитского» отнимает у высшего чиновничества России единственную и последнюю страсть к службе. Эта штука пострашнее звёздных войн некогда ужасного президента Рональда Рейгана. Четверть века тому назад советские старцы из Политбюро задрожали от ужаса перед лицом сверхточных ракет, которые могли достать их лично в любых подземельях. Теперь вершится покушение на нечто столь же бесценное. И даже неизвестно, что ужаснее — гибель в цэковскогм бункере или пенсия по старости в Заводоуковске.
Хранить миллионы сомнительных рублей под подушкой глупо, даже если ты живешь в Молочном переулке. Хранить их в Сбербанке глупо вдвойне. «Закон Магнитского» делает любое служение бессмысленным, если оно не вызвано глубоким и искренним гражданским чувством.
Как и во времена Рейгана, в Кремле долго грозили каким-то таинственным асинхронным, но симметричным ответом. Разумеется, не придумали ничего путного. Просто ничего. Зеркальные меры тут не годятся. Если завтра Дума вместе с МИД объявит список американских персон non grata, то этого за океаном просто не заметят. Привычки держать свои доллары в нашем Сбере за ними не водится, а вид на Василия Блаженного американским депутатам нужен ничуть не больше, чем Жириновскому — диск с шумом Ниагарского водопада.
На решение Сената по поводу «списка Магнитского» американская пресса откликнулась вяло и скороговоркой. А вот срочно объявленное в Москве ограничение поставок в Россию американского мяса вызвало тревожные комментарии. Эта мера оказалась действенной, она заставила американцев засуетиться, забегать. В Москву уже собирается влиятельная делегация производителей мяса. На пути к России движутся контейнеры с мясом на сумму в 20 миллионов долларов. Они могут натолкнуться на непреодолимый барьер, внезапно возведенный главным санитарным врачом России г-ном Онищенко. Он уже успел заявить, что политика тут ни при чем, просто настала пора позаботиться о здоровье сограждан.
4
Врёт, конечно. Но об этом чуть позже.
Россия занимает 6-е место в списке импортеров американского мяса. Впереди нас Япония, Мексика, Канада, Южная Корея и Гонконг. Наша доля в общем экспорте мяса из США приближается к 6 процентам (втрое меньше Японии). Страна производит более 22 миллионов тонн мяса, из которых экспортирует (2011 г.) 1,26 миллиона тонн. Запомним, что подавляющую долю своего производства (более 90 процентов) американцы съедают сами.
Предлогом для запрета послужил препарат рактопамин. Это пищевая добавка в корм для скота, которая позволяет получать мясо нежирное и нежное на вкус. Её безвредность для человека проверена и удостоверена Бюро по пище и лекарствам (US Food and Drug Administration) — разумеется, при соответствующей дозировке. У импортеров порою возникают по этому поводу претензии (КНР, восьмое место среди импортеров). Однако американцы отказываются менять питание животных как раз потому, что сами едят свое мясо и претензий к рактопамину не имеют. До сих пор конфликты улаживались миром.
У нас ни самого рактопомина (в промышленных количествах), ни методики его использования нет. Нет и истинного представления о нем. Вот что написала по этому поводу в «Вечерней Москве» врач-диетолог Елена Соломатина:
«Рактопамин используют для того, чтобы животные быстро набирали мышечное мясо, а жира при этом было мало. Сейчас в моде постное мясо. Но выдавая такое мясо за якобы полезный продукт, потребителю предлагается некачественная еда. Она может нанести вред здоровью. Особенно опасно такое мясо для людей, страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями и для пожилых. У них может повышаться давление, возникать аритмия и сильные головные боли, а также развиваться бессонница. Рактопамин обладает одновременно эффектом жиросжигания и допинга, что приводит к возбудимости и низкой стрессоустойчивости».
Задача этой публикации очевидна: напугать потребителя и объявить намеченную антиамериканскую акцию заботой о здоровье сограждан. Кто и как установил вредность этой добавки? В каких дозах она вредна, в каких безвредна? Каков сравнительный ущерб нашему организму от мяса жирного и мяса с ничтожным, тщательно контролируемым содержанием рактопомина? Почему шиворот-навыворот перевернулась известная поговорка и уже «что американцу здорово, то русскому смерть»? Врач-диетолог» обязана была привести хоть какие-нибудь ссылки на исследования у нас или за рубежом. Да и само появление заметки за день до объявления запретных мер говорит о её очевидной пропагандистской цели.
Поначалу никто в России и не пытался скрывать, что запрет на мясной импорт из США есть орудие возмездия. Российские деятели больше года грозили, что Америка
5
горько пожалеет, если «список Магнитского» станет законом. Еще год тому назад кремлевские мстители могли безнаказанно ликовать оттого, что наглых америкосов прищучили. Однако вступление России в ВТО резко изменило положение. Вступая во Всемирную торговую организацию, государства обязуются не применять торговлю как средство политического воздействия. За это могут последовать штрафы и формальное осуждение. Пришлось срочно изображать невинность. Россельхознадзор «выразил удивление»: это, мол, что еще за глупые домыслы? У нас, мол, никогда никакой политики. Только санитария и гигиена для народа.
В России подобное удивление г-на Онищенко давно уже удивления не вызывает. Проницательность этого господина бесподобна. Он находит смертельные угрозы в любом съедобном товаре, причем за считанные часы до того, как «ТАСС уполномочен заявить». Представления под копирку разыгрывались с молдавскими винами, грузинским «боржоми», белорусским творогом, норвежской семгой, польской свининой, с цыплятами из тех же США. Онищенко спасал народ внезапно, жестко и безоговорочно. И так же внезапно добрел к чуждым бациллам, как только из Кремля давали разрешительную отмашку. Продукты вмиг теряли свою смертоносную сущность, превращаясь в нормальные еду и напитки.
Если судить по экономической статистике, то ни Польше с Норвегией, ни даже Грузии с Молдавией г-н Онищенко особо не досадил. Ну а нам, отечественным едокам? И вообще кто и как будет расплачиваться за мясную войну с Америкой? Об этом давайте поговорим в следующей публикации.
**************
Отбивные по-Магнитскому.
Часть 2. Ревущий эшелон
17 ДЕКАБРЯ 2012 г.
ВЛАДИМИР НАДЕИН
Судьба советского человека незавидна. Судьба советской скотины много хуже. Ничего ужаснее придумать нельзя.
Революция, коллективизация, война. Три гигантские трагедии жестоко проредили население, но поголовье домашних животных всякий раз сводили на нет. Деревня без мычания и блеяния на десятилетия становилась типичной в огромной сельскохозяйственной стране.
6
После революции в России не осталось племенных хозяйств. После коллективизации не осталось здоровых животных. После войны главным стало не мясо, не молоко и шерсть, а – поголовье. За дутыми цифрами плутовски сосчитанных рогов коммунизм прятал свою врожденную немощь: неспособность прокормить собственный народ.
Согласно Большой Советской энциклопедии,обеспеченность населения крупным рогатым скотом, зафиксированная переписью 1916 (военного!) года в Российской империи, была достигнута в СССР только к 1965 году. При царе коэффициент обеспеченности был 0,370, полвека спустя–0,380.
Лично я советским официальным цифрам не верю. Середина 60-х отмечена гигантской аферой «Догнать и перегнать США по производству мяса и молока». Не только в несчастной Рязанщине, где застрелился промотавшийся первый секретарь обкома партии, но и в других краях массовый забой скота под «социалистические обязательства» стал нормой. Работая в областной газете, я сам писал селянам инструкции про то, как кормить дойное стадо коров запаренной сечкой. И не раз был свидетелем этого душераздирающего зрелища.
