Денис Селезнев, блогер

Годы войны нанесли серьезный удар по украинским олигархам и, в частности, по Ринату Ахметову. А последствия войны усугубили мировой кризис цен на сырье и сталь. И все же, прочность энергетического и металлургического комплексов, составляющих основу экономики Украины, оказалась настолько впечатляющей, что не только удалось избежать их развала, но по итогам 2016 даже продемонстрировать рост.

Полтора столетия, потраченных (как оказалось позже) на создание для независимой Украины прочной связки из руды-угля-металла и электроэнергии, не прошли даром. 

Впрочем, последние два года, благодаря Минским соглашениям, инфраструктура промышленности и энергетики не только не подвергалась разрушениям (за исключением ЛЭП в районе Авдеевки проходящей по самой линии фронта), но, наоборот, была в значительной мере восстановлена, а цепочка поставок руда-уголь-металл, были реорганизованы в новых условиях.

Несомненно, главной действующей промышленной силой, которая прилагала все усилия для стабилизации в регионе, стала компания СКМ Рината Ахметова.

Так как его компания и стала главным объектом разворачивавшейся национализации, то тут и пойдет речь преимущественно о ней.

Чтобы понять, насколько в событиях последних лет важен фактор «империи» Ахметова, стоит вкратце пояснить, что представляет собою этот самый СКМ.

Компания включает замкнутый цикл производства и сбыта, как минимум в двух ключевых отраслях украинской экономики: металлургии и энергетике.

В первом случае в компанию входили метзаводы, рудные карьеры, угольные шахты, коксохимы и предприятия по производству горного оборудования, а кроме того, два порта в Мариуполе и Одессе для экспорта готовой продукции.

Во втором случае это шахты, электростанции и распределительные сети. Единственное, что так и не удалось получить СКМ, чтобы процесс был действительно замкнут, это грузовой сегмент украинской железной дороги.

«Укрзализныцю» постепенно готовили к продаже, однако по многим причинам, о которых говорить тут не имеет смысла, процесс этот невозможно было завершить быстро.

Проще говоря, СКМ в период своего расцвета, пришедшегося на годы президентства Януковича, контролировал до 70% украинской добычи угля, до 40% украинской электроэнергетики и 30-40% украинской металлургии. Таким образом, компания, собственником которой является Ринат Ахметов, представляет собой колоссальную часть украинской экономики.

Все это обширное хозяйство за последние три года, конечно же, понесло некоторые потери.

Апогеем финансового могущества СКМ стал 2013 год. Если в 2011 валовый доход компании составил 19 млрд долларов, в 2012 – 23 млрд долларов, то в 2013 уже 25 млрд долларов. Первый военный год стал переломным и валовый доход снизился до 19 млрд, а по итогам 2015 года – до 11 млрд (то есть, упал в сравнении с довоенным периодом уже более чем в два раза).

Еще хуже картина на уровне прибыли. Так в 2012 СКМ показал прибыли в 1,8 млрд долларов, в 2013 аналогичную цифру, а уже в 2014-2015 компания получила убытки в 1,8 млрд и три млрд долларов соответственно. Две тысячи шестнадцатый год по всем показателям обещает быть лучше (годовой отчет пока не опубликован), но все же вряд ли СКМ вновь объявит себя прибыльной компанией.

Теперь перейдем, собственно, к тем наиболее значимым предприятиям, которые оказались на территории ЛНР и ДНР. Здесь расположены активы двух крупнейших компаний, входящих в структуру СКМ – компании «Метинвест» и компании «ДТЭК». Первая по профилю – металлургическая компания, вторая производит и распределяет электроэнергию.

Так на территории ДНР и ЛНР «Метинвест» располагает двумя меткомбинатами: Енакиевским и Макеевским. Правда, второй, некогда крупнейший в СССР, за годы независимости потерял значительную часть мощностей и сейчас является всего-лишь филиалом Енакиевского меткомбината.

На сегодня ЕМЗ является одним из крупнейших мировых производителей стальной квадратной заготовки и располагает самыми современными на данный момент доменными печами среди украинских меткомбинатов. Кроме того, на предприятии имеется современное оборудование по технологии непрерывного литья. 

В структуру «Метинвеста» также входит объединение Краснодонуголь (семь шахт), которое способно добывать не менее шести млн тонн угля и некогда производило четверть всех коксующихся углей (критичных для металлургии) на Украине.

Не забудем и Харцызский трубный завод – некогда стратегическое предприятие Украины. Это крупнейший в СНГ производитель труб большого диаметра для магистральных газо- и нефтепроводов, рассчитанный на выпуск 1,3 млн тонн продукции в год.

Однако с мая 2015 года производственный процесс на предприятии фактически остановлен, а число сотрудников задействованных в выполнении отдельных спотовых заказов не превышает 15% от довоенной численности.

