Глава 7

Утром я встал, хорошо выспавшийся и жутко довольный тем, что вчера ты хотя бы попытался перешагнуть ту черту, разделяющую нас. Я не знаю, делал ли ты это раньше, но, скорее всего, нет, потому что когда я утром зашёл сонный, после утреннего душа, на кухню, ты был куда более сдержан и часто отводил взгляд. В твоих глазах было неподдельное чувство вины, но издеваться над тобой и спрашивать что произошло, я не стал. Наверное, тебе тоже надо привыкнуть к чувствам внутри нас двоих. И вчера ты дал им выход. Мне так приятно, что я увидел твоё настоящее отношение ко мне.
У меня была одна идея. Теперь, зная твои чувства, мне, наверное, будет проще решиться. Хотя я, скорее всего, поступлю глупо, если попытаюсь её осуществить. Но поступлю ещё глупее, если не попробую.
Я много размышлял о твоём имени. Оно, оставленное моим братом, очень сильно мешает нам создать истинную связь. Мне иногда кажется, что тебя разрывает надвое, когда ты вынужден следовать моим указаниям и приказам. Это имя – как ошейник, сковывает твои действия. Я обязан избавить тебя от него. Между бойцом и жертвой должна быть не только сильная эмоциональная связь. В нашем случае, этого недостаточно. Но к интимной связи я пока не совсем готов. Нужна физическая.
«У нас всё должно быть общее. Мы – боец и жертва, у нас одно имя, одна судьба, одна жизнь на двоих», - объясняли мне Зеро. Так должно быть и у нас. Они дали мне подсказку, сами, наверное, не подозревая об этом, но я не уверен, что моя версия сработает.
Меньше всего мне хочется делать тебе больно. Меньше всего, мне хочется увидеть взгляд, похожий на тот, которым ты, наверное, смотрел на моего брата. Но иначе никак.
Школьные часы мне сократили сегодня из-за какой-то там профилактики, связанной с переходом на каникулы, и я позвонил тебе, чтобы сказать, что вернусь домой сегодня один. Через полчаса уговоров и упрёков ты всё же согласился остаться в университете на лекции. Я сижу в комнате, у меня в руках короткий кухонный ножик для чистки фруктов. Я сижу и думаю о тебе. Неужели я сделаю это? Неужели я заставлю тебя страдать? В голове не укладывается. Откуда такие мысли? Неужели я настолько сильно похож на моего брата? Нет! Никогда! Но…
- Рицка. С тобой всё в порядке?
- А? Что? – я даже не заметил, как ты вошёл в квартиру. Наверное, опять ушёл далеко в свои мысли. Ты медленно разматываешь шарф, обнажая бинты. Как больно! Я не могу больше этого видеть! Я должен решиться! Хотя, я даже не знаю, сработает ли…
- Соби! Ты помнишь, ты говорил, что есть несколько способов, чтобы укрепить нашу связь?
Ты терпеливо вздыхаешь, подходишь ближе.
- Да, но ты знаешь, мне нельзя ничего рассказывать… – садишься со мной рядом на кровать.
Ты сейчас сосредоточен как никогда, боишься, наверное, что я буду задавать вопросы, на которые ты не сможешь ответить. Но я собираюсь сделать нечто намного худшее.
- И ты говорил, что вытерпишь от меня любую боль, - я прячу глаза, не знаю, куда деть себя. Стыд за свои пустые обещания никогда не причинять тебе вреда жжёт мне глаза.
- Да, - твой голос такой обречённый, что мне кажется моё сердце режут тупым ножом. Вот каким он был, когда Сеймей… делал…это….
Я понимаю, что ещё немного, и я сорвусь, но собираю остатки воли, и спрашиваю в последний раз.
- Ты говорил, что хочешь быть моим. Принадлежать только мне. Это так?
- Да.
Я медленно встаю, знаю, что ты поднял на меня голову, знаю, что ты полностью готов к любому моему поступку, но я стараюсь не смотреть тебе в глаза. Я боюсь. Боюсь увидеть в них себя.
- Сними бинты, пожалуйста, - не просьба. Приказ. Как больно.