Вот типичная картинка. К концу февраля колхозные корма, как правило, на нуле. Начальство шныряет по областным кабинетам, выклянчивая фонды. Сечка – это мелко рубленная солома. Ферма – это грязное и вонючее помещение, где мычат несчастные животные. Многие подвешены на загаженных полотнищах, иначе упадут и тут же умрут. Сечку запаривают в огромном котле, под которым разводят костер. Топливом служит привозной уголь совершенно невыносимого качества и та же солома. Солома вспыхивает, как порох, сгорает мгновенно, а уголь никак не занимается. Руки у доярок и обмороженные, и обгорелые – особый феномен социалистического животноводства. Мат стоит такой, какой и поныне не доступен пьяным болельщикам «Спартака». Сечку вынимают из котла какими-то огромными ржавыми дуршлагами и тут же разносят в кормушки. На вилах, без тележек. Ведущей движущей силой служил, как тогда говаривали, «пердячий пар».
В животноводстве солома – не еда, а подстилка. Это как если бы нас кормили матрацами. Ничего печальнее, ничего безнадежнее, чем глаза коровы, стоящей перед отварной соломой, я в жизни не видал. Голод грыз их изнутри, но и жевать эту мерзость было выше их сил. Если новые научные веяния верны и звери по-своему думают, то думать они могли только об одном: ах, какая жалость, что они нас одомашнили!
При этом модою тех времен было доить не два, а три раза в день. Первая дойка – в 5 утра, последняя – в одиннадцать ночи. Чтобы выцедить всё до капли–и в державные закрома. Но на пути к державе были еще доярки. Их ловили, корили и даже сажали, но без резиновой грелки на животе на дойку не ходил никто. В грелку женщины
7
украдкой собирали сливки для дома, для семьи, а завфермой, чтобы не нарваться на бунт, бесстрастно отводил глаза.
Истощенность животных была предельной. Сельские шутники называли коров «лирами»–за особо тощую форму таза, которая ничем не напоминала добротную коровью задницу. Четверть века спустя, под самый закат коммунизма, на гигантской ферме под Усть-Каменогорском (8 тысяч голов, если память меня не подводит) я видел те же «лиры». Кормов стало больше, появились концентраты, но социалистические заведения–как были задуманы концлагерями для животных при коллективизации, так остались фабриками нелепой смерти.
История домашних животных нашего отечества переполнена душераздирающими сюжетами. «Верный Руслан» Г. Владимова – счастливчик. Лагерный пес, он спасся одичанием, но сохранил душевное равновесие в верности долгу. Большого кинематографического полотна достойна судьба двухсот юных голландских телок, закупленных во времена Хрущева. Изнеженные, любимые, высокопородные, высокопроизводительные, они имели несчастье попасть в мир победившего социализма.
Телок перестали поить и кормить сразу после пересечения границы. Ревущий от голода и жажды состав задвинули в брестский тупик на неделю. Через месяц меньшая часть добралась до Казахстана, но счастье не светило и ей. Телок выгнали в голую степь, и ни одной не удалось успешно завершить обратный путь в дикую природу. Ни одной.
История советского животноводства в ХХ веке – сплошной ревущий эшелон.
Если бы не врожденная добросовестность домашних животных, то в СССР вовсе не было бы ни мяса, ни молока, ни меду, ни яиц. Ни по талонам, ни даже для начальства. Мы этого не заслужили. В перерывах между большими напастями животный мир донимало безумно тупое начальство, которое исхитрялось на всё новые штучки-дрючки, решительно отказываясь понимать то единственное, в чем нуждались все животные, от верблюда до кролика.
А нуждались они не в корме и конуре, а в свободе. И даже не для себя, а для человека. В той свободе, которая создается правом выбора, свободными судами, уважением собственности, честной конкуренцией, справедливостью. Все остальное придет само. Очень показательно, что животноводство дается репрессивным режимам гораздо труднее, нежели другие отрасли сельского хозяйства.
Расширение пространства человеческой свободы четко совпадает с ростом продуктивности домашних животных. После развала СССР поголовье сократилось, что было неизбежно. Сельская статистика в Советском Союзе всегда была лживой
8
донельзя, а про животноводство врали круче всего. Жизнь отмела численность поголовья как ведущий показатель успеха. Многие прославленные животноводческие здания, так называемые «комплексы», стали и даром не нужны, поскольку проектировались невеждами, строились неумёхами и эксплуатировались на износ.
Сейчас в России животноводство возрождается на новой основе, и успехи несомненны. Они были бы много серьезнее, если бы не два фактора. Первый, очевидный: глубина падения сельского хозяйства была чудовищной. Животноводство летело в пропасть почти столетие. Второй фактор связан с нынешним состоянием власти. Она хвастлива, безрука и безнадежно воровата. Бесплодные разговоры идут уже десятилетиями. Земельные проблемы не решены, современных специалистов мало. Не строятся сельские дороги, тем более технологические. Кадры, в большинстве своём, ужасающие и безнадежные. Сельскохозяйственное машиностроение на уровне первых «жигулей». Огромные пространства не имеют своих племенных станций и семеноводческих хозяйств, отчего районирование, важнейший из резервов в «производстве под открытым небом», остается примитивным и неустойчивым.
В итоге Россия, обладающая наилучшими природными возможностями для ведения продуктивного сельского хозяйства, обеспечивает себя сполна только куриными яйцами. Производство говядины покрывает потребности страны лишь на 15 процентов. Без обильного импорта была бы беда, вполне сравнимая с советской–«длинное, зеленое, пахнет колбасой». Крупный Саратовский мясокомбинат не протянет без импорта и полугода. Московские комбинаты не смогут производить ценнейшие продукты.
Россия закупает мясо по всему миру: Уругвай, Австралия, Аргентина, Бразилия, страны Евросоюза. Америка тут среди лидеров, но важно и то, что многие производители равняются на американские фирмы. Если исходить из данных Чикагской биржи, крупнейшей в мире, то килограмм свинины (данные 2012 г.) обходится нашим закупочным фирмам в 56,6 рубля, килограмм говядины – в 88,5 рублей. Дальше накладываются транспорт, хранение, розница. В городах России цена свинины колеблется от 170-200 рублей за килограмм (Нижний Новгород) до 300 рублей и выше (Москва, Дальний Восток). Говядина, в разных местах – от 250 до 600 рублей за килограмм.
Но это просто мясо, разрубленное и расфасованное. Уже первичная переработка резко повышает цену продукта. Колбасы и копчености, приготовление блюд в общественном питании поднимают её втрое и выше. Вполне корректный счет говорит, что мясной импорт из США позволяет создавать на внутреннем рынке России продукт, превосходящий импорт в многие разы.
9
Бразилия уже заявила о своей готовности (если россияне дадут время) установить и использовать новое оборудование для контроля над содержанием рактопамина – пищевой добавки, которую американцы добавляют в рацион скота для снижения содержания жира. США и Канада возмутились, но готовы к переговорам. Решение российских санитарных служб, внезапно запретивших ввоз мяса с содержанием рактопамина, многие импортеры считают политически обоснованной местью за принятый в Америке «Акт Магнитского».
Ущерб, который данный запрет причиняет народному хозяйству США, находится в пределах статистической погрешности. Наш годовой импорт свинины и говядины из США – примерно 0,5 процента их производства. Кстати, значительна часть уже оплачена, поставлена и даже уже съедена нами. Так что речь идет только о содержании 210 контейнеров, которые плывут к нам, на сумму в 20 миллионов долларов.