Последнее предприятие группы «Метинвест» на территории республик, которое стоит упомянуть, это Комсомольское рудоуправление. До войны это был крупнейший производитель известняков для металлургической и сахарной промышленности на Украине, на долю которого приходилось до 40% всей украинской добычи флюсовых известняков.

Что касается ДТЭК, то всего по Украине в активе компании на сегодня 31 шахта, 13 углеобогатительных фабрик, два газовых месторождения, 13 электростанций и 130 тыс. километров линий электропередач. В процентном отношении это соответственно 60% всеукраинской добычи угля (еще 10% добычи обеспечивал «Метинвест», что в совокупности давало СКМ Ахметова 70% всеукраинской добычи), 40% уставной мощности всех украинских электростанций (или 72% тепловых электростанций), которые до войны производили 45% всей реализованной на Украине электроэнергии.

Что же касается территории республик, то в ДНР находится Зуевская ТЭС, принадлежащая ДТЭК. Это одна из самых современных ТЭС Украины, построенная в конце 80-х годов. Кроме того, в 2008-2013 годах на станции прошли модернизацию три энергоблока, а еще один готовился к реконструкции на 2015 год. На сегодня уставная мощность станции 1270 МВт.

Куда масштабнее выглядят находящиеся тут активы ДТЭК в сфере добычи и переработки угля. В частности, в ДНР в городе Кировское располагается шахта «Комсомолец Донбасс», которая до войны была одной из крупнейших шахт Украины. В 2013 году шахта добыла четыре млн тонн угля, производственный план на 2014 год предполагал добычу 4,5 млн. тонн.

Еще два угледобывающих предприятия ДТЭК, которые стоит упомянуть, расположены в ЛНР. Речь идет об объединениях «Свердловантрацит» и «Ровенькиантрацит». Формально они продолжают оставаться в собственности государства и лишь переданы ДТЭК в концессию сроком на 49 лет или до 2060-го года. 

В состав предприятий входит 11 шахт и шесть углеобогатительных фабрик, все из которых добывают и перерабатывают антрацит, используемый для выработки энергии на ТЭС. Именно от них так критически зависит украинская энергетика. В 2013 году совокупно предприятия добыли 12 млн тонн угля

Вот примерно так на сегодня выглядит та часть СКМ (за исключением менее привлекательных активов), которая попадает под процедуру введения внешнего управления.

Стоит сказать, что время для столь масштабных перемен выбрано крайне неудачно для СКМ. Две тысячи шестнадцатый год прошел под знаком восстановления урона, нанесенного войной, а также в условиях стремительного роста цен на уголь и металл на внешних рынках.

Так, производство стали в 2016 году выросло на 9%, чугуна на 10%, проката различных видов на 15%. Что касается добычи угля, то общего годового отчета за 2016 год пока не опубликовано, однако в сравнении месяц к месяцу январь 2015 к январю 2016 добыча на шахтах СКМ в ДНР и ЛНР выросла почти на 40%.

Поэтому очевидно, что стабилизация обстановки в регионе посредством Минских соглашений давала шанс компаниям Ахметова вновь набрать обороты. И тут случилась блокада, а за ней и курс на введение на предприятиях внешнего управления.

По сути сейчас мы наблюдаем, как стороны, сначала исчерпали военные возможности противостояния (ни ВСУ, ни ДНР и ЛНР не способны к крупным наступательным действиям), затем обе стороны потерпели неудачу в ожиданиях каких-либо бунтов и восстаний в тылу противника и, наконец, два года спустя стал очевиден и дипломатический тупик.

В итоге ситуация качнулась в сторону дальнейшего разрыва экономических и производственных связей, которые до сего момента были одной из основ равновесия в регионе. По сути, это ни что иное, как переход конфликта в новую, возможно, еще более разрушительную стадию.

Что касается Украины, тот как известно, логика для понимания происходящих там процессов уже практически бессильна.

Конечно, можно цинично рассуждать, что идет некий передел средств и активов, но все же больше это напоминает безумие человека, который, несмотря ни на какие законы физики, продолжает пилить сук, на котором сидит.

Подсчитать, каков будет удар от окончательного выхода экономик ДНР и ЛНР, пока невозможно, но точно можно утверждать, что речь идет о нескольких миллиардах долларов ежегодно. Для сравнения: украинцы пошли на массовую вырубку и вывоз леса всего лишь в обмен на транши ЕББРР общим объемом не более 1,5 млрд. евро.

В случае с уходом ДНР и ЛНР из украинской экономики такую, а то и вдвое большую сумму Украина будет терять ежегодно.

Что же касается ДНР и ЛНР, то и тут задача удержания предприятий в рабочем состоянии не выглядит тривиальной.

Если, к примеру, говорить о Харцызском трубном заводе и перспективах возобновления его работы, то здесь стоит упомянуть следующие факторы. Проблемы с выпуском продукции начались на предприятии задолго до войны. Основной рынок его сбыта – страны СНГ и Евразийского союза.