Ты подчиняешься, беспрекословно. Твои пальцы медленно скользят по застёжке, ты аккуратно снимаешь бинты, начинаешь их теребить в руках, опуская лицо, закрывая его за длинной завесой льняных волос. Не могу. Нельзя. Но надо попытаться. Не смотря тебе в глаза, беру нож и медленно, сияющим лезвием провожу по своей ладони. На пол капают несколько капель густой алой крови, впитываются в безжалостный ворс ковра.
Ты замечаешь их, твои, сейчас бесконечно серые, глаза слегка расширяются, ты недоумённо смотришь на меня.
- Рицка! – тихое восклицание, - что ты? Зачем?
- У нас должно быть всё общее. Ты боец, я жертва. Одна жизнь на двоих, одно имя на двоих, одна судьба на двоих, одна кровь…
Я не могу смотреть тебе в глаза, протягиваю запачканный моей кровью нож.
- Сделай такой же порез, только на другой руке.
Ты молча слушаешься. Я вижу, как играет в лучах зимнего солнца острое лезвие, распарывающее твою кожу. Встаёшь рядом. Я вытягиваю вперёд раненую руку, пальцами вверх. Ты понимаешь, что я хочу, вытягиваешь свою, переплетаешь пальцы. Удар, словно электрическим током пронзает тело! Наши ладони в крови, но ты только сильнее сжимаешь пальцы. Твоя линия пореза совпадает с моей, даже страшно. Несколько секунд замешательства, и ты начинаешь говорить. Значит, я угадал.
- Произношу клятву на своей крови. Клянусь благоденствием и процветанием Семи Лун, оберегать и защищать тебя. Я клянусь быть твоим бойцом до конца жизни, не отступать от твоих приказов ни на шаг. Цепи связи, взываю к вам!
Клятвы. Клятвы на крови. Вот они как звучат. Я угадал.
- Клянусь! Клянусь на нашей крови! Я буду жертвовать своей жизнью ради тебя. Ты – мой боец. Ты принадлежишь мне, я принадлежу тебе. Да будем мы вместе неразлучны. Силами четырёх стихий, оковы твои разрушаю!
Яркий свет, вспышка ярче солнца слепит глаза. Откуда-то взявшийся ветер треплет мои волосы. Краем глаза успеваю замечать, что свет идёт от наших сомкнутых ладоней. Вокруг темнота, открылась система. Всё же открываю глаза и вижу твои напротив. Льдисто-голубые, сосредоточенные. И лицо, белое, как мел, то ли от голубого света, льющегося на нас, либо от потери крови. Крови… твоё горло. Буквы преданного имени светятся таким же, ярко синим, холодным светом. Твоё лицо перекосило судорогой. Тебя сейчас буквально разрывает пополам, и я это вижу. Кричу во весь голос, кричу, как могу, и мой крик разрывает оковы из колючей проволоки на твоей шее: «ОТВЕРГАЮ!». Я вижу, как расползается этот жестокий ошейник, как тают буквы, как ты кричишь от боли. Соби! Мне страшно, мне жутко страшно, но я не имею права на этот страх. Я сам всё это начал, я должен закончить, должен избавить тебя от этого бремени.
- Отвергаю! Отвергаю! Отвергаю! – я кричу как заведенный, мой голос сорван, уже больше похож на громкий беспомощный хрип. Твои силы иссякают, ты опускаешься на колени. Я чувствую, что ты сейчас упадёшь, стискиваю твою руку, что есть мочи кричу, и ты теряешь сознание.
Система закрылась сама собой, и вот, теперь ты лежишь на полу в нашей квартире, я беспомощно нагнулся над тобой, не отпускаятвоей руки, держа свободной тебя за голову.
Злые слёзы от осознания той опасности, которой я тебя неосновательно подверг, катятся неровными дорожками по моим мокрым щекам. Я не знаю, как мне поступать сейчас, я не знаю, что сделать, чтобы ты пришёл в себя. Сижу на коленях рядом с собой, отпускаю, наконец, твою руку, кладу твои плечи себе на колени, прижимаю твою голову к своему животу. Я молю тебя, молю небеса, чтобы ты очнулся. Я целую тебя. Сам…сам! Но это уже не важно. Мои слёзы падают на твоё лицо, я практически не вижу ничего вокруг себя от пелены, застилающей мои глаза. Я обнимаю тебя, прижимаюсь всем телом, пытаюсь удержать твою голову, которая, как у сломанной куклы, всё время падает назад. Я трясу тебя за плечи, я кричу во весь голос: «Соби! Очнись!», и не знаю, абсолютно не знаю, что мне делать дальше. Кажется, эти несколько минут длятся часами, днями. Этот ужас от осознания того, что я могу потерять тебя, не даёт мне мыслить здраво. Я осознаю, что сейчас моя паника – не лучший выход из ситуации, но пересилить себя и успокоиться я не могу.