О ничтожности экономического эффекта от запрета говорит тот факт, что ни один из 12 сенаторов, представляющих шесть самых «мясных штатов» Америки, против «Акта Магнитского» не проголосовал.
Что касается России, то ей придется за свой запрет поплатиться серьезнее. Мы платим Америке за мясной импорт 15 миллиардов рублей в год (500 млн долларов). На внутреннем рынке получаем совокупный продукт размером, самое малое, в 745 миллиардов рублей. То есть 730 миллиардов рублей – это добавленная нами стоимость.
Нарушение договорных поставок бьет по российским фирмам больнее, нежели по американским. Наша зависимость больше. После краткого падения цен, вызванного появлением на рынке избыточного товара, волна откатится. Российским оптовикам придется заплатить и за нарушение контрактов, и за срочные поиски недостающего мяса в других местах. В мире не наблюдается избытка продовольствия, мясо пользуется устойчивым спросом, и повышение цен в России на колбасы, копчености и фарш не заставит себя долго ждать.
Насколько заметным может быть это повышение? Это как считать. Если из расчета на килограмм товара, который мы купим завтра-послезавтра – считанные рубли. С учетом рисков при заключении будущих договоров, разрыва налаженных связей и неизбежной переориентации с русского рынка отдельных поставщиков – что-нибудь порядка 30 миллиардов рублей за год, в масштабах страны.
Вряд ли удастся избежать потерь, связанных с утратой рабочих мест в мясоперерабатывающей промышленности и торговле, с сужением налогооблагаемой базы. Не знаю, как тут оценить в рублях репутационный ущерб, нанесенный нашему
10
государству вообще и нашему бизнесу, в частности. Однако ясно, что и репутация в бизнесе – не химера, а расплачиваться придется всем нам.
Кто-то сосчитает наши потери жестче, кто-то благодушнее. Но главный вопрос в ином: а зачем? Ради чего мы затеваем весь этот сыр-бор? Какие такие наши исконные ценности оказались под угрозой? Почему наши лидеры заставляют каждую семью в России расплачиваться за туманные, ни разу нам не раскрытые политические игрища? За что конкретно мы заплатим эти тридцать миллиардов рублей безвозвратных потерь?
А главное: что случилось бы с нами, с нашей великой страной, с нашим неприкосновенным государственным суверенитетом, если бы мы склонили свою гордую голову перед надменным и наглым Западом? Проведи мы за минувшие два года открытое, беспристрастное, профессионально безупречное расследование гибели российского гражданина по имени Сергей Магнитский, и не было бы ни ужасного американского закона, ни предлога отвергать вкусное и здоровое мясо.
В «список Магнитского» пока внесены имена 60 чиновников, так или иначе причастных к его убийству в тюрьме. Их не привлекают к суду, не объявляют в международный розыск. Их не травят полонием. Американцы не хотят видеть их у себя дома – только и всего.
Чтобы утешить кручину кучки чиновников, наше государство готово выбросить на ветер 30 миллиардами рублей. По полмиллиарда за мутную чиновную душу. По пять детских садиков за штампик в загранпаспорте. Это круто.
Какой-то очень большой человек должен стоять за всей этой аферой. Как принято говорить нынче – лично стоять. Кто он, этот большой человек? Так ли уж сложно его вычислить и назвать по имени? Именно этим мы с вами займемся в следующей публикации.
****************
11
Отбивные по-Магнитскому-III.
Часть 3. Закон лживых людоедов
26 ДЕКАБРЯ 2012 г.
ВЛАДИМИР НАДЕИН
Эта часть вторглась нежданно. Я не собирался писать о наших сиротах в Америке. Казалось, всё понятно и так. Однако ужас В. Путина перед «Законом Магнитского» превзошел все мыслимые пределы. Так бездарно, как на последней своей пресс-конференции, он не врал ещё никогда.
А ведь фон для путинских выдумок был создан самый выгодный. Две недели главные каналы телевидения от души катались по Америке. Две недели велась убойная пропаганда во спасение невинных ангельских душ, убиенных заокеанскими садистами. Украшением букета оказалась С. Горячева, кошмарная дама из кошмарной Думы. Её буйная фантазия, по которой американцы вывозят наших агнцев, чтобы четвертовать их на запчасти, а из остатков собирать солдат для войны против России, несомненно, переживет века.
Впрочем, хороши были все. И Жириновский, запутавшийся в нулях замученных агнцев. И Зюганов с напыщенной одой убогим сталинским детдомам. И Павел Астахов, самый странный в мире уполномоченный по детским делам, с легкой вампирской пенкой в уголках изнеженных губ.
Это, конечно, тяжелая клиника. Возможно, безнадежная. Им всё равно, кто попадется под ноги, когда они самозабвенно пинают Америку. Но и те, кого воротило от «закона негодяев», были безжалостны к дяде Сэму. Даже самые либеральные критики на всякий случай пугливо жались к патриотической обочине.
Вот как сформулировал эту позицию Леонид Рошаль, известный детский врач с репутацией благоразумного человека: «Ответ на «Акт Магнитского» должен быть более адресным и не ущемлять интересы российских сирот. Можно внести в список тех судей, которые принимали отличные от американской практики оправдательные приговоры приемным родителям, и те организации, которые нарушили подписанные договоренности между Россией и США. Зачем наказывать тысячи невинных детей?».
Этот голос благоразумия мало чем отличается от доводов самого В. Путина. Конечные выводы расходятся: Рошаль против «закона Димы Яковлева», Путин — категорически «за». Но мотивировочная часть, как говорят юристы, вполне совпадает.
12
Вот что сказал В. Путин на той самой пресс-конференции: «Реакция депутатов Государственной Думы не на эту (американских усыновителей — В.Н.) деятельность, а на позицию американских властей. В чём заключается эта позиция? А в том, что, когда преступления в отношении усыновлённых российских детей совершаются, чаще всего американская Фемида вообще не реагирует и освобождает от уголовной ответственности людей, которые явно совершили уголовное деяние в отношении ребёнка. Но и это ещё не всё. Российских представителей фактически не допускают, даже в качестве наблюдателей, на эти процессы».
Если перевести горькие упреки этой тирады в деловой стиль, то Путин видит обстоятельства следующим образом:
1. Суды в США «вообще» (иными словами — в большинстве случаев, как правило, за редким исключением) не обращают внимания на преступления, совершенные против усыновленных детей, причем именно из России.
2. За преступления против ребенка, если он из России, суды освобождают виновных от уголовной ответственности. Из контекста заявления В. Путина также следует, что за действия против американских детей иного этнического происхождения виновных наказывают строже.
3. Российские представители (дипломаты, адвокаты, правозащитники или все вместе?) приходят для участия в судебном процессе, но их не допускают. Не совсем понятно, что Путин имел в виду, употребляя уточнение «фактически». Вероятно, что-нибудь типа: право имеют, но не могут.
4. Даже если они просто желают присутствовать в зале, их или не пускают в судебное присутствие, или, обнаружив, выводят оттуда силой.
Это публично утверждает Первое лицо России. Сравним его слова с легко проверяемыми фактами.
За последние 20 лет американцы усыновили более 50 тысяч сирот из России. Эта цифра не точная, иные эксперты утверждают, что на самом деле детей увезли вдвое больше. Сразу после распада СССР этим занималось слишком много агентств и личностей с обеих сторон, в том числе и сомнительных. Несколько десятков детей, полагают, не более пятидесяти, попали в руки злодеев или крайне неудачных воспитателей. Наши правительственные органы насчитали 14 случаев гибели детей за океаном: один в Канаде, прочие в США.