После введения Евразийской экономической комиссией в 2011 году пошлин на украинские трубы, ситуация в отрасли стала постепенно ухудшаться. Так в 2011 году завод произвел 600 тысяч тонн труб, в 2012 уже только 380 тысяч тонн, а в 2013-м – 254 тысяч тонн, а в 2014 – 238 тысяч тонн.

Но настоящий обвал случился в следующем 2015 году, по итогам которого завод завершил работу с результатом в 67 тысяч тонн, то есть в девять раз меньше, чем в 2011. На сегодняшний день завод, рассчитанный на объем в 1,3 млн тонн продукции в год, выпускает ежемесячно менее одной тысячи тонн. В апреле 2016 года антидемпинговые меры против целого ряда украинских заводов, включая завод в Харцызске были продлены. Естественно, что теперь его судьба напрямую зависит от того, получится ли добиться отмены решений Евразийской экономической комиссии против завода или нет.

Какие-то перспективы тут вероятно есть. Так как в течение 2016 года Россия нарастила импорт стальных труб до 500 тысяч тонн или на 17%. Возможно, в этом объеме при определенных условиях нашлось бы место и для Харцызска.

Что касается угля, то тут будет, конечно же, куда меньше трудностей.

Продукция того же «Краснодонугля» – коксующиеся угли, на данный период переживает взлет мировых цен, которые всего за последних полгода увеличились с 80 долларов до более чем 200 долларов за тонну. То же самое можно сказать и о предприятиях, добывающих уголь марки антрацит («Ровенькиантрацит» и «Свердловскантрацит»), так как именно этот уголь, так или иначе, Украина будет продолжать закупать (вероятнее всего, по схемам реэкспорта также, как это уже происходит с российским газом).

Впрочем, украинская энергетика обречена на снижение объемов производства, а значит, и потребления, однако это уже перспектива нескольких лет.

Возможно, часть этого угля потребуется и в центральной и южной России, так как плечо подвоза здесь будет ниже, чем у собственных производителей. Впрочем, в этих регионах, насколько я знаю, нет крупных потребителей угля.

Самая же сложная задача предстоит по загрузке работой металлургических производств, в частности в ДНР это ЕМЗ, его филиал в Макеевке, а также не входящий в состав СКМ Донецкий металлургический завод, также остававшийся до сих пор в украинской юрисдикции.

Что касается ЕМЗ, то это предприятие рассчитано на производство двух млн тонн чугуна, почти трех млн тонн стали и 1,5 млн тонн готового проката. По состоянию на 2016 год загрузка предприятия достигала 70-80%, что означает, что в течение года он произвел примерно 1,8 млн тонн чугуна, два млн тонн стали и около миллиона тонн проката.

Стоит отметить, что среди продукции завода присутствуют такие важные изделия, как рельсы для железной дороги и шахтных узкоколеек, а кроме того, уникальные направляющие для лифтов, которые необходимы в любом современном строительстве.

По итогам 2016 года импорт стального проката в Россию достиг четырех млн тонн, из которых 33% пришлось на предприятия Украины. Причем, если Украина долю поставок снижает, то Китай и Казахстан, наоборот, наращивает.

Учитывая, что события в последнее время развиваются быстрыми темпами и, порой в неожиданном направлении, можно рассчитывать на то, что предприятия ДНР и ЛНР (Алчевский меткомбинат) получат некоторые преференции в сравнении с украинскими производителями.

Еще более логичным было бы включение в российские производственные цепочки Донецкого металлургического завода, который, кроме прочего, специализируется на выпуске листовой корабельной стали и имеет сертификаты от Российского Морского Регистра судоходства, а также от аналогичных организаций Великобритании, Германии, Франции и США.

Впрочем, учитывая, что совокупное производство проката на предприятиях ДНР и ЛНР может достигать пяти млн тонн, то рассчитывать исключительно на российский рынок сбыта тут не приходится.

Завершая этот обзор, можно констатировать следующее:

1) период Минска-2, в котором не происходило никаких стратегических изменений, теперь однозначно закончился;

2) война перешла в самую критическую стадию – стадию разрыва производственных и энергетических цепочек, которые служат основой любого современного государства;

3) будущее экономик ДНР и ЛНР напрямую теперь зависит от того, удастся ли компенсировать окончательное выпадение из украинской экономики вхождением в экономику России и Евразийского союза;

4) если предприятия Донбасса заработают хотя бы в урезанном виде, то регион будет стабилизироваться, что вступит в серьезный контраст с неминуемым продолжением разложения украинской государственности;

5) успех Донбасса на этом пути позволит в будущем с меньшими потерями и катастрофами выйти из украинского кризиса.

Ну а как в действительности будет развиваться ситуация, мы увидим уже в ближайшие несколько месяцев.

http://vz.ru/opinions/2017/3/2/860173.html

Да уж, в историческое время живем.