- Соби! Пожалуйста, вернись Соби! Ты мне нужен! Ты – мой Боец! Мой! Только мой! А я твоя Жертва! И ничья больше! Соби! Борись!
Ты медленно открываешь глаза, с трудом поднимаешь руку, дотрагиваешься до моей.
- Рицка…
Я вмиг утихаю, огромными глазами смотрю на тебя. Ты очнулся! Ты услышал меня!
- Соби! Ничего не говори, слышишь? Береги силы!
- Рицка… хорошо, спасибо, Рицка.
Ты устало и внимательно смотришь на меня. Я сижу с тобой ещё недолго, потом оставляю тебя, но буквально на минуту, только чтобы стащить с кровати одеяло и пару подушек. Аккуратно приподнимаю твою голову, подкладываю под неё одну из них, ложусь рядом, накрываю нас одеялом.
- Спи, Соби! Тебе надо поспать.
Ты смотришь на меня спокойно-измученно. Вспоминаю тот день, когда Йоджи был серьёзно ранен девчонками Зеро. Тогда Нацуо не покидал его ни на минуту, целые сутки провёл рядом с ним, обнимая. Потом он мне пояснил, что физический контакт – это способ передать часть своей силы, поделиться ей. Я крепко обнимаю тебя, ты едва заметно охаешь.
- Рицка. Зачем?
Я не отвечаю, только сильнее прижимаюсь к тебе. Наверное, после того, что я сделал, я не заслуживаю больше твоего доверия, но всё же пока, я знаю, тебе необходимо моё присутствие рядом. Ты не обнимаешь меня, и я это заслужил. Я, наверное, очень серьёзно тебя обидел, и хотя ты, как обычно виду не подашь, но попытаешься отодвинуться и отстраниться от меня. Но это будет потом, сейчас ты очень слаб. Я потом об этом и подумаю. Не хочу, не могу осознавать, что ты снова отодвинешься от меня. Не сейчас. Позже. Потом.
………………………..
Ты лежишь рядом, спокойно спишь. Из-за потери силы ты отключился почти сразу, и я сам начал осознавать, что тоже очень устал. Вся твоя рубашка в крови, вся моя футболка, из-за того, что обнимал тебя тогда как сумасшедший, тоже. Руки чуть заметно ноют. Я не могу пошевелиться, голова идёт кругом. Я осознаю, что это шоковое состояние, но не хочу, чтобы оно быстро проходило. Тогда я начну осознавать всю глупость и нелепость моего необдуманного поступка. Как я мог подвергнуть тебя такой опасности? Чем я вообще думал? Утыкаю своё, вновь мокрое от слёз лицо, тебе в плечо. Нет, я – никудышная жертва! Как же тебе не повезло со мной! Злость на себя не даёт мне нормально дышать. Я тихо плачу тебе в бок, зарываясь с головой под одеяло.
Внезапно ты вздрагиваешь, резко вытаскиваешь меня за плечи на подушку. Мои глаза, наверное, сейчас как два блюдца.
- Ты что делаешь? Тебе надо лежать, Соби!
Ты не отвечаешь, пристально смотришь на меня своими яркими, глубокими, тёмно-синими глазами. Я не могу даже пошевелиться под твоим взглядом, твои зрачки сейчас почти во всю радужку, завораживают, манят. Все мои плохие мысли стёрлись, как будто их не было вовсе. Я моментально успокаиваюсь.