13
При этом:
1.Все, без единого исключения, случаи преступлений или ненадлежащих действий против детей из России были вскрыты американской полицией. Наше посольство, куда никто и ни разу за все эти годы не обращался за помощью для защиты маленьких россиян, узнавало о подобных происшествиях только из американской прессы. Никто из ребят, достигших совершеннолетия, ни единого разу не просил о возвращении на Родину. Международные детские организации никогда не поднимали вопрос о необходимости вмешательства российских государственных или общественных органов, полагая, что американские законы надежно защищают всех детей, независимо от расы и страны происхождения.
2.Не известен ни один случай, когда бы американская полиция скрыла от прессы либо в своей профессиональной отчетности факт злодеяния против ребенка из России. Не известен ни один случай, когда бы такое преступление, установленное полицией, не было расследовано прокурорскими органами США и затем не доведено до суда. Не известен ни один документ, ни одно публичное выступление, ни один приговор, когда российское происхождение ребенка прямо или косвенно квалифицировалось бы как обстоятельство, смягчающее или, напротив, отягощающее законное наказание.
3.Преступления против личности в США, согласно Конституции страны, расследуются штатами. Убийство Джона Кеннеди в Хьюстоне расследовалось полицией штата Техас. Точно так же полицией штата Вирджиния расследовались обстоятельства гибели 2,5-летнего Димы Яковлева, имя которого наша Дума связала с новым законом.
4.Любой россиянин, получивший адвокатскую лицензию в каком-либо штате, имеет полное право активно участвовать в любом судебном процессе на территории данного штата. Любой человек планеты Земля, не обязательно гражданин США и не обязательно российский дипломат, имеет право сидеть в зале и наблюдать за ходом любого открытого процесса. Посольство РФ в США вправе пригласить любого лицензированного специалиста для защиты интересов своих граждан. Все судебные материалы, связанные с именами всех известных нам пострадавших детей из России, присутствуют в интернете и доступны для ознакомления и для анализа — как дипломатами, так и каждым из нас.
5.Американских приемных родителей, которые были обвинены в преступлениях против детей из России, суды и оправдывали, и приговаривали к разным мерам наказания. В 2005 году в штате Мэриленд скончался от истощения 8-летний мальчик. Супружеская пара Самуэль и Донна Мэримен приговорены к 22 годам тюремного заключения каждый. В штате Вирджиния погибла 2,5-летняя Нина Хилт (Вика Баженова). Приемная мать Пегги Сью Хилт приговорена к 35 годам лишения
14
свободы. Приемная мать Ирма Павлис (штат Вирджиния), обвиненная в смерти 6-летнего Алексея Гейко, приговорена к 12 годам тюремного заключения. Супруги Р. И М. Матей (штат Нью-Джерси) в 2002 году приговорены к 12 годам тюрьмы каждый за истязания 7-летнего Вити Тулимова.
Нехорошо, когда президент страны, претендующей на мировое моральное лидерство, так вольно обращается с фактами. Еще хуже, когда он безоглядно наслаивает неправду на неправду, проявляя открытое презрение к знаниям и логике здравомыслящих людей из обеих стран.
Развивая свои обвинения в адрес властей США, В. Путин усилил свои обвинения так:
«Мы заключили сейчас, недавно заключили, между Госдепом и МИДом соглашение по поводу того, как и что могут делать представители России в ходе возникновения этих кризисных или конфликтных ситуаций. Что на практике получилось? На практике оказалось, что эта сфера деятельности отнесена американским законодательством на уровень штата. И когда наши представители приходят для того, чтобы исполнить свои обязанности в рамках этого соглашения, им говорят: «А это дело не федеральных властей, а штатов, на штатном уровне у вас никаких соглашений нет. Идите в Госдеп. С кем вы там заключали соглашение, с тем и разбирайтесь». А в федеральных органах власти Соединённых Штатов отсылают на уровень штатов. И зачем такое соглашение? «Дурочку включили» просто, и всё. Даже не пускают в качестве наблюдателей, не только участников процесса».
Увы, здесь на пункты непереводимо. Здесь наш президент выступает во всем своем пацанском великолепии: бранится и виляет одновременно. Но если исключить брань, то всё сводится к тому, что другая сторона не выполняет условия российско-американского соглашения об усыновлении. И вновь обратимся к фактам.
В июле сего года Дума ратифицировала соглашение об усыновлении, и президент В. Путин вскоре его подписал. Обе стороны заявили о своем удовлетворении. Были формально закреплены несколько положений, на которых настаивала Россия. Первое: «Передача ребенка на усыновление в другое государство рассматривается только в случаях, если в государстве происхождения для него невозможно найти подходящею семью». Второе: российское гражданство сохраняется за приемышами до момента их совершеннолетия. Третье вытекает из второго: Россия вправе интересоваться судьбой своих граждан и принимать меры для их защиты. Четвертое: соглашение определило на федеральном уровне органы, которые «будут координировать деятельность по международному усыновлению». В России это Министерство образования, в США — Госдепартамент.
15
Договор вступил в силу 1 ноября 2012 года. 14 декабря президент США Б. Обама подписал «Закон Магнитского». 20 декабря президент РФ В. Путин обвинил власти США в том, что они «дурочку включают».
Подписывая соглашение, российская сторона знала, что США не изменят ни своей Конституции, ни судебной системы. Американцев они вполне устраивают. Если В. Путин об этом не подозревал, то ему следует немедленно разогнать весь свой МИД.
Но и это не всё. Простая правда заключается в том, что в промежуток между июлем 2012 (ратификация Думой) и декабрем (пресс-конференция В. Путина) в Америке не произошло ничего, хоть как-то связанного с детьми из России. С момента вступления договора в силу и по сей миг не зарегистрировано ни единого случая, который потребовал бы вмешательства российской стороны. Ни один ребенок не пострадал, ни один приемный родитель не заслужил упрека. Соглашение выполняется безупречно.
Несчастье, случившееся с 2,5-летним инвалидом Димой Яковлевым, изолгано нашими должностными лицами до полной неузнаваемости. На самом деле эта беда показывает, как жестко и надежно защищает американский закон всех детей, независимо от их расы и этнического происхождения.
Во вторник, 8 июля 2008 года, ранним утром Майлз Харрисон усадил своего сына Чейса в детское кресло на заднем сиденье автомобиля. Три месяца тому назад Чейз был еще Димой Яковлевым, но супруги Харрисон сразу же по возвращении домой из России поспешили завершить все формальности полного усыновления. В России у Димы было мало солнечных дней. Мать-алкоголичка его бросила. Нашлись добрые люди, они долго оформляли бумаги на усыновление, но в последний миг передумали.
Все беды казались позади. Мальчик начал говорить по-английски и уже общался со сверстниками.
Майлз тщательно и плотно пристегнул сына. По законам штата Вирджиния, за провоз ребенка до трех лет без кресла, в ненадлежащем кресле или с неплотно зафиксированным ремнем безопасности положен штраф до 500 долларов. Но дело не в деньгах, понятно. Американцы, нация насквозь автомобильная, предельно пунктуальны, когда речь идет о безопасности ребенка. Не завидую я тому водителю, который посмеет объехать школьный автобус, высаживающий детей. Штрафы огромные, а полиция в доску расшибется, но найдет.
За три месяца, что Майлз возил сына в то заведение, которое можно условно приравнять к нашим яслям, выработался постоянный маршрут. Сначала он подъезжал к яслям, сдавал сына на руки воспитателям, а потом рулил на работу.
16
Вроде бы Майлзу позвонили по мобильному, когда он был еще в пути. Я пишу «вроде бы», потому что позже, после беды, супруги Харрисон даже в суде не искали оправданий, никаких интервью не давали и вообще с тех пор ведут замкнутый образ жизни.
Сослуживец якобы сказал, будто Майлз чего-то накануне не сделал. Или недоделал. Какую-то чепуху, но очень срочную.
Майлз решил изменить обычный порядок: сначала на минутку заскочить на работу, а уж потом отвезти сына в ясли. Солнце еще не поднялось, главная июльская жара была еще впереди, Чейс тихонько сидел сзади, пристегнутый к своему креслу.
По законам штата Вирджиния (в иных штатах – похоже), водитель не имеет права оставлять в машине ребенка ни на одну минуту. Единственное исключение — если водитель обходит автомобиль, чтобы помочь малышу выйти. При ремонте колеса, при заправке на бензоколонке, если водитель выходит сам, он должен вывести (или вынести) ребенка. Наказание — 300 долларов, если не случилось более серьезных последствий.
Мировую печать не так давно обошел случай в Нью-Йорке. Чета молодых шведов-туристов пошла в ресторан, а детей оставила в автомобиле. Осенью, не на жаре. Полиция открыла автомобиль, забрала детей в приют, а супругов посадили в тюрьму. Как они вызволили себя и детей — долгая и поучительная история.
Но тут же — всего минутка. И утро для июля не жаркое. Майлз поспешил к своему столу, быстро сделал, что намеревался, потом ему позвонили, потом он, чтобы не забыть, тут же отзвонился. Потом…
Через девять часов некий сослуживец тревожно сообщил, что он прямо из паркинга и там, в машине, какой-то ребенок. Майлз вылетел на парковку. Он распахнул заднюю дверцу, расстегнул тугие ремни на креслице и потерял сознание. Тельце несчастного Димы Яковлева, который всего лишь три месяца успел побыть Чейсом Харрисоном, выносила уже полиция.
На следующее утро о беде сообщила местная газета The Loudoun Times-Mirror. Мальчика похоронили. Прокуратура открыла дело. Полгода спустя, в декабре, состоялся суд.
В ходе расследования Харрисонам было отказано во внесудебном упрощенном рассмотрении дела. В суде помощник штатного прокурора Катерина Скотт настаивала на том, что к супругам должны быть применены самые требовательные стандарты оценки их действий. «Тот факт, что он (Майлз Харрисон) пренебрег своим
17
долгом, когда обстоятельства могли повлечь за собою травмы или смерть, свидетельствуют о бессердечной небрежности».
В суде Харрисоны не проронили ни слова в свое оправдание. Одному из репортеров удалось заснять их в коридоре. Они плакали, обнявшись. Соседи и знакомые, свидетельствуя под присягой, утверждали, что маленький Дима-Чейс был ухожен и любим. На вопрос судьи, чем он может объяснить свое поведение, Майлз ответил, согласно газете The Loudoun Times-Mirror: «Ничем, ваша честь».
Судья округа Фейрфэкс Терренс Ней (Terrence Ney) счел Майлза виновным в «простом небрежении». Судья не увидел «бесчувственного неуважения к человеческой жизни» и признал обвиняемого не виновным в непредумышленном убийстве.
В штате Вирджиния, где исповедуют британское право, господствует прецедент. Судья Ней сослался на решение Верховного суда штата Вирджиния от 1930 года. Оно гласит, что лицо, «случайно убившее иного, даже если оно подлежит обвинению в действиях, свидетельствующих о небрежении, не может быть признанным в преступлении, если его небрежении не столь велико, чтобы указать на бессердечное неуважение к человеческой жизни и вероятным последствиям его действия».
Судья счел, что Майлз Харрисона невиновен в непредумышленном убийстве, так как его действия вполне соответствуют прецеденту 78-летней давности. «Единственное искупление возможно только в его сердце и душе, — сказал он о Майлзе. — Сколько бы мы не искали доказательства непредумышленного убийства, это не вернет ребенка к жизни».
В США живут 300 миллионов человек, которые владеют 150 миллионами автомобилей. В год происходит от 30 до 40 случаев, когда детей забывают в машинах — как правило, с непоправимыми последствиями. Обычно это те несчастья, которые для родителей невозможно усугубить никакими наказаниями. Скептиков прошу зайти на сайт с окончанием kidsandcars. Не хочу травить душу ни вам, ни себе пересказом трагических историй. О режиссере из Лос-Анджелеса, который забыл в минибасе обожаемых двойняшек. Об инженере из НАСА, космического агентства, где так много привечали наших космонавтов. Возможно, они наслышаны о непоправимом горе из-за такой же потери малыша.
В декабре 2008 года, уже после суда над Харрисонами, о его ходе написала столичная газета «Вашингтон пост». Только тут о Диме Яковлеве узнали в российском посольстве. В Госдеп была направлена нота протеста. Проявилось взаимное недопонимание сторон. Американцы считали Диму Чейсом и гражданином США, находившимся полностью в американской юрисдикции. Мы настаивали на праве сохранять контроль над детьми из России. Эти и другие противоречия были
18
согласованы в ходе работы над новым соглашением. За те считанные недели, пока оно действует, никаких изъянов в нем не обнаружено.
Российские агентства сообщили о случае с Димой Яковлевым гневно и лживо. Гнев был вызван тем, что приемному отцу-убийце «мало дали». В попустительстве обвинили и судью, и федеральное правительство в Вашингтоне.
В посольстве и консульстве есть очень опытные юристы. Они знают, что американский суд на самом деле независим, влиятелен и в политические игры играет редко. Ясно, что вся агрессия шла из Москвы, из высших эшелонов власти. «Мы же знаем, у меня информация есть из посольств, сотрудники посольства в соответствии с соглашением пытаются прийти в суд в качестве наблюдателей — их просто не допускают, — утверждал в ходе пресс-конференции Путин. — Какой смысл тогда в этом соглашении? Чушь какая-то».
Когда судье Нею сообщили о том, что его внесут в «список», судья, согласно публикации в «Вашингтон пост», сказал: «Мы с женою часто говорили, что хорошо бы съездить в Москву и Петербург, посмотреть на собор Василия Блаженного, побывать на родине Достоевского. Теперь говорить не будем. Только и всего».
Ни одно действие российского правительства за многие последние годы не вызвало в США такого недоумения, как «наш ответ Обаме». О «деле Магнитского» знали тысячи — теперь о нем знают миллионы. Из 10 самых читаемых материалов в воскресном номере шесть было посвящено «Закону Магнитского» и «АнтиМагнитского». Нет сомнений, что общественное мнение, которое в Америке обладает поистине неодолимой силой, будет еще долго находиться под воздействием тех странных обстоятельств, которые привели к появлению в России «закона лживых людоедов».
Во главе этой кампании, которая принесла и еще принесет небывалый урон престижу страны, стоит человек, который считает себя президентом России. Его зовут Владимир Владимирович Путин. Многие наши граждане были в этом уверены и прежде. Но на уровне аксиомы, чего-то вполне очевидного, хотя логически и не доказуемого.
«Закон лживых людоедов» позволяет возвысить аксиому до уровня теоремы. Главным, если не единственным выгодоприобретателем и от «Закона Магнитского» и от «АнтиМагнитского», является человек, безудержная ложь которого поможет нам пробиться к правде.
Приглашаю вас, читатель, к завершающей части.
************************
19
Отбивные по-Магнитскому- 4.
Часть 4. Гримасы и грезы Кощея Бессмертного
29 ДЕКАБРЯ 2012 г.