Ты проводишь пальцами по моей мокрой щеке, вытираешь солёные дорожки слёз. В твоём взгляде столько нежности и теплоты, что всё, что я могу сказать, это короткая фраза: «Почему?», так и оставшаяся без ответа. Ты целуешь меня. Так проникновенно-чувственно, что разгоняешь все плохие мысли и сомнения. Я впускаю тебя, ты углубляешь поцелуй. Шёлковые пряди твоих волос скользят по моим щекам, я пропускаю через них свои пальцы. Я не в силах сдержать смущение, глаза закрываются сами собой. Ты нежно прикусываешь мою нижнюю губу, тут же зализываешь место укуса, убирая боль. Наши языки соприкасаются снова и снова, и каждый раз меня как будто прошибает разрядом электрического тока. Я чувствую биение сердца. Своего или твоего, мне не ясно, но сейчас это не имеет никакого значения. В груди тесно и горячо, голову давит как будто тяжёлым обручем, но эта тяжесть безумно приятна. Ты стоишь на коленях надо мной и целуешь, целуешь. Медленно и нежно, растягивая удовольствие и неописуемо сладко мучая меня. В моём затуманенном сознании проносится постыдная мысль: «Хочу больше», и я не могу дышать от нахлынувших на меня эмоций. Ты разрываешь поцелуй, заставляя меня разочаровано всхлипнуть. Смотришь на меня всё так же внимательно, и я постепенно начинаю осознавать, что всё же происходит.
- Никогда больше так не думай, Рицка.
- Как…так? – нет, я совсем ничего не понимаю!!
- Мне очень повезло, что ты рядом. Я никогда не желал, и не буду желать себе лучшей судьбы, чем служить тебе.
- Соби… ты о чём? – мозг медленно приходит в нормальное состояние, я начинаю вспоминать, о чём я думал пять минут назад, и моё недоумение сменяется искренним удивлением - Как ты узнал? Как ты понял?
- Связь, Рицка. Я слышу тебя. Теперь я навсегда рядом с тобой.
Твои слова…кажется, они проникают мне прямо в сердце. Так хочется этому верить… так хочется…
Через силу отрываю свои глаза от твоих, безумно красивых и синих, скольжу взглядом по твоим волосам, по щекам, по шее. Шея?! Через долю секунды вскакиваю, выбираясь из-под тебя, ты недоумённо смотришь на меня.
- Соби! – я почти кричу, - твои шрамы, они… они…
Ты с удивлением, осторожно, кончиками пальцев, касаешься своей шеи там, где как раз должно было быть написано имя моего брата, но…ничего там не находишь! И выше, и везде. Их больше нет! Ты свободен! Ты свободен! Всё внутри меня ликует, мы смогли, мы сделали это!
- Мы справились! – я, отбросив все приличия, сам кидаюсь тебе на шею, - Соби!
Ты стоишь на коленях как заворожённый, с безумно счастливой улыбкой на лице, я обнимаю тебя за плечи, утыкаюсь носом тебе в шею. Твоя рука скользит мне по спине, ты обнимаешь меня сильнее, зарываясь лицом в мои волосы. Даже ты не ожидал такого результата. - Я люблю тебя, Рицка. Ты просто молодец. Ты справился. Спасибо.
- За что? Соби? Почему только я? – я отстраняюсь от тебя, смотрю на твоё такое счастливое лицо, хочу, было обидеться, но не могу.
- Потому что теперь я полностью принадлежу тебе. Я – твой боец, - ты терпеливо смотришь на меня своими радостными ярко-синими глазами.
- Соби! Я хочу, чтобы ты уяснил одну простую вещь. Не только ты принадлежишь мне. Я тоже! Тоже принадлежу тебе! Я – твоя жертва.
- Жертва…
Ты улыбаешься, и ласково, с нежной любовью рассматриваешь моё лицо. Потом осторожно, как будто самую свою большую драгоценность, обнимаешь меня, прижимаешь так, что дыхание не перевести, и шепчешь мне в самое ухо: «Спасибо, Рицка». Чувствую себя как на небесах, ты невесомо целуешь меня в основание шеи, и я просто улетаю под твоими прикосновениями. Твои волосы пахнут полынью и кровью. Некоторые кончики стали бурыми и свернулись в сосульки. Чуть погодя, ты отстраняешься, осторожно целуешь меня в уголок рта, встаёшь на ноги.
- Надо привести себя в порядок, Рицка.
- Угу.