ВЛАДИМИР НАДЕИН
В первой части этих заметок мы говорили о том, что принятый в США «закон Магнитского» разрушает кадровые основы путинской вертикали. Во второй части речь шла об уроне, который потерпит наша страна в результате ответных мер, придуманных Кремлем. Часть третья была посвящена доказательствам преступности запрета на усыновление наших детей приемными родителями из США. В этой части, четвертой и последней, я намерен показать с помощью доступных для каждого источников, что не только эмоциональным вдохновителем, но и расчетливым организатором всей этой кампании является В.В. Путин, который готов пожертвовать всем ради сохранения неограниченной личной власти.
Високосный 2012 год завершается для России скверно.
Юрист Сергей Магнитский погиб три года тому назад. Его дело приобрело огромный международный резонанс, однако оно до сих пор не расследовано даже вчерне. «Если оставили человека без помощи, тем более в государственном учреждении, то это, конечно, нужно выяснять, что там произошло», — согласился Путин. Сказал бы он это три года тому назад — понятно. Но сейчас, после всего, что произошло!
На запросы международных и отечественных организаций есть один ответ: ищем. Это тем более поразительно, что беда случилась не в темном переулке, а в тюрьме. В месте, где каждое движение каждого должностного лица строго документировано. В месте, где узник не мог себе позволить ни малейшего своевольства, поскольку он, в прямом смысле слова, за себя не отвечает. Всю ответственность за его здоровье и жизнь с момента ареста несут официальные представители государства, лишившего его свободы.
Трагедией С. Магнитского занимались в разное время два президента, два заместителя премьер-министра, министр иностранных дел и два министра внутренних дел России. Им живо интересовались два премьер-министра и три
20
министра иностранных дел Великобритании. Любопытствующих депутатов и сенаторов было несчетное количество. Вразумительного ответа не получил никто.
«Список Кардина» появился в апреле 2011 года. Американский сенатор Бенджамен Кардин включил в него тех должностных лиц, которые, по мнению ряда международных экспертов, принимали личное участие в незаконном преследовании и лишении жизни С. Магнитского. Инициативу Б. Кардина поддержал ряд влиятельных политиков в США и Европе. В Москве почувствовали угрозу, но оценили её небрежно и избрали неверные способы её устранения. За океан зачастили высокие лица с несомненной близостью лично к В. Путину. В основу своих усилий они положили принципы замкнутости, кулуарного обсуждения, когда обмен посулами и угрозами предельно откровенен, идет с глазу на глаз, а все моральные сентенции, которые мешают крутому торгу, отодвигаются к краешку переговорного стола.
Послание из Москвы было таким: оставьте в покое «дело Магнитского». Говорите, пишите, проклинайте, но воздержитесь от публичных запретительных мер против российских правительственных чиновников. Мы охотно и далеко пойдем вам навстречу в самых разных областях сотрудничества, если вы прислушаетесь к нашим озабоченностям. Российско-американские отношения обретут новый мощный импульс. Для таких заверений у нас есть самые высокие полномочия. Но и ответ наш будет жестким, если вы отвергнете протянутую руку. Решайте сами, что для вас ценнее: раздувать несчастный случай с человеком, которого уже не вернешь, или пустить под откос отношения между двумя ядерными сверхдержавами.
К числу тех, кто донёс путинские думы до заокеанской стороны, был вдумчивый и тактичный сенатор М. Маргелов. Такт не сработал, сенатор вернулся без утешительного ответа. Тогда в Вашингтон отправился гибкий, улыбчивый, неколючий В. Сурков, близость которого к В. Путину считалась очевидной. К тому же Сурков был сопредседателем российско-американской правительственной комиссии и горько намекнул, что «дело Магнитского» эту комиссию загубит. Намек не сработал. Спустя какое-то время на Капитолийский холм приземлилась делегация из Думы. Это вылилось в жуткое мероприятие. Американцы смотрели на гостей оторопело. Те привезли с собою какие-то плакаты про узников Абу-Грейб и Гуантанамо – изможденных и в кандалах. То, что вызывает ленивый интерес в Нижнем Тагиле, отозвалось издевательским смехом в Вашингтоне. Угрозы наших народных избранников лишь потешали конгрессменов. Думцы вернулись в Москву с чувством законной ненависти к буржуазной демократии.
До самого последнего дня урезонить американцев пыталось посольство РФ в Вашингтоне. Но они опоздали. Проблема Магнитского выпорхнула из клетки здорового дипломатического цинизма и обрела открытый гражданский характер. Общественное мнение, которое в России является игнорируемой величиной, в
21
Америке определило реакцию государственных институтов и, в конечном счете, подпись президента под «Актом Магнитского».
Впрочем, до последнего голосования предотвратить опасное развитие можно было полным и открытым расследованием обстоятельств заключения и смерти С. Магнитского в самой России.
Конечно, было бы ещё убедительнее, если бы в расследовании приняли участие независимые специалисты из других стран. Необязательно из США. Вполне сошли бы люди, скажем, из Финляндии, Монголии, Германии. Но наши были неумолимы: это не ваше дело. Мы сами все выясним, но когда хотим и как хотим. Американцы недоумевали: что такого оскорбительного и антироссийского содержится в настоятельной просьбе, чтобы российские следователи раскрыли сполна обстоятельства гибели в российской тюрьме российского гражданина, который лишился свободы и жизни за то, что заявлял российским властям о хищении огромных денег российскими ворами из российского бюджета?
«Ну, трагедия, конечно», — сказал Путин о смерти Магнитского. Не такое уж оно «ну». Чтобы не отвечать на неприятные вопросы, связанные со смертью узника, одного из миллиона, российские власти пошли на неслыханные жертвы. Америка отныне закрыта для нескольких десятков чиновников, поименованных в «списке Кардина». Этот список открыт для пополнения другими фигурами российской дипломатии. Их долларовые активы могут быть заморожены не только в США, но и во множестве других банков по всему миру, аффилированных (связанных общим управлением или иными взаимообязывающими договорами) с могучими американскими банками. Европа готовится последовать примеру Америки, хотя пока неясно, когда именно и насколько далеко. Европарламент соответствующую рекомендацию принял. Угроза санкций, нависших над российской элитой, привыкшей жить «на два дома», отравляет её каждодневное существование. Бегство из России мозгов и капитала становится неудержимым. Моральная и интеллектуальная убогость «ответа Обаме» делает нашу страну посмешищем в цивилизованном мире. Надуманные ограничения на ввоз американского мяса уже привели к росту розничных цен, а безвозвратные потери бюджета и отечественных фирм исчисляются десятками миллиардов долларов. Запрет на усыновление американцами увечных сирот из России вызвал небывалый шквал возмущения и внутри страны, и далеко за её пределами. Подлые, рабски угодливые голосования в Думе и Совете Федерации привели к оглушительному кризису доверия, который потряс до основания всю систему представительской власти в стране. Последствия не заставят себя ждать. Достоянием гласности стали существенные расхождения между рядом министров и парламентом, между правительством и Администрацией президента. Рейтинг В. Путина заметно дернулся вниз. Для миллионов добросердечных граждан сам облик его из некогда не лишенного обаяния стал несимпатичным, а теперь и вовсе ненавистным. О каких-либо благоприятных
22
переменах в отношениях между Америкой и Россией на ближайшие годы лучше забыть. Президента Обаму больше не увидят в России, президента Путина — в Америке. Может быть, когда-нибудь потом, частными лицами, хотя тоже вряд ли.
Все это кажется нагромождением нелепых случайностей. Зачем? Ради чего? Да пригласите в свидетели хоть генсека ООН. Проведите чистое следствие, честный суд, накажите тех, кто в самом деле виноват, отмойте невиновных — и все неприятности, все конфликты и обиды уйдут в небытие. Конечно, С. Магнитского не вернешь, но правду о его аресте, о тюремных страданиях и смерти в наручниках — отчего бы нет?
Вокруг последних событий в российской политической жизни бушует небывалая буря. Ищут объяснений и не находят. Опытные аналитики разводят руками. Очень часто звучит слово «глупость». И вообще, и в применении к «антимагнитскому закону» — в частности. Говорят о депутатах. Но подразумевают, конечно, Путина.
Личность В. Путина меня никогда не восторгала. Тому доказательством все мои публикации, начиная с лета 2000 года, когда новый президент, вопреки Конституции, ввел институт своих уполномоченных. Сегодня Путин — не загадка. Он лжив, лицемерен, коварен и болезненно честолюбив. Он крайне поверхностно, на грани невежества, образован. Но он обладает прекрасной, цепкой памятью, чувствует и аудиторию, и собеседника, легко перехватывает инициативу и не успокаивается, пока не дожмет противника. У него огромный опыт управления. Во всех обстоятельствах Путин адекватен, что, конечно, не относится к намеренной лжи, к которой он без колебаний прибегает в отсутствие аргументов. Речь его быстра, логична, однако монотонна, крайне загружена канцеляризмами, он оживляет её обычно за счет фени, на которой без стеснений ботает, развлекая публику — ну, это, впрочем, на любителя.
В целом, я бы не назвал Путина приятным человеком, что не дает ни малейших оснований считать его недалеким. Между тем, целый ряд его последних шагов даже проницательные обозреватели называют глупыми.
Путин — глуп? Ну, это уж точно не о нем. Путин дерзок и трусоват, нагл и приветлив. Но он делом доказал, что видит далеко и умеет прекрасно считать варианты. Да, он удачлив, но одним только везеньем из безработных питерских чиновников в президенты России не пролезть.
Тогда в чем же дело? Умный и проницательный, не видит он, что ли, что «антимагнитский закон» восстановил против него даже тех, кто всегда числил себя в числе верных его сторонников?
Разумеется, видит. Но он опытный игрок и без колебаний отдает пешку за тяжелую фигуру.
23
Скажите, о чем «закон Магнитского»? Ну, прежде всего о самом Магнитском. А еще о том странном государстве, где разоблачителей сажают в тюрьму и убивают те самые воры, которых разоблачали. Где президенты и премьеры, министры и губернаторы, прокуроры и судьи не читали, не слыхали и даже не подозревали о важнейших событиях и проблемах, составляющих самое существо их профессиональной деятельности.
А теперь давайте вместе еще раз, да повнимательнее, прочтем следующий отрывок из высказываний В. Путина на исторической пресс-конференции:
«Когда трагедия с господином Магнитским произошла, ваш покорный слуга исполнял обязанности Председателя Правительства Российской Федерации. И я узнал о том, что эта трагедия случилась, из средств массовой информации. И, откровенно говоря, я и сегодня деталей этого трагического случая гибели человека в СИЗО до сих пор не знаю. Но, конечно, я чувствую, что мне придётся туда погрузиться поглубже.
Но вопрос ведь не в нём… Вопрос совершенно не в Магнитском… Не было бы Магнитского, нашли бы другой повод. Вот это нас огорчает. Это первое.
Второе. Не знаю деталей, но я всё-таки осведомлён о том, что господин Магнитский всё-таки погиб, умер не от пыток, его никто не пытал, а от сердечного приступа. И вопрос в том, оказали ли ему вовремя помощь или не оказали таковой – вот что является предметом расследования. Если оставили человека без помощи, тем более в государственном учреждении, то это, конечно, нужно выяснять, что там произошло. Это второе.
Третье. Вы что, думаете, в американских тюрьмах люди не умирают, что ли? Полно. И что? И мы сейчас будем это всё раскручивать? А вы знаете, сколько людей американские правоохранительные органы по всему миру собирают, нарушая юрисдикцию этих стран, и тащат в тюрьму – свою – и там судят? Это нормально? Думаю, что нет. Я уже говорил об этом однажды: почему одна страна считает себя вправе распространить свою юрисдикцию на весь мир? Это подрывает основополагающие принципы международного права.
Кроме этого, господин Магнитский, как известно, не был каким-то правозащитником, он не боролся за права человека. Он был юристом господина Браудера, который подозревается нашими правоохранительными органами в совершении преступлений экономического характера на территории Российской Федерации, и он защищал его интересы. Всё, что связано с этим делом, крайне политизировано, и не мы это сделали».
Когда я услышал эти слова с неделю тому назад, я чуть не вскрикнул, пронзенный внезапным озарением. Из моей груди рвалось: спасибо, огромное спасибо, дорогой
24
Владимир Владимирович! Какое всё-таки счастье, что вы нас всех держите за придурков, недоумков, олигофренов и дебилов. Какая радость, что вы себя считаете непревзойденным полемистом и мастером живого слова. Без вас я бы еще долго блуждал в потемках туманных догадок. Но вот произнесено слово, и мы на прямой солнечной аллее к истине.
Итак, Магнитский тут ни при чем. Он даже (прелестно сказано, не правда ли?) «не какой-то правозащитник». Все дело, оказывается, в Браудере.
В 1996 году 32-летний Уильям Браудер привез в Россию 25 миллионов долларов на счетах своего инвестиционного фонда Hermitage Capital Management, названного так с явным почтением к питерскому Эрмитажу. Фонд быстро богател, но звездный час Браудера настал после дефолта 1998 года. Все западные инвесторы снялись из России, как стая испуганных воробьев, а Браудер, которого половина чиновной Москвы хлопало по плечу и по-свойски звало Биллом, наоборот, утроил активность на российских рынках. Вскоре он стал миллиардером.
Среди прочих, было у Браудера два примечательных достоинства. Первое: он пунктуально соблюдал российские законы. Даже водителю своему он запрещал откупаться от гаишников. Внук основателя коммунистической партии США, он как бы нутром чуял, что вчерашние комсомольцы, разбогатев и облысев, со временем примутся и за него.
Второе достоинство требует объяснения. Иностранец в России — особая привилегия. Если мы с вами — козлы, то иностранец — священная корова. Но при нужде и её пускают на котлеты. Браудер очень удачно вкладывал деньги, и Газпром был едва ли не самой яркой его инвестиционной удачей. А еще он умел проницательно читать бухгалтерские бумаги. Купив акции какого-нибудь новоявленного экономического гиганта, Браудер безошибочно находил там и прямое воровство, и уклонение от налогов, и много иной криминальной прелести. Его стали бояться. От него откупались протекцией, новыми связями, ему создавали особо льготные условия для инвестирования. Все это он принимал — что законно, то во здравие.
Сегодня непререкаемая власть Путина зиждется на трех китах. Это нефтегазовые деньги, Федеральная служба охраны и телевидение. Всё прочее — декорации. Деньги от Газпрома и Роснефти практически безмерны. ФСО, которая подчинялась только Путину даже в медведевскую пересменку, по мнению экспертов, представляет собою мощную группировку. Она лучше вооружена и отличается более высокой боеготовностью, нежели все части Центрального военного округа вместе взятые. Телевидение располагает непререкаемым влиянием на российское население, особенно за пределами мегаполисов. Хотя и это декорация. Главное, что оно никогда не покажет тех, кого показывать не следует.
25
Так было не всегда. Было время, когда Путин был уже президентом, однако оставался ещё сереньким Who is Mr. Putin. Было время, когда он шарил по тощим карманам, чтобы выплатить скандальным вдовам утонувшего «Курска» какие-то жалкие пособия, которые тоже были формально противозаконны. Он был уже президентом, но его ещё тыкали носом в дремучесть его провинциальных корешей. И кто? Напыщенные богачи, которые ещё вчера и сами утирали сопли рукавом.
В поисках больших, но не видимых миру денег Путин остановил свой взгляд на Газпроме. Монопольный гигант греб валюту лопатой, что хорошо. Но еще лучше, что его закрома были недоступны для постороннего взора. Этим умело пользовался В. Черномырдин и его люди во главе с вернейшим Вяхиревым. Путин жестко вычистил Газпром, посадил на него безусловно своего Миллера, а для верности, над ним — еще более безусловного Медведева. И опустил в бухгалтерии совсем уж непроницаемые шторы.
Вот теперь денег хватало. Властная вертикаль безумно прожорлива. За зарплату не работает никто. За так никто ни за что не голосует. По данным газеты «Ведомости», коррупционная составляющая выборов в Госдуму никак не меньше миллиарда долларов. А выборы местные, муниципальные, президентские? А разные льготы депутатам, на которые столь щедро раскошеливается Управление делами президента? А дворцы и яхты? А славный футбольный «Зенит» на сладкое? Все это вмиг перестало быть проблемой, когда во тьме и тишине зашелестели деньги Газпрома.
Были приняты строгие ограничения на продажу любых газпромовских активов иностранцам. Заодно прищемили своих. Монополизм Газпрома, в основе своей антиконституционный, оправдали заботой о национальной безопасности. Новички старались держаться подальше от путинского кошелька.
Но Браудер не был новичком. Ещё до Путина он купил приличный пакет Газпрома. И всюду совал свой нос. Иностранец и законник, он беспечно отмахнулся от настойчивых предложений продать свои активы — по добру и по хорошей цене. Луч света грозил проникнуть вглубь самых потаённых путинских замыслов.
Был бы тогда верный Бастрыкин со своим находчивым СК, всё решилось бы вмиг и просто. Для начала против Браудера возбудили бы уголовное дело. За что? На фоне нынешних событий вопрос звучит насмешкой. Скажем, за то, что Навальный украл в Иркутске 30 шапок, каковые продал Кировлесу, чтобы глумливо поплясать на колокольне Ивана Великого. При чем тут Навальный? А при том. Не согласны? Милости просим оспорить в Хамовническом суде.
Но светлое будущее было еще впереди, а Браудер строил планы новых разоблачений. Священная корова, он помнил, что свят, но забыл, что — корова. Это аукнулось. 13 ноября 2006 года, в воскресенье вечером, Браудер прилетел в Москву из Лондона.
26
«Несколько людей в форме зашли в VIP-лаунж, сказали, что в страну меня не пустят, и отвели меня в накопитель, — рассказывал позже Браудер в интервью интернет-изданию «Сноб». — В этом отстойнике с тобою обращаются, как со скотом. Там я провел следующие 15 часов. Что со мной будет, мне никто не сказал. За 10 минут до вылета рейса Аэрофлота в Лондон за мной пришли, отвели и посадили в самолет. Я был уверен, что это ошибка. Я же так старался для России».
Вернувшись в Лондон, Браудер позвонил всем большим людям, кого знал. Звонил Г. Грефу (тогда министр экономического развития и торговли РФ), А. Кудрину, В. Шувалову, О. Вьюгину. Все сказали, что ничего не знают. В МИД обратился посол Великобритании (Браудер – британский подданный). В отказе просто сослались на ст. 29 закона о въезде, где идет речь о национальной безопасности. Министр иностранных дел Британии Джек Строу три раза спрашивал нашего С. Лаврова, чем конкретно провинился Браудер. Лавров все три раза отвечал, что выяснит. Даже всесильный И. Сечин оказался бессилен. Или якобы оказался — кто знает?
Но один человек, несомненно, знал всё. Он им всем начальник: и Лаврову с Грефом, и Кудрину с Сечиным. И, кстати, Дм. Медведеву, который при личной встрече с Браудером в Давосе произнес слова в устах президента не вполне понятные. Медведев сказал: «Сделаю, что смогу». Не смог.
Знающий британский журнал The Economist написал, что российское правительство внесло Б. Браудера в «черный список» потому, что он проник внутрь денежных потоков, «предназначенных для подкупа бюрократов и бизнесменов-соучастников». Впрочем, о том твердила вся мировая печать.
Нет ни малейшей вероятности того, что Путин узнал про Магнитского «из средств массовой информации». Только он, и никто кроме него, не смог бы провести через высшие правоохранительные органы России кампанию по разделке священной британской коровы на отечественный криминальный фарш. Никто и не скрывает особо, что С. Магнитского арестовали и посадили в тюрьму не со зла, а в надежде. В уповании на то, что сломается, сдастся и выложит про Браудера, что было и чего не было. И не для того, чтобы заслать в Краснотурьинск наглого иностранца. Тут руки коротки. А чтобы не заходились в антироссийском раже всякие там министры и сенаторы, всё ещё дрейфующие на льдинах «холодной войны».
Судя по действиям, которые сегодня раскрыты, люди в милицейских погонах получили неограниченные полномочия. Их власть над несчастным молодым человеком была абсолютной. Следователи, судьи, прокуроры, тюремщики и врачи составили дружную команду мучителей. С. Магнитский за 11 месяцев заключения написал 450 жалоб. Его жестокие страдания подтверждены документами. Его палачи, ограбившие походя бюджет на 5 с лишним миллиардов рублей, процветают. Смерть С. Магнитского обогатила их. Окровавленной смирительной рубахой талантливого
27
юриста они заметали следы преступления. Баловни преступного государства, они верили, что обманули историю.
Тут обычно приходит на ум сентенция, которую писатель А. Рыбаков вложил в уста Сталину: нет человека — нет проблемы. Скорее всего, Сталин этого никогда не говорил. Хотя бы потому, что эта сентенция в корне неверна. Мучеников и праведников обычно высвечивает их смерть, а у тиранов с ними — вечные проблемы.
С. Магнитского похоронили, в актах сначала назвали одну причину, потом заменили другой, обе лживые. Посмертной независимой экспертизы родственникам не разрешили. И так всё складывалось славно, что ворюги и палачи бросились радостно покупать зарубежную собственность и закладывать намытое бабло в швейцарские банки.
Ну, кто мог ожидать, что иностранный капиталист, вместо того чтобы для приличия всплакнуть и тут же забыть какого-то мужика из России, всю свою энергию и все немалые деньги направит на восстановление правды и чести покойного сослуживца? Кто мог помыслить, что бригады опытных сыщиков, нанятых У. Браудером, раскопают тайные счета, выявят адреса вилл, фотографии роскошных автомобилей и номера рейсов, которыми должностные лица, друг дружку якобы и в глаза не видевшие, вместе летали туда-обратно на зарубежные курорты, жили в одних гостиницах в соседних люксах?
Сто против ста, что Путин всё это знает. Знает, кто из налоговиков выдал преступникам в один день небывалую сумму. Знает, кто приказал выдать 5,3 миллиарда рублей и кто их получил. Знает, какой банк это немедленно обналичил. Знает, какой смертью дружно погибли все четыре уголовника, которых подставили истинные воры. Видел тот убедительный фильм, который не чета мутной бодяге от Мамонтова про болтливого грузина.
Но Путин знает и то, что всех этих мерзавцев ни в коем случае нельзя выставлять на честный и открытый суд. Потому что выявится не грязь и мерзость в домах для казенных убо